Глава 9.
Марина Шатрова
Здорово все-таки, что дедушка и бабушка затеяли этот ремонт в моей комнате! Вика практически все время проводит со мной. Мы с ней и портьеры вместе придумываем, и к тете Тане ездим, и с рабочими все время вместе разговариваем. Бабушка даже заревновала меня немного к Вике, но потом увидела, как все здорово получается, и что мне тоже все очень нравится, и успокоилась.
Вероника сейчас все время занята с Леной, они расписывают стены мансарды цветами и павлинами, и еще какими-то диковинными птицами. Федор, брат Лены, никого не пускает посмотреть на работу, но мы с Вероникой, конечно, уговорили Лену и проскользнули в холл, когда Федор спал днем, а она работала с панно. Конечно, у него все здорово получается. Там такой средневековый замок с балконами, и подвесной мост, а на полуразрушенной каменной стене гуляют два павлина. Вероника увидела птиц и расстроилась: так, говорит, и комплекс неполноценности запросто заработать можно. Но я думаю, что когда ей будет столько лет, как Федору, еще неизвестно, кто лучше павлинов нарисует.
Мы с Викой пригласили Лену и Веронику посмотреть, как получается моя комната. Лена зашла, сначала молча посмотрела все, а потом повернулась к Вике и сердито сказала:
-Знаешь, все, что случается с нами – случается к лучшему. Сидела бы ты в своем офисе, писала своему Юзику отчеты для налоговой до пенсии. Никто и не узнал бы, что ты такое можешь.
Она подошла к Вике, обняла ее, обе почему-то завздыхали. Вероника, кажется, в курсе их переживаний. Она завозилась рядом со мной и тревожно посмотрела на Вику.
Та спросила:
-Тебе нравится?
Вероника кивнула.
Лена осмотрелась еще, уже молча, а на обратном пути задумчиво спросила Вику:
-Ты помнишь Наташу Туровцеву? Она, между прочим, работает в журнале, не то «Наш дом», не то «Ваш дом» называется.
Вика оторвалась от дороги:
-Почему ты именно сейчас ее вспомнила?
Лена еще помолчала, а потом сказала:
-Она в своем журнале писала статью о нашей фирме, что-то вроде рекламного материала. Мы ей заказывали фотосессию с нашими декоративными панно и настенной росписью.
-Ну и как?
Лена пожала плечами и тихо сказала:
-Знаешь, после этого у нас заказов повалило. – Она засмеялась: - Мы ведь с Федором вместе, еще пока я училась в институте, работали. Сначала заказы делали только для знакомых, или случайно что-то подворачивалось. Веришь, денег даже на кисти и краски не хватало. Да что говорить, иногда и с едой не шиковали. А после журнальной публикации мы получили первый большой заказ, а потом и вовсе дела пошли хорошо. Организовали фирму, теперь у нас и художники в штате, и попроще ремесленники, и бухгалтерия в порядке. Это сейчас Федор – модный светский художник, а было всякое…
Она еще помолчала, а потом решительно повернулась к Вике:
-Ты как хочешь, а я звоню сегодня же Наташке.
На слабые протесты Вики она только махнула рукой и повернулась к нам:
-Поможете?
Понятное дело, что возражать мы не стали.
Вика недоверчиво посмотрела на Лену, на нас, потом вздохнула:
-Надо бы Тимура спросить, как он отнесется к этой затее.
Вероника пожала плечами:
-Если ты, Вика, его попросишь, он не откажет. Ты же его знаешь!
Вика порозовела, а Лена протянула:
-Вон оно что! А ты, подруга, у нас скрытный человек, оказывается. Почему я не знаю, кто у нас Тимур? Я-то думала, что он – просто хозяин дома.
Вика принужденно засмеялась:
-Конечно, для меня он очень близкий друг. Я тебе потом его покажу, в пятницу он приедет. Да ты его должна помнить, он на нашей свадьбе был.
Лена вздохнула:
-Я до пятницы от любопытства помру.
Вика засмеялась:
-Не помрешь. Все, вылезайте, такси прибыло!
Пока мы пили чай на веранде, неугомонная Лена созвонилась с Натальей.
Она спустилась к нам, налила чашку чая, и, обжигаясь, отхлебнула. Откусила пирог и с полным ртом победно провозгласила:
-Что бы вы делали без меня! Считайте, что все очень счастливо совпало: Наталья сейчас готовит статьи о новом строительстве в русской провинции. Она очень обрадовалась моему звонку, наш поселок у нее в списке, завтра заедет посмотреть дом. Я с нее вытрясла обещание, что она с собой захватит фотографа.
Она прожевала пирог и сердито сказала:
-Звоните вашему Тимуру! Нечего сидеть без дела. Жаль только, что панно еще не готово.
Вика с ужасом в голосе спросила:
-Ты, что, думаешь, что уже завтра будут снимать?
Лена засмеялась:
-Ну ты, подруга, даешь. Кто ж так фотосессию делает? Они приедут, посмотрят все, посмотрят свет, сделают всякие творческие указания, назначат время. Я тебя уверяю: все будет здорово!
Конечно, Вероника была права. Ее папа только обрадовался, что про Вику напишут в журнале. За завтраком мы все ликовали. Только Федор был хмур и малоразговорчив. Лена по секрету сказала нам, что с ним это бывает, когда он не может найти какой-то композиционный центр. Надеюсь, что он его все-таки найдет, потому что он категорически отказался показывать журналистке и фотографу неоконченную работу, как мы его ни уговаривали.
Часам к двенадцати приехали гости. Я ожидала увидеть стильную столичную журналистку, а приехала просто симпатичная худенькая девушка с волосами, туго заплетенными в недлинную, но толстую косу. Они втроем с Викой и Леной повизжали от радости, потом она все посмотрела. Недоверчиво покрутила головой и сказала:
-Вика, честно говоря, я уж думала, что увижу подобие дизайнерских работ Голембиевского, и хотела отказаться. И очень рада, что приехала и увидела все своими глазами. Ты – молодец, и я принимаю решение, что одна из моих статей о домах ближнего и дальнего Подмосковья будет посвящена твоей работе. С хозяином дома ты договорилась?
Вика кивнула.
Наталья побродила по дому с фотографом, немолодым лысоватым мужчиной. Он сделал несколько снимков. По дороге они обменивались замечаниями, в которых мелькали всякие непонятные слова.
Заглянув в кабинет, Наталья удивилась:
-А здесь что, музей?
Она погладила рукой каминные изразцы и, обернувшись к нам, восторженно сказала:
-Какая прелесть!
Вика кивнула ей, и тихо сказала:
-Знаешь, эту комнату мы снимать не будем.
-Да ты что? Не беспокойся, на фото не будет видно, что ремонт здесь не делали. Разведем огонь в камине, задрапируем кресло пледом, - картинка!
Потом все спустились на веранду, и Наталья посмотрела на стол, на самовар, на нашу живописную компанию. Они с фотографом переглянулись, и оба энергично закивали. Он забормотал:
-Очень хорошо. -Увидев мои костыли, он нахмурился: - Это нам ни к чему, это мы уберем.
Потом посмотрел на Наталью с надеждой, сказал:
-Ты посмотри, какие у них лица! Джинсы и майки надо убрать, только замечательные в меру открытые летние платья, только пастельные тона, косметику смыть. Привезем Зинаиду Федоровну, она все сделает, как надо.
Поразвлекавшись еще с полчаса, гости уехали, предупредив, что одежду надо приготовить к понедельнику.
После их отъезда мы облегченно вздохнули.
Вероника спросила:
-И где прикажете взять эти летние платья? Я их сроду не носила?!
Лена грустно кивнула:
-Как он хорошо сказал о платьях, «в меру открытые»? Я думаю, что он имел в виду не твое вечернее платье, которым ты мне хвасталась вчера.
Тут я вспомнила, что подруга моей бабушки работает в областном драмтеатре, если где и есть подобные платья, то только там.
Все поддержали мою идею, и мы ринулись к бабушке.
Она, правда, несколько остудила нашу радость, потому что подруга ее уж два года, как на пенсии. Но зато живет она совсем рядом, так что обязательно нужно встретиться с ней.
Бабушка поднялась в свою спальню, чтобы переодеться, а мы ждали ее внизу.
Вика спросила:
-Лариса Евгеньевна, удобно ли такой большой компанией заваливаться к незнакомым людям?
Бабушка засмеялась:
-К Маргоше – очень даже удобно. Я вас с удовольствием познакомлю. Кстати, они с мужем живут сейчас совсем одни, сын женился и живет в Петербурге. Кроме того, я предупредила ее звонком, так что мы их не застанем врасплох.
И действительно, Маргоша нас уже ждала. Она, конечно, уже очень немолода, но очень красива. Она встретила нас в простом платье цвета небеленого льна, накинув сверху изумительной красоты черную кружевную штучку (не знаю, как она называется, но моя бабушка сказала, что это старинные русские кружева!) Наверно, фотограф имел в виду нечто подобное.
Поскольку неудобно сразу переходить к просьбам, бабушка представила нас и рассказала нашу проблему.
То ли действительно, Маргоша скучала на пенсии, то ли ее просто заинтересовала наша история, только она все очень внимательно выслушала, потом попросила Вику встать, посмотрела на нас с Вероникой и кивнула:
-В общем, проблема мне ясна. Когда вам нужны ваши наряды? К понедельнику? Тогда давайте в пятницу съездим в театр, все привезем. Возможно, кое-что придется подогнать по фигуре.
Домработница Маргоши накрыла стол к чаю, и мы все уселись вокруг настоящего самовара.
Бабушка спросила, не собирается ли приехать сын Маргоши.
Та неожиданно расстроилась:
-Знаешь, Лариса, я всегда завидовала тому, как твои дети тянутся к тебе и Алексею. Сама я наделала в жизни много ошибок, в том числе то, что не уделяла времени сыну. Я по молодости всегда много работала, у мужа тоже была ответственная должность, хотя вам это не мешало иметь нормальную полноценную семью. А потом сын вырос. Если ты помнишь, первый брак его был неудачным, они почти сразу развелись, хорошо, хоть детей не завели. А потом я уж беспокоиться стала: он очень долго не женился. Я ему и партии хорошие подыскивала, все-таки он работает на дипломатической службе, жена нужна соответствующая. И, наконец, лет пять назад он приехал, привез к нам молоденькую женщину с двухлетним ребенком. Сказал, что вынужден оставить службу, что эта девушка – его переводчица, что он любит ее и хочет жениться. Представь, вместо блестящей партии – никому неизвестная провинциалка, да еще с ребенком!
Маргоша виновато посмотрела на бабушку и сказала:
-Ты же понимаешь, я должна была как-то бороться. Мне стыдно об этом вспомнить, но я даже сердечный приступ продемонстрировала. Однако Костя никаких моих резонов слушать не стал. Утром он усадил их в машину, и они уехали.
Моя бабушка сердито сказала:
-Молодец твой Костя! А я его считала рохлей и размазней. Приношу свои извинения. Но ты-то, хороша!
Маргоша вздохнула:
-И не говори. Я думала, что их роман заглохнет, как только он потеряет свой пост. Но я ошиблась. Кажется, она очень любит моего сына. Я сто раз уже готова пойти на попятную, да только с тех пор он ни разу не приехал домой. Звонит, поздравляет со всеми праздниками, но сюда не едет.
Бабушка спросила:
-А как Николай к этому относится?
-Как? Он сказал, что я тогда состроила такое лицо, что на месте жены сына он сюда ногой бы не ступил больше никогда. За всю жизнь это единственная наша с ним размолвка.
Бабушка посмотрела на нее.
-Марго, я тебя знаю много лет. Я знаю, что в душе ты очень хороший и добрый человек. Я думаю, что тебе нужно позвонить сыну и пригласить его в гости. Общих детей у них, как я понимаю, нет?
Маргоша горестно вздохнула:
-В том-то все и дело! Я недавно от общих питерских знакомых узнала, что она ждет ребенка, беременность протекает очень тяжело. И что Косте предложили, наконец, очень хорошее место, но нужно ехать за границу. Конечно, я думаю, что они все утрясут, но времени на это нет, работа ждать не будет. А он их оставить не может.
Бабушка улыбнулась.
-Марго, это – прекрасная возможность помириться. Пригласи невестку пожить у вас, а Костя пусть едет. Я думаю, что все благополучно разрешится.
-Ты думаешь, она согласится?
-А это уж какие слова ты найдешь.
Маргоша покивала хорошо уложенной головой.
Вика с Леной на обратном пути подавленно молчали. Моя бабушка подбодрила их:
-Чего приуныли? Раз Марго взялась за это дело, все будет прекрасно.
Они переглянулись, и Вика сказала:
-Да мы не о фотографиях думаем. Маргошу очень жалко…
Бабушка засмеялась:
-Я ее сто лет знаю. Она великолепная актриса. То, что она вам сегодня показала – это вдовствующая королева в изгнании. Нет, конечно, она переживает размолвку с сыном, и, я надеюсь, у нее хватит характера и сердца помириться с ним. Но завтра она будет совсем другой, я вас уверяю. Я иногда даже угадываю, кого она в данный момент изображает. У нее есть несколько любимых ролей, и она их примеряет, как я наряды. Мы, ее друзья и муж, давно знаем эту ее маленькую слабость, но подыгрываем ей. Человек она очень хороший, мы все ее любим.
Мы распрощались с Вероникой и девушками, и пошли к недовольному нашим отсутствием деду.
Лена осталась дома, она работает над панно, когда Федор отсыпается. Бабушка решила ехать с нами, и утром мы все загрузились в «Волгу», заехали за Маргошей.
Сегодня она надела светлые полотняные брюки, легкомысленную майку и совершенно прозрачную блузу. От вчерашней печальной королевы ничего не осталось. Сегодня она сверкала всеми зубами (я подозреваю, приобретенными не без современных стоматологов), и светилась радостью. Как только мы вошли, она слетела нам навстречу:
-Лара! Спасибо тебе огромное за совет! Я вчера созвонилась с Костиком, мы обо всем переговорили! Он привезет Ольгу с сыном к нам, и, если она согласится, они здесь поживут, пока он устроится на месте.
Бабушка улыбнулась:
-Надеюсь, ты их встретишь в полном здравии, без сердечных приступов!
Маргоша поджала было губы, но, видимо, сегодняшняя роль не позволяла ей этого, потому что она расхохоталась и обняла бабушку:
-Ты-то знаешь, что я не со зла! Такая уж я есть!
Стоявшая около веранды домработница сердито посмотрела на Маргошин наряд и спросила:
-Куда это вы собрались в такой прозрачной блузе? Надеюсь, вы помните, сколько вам лет?
Маргоша лихо глянула на нее и огрызнулась:
-Конечно, помню, раз ты мне об этом всякий раз напоминаешь!
Услышав их перебранку, бабушка наклонилась к Вике и радостно сказала:
-Джулия Ламберт, слава богу! Я уж на минуту испугалась, что нас ждет старомодная комедия, но нет, сегодня мы – знаменитая актриса на заслуженном отдыхе. И это очень хорошо, я в последнее время плохо переношу странности ее цирковой кассирши.
Вика и бабушка расхохотались, непонятно почему.
В театре нас встретили, как родных. Репетиций сегодня не было, и мы с Маргошей заглянули в костюмерную, к ее подруге Полине Андреевне. Там у нас всех просто глаза разбежались.
Маргоша прошлась мимо кронштейнов с одеждой. Она любовно погладила ткань одного платья:
-Помнишь?
Полина Андреевна, усмехнувшись, кивнула. Она сняла с полки шкафа широкополую шляпу, украшенную перьями, и подала ее Маргоше.
Она надела шляпу и томно глянула на нас:
-«Много шума из ничего». Ах, какой я была в роли Беатриче! Когда-то твой дед вместе с моим будущим мужем принесли мне после спектакля охапку роз.
Я удивилась:
-Наш дедушка?
Полина Андреевна засмеялась:
-О, тогда он совсем не был дедушкой! – Она живо повернулась к Маргоше: - Помнишь, как вы сбежали тогда через окно, а режиссер рвал и метал, разыскивая тебя! Еще бы, он тогда уже был столичной знаменитостью, а твой Николай – простым лейтенантом.
Маргоша вздохнула:
-Непедагогично при детях рассказывать, как бабушка в молодости скакала в окна, пусть даже и с будущим дедушкой!
Я возмутилась:
-Да ладно, что мы, маленькие, что ли?
А Вероника засмеялась:
-Мне очень понравилась эта история!
Мы рассказали о нашей проблеме Полине Андреевне, и она стала снимать платья с кронштейнов.
-Вот вам для съемок в кухне и столовой платье и деревянная обувь Герды из «Снежной королевы», а вот и для детской и веранды в саду – «Барышня-крестьянка».
Маргоша посмотрела платья и задумалась:
-Может, лучше «Давным-давно»?
Костюмер порылась и вынула нежно-голубое платье и пару шелковых туфелек.
Вика вспомнила о мансарде:
-Это такая яркая комната, шитые золотом подушки, медные светильники, толстый ковер на полу, стены с росписью. Мне очень нравится эта комната, но там все эти наряды просто потеряются!
Полина Андреевна кивнула и вынула темно-бордовое платье с высоким воротником, расшитое золотом по лифу, и достала блестящие атласные шаровары.
Она засмеялась Маргоше:
-А ну, угадай!
Маргоша прищурилась и, вопросительно глянув на нее, спросила:
-«Двенадцатая ночь»? Или «Ромео и Джульетта»?
-А вот и не угадала! Это Лопе де Вега. Помнишь, Масленников ставил «Собаку на сене»?
-О, господи! Так это когда еще было!
-А вот про шаровары ты угадала правильно. Это наряд чернокожего мальчика из «Двенадцатой ночи». Когда-то твой Костя прекрасно справлялся с этой ролью. Я думаю, что мы подберем вот этот верх от «Сказок Шехерезады», чалму калифа-аиста от новогодних утренников и все пойдет на ура!
Вика обрадовалась:
-У меня есть замечательные домашние туфли, они расшиты золотом, и носки у них загнуты вверх. Все вместе будет просто здорово!
Полина Андреевна нашла нам еще кучу всяких бутафорских мелочей: веер и диадему к испанскому платью, крошечную чалму с пером, белую накрахмаленную шапочку с завернутыми ушками для Герды и даже голубую ленту в волосы для барышни Лизы. Вот какая запасливая оказалась Полина Андреевна!
Дав клятву вернуть все сокровища в целости и сохранности, мы загрузили платья в машину, и поехали домой.
По дороге мы завезли бабушку, и она непременно захотела похвастаться новой детской перед подругой. Маргоша вышла задумчивая, молчала всю дорогу, благо ехать было совсем недалеко. Мне показалось, что она что-то задумала.
Дома мы распаковали наряды и примерили платья. Конечно, Вика грандиозно выглядела в испанском наряде! А Вероника в шароварах и чалме была здорово похожа на мальчишку!
На наш хохот выглянул Федор. Мы потащили его смотреть мансарду с костюмированными персонажами. Вика уселась на низкую скамью с фигурными резными ножками, а Вероника, дурачась, прилегла у ее ног на подушках.
Федор одобрил нашу идею с фотосессией. Я заметила, что он как-то особо присматривается к Вике с Вероникой, как будто он их раньше не видел никогда.
Сегодня за обедом его обычно угрюмое настроение растаяло, непонятно по какой причине. Он торопливо поел, и ушел работать. Лена обрадовалась:
-Значит, у него работа пошла, как надо. Он теперь вовсе есть и спать бросит, пока не закончит все.
Она сварила ему кофе, поставила на поднос и пошла в холл. Однако он и ее дальше порога не пустил, кофе забрал, а обескураженную Лену выставил.
Мы с Викой занялись закупкой продуктов на выходные, потом я помогала ей по кухне, а Лена и Вероника заканчивали расписывать мансарду.
В пятницу, неожиданно рано, приехал ее отец. Мы затеяли накрывать стол, очень хотелось его удивить. Мы с Викой приготовили отбивные на шпажках, сделали жюльен с грибами, только не запекли, чтобы горячим подать, и еще два салата приготовили, один с креветками, а другой – с курицей, орехами, черносливом и свежими огурцами. А еще мы напекли целую вазу эклеров, тете Кате они очень понравились. Она нас похвалила. Если честно, мне очень понравилось готовить с Викой!
Вероникин отец познакомился за ужином с Федором и Леной. Они спустились с Федором покурить в сад, а мы пили чай. Потом Федор опять сбежал работать, а мы уселись играть в карты. А потом за мной заехал дедушка.
Мы его тоже звали пить чай, но он отговорился поздним временем. Дедушка пригласил Вику и Веронику провести с нами выходные на реке, он заказал билеты на теплоход на пятницу. Мы с Вероникой завизжали от счастья, но Вика от поездки отказалась: Лена останется работать с панно до конца недели, не хочется оставлять подругу одну.
Вероника влезла на отца и напористо стала его уговаривать отпустить ее с нами. Он сердился и не соглашался, но Вика положила руку на его ладонь и тихо сказала:
-Тим, отпусти ты их! Я думаю, это будет прекрасная поездка, я и сама ни за что отказываться не стала бы!
Наверно, он испугался, что она тоже уедет с нами, и согласился.
Глава 10.
Тимур Гараев
Еще в пятницу все пошло наперекосяк.
Я подъехал к дому, и застал на веранде целую компанию. С некоторой завистью я наблюдал за их весельем. Вика с Маринкой, правда, устроили нам потрясающий ужин. Уверяли, что это – в мою честь. Потом затеяли игру в карты. За весь вечер я даже словом не перемолвился с Викой наедине. А потом явился Алексей Федорович, и, потеряй я бдительность, утащил бы Вику на теплоход. Слава богу, она отговорилась тем, что остается с подругой!
Лена подсела к ней, и они тихо переговаривались между собой. Вечером выяснилось, что она и ночует в Викиной спальне. Очень хорошо! Даже замечательно!
Утро началось не лучше. Совершенно неожиданно нам нанес визит давний сослуживец моего отца с женой. Мне всегда нравилась Маргарита Павловна, но сегодня она явно переигрывала. Оказалось, что Маргоша довольно близко знакома с Викой и Вероникой. Несмотря на всю свою внешнюю легкомысленность, она всегда умеет добиваться того, чего ей хочется. В результате Вика получила заказ на ремонт комнат для невестки Маргоши и для ее маленького сына. Самое неприятное, они уехали немедленно все смотреть на месте и советоваться, а я остался один. Конечно, не один, дома со мной была Вероника, но она с Леной почти сразу поднялась в мансарду, а Федор вообще со вчерашнего вечера еще не выходил.
Я послонялся по дому, потом зашел к тете Кате.
Она вопросительно подняла на меня глаза от монитора. Я хотел было уйти, но она остановила меня:
-Ты один? А где девочки?
Я скривился:
-Вероника делает наскальные росписи, а Вику утащила Маргарита Павловна. Она уговорила ее взять заказ на ремонт комнаты для невестки. Костя едет в Женеву, к месту службы, а его жена поживет с Маргошей. Она, кажется, ждет ребенка.
Тетя Катя сочувственно посмотрела на меня:
-Все тебя бросили, понятно. У меня есть гречневая каша с молоком, не хочешь?
Я засмеялся:
-Нет, они меня накормили, прежде чем разбежаться по делам. – Я кивнул на ноутбук: - Ну, как, привыкаешь?
-Слушай, я уже не представляю, как без него обходилась. Все-таки, Вика – молодец, заставила меня научиться работать с текстовым редактором. Думаю, я теперь успею сдать статью к сроку.
Я еще немного посидел у тети, а потом увидел в окно, что к нашим воротам подъехала «Нива» Сергея. Я сбежал по ступеням, и навстречу мне из машины Сергей вытащил огромный сверток ткани:
-Это Татьяна передала Вике, она знает, что к чему.
Мы пожали друг другу руки, затащили в дом необъятный тюк. Сергей засмеялся:
-Обживаешься?
Я только головой покрутил.
Мы поболтали еще, и Сергей позвал меня на рыбалку. Подозревая, что завтра опять все займутся своими делами, и не желая слоняться без дела, я согласился. Договорились, что они с Татьяной заедут завтра за мной в полшестого утра, вместе махнем на лодочную станцию. Татьяна любит ездить с мужем на рыбалку, правда, предпочитает спиннингу удочку.
Я улегся с журналом на веранде, чтобы не пропустить приезд Вики, но, разморенный жарой, уснул.
Сквозь сон я услышал чей-то смех. Открыв глаза, увидел, что Вика уселась рядом со мной и улыбается. Я приподнялся на локте и сердито спросил:
-Гулены! И где вас только носит? На следующие выходные останусь в Москве!
Медленно и нежно она протянула:
-Скучал?
Я схватил ее за запястья, она шутливо вырывала руки, кончилось тем, что я притянул ее к себе, но в этот момент на веранду вылетела Вероника:
-Сколько же вас можно ждать? Все уже остывает!
За стол уселись всем коллективом, даже тетя Катя пришла. Девчонки приготовили холодную окрошку, зажарили в духовке куриные грудки до коричнево-красного цвета и подали их с отварными овощами и замечательным сложным кисло-сладким соусом. В завершение обеда полагался десерт, но мы с Федором от него благоразумно отказались, несмотря на уговоры Вероники. Правда, Вика и Вероника от мяса и окрошки тоже отказались, зато сразу перешли к десерту: творожная запеканка, политая ежевичным конфитюром, и йогурт.
Мы с Федором спустились в сад, закурили. Я смотрел, как девочки собирают со стола приборы, из кухни слышался шум льющейся воды, возгласы и смех Вероники и звон посуды.
Вечер прошел на удивление тихо и мирно. Наши художники удалились к рабочим местам, я помогал Вике и привезенной Алексеем Федоровичем Марине развешивать портьеры в гостевой спальне. Не представляю, как можно разобраться в этом ворохе разноцветной ткани! Нужно еще вставить на место и защелкнуть все крючки, а потом все это разместить на карниз. И не как попало, а по одной им известной схеме.
Я сидел на верхней ступеньке стремянки и наблюдал, как лихо они вдвоем расправлялись с защелками. Может, взять отпуск и наняться Вике в подмастерья? Я бы не отказался!
Поздно вечером мы с Викой отвезли Марину домой. На обратном пути она молчала. Свет редких фонарей освещал ее лицо. На перекрестке мы остановились.
Я повернулся к ней, не удержался и протянул руку к ее лицу. Она не сделала ни одного движения навстречу мне. Это сразу привело меня в разум, я вздохнул и опустил руку:
-Прости.
Злясь на себя, я тронул машину. Ну, надо же, столько терпел, а тут не удержался. И что за черт подталкивал мою руку?
Мы подъехали к дому. За всю дорогу она не произнесла ни слова.
Я вышел, обошел машину и открыл ее дверь. Вика виновато посмотрела на меня:
-Тим, ты сердишься? – Я помотал головой, но она продолжила: - Я хотела сказать, что я очень тебе благодарна за все. Давно мне не было так хорошо и легко.
Она стояла так близко от меня, что аромат цветов смешивался с запахом ее духов, отчего мне показалось, что у меня кружится голова.
Я мотнул головой, отгоняя наваждение, сказал:
-Вика, не знаю, что там ты себе обо мне напридумывала, но я – просто обыкновенный мужик. Извини, но я с тобой дружить не сумею. Ты – очень хороший человек, мне дороги те отношения, которые между нами возникли. Но для меня, прежде всего, ты – очень красивая молодая женщина. – Я нашарил в кармане сигареты и зажигалку. – Я не хочу, чтобы ты повесила на меня ярлык «друг» или «брат». Это будет неправдой, и это не сможет долго продолжаться.
Она молчала.
Я затянулся и продолжил со смешком:
-Про меня, наверное, на работе все думают, что я чокнулся. Молчу, беспричинно улыбаюсь. Какие-то непонятные перепады настроения. Я уж не говорю о том, как выгляжу, когда ты звонишь мне! Давай, ты уже как-то определишься в отношениях со мной. Я обещал тебе, что приму любое твое решение, и так это и будет, поверь. Я не стану ныть и уговаривать тебя, если ты чувствуешь, что я тебе неприятен, как мужчина. Если тебе не хочется моего присутствия рядом – я постараюсь приезжать пореже. Ты только скажи мне об этом.
Она подняла руки к лицу. Мне показалось, что она плачет, и я схватил ее за руку:
-Вика, послушай, забудь все, что я наговорил тебе! Слышишь? Пусть все будет, как есть! Я буду ждать столько, сколько понадобится. Считай, что я ничего этого не говорил!
Она замотала головой:
-Нет, нет! Я лучше этих слов ничего не слышала! Мне только немного страшно, что я вызываю у тебя такие сильные эмоции. Я боюсь, что не смогу, просто не сумею, ответить тебе.
Я прижал к себе ее голову и улыбнулся в теплые душистые волосы:
-Я тебя научу.
Вика постояла так некоторое время, а потом сказала:
-Тим, обещай мне, что выполнишь одну мою просьбу.
Я вздохнул:
-Если ты хочешь, чтобы я еще подождал…
Она засмеялась:
-Нет, нет, я не об этом! Просто дай слово, что исполнишь мое желание!
-О господи, Вика, да я для тебя и так сделаю все, что ты пожелаешь!
Она нетерпеливо притопнула, и я нехотя сказал:
-Хорошо. Я даю тебе мое слово. Только учти, что ты не должна использовать это во вред мне! Ну, что у тебя там за желание?
-Возьми меня с собой завтра на рыбалку!
Я пожал плечами:
-Ах, Вика, если бы все мои желания ты могла бы исполнить с такой легкостью! Конечно, я тебя беру. А почему ты думала, что я откажу тебе?
Вика улыбнулась:
-Знаешь, мой отец очень любит маму, но никогда, несмотря на все ее просьбы, не берет ее с собой ни на охоту, ни на рыбалку.
-Ну, я не столь строг. И, если ты поднимешься завтра в пять часов утра, я беру тебя с собой. Тем более что Татьяна едет с мужем.
Мы поставили машину в гараж и поднялись на веранду, где все семейство очередной раз уселось пить чай. Вероника одобрительно посмотрела на то, что мы возвращались, держась за руки, и я очередной раз подумал, что у меня не по годам умненькая дочь.
Спать все, за исключением Федора, разошлись рано. Показалось мне, или нет, не знаю, а только в продолжение всего чаепития он молчал и поглядывал на Вику. Сказать, что мне это не понравилось, это ничего не сказать. Что за дела, а?
На небольшом озерке неподалеку от лодочной станции по случаю выходного дня было довольно многолюдно. Мы разделились и отошли довольно далеко друг от друга. Я помог Вике с удочкой. Мы захватили с собой из дома банку консервированной кукурузы, я думаю, будет в самый раз. Здесь мы с Сергеем в прошлом июне вытягивали крупных карпов.
Не успели мы с Сергеем по паре раз сделать заброс, как Вика придушенным шепотом сообщила, что ее поплавка не видно:
-Понимаешь, только на секунду отвернулась, а его нет! Что теперь делать, подсекать?
Я мигом перебрался к ней, и мы вытянули здоровенного отчаянно сопротивлявшегося окуня. Я дал ему глотнуть воздуха, и он поутих. Вика ловко подхватила его подсачеком.
Я снова забросил ее удочку и перебрался на другой конец лодки. Уселся, чтобы заменить оснастку.
Поднимающееся солнце начало припекать, и Вика сбросила мою рыбацкую куртку, которую я ей заботливо выделил еще дома. И тут я как бы заново увидел ее: чистая кожа, яркие блестящие глаза, лицо без косметики, освещенные солнцем загорелые плечи. Я никогда раньше не видел ее такой и, каюсь, засмотрелся.
Услышав знакомый свист, оглянулся: Сергей с перекошенным лицом показывал на Викин поплавок.
Я снова перебрался к ней, едва не опрокинув лодку, и мы вытянули замечательного зеркального карпа. Причем, когда Вика уже подвела подсачек, карп сорвался, вызвав разочарованные стоны и вопли окрестных рыбаков, но все-таки она его успела подхватить в последний момент. На солнце редкая огромная чешуя рыбы блеснула золотом. Мужики с берега захлопали, а Сергей спросил:
-Спите вы, что ли?
Мы с Викой виновато переглянулись, и я шепотом спросил ее:
-Теперь ты понимаешь, почему твою мамочку не брали на рыбалку?
Рыбаки на берегу с завистью поглядели на нашу добычу. Потом и у нас с Сергеем дело пошло веселее, поклевки были одна за другой. Ближе к десяти часам клевать стало реже, и мы решили позавтракать.
Причалили к берегу, разложили еду. Вика принесла термос с чаем. Мы с Серегой накатили по паре стопок под холодное мясо и Татьянины соленые огурчики.
Вика сидела рядом со мной, скрестив в щиколотках загорелые ноги. Я поздравил ее с первой добычей.
Сергей обнял Татьяну за талию, и я с некоторой завистью на него посмотрел и покосился на Вику. Был когда-то фильм такой, назывался «День сурка». Там герой каждый день просыпался утром одного и того же дня. А что, я бы не отказался!
Мы купались, потом улеглись отдыхать в кружевной тени растущего на берегу дерева. Вика заснула у меня на плече. Я лежал и боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее.
Жара спала, и мы с Сергеем на одной лодке, забрав с собой спиннинги, ушли к камышам.
Когда вернулись, Вика с загадочным лицом спросила нас об улове. Особо блеснуть нам было нечем. Зато у наших девиц оказалась целая сетка отборного прудового карпа. Татьяна взялась было рассказывать, как они ее наловили, но мы с Сергеем скептически заметили:
-Да знаем мы, как вы ее ловили! Небось, состроили глазки парням с лодочной станции, они вам ее начерпали в рыборазводном пруду.
Вика засмеялась:
-Важен результат! Сейчас приедем, накормим всех жареной рыбой. Вот все и скажут, кто из нас настоящий добытчик!
Мы уговорили Сергея и Татьяну поужинать с нами.
Восторгам и удивлению не было предела, когда мы предъявили нашу добычу.
Лена задумчиво призналась:
-Честно говоря, я думала, что с рыбалкой вы просто так, дурака валяете.
Даже обычно флегматичный Федор вышел к нам, посмотрел на улов и задумался:
-Бросить, что ли все, да и закатиться на рыбалку?
На что Лена ему резонно ответила:
-Федор, у тебя совесть есть? Какая рыбалка? Ты же завтра улетаешь! Немедленно иди работать.- Она повернулась ко мне: - Представь, не показывает ничего даже мне, родной сестре!
Федор улыбнулся, и его широкоскулое лицо сразу осветилось:
-Ленка, не шуми! Я уж почти все сделал, что хотел. Как раз к утру закончу.
Мы с Сергеем чистили рыбу, а девочки резали салат из молодой капусты с редиской. Я слышал, как Вика рассказывала о рыбалке. Сергей кивнул в их сторону:
-Тимур, я смотрю, у вас с Викой все по-хорошему получается. Знаешь, Татьяне она очень нравится, а ты же мою жену знаешь – она зря хвалить никого не будет.
Я кивнул.
-Да знаю я, только тут не все от меня зависит.
-Знаешь, Татьяна думает, что ты ей нравишься. Она, вроде, рассказала ей, что замужем, но с мужем в ссоре, не живут вместе. Татьяна говорила, что вроде увез ты ее прямо из дома, в чем была. Это хорошо, женщины – существа романтичные, она это навсегда запомнит.
Я принужденно засмеялся:
-Серега, да не увозил я ее. Просто на время спрятал от всех. Она – жена моего друга. Помнишь, приезжал ко мне как-то с Сашкой, рыжий такой?
Сергей озадаченно посмотрел на меня:
-О как! Ну ты, брат, даешь? А как же сладилось-то у вас все?
Я хмуро глянул на него:
-Да никак пока. Люблю я ее, давно люблю. А она… Что тут говорить, у нее вся жизнь сейчас по-другому пошла, вроде ей все интересно, все нравится. А вдруг надоест, тогда как? И потом, я от нее не благодарности жду.
Подошла Татьяна, чтобы забрать рыбу, и к разговору этому мы больше не возвращались. Мне показалось, что Сергей чего-то не договаривает. Хотя разговоры на такие темы у нас с ним не в обычае.
Наконец, все собрались за столом. Что может быть вкуснее свежей рыбы, жаренной крупными кусками, покрытой золотой корочкой панировки! А тут еще целый таз салата, и малосольные огурчики! Пока девчонки жарили рыбу, я съездил за пивом, и теперь все блаженствовали, развалившись на стульях, с пивом, рыбой и салатом! Если кто скажет, что к пиву лучше сушеная рыба, тот никогда не ел обжигающие жирные куски жареного сазана иди карпа, и не запивал ледяным нефильтрованным пивом!
Вдобавок к этому, Вика сидела рядом со мной. После рыбалки она приняла душ и переоделась в очень короткий топ, открывающий полоску загорелой кожи на животе.
Наконец, Вероника и Маринка откинулись на стульях:
-Все, сейчас лопнем!
Лена быстро сказала:
-Так, их больше не кормить, а то посуду мыть будет некому.
Раздался горький стон девчонок. К моему неудовольствию, Вика пожалела их, поднялась и помогла им собрать посуду.
Потом ставили самовар, у тети Кати нашлось прошлогоднее варенье из райских яблочек. Вика налила себе чашку и подсела ко мне. Я почувствовал, что на лицо мне наползает совершенно счастливая идиотская улыбка, но сил на то, чтобы изменить выражение лица, у меня уже не осталось. Хорошо, что уже стемнело, и, я надеюсь, никто не обратил на меня внимание.
Позже Сергей и Татьяна уехали, забрав Марину, которая уже вовсю зевала.
Я проводил глазами Лену и Вику, поднимавшихся наверх, и решил выкурить сигарету. Ко мне присоединился Федор. Мы молча сидели на веранде.
На втором этаже открылась балконная дверь, вышли Лена с Викой. Они шептались о чем-то, послышался нежный смешок Вики, отчего у меня потеплело в груди.
Неожиданно Лена сказала довольно громко:
-Ну и долго ты парня мучить будешь? Гордеева, спустись к нему, доставь и себе, и человеку удовольствие! Ты ж посмотри, какой он классный!
Вика промолчала, и она сердито добавила:
-Дождешься, что его кто-нибудь из-под носа уведет. Будешь тогда локти кусать, да поздно будет.
-Ленка, я тебе завидую. У тебя всегда все просто.
-А чего тут сложности разводить? Или у тебя еще не все перегорело с этим твоим Юзиком?
Я понял, что сейчас могу услышать то, что уже нельзя будет переиначить. Федор сочувственно глянул на меня, поднял голову и спокойно спросил:
-Ленка, ты чего орешь, на ночь глядя?
Лена недовольно сказала:
-Федор, шел бы ты работать, а? У нас, женщин, свои секреты.
Они зашли в комнату, потушили свет.
Федор отбросил сигарету:
-И в самом деле, пойду. Ты, Тимур, не бери в голову. Ленка у нас всегда отличалась тем, что ляпала все не к месту. – Он уже вошел в дом, потом повернулся: - Мне Вика твоя нравится. Жаль, я ее тогда, в институте, не разглядел. Я ведь ее давно знаю, она раньше жеребенка напоминала. А теперь вот выросло такое чудо. И Вероника за ней тянется, ты это тоже оцени.
Потрясенный речью, произнесенной обычно немногословным Федором, я промолчал.
Он сердито сказал:
-У меня дочь такая, как Вероника. В Америке живет, с матерью. Мы с ней не были женаты, так, жили вместе. Когда у меня совсем плохо стало с заказами, она сдернула в Америку, с проходимцем одним. Мне не говорила, что беременна. А недавно приезжала, дочь привезла. Встретились мы с ней нечаянно, выпили, как водится, потом она ночевать осталась. А ночью все мне рассказала. Что девочка – моя дочь, что мужа она не любит, что скучает по Москве. Плакала, что дочь совсем не говорит по-русски, муж не разрешает. А утром сказала, что все мужики – свиньи, и я в том числе, что придумала все это, чтоб мне стало больно. Только я ей не поверил. Я потом посмотрел на ребенка – она на Ленку в детстве так здорово похожа, что не ошибешься.
-И что, ты оставишь все вот так, как есть?
-Мне друзья открыли визу, завтра вылетаю. – Он вздохнул: - Знаешь, она ведь меня тогда очень любила, но уехала с этим придурком просто из-за его денег. А если со мной что-то произойдет, и я не смогу работать, она, что же, опять уедет? Хочется, знаешь, чтобы кто-то всегда был рядом, в болезни и в радости. А с ней разве это возможно?
Ссутулившись, он ушел в дом.
Мне не спалось, и часа в три я поднялся, вышел на веранду. У Федора горел свет, значит, он еще работал. Мысленно я пожелал ему удачи там, в Америке.
Хорошо, что мы с Дагмарой так легко договорились о том, что я имею право на общение с дочерью. Тогда, при разводе, она сухо сказала судье, что я – хороший муж, и отец просто замечательный, что она сама – просто дрянь, но ребенка нужно оставить с ней. Она клялась, что я могу в любое время забирать Веронику. Судья, мудрая немолодая женщина, не стала нас уговаривать примириться, и развела нас по-тихому. Так что мы сохранили максимально хорошие для бывших супругов отношения. Дагмара всегда соблюдала условия нашего развода, и Вероника проводила у нас все свободное от учебы время.
Я подумал о том, что часто возвращался в Петровское замотанный делами и замученный сумасшедшими клиентами, и как мгновенно все забывалось от одного только запаха теплых волос на голове Вероники, от ее радостно-нетерпеливого: «Папочка приехал!», от нежного прикосновения маленьких ладошек к лицу.
Я брился у себя в ванной, когда услышал в коридоре какие-то непонятные вопли и топот. Схватив полотенце и, кое-как, на ходу стерев мыльную пену, я вылетел в холл.
Там я застал замечательную картину: Вероника (орала именно она!) притащила за руки полуодетых Лену и Вику и все, включая Федора с чашкой кофе в руках, столпились около картины.
Я подошел ближе. На картине был изображен старинный, сложенный из крупного серого камня и покрытый плющом, замок, окруженный старыми деревьями, подвесной мост на цепях. В центре композиции, на балконе замка, художник изобразил сидящую на низкой скамье молодую девушку в гранатово-бордовом платье, расшитом драгоценными камнями. Она печально перебирала тонкими пальчиками струны какого-то старинного инструмента. Рядом с ней девочка с пышными рыжими волосами и короной тугих кос, венком уложенных на голове, играла с собакой, бросая ей обруч от серсо. Огромный рыже-белый пес взлаивал от избытка радости. С картины на меня, как живые, смотрели лица Вики и Вероники, и даже Джедай выглядел, как живой.
Лена выдохнула:
-Так вот почему ты скрывал все от меня! И как ты только успел все это! Слушай, мне нравится! А тебе?- Лена повернулась к Вике.
Как была, одетая в короткую ночную рубашку, Вика шагнула вперед и повисла на шее у Федора, с беспокойством смотревшего на нее. Вероника мгновенно присоединилась к ней, а следом и Лена. Федор взмолился:
-Девочки, побойтесь бога! Вы же меня задушите!
Наконец, они его отпустили. Тут Вика опустила глаза вниз, ойкнула и спряталась за меня. Лена, у которой сорочка была вполне приличной длины, и Вероника, вовсе без сорочки, в трусах и майке, расхохотались. Вика отчаянно смутилась. Она выглянула из-за моего плеча и спросила:
-Тимур, тебе нравится?
Я кивнул и протянул Федору руку. Он поставил чашку и крепко пожал мою ладонь.
-К сожалению, мне уже пора, - сказал он. – Еще немного, и я опоздаю на самолет.
Вероника посмотрела на картину и спросила:
-А где же павлины?
Федор поднял брови:
-Какие павлины? Не верю своим ушам, но, кажется, кто-то не сдержал слова и подглядывал?
Вероника очаровательно пожала плечиками:
-Между прочим, я лично тогда не обещала не подглядывать. Я всегда даю только те обещания, которые могу выполнить.
Федор махнул рукой:
-Да ладно, я не сержусь. Знаешь, твои павлины мне понравились больше моих. Честно!
Чтобы и дальше не смущать Вику, все прошли в кухню. Я хотел повернуться к ней, но она не позволила. Привстав на цыпочки, она прижалась сзади к моему плечу и спросила, рассматривая картину:
-Неужели я, в самом деле, такая? Или Федор, как хороший художник, показывает только достоинства модели, а недостатки скрывает?
Я, наконец, исхитрился и сумел повернуться к ней. Она с нежным и тревожным любопытством смотрела мне прямо в глаза, и я наклонился к ней и поцеловал ее в уголок губ. Потом отпустил и сказал:
-Это самое лучшее начало дня, какое я смог бы придумать.
Вика повернулась ко мне, поднимаясь по лестнице, и насмешливо сказала:
-Правда? А мне кажется, что вместе мы можем придумать начало дня и поинтереснее.
Я задохнулся от неожиданности и сердито сказал:
-Вика! Ты моей смерти хочешь?
Стоя на верхней ступеньке, она поцеловала свою ладонь и дунула на нее.
Прошло сто лет, а понедельник и не думал кончаться. После обеда ко мне зашел печальный Юзик.
Для порядка я спросил его:
-Какие новости?
Он вяло ответил, пожав плечами:
-Все по-прежнему. О Вике ничего не известно. Мама уехала в Карловы Вары с Женей, она обычно у нее убирает и помогает ей по хозяйству. Мама сердита на меня ужасно, велела мне оставить поиски Вики. Кажется, она ей звонила, но ты же знаешь мою мать: если она хочет что-то скрыть, то даже пытками у нее ничего не выведать.
-А как у тебя с Ольгой?
Он страдальчески поморщился:
-Да никак. Ты же не думал, что у меня это может быть серьезно? Разве я мог бы променять Вику на Костромееву.
Теперь я пожал плечами.
Поняв, что особого сочувствия он от меня не дождется, Юзик вскоре ушел, такой же печальный.
Неделя продолжалась, работы опять навалилось невпроворот. По вечерам звонили Вика и Вероника, судя по их рассказам, у них в Петровском кипела жизнь. Приезжали из журнала, делали съемки всего дома. Вика выпросила моего разрешения на съемки отцовского кабинета. Я так скучал за ними, что даже не смог отказать, попросил только не трогать ничего руками, особенно чучело совы. У меня все руки не доходят отдать его в мастерскую на ремонт, скоро мудрая птица облысеет совсем с таким хозяином.
Сама Вика вся в исполнении нового заказа. Они с Вероникой затеяли сделать для мальчика что-то вроде корабельной каюты, попросили меня подобрать литературу и передать через Николая. Кажется, теперь обе они бредят морем и пиратами, потому что Вероника просила меня поспрашивать, где можно купить корабельный штурвал. По-моему, их представления о штурвалах находятся на уровне пиратских времен, но расстраивать их не стал.
Ольга Ивановна, наша бухгалтер, по утрам обычно приносит мне расшифровки банка и счета поставщиков. В этот раз, просматривая суммы, поступившие от заказчиков, я заметил поступления, кстати, очень немаленькие, от выполнения Викиных заказов. Я с удовольствием попросил Ольгу Ивановну перечислить их на карточку на имя Голембиевской Виктории Владимировны. Она ничуть не удивилась, все ведь думали, что Вика в отпуске.
После планерки, Сашка зашел ко мне скорректировать планы на транспорт. Мы едва только успели отхлебнуть кофе, поданный Еленой Сергеевной, как дверь кабинета распахнулась, и с перекошенным лицом к нам влетел Юзик.
Он рухнул в кресло.
-Вика объявилась.
Мы оба в недоумении на него уставились.
-И где же она? – спросил Сашка.
Юзик потянулся к моей чашке, но я отодвинул ее и грозно сказал ему:
-Не тяни резину!
Юзик скороговоркой проговорил:
-Мне сегодня позвонил один парень, он для меня исполняет всякие необычные заказы, и сказал, что он нашел именно такой штурвал, как мне нужен.
Сашка озадаченно наклонил голову:
-Какой еще штурвал? И при чем тут Вика?
Юзик приподнялся в кресле:
-Вот именно! Я тоже ни о каком штурвале не имел понятия, и этот парень пояснил мне, что штурвал ищет Вика, она звонила ему накануне, просила срочно поискать. Сегодня ему нашли именно то, что она искала, но ее трубка почему-то отключена. Еще он вспомнил, что она сама ему звонила с незнакомого номера, но он у него тоже уже не сохранился, потому что ему звонит чертова уйма клиентов.
Сашка в задумчивости допил свой кофе и походил по кабинету. Юзик с надеждой смотрел на него. Неожиданно спокойным голосом Сашка ему сказал:
-Знаешь что? Раз она объявилась, теперь уж не потеряется. Москва – город маленький, здесь все на виду.
Юзик посидел немного, потом ушел.
Сашка поднял на меня глаза от документов и спокойно спросил:
-Где ты ее прячешь? У себя, или в Петровское отвез?
Я достал сигареты и подошел к окну.
-Давно догадался?
-Конечно. А то я тебя не знаю. Да ты Юзика убил бы в тот же момент, как услышал его историю. – Он с интересом посмотрел на меня. – Как она там?
-Уже лучше. Занимается ремонтом, заказы берет. Я там с ней Колю оставил с ребятами. Не поверишь, прилично зарабатывают. Вика там с тетей Катей и Вероникой, та тоже вся в делах.
Сашка подошел ко мне, сердито спросил:
-Ты-то хоть счастлив?
Я пожал плечами:
-Я люблю ее по-прежнему. Но, знаешь, ей сейчас не до меня. Хотя, если подумать, то да, счастлив. Она рядом, я звоню ей каждый день, и мне не надо искать поводов и причин, по которым я могу это сделать. По понедельникам она поднимается ни свет, ни заря, чтобы проводить меня. Это – единственные минуты, когда мы бываем наедине.
Сашка как-то странно посмотрел на меня и покрутил головой.
-Ну, ты даешь. Тимур, я знал, что ты чокнутый, но не до такой же степени! Могу тебе дать бесплатный совет: тащи ты ее в койку, твое безмолвное обожание ни к чему хорошему не приведет.
Я по-настоящему разозлился:
-Оставь свои советы при себе. Как-нибудь сам разберусь.
Он грустно кивнул:
-Ну-ну. Не злись, я из добрых побуждений. Я могу с ней увидеться?
-Конечно. Она только рада будет. Говорила, что скучает без ваших совместных распитий кофе.
Сашка подобрел, заулыбался. Мы договорились, что завтра заедем к Шумилову-старшему на дачу, у него юбилей. Завезем подарок, отметимся, и махнем ко мне в Петровское, проведаем девочек.
Мы хотели уехать пораньше, но не получилось. Пока провозились с подарком, дело уже к полудню шло. Потом добрались на дачу к Шумиловым, поздравили юбиляра, но вырваться сразу от хлебосольного семейства Шумиловых не удавалось еще никому.
Пока я пробовал всякие изысканные угощения, на которые Наталья Николаевна мастерица, Сашка куда-то исчез. Появился он с Санькой, внуком Шумилова.
В прошлом году мы все вместе были на рыбалке, и дед брал его с собой. Я всегда удивляюсь тому, как легко Сашка сходится с детьми. С Санькой они мгновенно нашли общий язык. И моя Вероника его просто обожает, всегда очень любит, когда он приезжает. Мне кажется, что ему срочно надо своих детей заводить.
Вот и сегодня они с Санькой о чем-то таинственно шептались, а потом исчезли. Я уже вовсю вертел головой, когда Сашка, наконец, появился сзади и сердито зашипел:
-Ну, долго ты тут рассиживаться будешь?
Мы распрощались с хозяевами, и тронулись. Я предлагал Сашке оставить его машину у офиса, а ехать на моей, но он почему-то отказался.
Впрочем, когда мы подъехали к дому в Петровском, я понял, почему. В багажнике у него оказались подарки для девочек: коробка с дорогущей куклой для Вероники, цветы, конфеты и здоровенный пакет для Вики, картонная коробка непонятного назначения. Позже я полюбопытствовал: в пакете была бутылка «Мартини», шоколад и фрукты.
Сашка нагрузил меня подарками, и мы вошли в дом. Почему-то навстречу нам никто не вышел, наверное, не ждали так рано. Где-то наверху слышались голоса и смех. Наверняка, пропадают в своей любимой мансарде.
Я крикнул:
- Кто-нибудь дома?
После некоторой паузы послышались торопливые шаги. Первой по лестнице слетела вниз Вероника. Она завизжала и прыгнула на Сашку примерно с третьей ступеньки. Он ловко поймал ее. Их бурная встреча была прервана появлением Вики. Она села прямо на ступеньки и закрыла лицо руками.
Мы с Сашкой переполошились:
-Вика, ты чего?
Он опустился на ступеньки рядом с Викой, прижал ее голову к себе и показал мне здоровенный кулак:
-Черт, говорил же тебе, давай позвоним, а ты: «Сюрприз, сюрприз!»
Вика подняла к нам лицо, уже улыбаясь сквозь слезы. Она обняла Сашку и вертевшуюся около них Веронику.
Сашка сердито сказал:
-Могла бы, конечно, и сама позвонить.
Вика махнула рукой, и лицо у нее опять задрожало, а глаза наполнились слезами. Она подышала, подняв лицо к потолку, и, уже спокойнее, сказала:
-Саша, ты уж прости меня, так все сразу навалилось!
Он махнул рукой:
-Да ладно. Я тебя все равно люблю, и долго на тебя сердиться не умею.
Тут он повернул голову и увидел картину. Помолчал и покосился в мою сторону:
-А это что еще за народное творчество?
Вероника засмеялась:
-Это один знакомый художник нарисовал, папе очень понравилось. Правда?
Я кивнул. Вероника утащила Сашку хвастаться в свою комнату и в мансарду.
Я повернулся к Вике:
-Как ты?
-Все хорошо, честное слово! Это я от неожиданности просто. - Она вытерла глаза и засмеялась:- Собираю Веронику в поход. Сегодня Лену проводили, Николай ее забрал в Москву. Последние дни она мне помогала с оформлением детского сада, кажется, у них с Николаем там роман наметился.
Она вздохнула.
-Я не ожидала, что ты так рано приедешь. И ужина еще нет. Мы с тетей Катей собирались манты лепить, она обещала меня научить.
Я кивнул:
-Ничего, мы только из-за стола. Ездили поздравлять Шумилова-старшего с юбилеем. Да ты должна их помнить, мы как-то в ресторане встретились.
Она засмеялась:
-Конечно, помню. Там еще мальчик был, ему наша Вероника понравилась ужасно.
Появившиеся Сашка и Вероника присоединились к нам. Он вдруг стал искать глазами что-то, увидел коробку и обрадовался:
-Вероника! Я тут тебе от одного молодого человека привет привез!
Она сунула нос в коробку и завизжала:
-Ой, какой хорошенький!
В коробке сидел очаровательный котенок, снежно-белого цвета. Он беззвучно мяукнул, показав нам бледно-розовый язычок.
-Как ты его назовешь? – спросила Вика.
-Ну, не знаю. Может быть, назовем Санькой?
Вика засмеялась:
-Тогда уж Санчо. Он ведь по происхождению испанец.
Вероника захлопала в ладоши.
Она все оставшееся до отъезда время не выпускала котенка из рук, хотела даже отказаться от поездки, но Вика уговорила ее, пообещав, что будет играть и смотреть за малышом.
Позже мы съездили в магазин за кормом и наполнителем для кошачьего туалета. Девочки накупили кучу игрушек для котенка, выбрали ему корзинку и пару веселых мисочек.
Мы завезли Веронику к Шатровым, помогли Алексею Федоровичу упаковать своих дам в машину, помахали им вслед.
Вечер мы провели вполне по-семейному: Вика и тетя Катя подали целое огромное блюдо с мантами, мы с Сашкой съездили за свежим пивом, пока они возились в кухне.
Обжигаясь, Сашка подхватил с блюда кулинарное чудо, похвалил:
-М-м-м! Тетя Катя, как вкусно! – Он скосил на нее веселые глаза: - Я вот подумываю, жениться, что ли? Женщина вы красивая, и готовите так, что лучше не пожелаешь. А девки сейчас вовсе готовить разучились, в лучшем случае в микроволновке готовую еду разогреют, а это я и сам могу.
Тетя Катя отмахнулась и сказала:
-Если хочешь знать, готовила Вика. Так что можешь посвататься к ней.
-Вика? Ну, к ней не очень-то посватаешься, мигом ноги повыдергивают.
Он покосился на меня, а Вика отчаянно покраснела.
Она унесла уснувшего в корзине котенка, собрала посуду и ушла в дом. Мы с Сашкой и Джедаем пошли проводить тетю Катю.
Сашка достал сигареты, и мы закурили.
Он подошел к своему джипу, постучал ногой о колесо.
-И что вы дальше думаете делать? Тебе нужно как-то объясниться с Юзиком, ты же понимаешь это. Вика не сможет всю жизнь скрываться на твоей даче.
-Знаешь, это не мне решать. Я не могу и не хочу торопить или подталкивать ее.
Сашка с сожалением на меня посмотрел и неопределенно сказал:
-Ну-ну.
Мы вернулись к веранде. Вика принесла кофе и уселась на низенькую плетеную банкетку с моей стороны дивана. Сашка посмотрел на нас внимательно и грустно, уже не улыбаясь.
Мы поболтали еще некоторое время, и он поднялся:
-Поеду. – Несмотря на все уговоры Вики остаться ночевать, упрямо мотнул головой. – Нет, нет, да и дела у меня с утра в городе.
Прижал к себе поднявшуюся Вику, отпустил, кивнул мне на прощание.
Я спустился с ним, чтобы запереть калитку. Сашка хмуро на меня посмотрел и сердито сказал, усаживаясь в машину:
- Родителям следовало назвать тебя Тристаном. Иди, охраняй свое сокровище!
Я остался на веранде, а Вика поднялась в свою комнату.
Я немного подождал, подошел к лестнице и громко спросил ее:
-Вика! Кто такой Тристан, ты не знаешь, случайно?
Она появилась на верхней площадке:
-С чего это ты? Кроссворд, что ли, отгадываешь?
-Почему кроссворд?
Она пожала плечами:
-Ну, не знаю. Сашка меня как-то выспрашивал об этой легенде, там было загадано слово «Изольда», а в качестве слова-ассоциации упоминался Тристан.
-Так я не понял, что там за легенда?
-Тристан – это рыцарь, он пообещал королю доставить его невесту, а сам влюбился в нее. И, чтобы не нарушить клятвы королю, он на ночь клал между собой и принцессой обнаженный меч. Красиво, правда?
Я мрачно ответил:
-Очень.
-А тебе зачем понадобилось это узнать?
-Да так, потом как-нибудь расскажу.
Вика ушла к себе, а я все никак не мог заснуть.
Через некоторое время в доме послышались непонятные, повторяющиеся через некоторое время, звуки. Я некоторое время терпел, а потом натянул джинсы и вышел в холл.
Я увидел, как в столовой зажегся свет, и тихо подошел к дверям.
Это была Вика, в своей невозможной ночной сорочке, кажется, она тоже пришла сюда на звуки. Конечно, это шумел котенок. Он каким-то образом выбрался из корзины, и играл на полу под столом, задевая ножки стульев.
Чтобы не смущать Вику, я шагнул назад и тихо вышел в холл. Внезапно я услышал не то вскрик, не то стон Вики. Я в два шага преодолел коридор и влетел в столовую.
Картина, которую я там застал, была замечательна. Вика сидела на столе, поджав под себя длинные босые ноги, и повизгивала от ужаса. Внизу, рядом со столом, сидел котенок, он держал во рту мышь.
Я хотел рассмотреть, что у него там, но Вика так отчаянно закричала, что я просто растерялся. Оглушенные ее криками, мы с Санчо изумленно на нее смотрели. Наконец, я пришел в себя: схватил Санчо вместе с мышью, и вышвырнул в холл, заперев за ним дверь. Потом вернулся к Вике:
-Господи, да не кричи ты так! Это - просто игрушечная мышь, вы же сами с Вероникой купили ее сегодня днем!
Она перестала отталкивать мои руки и, кажется, услышала меня.
-Игрушечная? Правда? Я так испугалась! Я услышала шум, поняла, что малыш выбрался из корзинки, и не хотела, чтобы он разбудил тебя. Спустилась сюда, а у него мышь!
Я перевел дыхание и спросил ее насмешливо:
-Ну и что, она тебя не съела?
Вика укоризненно на меня посмотрела, и спустила ноги вниз. В этот момент из холла раздался шум, и она снова в ужасе поджала ноги:
-Тим, ты точно уверен, что мышь ненастоящая?
Я засмеялся, подхватил ее на руки:
-Видела бы ты себя со стороны. Так и быть, я отнесу тебя наверх.
Глава 11.
Вика Голембиевская
Ночью пошел дождь.
Я проснулась от непривычного ощущения: тяжелая рука Тимура лежала на моем бедре, а сам он спал, прижавшись к моей спине и уткнувшись лицом мне в затылок. Несколько минут я лежала молча и прислушивалась к себе: нет, никакого раскаяния из-за произошедшего во мне не было. Наоборот, была какая-то легкость и радость от тепла его руки на моем бедре. Интересно, как теперь будут складываться наши с Тимуром отношения?
Я тихо высвободилась из его рук, накинула халатик и спустилась в кухню. Санчо встретил меня радостным мяуканьем. Ночью Тим выпустил его из холла, и отобрал у него злосчастную мышь. Сейчас он весело путался у меня под ногами. Я подогрела молочка и налила его в миску. Санчо стал потешно лакать молоко нежным розовым язычком.
Я сварила кофе, разлила его в чашечки и поднялась с подносом в спальню.
Тимур лежал на подушке, заложив руки за голову. Когда я вошла, он с интересом покосился на меня:
-Доброе утро. Я уж думал, ты сбежала.
Я засмеялась:
-С чего бы? – Потом пояснила: - Кормила малыша. Он там один внизу, ему скучно.
Я поставила поднос на постель и подсела к Тимуру. Он как-то странно посмотрел на меня, а потом заулыбался.
-Ты чего?- с подозрением спросила я.
Он глотнул кофе, закинул голову, спросил:
-И чего люди могут еще хотеть?
Я села ровнее, сложив ноги по-турецки, и сердито спросила его:
-Не увиливай. Почему ты улыбался?
Он привстал, переставил поднос на тумбочку, отобрал у меня чашку, сунул ее куда-то, и опрокинул меня на подушки:
-Просто я вспомнил, что ты вытворяла со мной ночью.
Я попыталась вывернуться, но он держал меня крепко.
-А что, тебя огорчает мой моральный облик?
-Нет, - серьезно сказал он. – Твой облик меня просто-таки радует. Иди ко мне.
Два дня шел дождь. Шторы на окнах отдувались парусом, в комнате пахло мокрой землей, свежей травой и какими-то цветами. Временами мы делали набеги на кухонный холодильник, и еще я кормила котенка. Он ел много и часто. Как только мисочка пустела, живот котенка становился просто круглым, и он засыпал. Тим увидел, как он ест, засмеялся и окрестил его «Сироткой».
Я принесла корзину с котенком в спальню, и босиком играла с ним на ковре. Тим внимательно и как-то очень по-мужски смотрел на нас, от этого у меня разливалось тепло где-то в районе сердца. Он полулежал на огромной кровати, одетый только в домашние вылинявшие джинсы. Его щеки потемнели от щетины, и выглядел он, на мой взгляд, просто потрясающе сексуально. Если честно, то я тоже украдкой на него посматривала.
Проснувшись очередной раз в его руках, я попыталась высвободиться. Тимур недовольно пробормотал:
-Ты куда?
-Слушай, давай вставать. Вдруг тетя Катя придет, или еще кто. Что про нас подумают?
Он засмеялся и сказал:
-Тетя Катя ни за что нас сегодня беспокоить не будет. Она мудрая женщина, и понимает, что нам сегодня не до нее. А для всего остального мира нас сегодня просто не существует. Договорились?
Я, в общем, не возражала.
Ближе к вечеру мы все-таки поднялись, я приготовила ужин. Тимур пришел из ванной чисто выбритый, с мокрой после душа головой. Он достал бутылку чилийского вина. Мы уселись на веранде, не зажигая свет. Он закутал меня в свою куртку, обнял, и мы сидели молча, любуясь дождем и мокрым садом. Пили вино, он целовал меня, прижимаясь холодным лицом к разгоревшейся в тепле куртки коже. Кончилось все тем, что я сама нетерпеливо попросила, зная, что ужасно этим обрадую его :
-Тим, пойдем уже!
Мы поднялись по лестнице, не расцепляя рук, к спальне. Там он, уже не торопясь и не спеша, как вчера, медленно спустил бретели на моей сорочке, и она скользнула к моим ногам. Держа меня за руку, он нежно потянул меня к себе. Мир для меня уменьшился до размеров расстояния между нами.
Потом, после всего, я пришла из душа и легла поперек кровати, головой на его живот. Тимур медленно перебирал мои волосы. Он закурил, и дым сигареты плавал в неплотном сумраке летней ночи. Я повернула голову и прикоснулась открытым ртом к его коже. Тимур засмеялся, погладил мои волосы и сказал:
-Самое смешное, что Сашка оказался прав.
Я сонно спросила:
-Ты о чем?
Но он только помотал головой, подтянул меня повыше к себе, укрыл махровой простыней и поцеловал в нос.
-Спи. Достать тебе одеяло?
Я пробормотала, проваливаясь в сон:
-Не надо, ты горячий, просто как печка.
После обеда приехала Вероника, полная энергии и новых впечатлений. Она затискала Сиротку, который выскочил ей навстречу.
Я испекла летний фруктовый пирог, залитый взбитыми с сахаром белками, и мы уселись пить чай. Тимур от чая и пирога отказался в пользу пива, и я принесла ему тонкие ломтики ржаного хлеба, холодную буженину и маринованные огурчики. Он слушал рассказы Вероники, нежно-насмешливо поглядывая на нас.
К нам присоединилась тетя Катя, оторвавшаяся от своей работы. Она снисходительно улыбалась, глядя на раскрасневшуюся от рассказов Веронику.
Не знаю, что подумала тетя Катя о наших с Тимуром отношениях, но Вероника догадалась сразу. Вечером мы втроем с собакой пошли прогуляться к реке. Земля была сырая от прошедшего дождя, и дерево, на котором мы обычно сидели, тоже отсырело. Вероника с Джедаем прошли вперед, и, обернувшись, она заметила руку Тимура на моей талии.
-Ну, наконец-то! Стоило уехать на два дня, и такие новости.
Я покраснела, а Тимур сердито сказал ей:
-Выпороть бы тебя, чтобы не вмешивалась в личную жизнь взрослых людей.
Но Вероника стала скакать вокруг него и дразниться:
-Тили-тили-тесто! Жених и невеста!
Обрадованный Джедай тоже скакал и радовался неизвестно чему.
Вероника обхватила меня и поцеловала:
-Вика, я так рада! Ты не пожалеешь, честное слово! Он – классный, и только грозится, что выпорет, а сам добрый!
В понедельник утром, проводив Тимура, я послонялась по дому, с отчаянием представляя себе, что не увижу его до пятницы. И обрадовалась про себя, что на этой неделе запланирована сдача детского сада, так что днями мне скучать не придется.
И действительно, множество забот отвлекло меня от того, чтобы ежеминутно думать о Тимуре.
Начнем с того, что дождь, так кстати пришедшийся на субботу и воскресенье и не позволивший никому нарушить наше с Тимуром уединение, этот дождь протек через отремонтированную бракоделами из местного строительного управления крышу прямо на потолок второго этажа.
Когда я подъехала, скандал был в самом разгаре. Николай с перекошенным лицом сердито распоряжался, чтобы рабочие разбирали подвесной потолок. Даже от крыльца было слышно, как шумит глава местной администрации. С крыльца слетел начальник строительного управления, вытирая лоб и затравленно озираясь.
Мы с Николаем уже без спешки и эмоций обошли здание. В принципе, к открытию садика мы успевали, жалко только было загубленного труда. В результате, вместо того, чтобы спокойно подготовить все к торжеству, мы носились, как угорелые, отмывая панели, которые еще можно было спасти, подкрашивая и подмазывая все, что можно было не заменять. Кроме этого, я занималась расстановкой мебели, которую, конечно, тоже привезли с опозданием.
В последний момент нас едва не подвели рекламщики: я у них заказала вывеску с названием. Мы с заведующей подумали, что спокойные кофейно-бежево-молочные тона фасада надо расцветить, и решили, что каждая буква названия будет написана на отдельном ярком щите, да еще персонажи из мультиков, которые эти буквы держат, или выглядывают из-за них. Вот эти-то щиты к назначенному сроку готовы не были, их привезли поздно вечером, накануне праздника, и мы с Вероникой полночи провозились с ребятами из рекламной фирмы, но все-таки добились, чтобы установили их, как надо.
В результате, в пятницу, к открытию садика, мы с Вероникой едва проснулись. Только после здоровенной чашки черного кофе мне удалось прийти в себя. Мы с Вероникой собрались, захватили тетю Катю и подъехали к детскому саду.
Начальство еще не прибыло, и Тимур с ребятами-строителями, которых тоже пригласили на праздник, еще отсутствовал. Заведующая суетилась с ленточками, цветами. Площадка перед зданием была уже почти заполнена мамашами с будущими хозяевами садика, когда, наконец, появился кортеж машин. Я выглядывала Тимура, но проглядела. Он возник откуда-то сзади, невозможно красивый в темном костюме и белоснежной рубашке.
-Вы чего тут стоите? Вас уже все ищут! – Невзирая на наше сопротивление, он вытащил нас к импровизированной трибуне, и все захлопали. Заведующая детсадом бросилась к нам:
-Где же вы пропали? Без вас и не начинаем!
Местное начальство очень прочувствованно сказало речь и подарило детям на новоселье телевизор. Потом выступила Тамара Николаевна. Она благодарила и главу за денежки, и строителей, и даже нас с Вероникой. Тимур в ответном слове выразил надежду, что детям здесь будет хорошо, что они старались сделать все лучшим образом. От фирмы он подарил детям большой кинотеатр, а от своей семьи – здоровенный аквариум со всякими причиндалами и разноцветных попугайчиков для живого уголка. Тамара Николаевна изловчилась, и обняла его:
-Тимур Вячеславович! Надеемся, что своего малыша вы с Викторией приведете к нам!
Тимур только кивнул, а Тамара Николаевна взялась за нас с Вероникой.
Потом выступали дети, конечно, все им ужасно хлопали. Тимур пробрался к нам, он стоял сзади, и я чувствовала его дыхание рядом. Он обнял нас за плечи, и голова у меня кружилась от тепла его руки.
Когда мероприятие, наконец, было закончено, мы нашли тетю Катю и пошли к машине. Она задумчиво посмотрела на Тимура:
-Спасибо, что взяли меня с собой. Знаешь, никогда я так не жалела, что Слава и Лена не дожили, чтобы порадоваться твоим успехам.
Голос у нее неожиданно дрогнул, и Тимур обнял ее:
-Тетя! Да что ж это ты сырость разводишь!
Вероника тоже подозрительно задышала, а уж про меня и говорить нечего: в носу защипало и глаза наполнились слезами. Пока Тимур не увидел это, я постаралась проморгаться, но, кажется, он все равно заметил, потому что у машины придержал меня и поцеловал куда-то в висок:
-Ну? – и нежно добавил: - Эх ты, рева-корова!
Я независимо прошла к «Волге». Тимур глянул мне вслед и сказал:
-Сашка звонил в сервисный центр, на той неделе твою машину можно забирать.
Я засмеялась:
-Я уже привыкла к «Волге». Солидно, комфортабельно. Мы с Вероникой уже с ней здорово управляемся. Но, конечно, я с удовольствием пересяду на свою красавицу. Мы с Вероникой хотим совершить путешествие: проведаем и поблагодарим Сашу Шумилова за Сиротку.
-Как он, кстати?
Тетя Катя засмеялась:
-Прекрасно! Ест и спит. По-моему, вас обманули. Это какой-то хомяк, или морская свинка, в лучшем случае.
Тимур расхохотался.
Мы добрались домой, Вероника кинулась к корзинке демонстрировать отцу Сиротку, который сонно жмурился и пытался свернуться.
-И правда, хомяк. – Тимур почесал пальцем теплый живот Сиротки, и тот ухватил его палец крошечными лапками, попытавшись укусить. – Ишь ты, сердитый какой!
Вероника рассудительно сказала:
-Не сердитый, а с чувством собственного достоинства. Если тебе малознакомый слон захочет из чувства симпатии почесать живот, ты тоже будешь кусаться.
-Логично, - засмеялся Тимур.
Она осталась с котенком на веранде, а Тимур, с сожалением глянув на меня, поднялся в дом переодеться.
Я сбросила обувь и присела в плетеное кресло, а Вероника подняла на меня глаза и сказала:
-Иди к нему. Я же вижу, что вам хочется остаться вместе хоть на минутку. Иди, а если придет тетя Катя, я тебе свистну.
Я засмеялась, поцеловала ее и босиком поднялась по лестнице.
Ближе к вечеру Тимур позвал нас с Вероникой поужинать в итальянский ресторан.
Наконец, мне представился случай надеть мое новое платье. Я подсела к туалетному столику, подкрасила лицо, подобрала волосы повыше и выпустила из пучка пару небрежных локонов. Достала к вечернему платью открытые босоножки на высоченных шпильках. Шелк платья празднично холодил кожу. Низкий вырез лифа, расшитого стеклярусом, открывал даже больше, чем я хотела бы показать. Платье безукоризненно сидело и стоило потраченных на него денег. Я подумала и распечатала коробочку новых японских духов.
Ко мне заглянул Тимур с галстуком в руке, и растерянно замер в дверях.
Радуясь произведенному эффекту, я поднялась в полный рост.
Мимо него в дверь протиснулась Вероника:
-Ого, какая ты красивая сегодня! – и взмолилась: - Вика, а мне-то что надеть? Пойдем, ты поможешь мне выбрать.
Я посмотрела на Тимура и спросила:
-Тим, ты чего-то хотел?
Он молча показал мне галстук. Я подошла к нему, подняла воротничок рубашки и ловко завязала узел. Он глянул сверху на мое декольте и как-то так вздохнул, что я покраснела, а Вероника засмеялась.
Он ухватил меня за руку, а Веронику за плечо, и сказал:
-Подождите-ка! Я купил вам подарки в честь сдачи объекта. – Он достал из кармана брюк две бархатные коробочки и протянул нам. – Хотел вручить позже, но, думаю, сейчас самое время.
Мы с любопытством раскрыли коробочки и обе ахнули. В моей коробочке лежала золотая цепочка с подвеской в виде рубинового крестика с россыпью мелких бриллиантов, а Вероника получила браслет на щиколотку, украшенный замечательными золотыми слониками, держащими по жемчужине.
Я завопила:
-Это нечестно! Мы-то тебе ничего не приготовили.
Тимур задумался на минуту и сказал:
-Ничего страшного. Вы можете выразить свою благодарность как-то иначе.
-Это как? – влезла Вероника. – В смысле, словесно?
Тимур засмеялся:
-Ну, например, можете меня поцеловать.
Он взял из моих рук цепочку и застегнул замочек сзади на шее. Я подняла голову, и подставила ему губы для поцелуя, но он только целомудренно коснулся моих волос. Зато Вероника запрыгнула на него, и повисла, сцепив ноги за его спиной, повизжав от радости.
Она спрыгнула, поправила мой крестик и сказала:
-Точно, как на картине, правда?
Тим кивнул.
Проходя мимо него, я сказала:
-Тим, ты и правда классный.
Мы покопались в тряпках и соорудили Веронике замечательный топ из муслинового шарфа, который мы нашли в шкафу. Его зеленоватые тона замечательно гармонировали с ее зелеными глазами и рыжими волосами.
Я заплела ей волосы в корону и венком уложила на головке.
Вероника посмотрела на себя в зеркало и вздохнула:
-Если бы не эти злосчастные конопушки! Кажется, их с каждым днем становится все больше.
Я засмеялась и поцеловала ее в спину между лопаток:
-Они тебе ужасно идут! Ты посмотри только, что за прелесть! Ты у нас - девушка эпохи Возрождения.
Вероника вывернулась, с тоской глянула в зеркало и с надеждой спросила:
-Может, их можно чем-нибудь замазать?
Я только отрицательно покачала головой, принесла гель с блестками из своей комнаты и мазнула ее плечики. Вероника одобрительно посмотрела на сверкание блесток и, кажется, утешилась.
Мы украсили ремешки ее сандалий стразами, оставшимися у нас после оформления мансарды, получилось забавно и неожиданно хорошо.
Тимур терпеливо ждал нас на веранде. Когда мы, наконец, спустились к нему, он осмотрел нас и одобрительно кивнул:
-Принцессы! – потом нахмурился и сказал: - Нет, не принцессы.
Подхватив игру, мы хором спросили:
-А кто же?!
Он обнял нас обеих разом и вздохнул:
-Королевны! – а потом, уже серьезно, добавил: - Мы вообще-то, сегодня куда-нибудь едем?
Мы позвонили и заехали за Маринкой. Ей сегодня сняли гипс и она была страшно довольна этим обстоятельством и нашим предложением. Я заметила, что она еще прихрамывает, значит, нога все-таки болит, и шепотом пообещала вышедшей проводить нас Ларисе Евгеньевне, что присмотрю за ней.
Лариса Евгеньевна передала нам огромный привет от Маргоши, сказала, что у нее сейчас гостят сын и его семья, и что благодаря моим стараниям, кажется, она нашла с невесткой общий язык. Она обещала заехать и лично все рассказать и поблагодарить нас, как следует.
Вечер был достаточно теплый, и мы уселись ужинать на веранде. Девчонки заказали себе пиццу и какие-то средиземноморские салаты, а мне, почему-то, есть совсем расхотелось. Девчонки болтали и веселились вовсю, а потом ушли танцевать на площадку внизу.
Я лениво ковырялась вилкой в тарелке, Тимур искоса наблюдал за мной.
-Ты совсем не ешь. Пойдем, потанцуем?
Я помотала головой, помолчала и сказала тихо:
-Тим, я так за тобой скучала! Мне казалось, что эта неделя никогда не кончится. Я и сейчас не верю, что ты рядом.
Он потер лицо руками и посмотрел мне прямо в глаза.
-Я тоже скучал. Если хочешь, я буду приезжать каждый день. Пока не надоем.
Я вздохнула:
-Очень хочу, но приезжать не надо. Я знаю, что у тебя много работы, особенно летом. Я потерплю.
Он положил свою ладонь на мою руку, и сжал пальцы. Помолчал, потом предложил:
-Давай я вас с собой в Москву заберу? Кажется, пора выходить из подполья. Не можешь же ты вечно прятаться от всех. - И решительно добавил: - Если ты позволишь, я поговорю с Юркой.
Я невольно дернулась, и он выпустил мои пальцы.
Я виновато посмотрела на него:
-Тим, давай подождем. Я еще не готова встретиться с ним.
Тимур хмуро глянул на меня, помолчал и буркнул:
-Ну, как скажешь.
Возвратившиеся девчонки отвлекли нас. Тимур был малоразговорчив, и мне показалось, что он сердит. Вечер для меня был безнадежно испорчен. Назад ехали вообще в молчании: девчонки, кажется, придремали сзади, и я сидела, прикрыв глаза.
Мы завезли и сдали Ларисе Евгеньевне сонную Маринку.
Подъехали к дому, и Тим остался поставить машину в гараж, а мы с Вероникой поднялись в дом. Я помогла ей улечься, потом прошла в свою спальню и с бьющимся сердцем стала ждать, придет ли Тимур.
Пришел. Молча достал сигареты и вышел на балкон. Не зная за собой вины, но почему-то чувствуя, что должна подойти к нему первая, я босиком вышла к нему.
Тимур невесело посмотрел на меня:
-Зачем ты? Простудишься.
Я обняла его за шею, целовала и что-то шептала, а может и нет, пока он не унес меня в комнату.
Через некоторое время, основательно подобревший, он откинулся на подушки, и я заснула рядом, прижавшись к нему всем телом.
Утром я открыла глаза, почувствовав на себе его взгляд. Тимур лежал рядом, опершись на локоть, и внимательно и серьезно смотрел на меня. Я неуверенно улыбнулась ему, придвинулась поближе и подставила шею для поцелуев.
В общем, к завтраку мы спустились в нормальном настроении. Я порхала по кухне, а Тимур с удовольствием за мной наблюдал, откинувшись на спинку плетеного кресла. Я напекла блинов, и на их запах вниз спустилась Вероника с Сироткой, которому тоже отжалели блин со сметаной. Урча, он расправился с ним.
Выходные прошли в приятном ничегонеделании. С утра мы посмотрели передачу с Юлей Высоцкой, которую я всегда смотрю, потом «Top gear», которую любит Тимур, потом я занялась обедом, Вероника взялась мне помогать. Мы решили приготовить грузинские пельмени – хинкали. Тимур съездил за вином, заодно мы поручили ему купить продукты по списку.
Вернулся он как раз к столу. Мы с Вероникой за ним вовсю ухаживали, пока он не похвалил нас. Мы соорудили себе по здоровенному фруктовому салату с мороженым, а Тимуру я сварила кофе.
Он улегся на плетеный диван, я устроилась в его ногах, а Вероника уселась, сложив по-турецки ноги, на циновку. Она принесла купленный им автомобильный журнал. Тимур некоторое время молча читал, а потом неожиданно засмеялся, закрыв лицо журналом. Мы с Вероникой с недоумением на него посмотрели, но он так заразительно хохотал, что мы тоже пришли ему на помощь. В результате мы, кажется, напугали заглянувшую тетю Катю, потому что мы так и не смогли объяснить ей причину приступа коллективного безумия.
Тимур нам тоже ничего объяснять не стал. Кажется, для себя он что-то решил, потому что стал похож сам на себя: нежно-насмешлив с Вероникой и ненавязчиво ласков со мной.
Поздно вечером мы с Вероникой разошлись по спальням. Я сидела возле туалетного столика и расчесывала на ночь волосы. Тимур остался с сигаретой на веранде и не торопился ко мне. Я опустила руку со щеткой и печально посмотрела на себя в зеркало. Не было никаких сомнений: я отчаянно влюблена в Тимура, а он, кажется, сожалеет, что все так произошло. Все-таки, Юра – его друг, они много лет вместе. Вполне возможно, что он считает себя виноватым перед ним. А предложил объясниться с Юрой, потому что считает себя обязанным сделать это из-за того, что происходит между нами.
Я вздохнула. Вошедший в комнату Тимур глянул на мою рожицу, остановился в дверях:
-Мне остаться?
Я отчаянно завопила:
-Тим! – и закрыла лицо руками.
Он подошел к моему креслу и уселся на подлокотник. Отвел от лица мои руки и дрогнувшим голосом сказал:
-Учти, что ты мне ничем не обязана. Ты и сейчас вольна поступить так, как хочешь.
Я судорожно обняла его за шею. Он гладил мои волосы, потом спустил бретельку ночной сорочки и поцеловал родинку на предплечье. Посмотрел на наше отражение в зеркале и с какой-то странной интонацией сказал:
-Ты очень красивая, Вика.
Я повернулась к нему:
-Ты как-то странно это сказал, как будто тебе это не нравится.
Тимур выпустил меня из рук и поднялся:
-Мне не нравится чувствовать, что я очень завишу от тебя. – Он засунул руки в карманы джинсов. – Я знаю, что ты – хорошая девчонка и из чистого благородства не решишься сделать что-то мне во вред. Я только хочу тебе сказать, что жалость – не очень удачная замена любви.
Я поднялась из кресла, подошла к нему и довольно сердито сказала:
-Тим! Я два дня не могу понять, чем вызвано твое недовольство. Вины за собой я не знаю. – Я взяла его руками за уши и пригнула к себе: - Прекрати дуться и иди уже ко мне.
Несмотря на сопротивление, я повалила его в кровать, усевшись сверху и прижав его поднятые руки.
Все утро мы с Вероникой провозились с цветами. Часов в одиннадцать к нам присоединилась тетя Катя, и мы с радостью согласились пообедать у нее. Она приготовила настоящий узбекский плов, коричневый, с необычно крупным горохом, целыми головками чеснока и большим количеством моркови и пряностей.
Вероника тайком повытаскивала морковь, а мне все ужасно понравилось.
-Тетя Катя, где это вы так научились готовить?
Она вздохнула:
-Наш с Леной отец прожил несколько лет в Ташкенте, мама там приохотилась готовить плов и манты. Естественно, и нас приучила. И вообще, мы раньше часто гостили у друзей отца. Это сейчас люди перестали ездить друг к другу в гости, а раньше…Знаешь, о восточном гостеприимстве не зря так много говорят.
Она разлила по чашкам ароматный чай, присела к столу.
-Если хочешь, я тебя научу. Тимур обожает такой плов. Самое главное – научиться калить масло и готовить зирвак.
-Что, что?
-Зирвак. Это когда в перекаленное масло кладут мясо и специи. А потом в уже готовый добавляют промытый и заранее замоченный рис. Да, забыла еще сказать, что вот этот магазинный длиннозерный рис для плова не годится. Я рис и горох покупаю в Москве, на рынке. Возьму тебя с собой, покажу.
Вероника выглянула в окно и сказала:
-Кто-то приехал. Вроде, не Маринка. Не пойму, кто это может быть?
Когда мы подошли к воротам, увидели Маргошу, нетерпеливо постукивающую высоченным каблучком модной остроносой туфельки. Она заметила нас и радостно замахала нам руками.
Вместе с ней мы поднялись на веранду.
Маргошу окружал шлейф необыкновенных духов, она была оживлена, говорила быстро и перебивая сама себя. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, кого она сегодня изображает. Не вспомнила, а вдобавок пропустила начало ее рассказа. Я включилась в тот момент, когда она стала рассказывать о какой-то старой актрисе, ее учительнице, о ее сыне, очень, ну очень известном продюсере, с которым у нее, Маргоши, чуть не случился роман. Я послушно кивала, а нетерпеливая Вероника не выдержала первой.
-Ну и что с ней случилось, с вашей учительницей?
Маргоша поджала, было, губки, но это выпадало из рисунка ее сегодняшней роли, и она засмеялась:
-О, Господи! Как нетерпелив этот ребенок!
Впрочем, после этого она быстро и довольно толково изложила свою историю. Старая актриса уже много лет жила с сестрой, практически никого не принимала и не покидала свою квартиру. О квартире Маргоша сказала только то, что она битком забита всякими дорогими ее сердцу мелочами и старой мебелью, альбомами, вышедшими из моды еще в середине прошлого века тряпками, фотографиями в рамках. Три месяца назад сестра умерла. Сын уговорил мать на лето переехать к нему на дачу, где за ней будет обеспечен достойный уход. Я навестила ее, как раз, когда он выспрашивал у нее разрешение произвести в квартире ремонт. Я рассказала ей о чудесах, которые вы делаете, и она поставила сыну условие, что ремонт ее квартиры он поручит вам. Она хочет, чтобы дух ее квартиры сохранился.
-Вот, собственно, почему я решила обратиться к вам, Вика. Я думаю, что вы все сделаете так, как надо. Я переговорила с сыном Александры Николаевны, он хочет увидеться с вами в среду, в ее квартире. Он пришлет за вами водителя, чтобы вы не затруднялись. – Она посмотрела на меня и продолжила: - Человек он достаточно богатый, поговаривают даже о собственном фонде, чтобы обеспечить вам достойный гонорар. Да я думаю, и работа вам тоже понравится. Я творческих людей вижу сразу. Ну, что, согласны?
Мы с Вероникой переглянулись и кивнули.
-Так я и знала! Перезвоню Игорю Алексеевичу, чтобы подослал водителя. Я думаю, что одиннадцать часов будет не рано?
Я кивнула. Маргоша практически сразу откланялась, и я спустилась проводить ее. Уже у самой машины я вспомнила, что не расспросила ее, как прошла встреча с сыном.
Маргоша повернулась ко мне, сказала:
-Детка, я так вам благодарна за все! Вы, практически, вернули мне сына и помирили меня с невесткой. Когда они приехали, была некоторая неловкость, впрочем, вполне естественная, но тут Дима, это ее сын, влетел к нам и потащил всех любоваться его каютой, и настоящим штурвалом, и гамаком, и иллюминаторами. Я ведь и не знала, что отец Димы был моряком и погиб совсем молодым, какая-то авария на подводной лодке. В общем, жена у сына – красивая, умная, и, кажется, очень его любит, с мальчиком у него прекрасные отношения, сейчас они ждут второго. И где были мои глаза и сердце все это время?
Я засмеялась:
-Все можно изменить в жизни, было бы желание.
Маргоша уселась за руль и посигналила нам, отъезжая.