Человек, который никогда не носит смокинг и даже брючный костюм, - о том, чем современный спорт похож на шоу-бизнес, какая мода интересует чемпионов, и о стиле игры в большой теннис.
Обложка Асет Героева
интервью Вероника Плеханова
для журнала WANTED Fashion Style
www.wanted.fs.com
SHOW MUST GO ON
Музыкант лучшего шоу 80-х под управлением Юрия Черенкова, перебравшись во времена путча в Лос-Анджелес, начинает тренировать своего младшего сына в большой теннис, делает его чемпионом и попутно создает собственную теннисную школу. Двенадцать лет эмиграции завершились возвращением в Москву в качестве арт-директора Александра Маршала. Еще через пару лет он решает окончательно вернуться к работе тренера.
WFS: Вы начали играть в теннис, когда он не был таким модным видом спорта, как сейчас. Трудное время, деревянные ракетки?
VM: Ну, да, в то время, а я начал довольно поздно – лет в тридцать, теннис в России был непопулярен. Не было ни обмундирования приличного – как вспомню эти ракетки «Восток», неудобные, тяжелые, у них даже струны какие-то «веревочные» по ощущениям! Сейчас, имея в своем распоряжении несколько ракеток экстракласса, я не понимаю, как можно было играть теми ракетками. Кроме того, был дефицит информации, не было возможности посмотреть теннис по телевизору, как сейчас. А час просмотра хорошей игры приравнивается к часу тренировки. Ну, и скорость была другая, безусловно. Весь спорт сегодня стал быстрее, жестче, динамичнее, зрелищней.
WFS: Карьеру тренера Вы начали в Лос-Анджелесе, когда «подсадили» на теннис своего младшего сына...
VM: Я был Никите и тренером, и репетитором одновременно. Но первое время, поскольку я все же не профессионал и тогда у меня еще не было абсолютной уверенности в том, что я все делаю правильно, я обращался за помощью к одному теннисисту из Мексики. Хавьер – гениальный тренер, спокойный, рассудительный. Он никогда не кричал на учеников - этого тренер, наверное, не должен делать. Отец – да. И я, как родитель, сильно наезжал на своего ребенка. А как тренер я не такой уж и монстр.
WFS: Но Вы говорили, что когда Вы тренируете, соседние корты вас ненавидят.
VM: Я утрировал. Я же не срываюсь на учеников и ракетками в них не бросаюсь, как я это позволял себе проделывать с сыном. Я просто ни один мяч не оставляю без внимания. Некоторые же мои коллеги просто стоят и набрасывают клиентам мячи, устраивая им своеобразный дом отдыха. А я, когда начинаю с кем-то работать, ставлю условие: да, я вас возьму, но вы мне пообещайте бегать за каждым мячом. И во время тренировок я постоянно говорю: "Смотреть на мяч!" "Идти на мяч!" Людей, играющих на соседних кортах, это, конечно отвлекает. Не случайно, на турнирах во время розыгрышей все трибуны молчат. Теннис – это очень интеллигентный вид спорта, где есть свои святые правила, и вместе с тем он весьма экстремальный по эмоциям.
WFS: Кстати, как так случилось, что Вы стали тренировать других?
VM: Я тренировал сына в public park. И люди, видя, как я это делаю, подходили ко мне и спрашивали: не могу ли я тренировать их или их детей? В результате я стал набирать учеников, у меня постоянно было человек десять взрослых и несколько детей. Cо временем, когда Никита принес домой пару кубков, он стал помогать мне тренировать детишек. Я делил с ним гонорар, и ему это еще больше понравилось. Бывали дни, когда я не мог выйти на корт, и сын брал всю сумму себе. Он даже спрашивал иногда, ехидно улыбаясь: "Валера, а что ты, наверное, будешь сегодня занят, да?" Я думаю, если бы сын не переключился однажды на бокс, он добился бы серьезных результатов во взрослом теннисе. Но он сделал свой выбор, стал серьезно тренироваться у спарринг-партнера легендарного Кассиуса Клея (Мухаммеда Али). Он мне писал, что если бы я был сейчас рядом, он бы уже стал чемпионом, потому что из-под моего контроля трудно вырваться. Но у меня самого к боксу спорное отношение. Хотя я им долгое время занимался и считаю бокс сильным мужским видом спорта, я бы не советовал его своему ребенку. Мозги надо беречь. Посмотрите, что стало с тем же самым Али: суперзвезда, есть все – деньги, слава, и… «паркинсон».
WFS: Да уж, в этом смысле теннис как раз из тех видов спорта, которые развивают мышление. А Ваши клиенты никогда не высказывали сомнений на тот счет, что их тренирует не профессиональный теннисист?
VM: Высказывали. Я в этих случаях всегда апеллировал к знаменитому Феола, шахматисту, который никогда не играл в футбол, но, тем не менее, двадцать лет назад сделал бразильцев чемпионами мира. Я также ничего не знаю о том, чтобы Ричард Вильямс был серьезным профессионалом в теннисе, однако обе его дочери - Сирена и Венус - уже десять лет подряд лучшие в мире. Не все спортсмены-звезды, становятся хорошими тренерами. Это факт. В теннисе, например, нужно сильно контролировать психологический момент. А не каждый, кто правильно бьет по мячу, может это делать. В тренере должно сочетаться все: и глубокое понимание игры, и красивая техника, и огромное желание. А у меня было огромное желание сделать сына чемпионом. И с моей техникой он приносил домой кубки. Он обыгрывал, значит, я прав.
WFS: Говорят, это не важно, профессионал ты или не профессионал, если речь идет о настоящей любви к своему делу...
VM: Так сложилось, что непрофессионалы больше любят теннис, чем профессионалы. Последние на определенном этапе начинают даже его ненавидеть, потому что они этого тенниса уже «наелись». Я что-то не вижу на трибунах «Кубка Кремля», например, чемпионов прошлых лет. А просто им это уже не интересно. Они устали от тенниса. Они свои лучшие годы провели на кортах. В то время как их ровесники тусовались в клубах, пили пиво, будущие звезды «сидели» на спортивном режиме, тренировались по пять часов в день. И при этом, если завтра турнир, то никаких встреч с девушками (в женском теннисе в этом смысле запрета нет, наоборот, они даже лучше играют после этого).
WFS: А Вы в чем себя можете ограничить ради тенниса?
VM: Те, кто меня знает, понимают, насколько сильно я люблю женщин. Но при этом я так повернут на теннисе, что могу запросто променять свидание на хорошую игру. Даже когда я очень ждал приезда любимой девушки, я все равно собрался на корт. Играл до полуночи очень трудный матч, проиграл, кстати. Вернулся разбитый, просидел на кухне до утра - после таких игр очень сложно расслабиться и уснуть, - а на рассвете спустился в киоск и купил цветы. Девушка даже не поняла, каких усилий мне стоило ее встретить и быть nice все это время. После хорошей игры, помноженной на бессонную ночь, казаться непринужденным и светским – это подвиг. И большой риск, если речь идет о первом, в общем-то, решающем свидании. Но теннисист - это диагноз.
WFS: В продолжение разговора о женщинах, почему они становятся такими "тяжелыми" в теннисе?
VM: Теннисистки сильно загружают ноги и плечи - это не на пользу женственности. Но все равно среди них много хорошеньких. Вот Анна Иванович – nice? Nice! Вайдишова - nice? Nice! Маша Шарапова, Таня Головин, Сирена Уильямс – супер! Курникова вообще одна из самых красивых в теннисе, просто mоdel. Разные все, но много прикольных, ярких. Сейчас всюду делается акцент на шоу, просчитывается все: от оформления корта до стиля одежды. Всегда приятно посмотреть на красивую игру, которую демонстрируют красивые девушки в красивой форме. В этом году Иванович на Australian Open засветила свою новую бирюзовую форму Adidas, мне безумно понравилась. А сестры Вильямс? Создают собственную линию спортивной одежды – надо же куда-то вкладывать призовые - show must go on. Дизайн одежды – благородное занятие для женщины.
WFS: А вообще теннисная мода, на Ваш взгляд, сильно изменилась?
VM: Раньше мужчины играли в теннис в брюках, женщины - в длинных юбках. Сейчас невозможно бегать три часа по корту в такой одежде, особенно, если турнир проходит на жаре. Я давно пришел к тому, что мне не нравятся теннисные рубашки с воротничком и пуговицами. И сегодня подавляющее большинство теннисистов отказались от этой формы. Один Федерер не сдается, но может быть, это контракт с Nike - они наделали столько одежды, и надо ее все-таки продать. А Мойя, Надаль, Роддик играют в футболках с круглым воротом. Я не совсем уверен, что Надаль начал первым играть в форме без рукавов, что я тоже очень люблю, но он ярко выраженный представитель этого стиля. Здесь еще такая «байда»: сегодня в спорте, как и везде в мире, очень популярны татуировки. И хорошие татуировки, как правило, делаются на плече. А если ты играешь в футболке с рукавом, татуировку никто не видит.
WFS: Кстати, как реагируют на Ваши татуировки, когда, например, Вы детей приходите тренировать?
VM: Многих и в России, и за рубежом это шокирует, но по-доброму. Мне это нравится, тем более что я, в общем-то, из «рокенрола», из музыкального мира...
WFS: Вы сделали татуировки на почве музыки?
VM: Да нет, первую татуировку я сделал на почве свободы, оказавшись, благодаря Александру Маршалу, в Америке.Так вот, полицейские, когда останавливали мою машину и видели на моем левом плече Статую Свободы, говорили, что это очень патриотично. Позже я сделал под ней надпись: The world is yours (мир твой). Я нанес ее после просмотра фильма "Лицо со шрамом". Этот лозунг там красовался на дирижабле, и я подумал: хороший комплект к моей Статуе Свободы. Один мой дружок, black man, обычный электрик, по этому поводу сказал: «Yes, the world is yours, but from time to time» (да, мир твой, но время от времени). И сегодня я понимаю, что это так. И Америка не оказалась раем, у меня даже появились сомнения: где же больше свободы - в России или в Штатах?
WFS: Если говорить о свободе игры в теннис – где больше возможностей?
VM: По любому в Америке, потому что теннис там существует давно. Когда у нас еще только появился Кафельников, у них такого уровня теннисистов было, как минимум, пять – Сампрас, Мартин, Чанг, Курье, Агасси. Это такие звезды, которые много лет держали весь мужской теннисный мир под серьезным контролем. И, конечно, там больше возможностей по климату. Такие территории, как Флорида и Калифорния, так это просто теннисный рай. Ты играешь там в любое время года и в любое время суток. Однажды мой друг-таксист получил вызов в Беверли-Хилс, приехал по адресу в четыре утра, видит, выходит Джек Николсон с двумя теннисными ракетками под мышкой и с двумя девушками. Садятся в такси и едут в теннисный клуб. В Москве, например, клубы круглосуточно не работают, хотя для Николсона, наверное, сделали б исключение.
WFS: А цены?
VM: Все зависит от климата. В Нью-Йорке такие же цены, как и в Москве. А в Лос-Анджелесе с четырех вечера я мог тренироваться за шесть долларов в час, до этого времени – бесплатно. Там нет крытых кортов. Что касается покрытия, то, в основном, там hard. В Калифорнии тренер стоит столько же, сколько в Москве. И не случайно туда наши спортсмены уезжают жить, потому что ты тренируешься там, когда хочешь, в любой день. А в Москве, если я утром хочу играть на открытом корте, я не могу планировать с вечера, потому что в любой момент погода может измениться. Теннис такая вещь… корты занимают много места, а крытые корты – очень дорогие. Там, где сухо, жарко, там дешево. В той части Америки, где я жил, любая средняя семья может спокойно, без всякого ущерба для бюджета, три раза в неделю играть в теннис. В России, увы… Соответственно, моя работа тренера, здесь не такая стабильная, как в Лос-Анджелесе.
WFS: Тогда, наверное, я задам Вам прямой вопрос: почему Вы перестали работать с Александром Маршалом?
VM: Потому что он не играл в теннис…
ПОЧЕМ НЫНЧЕ ТЕННИС?
Чтобы по-взрослому заниматься теннисом, необходимо предвидеть связанные с этим расходы. Минимум, что вам потребуется, - это теннисная ракетка. На нее цены сильно варьируются, но самая недорогая из профессиональных обойдется вам долларов в 150. Теннисная сумка, куда можно будет сложить ракетку, мячи, спортивную форму и бутерброды, тоже пригодится. Рассчитывайте на 50 долларов как минимум. Теннисная форма стоит от 100 долларов - это не включая аксессуары в виде бейсболки, повязки, полотенец, которые тоже нужны, и кроссовок. Приличная спортивная обувь стоит от 100 долларов. При хороших нагрузках ее придется менять каждые три месяца. Это несколько реже, чем менять струны на ракетке: их необходимо перетягивать от одного раза в неделю до одного раза в квартал, в зависимости от интенсивности тренировок. Каждая перетяжка обойдется самое меньшее в 25 долларов. Банка обычных теннисных мячей (4 штуки) стоит 6-10 долларов, а вам их понадобится порядка двадцати. Особенно, если вы решитесь купить ball-machine – очень полезное устройство, «стреляющее» мячами точно в цель любым запрограммированным способом: свечой, forehand, backhand, под заднюю линию, в середину корта и т.д. Причем интервалы и скорость полета мяча можно варьировать. Это удобно, но дорого: от 1000 долларов. Зато иногда можно тренироваться в отсутствие тренера. Кстати, его услуги в Москве зависят от его статуса в мире профессионального тенниса. Самый оптимальный вариант для любителя – это тренер, который берет от 30 долларов в час. Меньшие деньги просит не очень уверенный тренер, соглашаться не стоит. По большому счету услуги специалиста не должны стоить меньше, чем аренда закрытого корта. А час аренды в московских клубах в среднем приравнивается к 50 долларам. Открытые площадки в два раза дешевле, но они ненадежны, в том смысле, что многое здесь зависит от погоды, к тому же ими можно пользоваться только летом. Зато играть на открытом воздухе, безусловно, приятней. Ну, и наконец, будьте готовы платить за посещение серьезных турниров, вроде «Кубка Кремля» или «Кубка Дэвиса», на которых играют звезды мирового тенниса. Билеты на такие мероприятия стоят от 100 рублей до 250 долларов. Но ходить туда полезно – это как минимум. Как максимум - вы получите удовольствие.