Френдлюдям из ЖЖ можно закрыть глаза и сделать вид, что не в курсе... :)
Итак, издательство Лайвбук снова меня озадачило. На это раз и в прямом и в переносном смысле. Раньше они просто удивляли списком производимых книг, а на это раз...
Мария Елифёрова "Смерть автора" - роман, не имеющий жанра. Определённо можно сказать одно - авантюрный. А уж в нём и мистика, и детектив, и триллер, и сантиментализм, и... фиг его знает что.
Сама Мария сдела всё, от неё зависящее, чтобы дотошные литературоведы не мучались и заявила, что её роман следует отнести к новому, ею же придуманному жанру "Филологический триллер".
Что мы имеем? Небольшую такую книжечку, в твёрдой обложке, приятной на вид. Нежный лик графа Дракулы настораживает, конечно, но несерьёзные листочки-цветочки развеивают всякие опасения.
И зря! Потому что уже на первой странице романа происходит убийство, о котором мы узнаем из заметки, опубликованной в газете Times 19 декабря 1913 года.
Всё остальное тоже описано совсем не автором - автора будто и нет вовсе, - а свидетелями и непосредственными участниками событий. Это ушлые журналисты, хитроумные сыщики, вечно спорящие о литературных предпочтениях критики, не совсем юные, но очень тургеневские девушки, актёры, актрисы, писатели... Например, о происходящем не преминули обменяться письмами Сомерсет Моэм и Вирджиния Вульф. А куда же без них?!
И над всем этим невидимо, а порой и вполне зримо парит тень графа Дракулы... Прекрасная, таинственная, влекущая, пугающая тень, предстающая в образе Мирослава боярина.
Аллюзий возникает масса... За тем или иным персонажем то и дело мнятся реально существовавшие люди, о который слышал, о которых читал, фильмы которых смотрел.
Интрига завёрнута лихо. Непонятно, как это удалось просто студентке двадцати лет от роду.
Она написала не просто роман, но роман-мистификацию, в котором разыграла читателей, перетасовав факты так, что невозможно понять, какие из них истинная правда, а какие хитроумно состряпанная ложь, элегантно называемая анахронизмами.
Таковых в романе десять! И они не результат поисков дотошных читателей и критиков, а шутка автора, которая специально вставила их в роман и заявила об этом - ищите, мол, дорогие, ищите, я вертелась, чтобы вас обмануть, а вы повертитесь, чтобы найти где и как.
Вот я и верчусь. Три или четыре - ещё не уверена - анахронизма я отыскала. Где затаились ещё семь (или шесть) не знаю...
Если вы, прочитав сей роман, их отыщете, так сообщите, будьте добры. Мне можно, я в викторине с призами участия принять не могу, к сожалению, но жаба любопытства просто-напросто душит.
* * *
Вот, что написано о книге на сайте издательства Livebook (http://www.livebooks.ru/page.php?id=774):
"В этой книге нет автора — в том смысле, в котором мы к этому привыкли. Нет человека, разворачивающего перед нами пёстрый ковёр повествования, сводящего воедино все нити, выступающего время от времени с монологами, без которых порой вполне можно было бы обойтись.
Мария Елифёрова не похожа по манере подачи материала ни на одну из известных дам-детективщиц, да и вообще ни на кого не похожа. С восхитительной неторопливостью мастера, она уверенно и филигранно выкладывает мозаичное панно из газетных заметок, писем, предсмертных записок, дневниковых записей, протоколов вскрытия, интервью и так далее, изучая которые, читатель постепенно понимает, что же произошло на самом деле.
Роман начинается с информационной заметки в лондонском «Times» от 19 декабря 1913 года, сообщающей о странной смерти прославленного писателя Алистера Моппера. Что это было — самоубийство, несчастный случай или, может быть, преступление?
Читатель как бы сам ведёт расследование: собирает сведения о романе «Мирослав боярин», об Алистере Моппере (в котором отчётливо проступают черты Брэма Стокера, автора «Дракулы»), о самом Мирославе, который, оказывается, является вполне реальным персонажем, куда более сложным и противоречивым, нежели готически-предсказуемый книжный Мирослав (Дракула).
Этот роман содержит в себе весьма ценные правила техники безопасности по использованию реальных персонажей в качестве прототипов литературных произведений. Особенно вампиров. Ну, с последними вообще надо держать ухо востро, если вы понимаете, о чём мы."
* * *
А вот и ещё с сайта Афиша (http://msk.afisha.ru/books/book/?id=20686167):
"Комбинация «роман-шутка аспирантки филфака» + «стилизация под британскую беллетристику начала ХХ века» + «вампиры» не сулит ничего, кроме неизбежного похода к мусоропроводу, однако по первой же странице «Смерти автора» становится ясно: перед нами Исключение Из Правил.
1913 год, Лондон. Пресса на все лады обсуждает выход второго издания «Мирослава боярина» Алистера Моппера — романа об английских приключениях жестокого восточноевропейца, не умирающего вот уже несколько столетий. В разгар полемики сам автор рекомендует интервьюерам некоего Мирослава Эминовича — в качестве прототипа главного героя. Мало кто верит в сходство иностранца с романным злодеем — а впрочем, сначала писатель Уэллс получает шанс удостовериться в кое-каких совпадениях, а затем, как и в романе, вокруг Мирослава начинает происходить что-то неладное, особенно с женщинами. Одновременно роман экранизируется, причем исполнитель главной роли киноактер Имре Микеш так входит в образ, что появляется на публике в романтическом гриме и спит в гробу.
Разумеется, не будет слишком большой ошибкой спроецировать «Смерть автора» на историю вокруг «Дракулы» Брэма Стокера (и экранизации фильма с Белой Лугоши); даты, имена и сюжеты у «прототипа» приблизительно похожи. Трудно однозначно указать, почему М.Елиферова остановилась именно на этой истории, — но лишь потому, что возможностей для толкований слишком много.
Формально автора вообще сложно поймать здесь за руку — во всем романе (кроме послесловия от «редактора»-публикатора М.Елиферовой) нет ни единого слова, которое можно было бы приписать автору: текст — сплошной центон из газетных вырезок, дневниковых свидетельств и писем, датируемых 1913 годом. Клише британской прессы и стиль литературных дневников того времени легко опознаваемы — что, однако, вовсе не значит, что их легко имитировать, по крайней мере если стилизатор, берущийся сочинять письма за Вирджинию Вулф и Сомерсета Моэма, не хочет выглядеть ослом. На самом деле если кто в этой истории и выглядит ослом, так разве что ваш обозреватель, который вынужден признаться, что в какой-то момент усомнился, не перевод ли это все-таки какого-то английского текста: слишком правдоподобно — слишком естественно — слишком лишено приторной галантерейности — даже для хорошей стилизации.
Роман сплетен из трех повествований: сатирического — очерка британских журналистских и литературных нравов; романтического — истории любви и романа тайн; «иронического детектива» — о девушке, прочитавшей историю с Мирославом и его «прототипом» как настоящий детектив — и взявшейся всерьез его расследовать. В мистификации, при желании, можно нащупывать один слой за другим: исторический, кинематографический, литературный («Дракула», например, как источник мотивов для русского литературного модерна — в частности, для Блока, который называл стокеровский роман «вещью замечательной и неисчерпаемой»; не исключено, 1913 год как время действия романа возник в связи с датировкой блоковского цикла «О чем поет ветер»). Кто-то мог бы также сказать, что в романе исследуется феномен взаимоотношений писателя с реальностью, автора и героя, героя и прототипа; а также феномен того, как причудливо порой «правда» соотносится с «вымыслом», — и так далее; однако, если бы смысл писательской деятельности М.Елиферовой состоял исключительно в исследовании феноменов такого рода и в накачивании романа интертекстами до бесконечности, «Смерть автора» мало чего бы заслуживала. В каждой шутке есть доля шутки — и здесь эта доля самая существенная. Комбинация хорошего вранья с очень хорошим враньем; легкое, твердое перо — и холодное, салонное остроумие, удерживающее автора от перехода той грани, за которой текст становится филологическим капустником, внутрицеховым, клубным юмором, — вот что такое «Смерть автора».
Трудно представить себе такого литобозревателя, в чей компьютер не был бы забит стандартный блок символов «пожалуй, один из лучших дебютов последнего времени»; другое дело, что рано или поздно (обычно поздно) ты осознаешь, что пользовался соответствующей комбинацией клавиш слишком часто, и стараешься не прибегать к ней больше никогда. Однако, похоже, М.В.Елиферова — девушка, в двадцать с чем-то лет выписывающая романные кренделя с такой необыкновенной легкостью, — это тот случай, ради которого не жалко снова взяться за старое.
Лев Данилкин, 18 апреля 2007"