Если кто-то называл его писателем, он отнекивался.
- Какой же я писатель? Я просто пишу, и всё.
Смеялись.
И он смеялся, и часто шутил, как часто в наше время люди стремятся стать писателями. Толку-то? Будешь ты писателем или не будешь, пока не напишешь достойную вещь, цена не велика. А потом хорошая вещь, как правило, бесценна. Всё это философский трёп, и он его не любил, а других просил воздерживаться от глубоких многословных рассуждений.
- В них слишком мало смысла, - так он с горечью выносил приговор и шёл прочь.
Смотрел на сетевую литературу придирчиво, но без фанатизма. Правда, день ото дня тексты всё больше напоминали плохо зачищенные палимпсесты. Кальки, шаблоны и штампы выплывали наружу подобно нечистотам. Портили плавный поток языкового и творческого процесса. Это он про себя так рассуждал, но вслух не говорил. Иначе его самого упрекнули бы в словоблудстве.
Довольно долго так и продолжалось. Он тихо ругался на прелести цифровой техники и всяческих Интернет ухищрений, а когда на экране выплыла ссылка «How to Write Bestseller (For Dummies)», он сплюнул и окончательно зарёкся писать на цифровой клавиатуре.
Пошёл на рынок, один из тех, на интерес и розыск всевозможного старья. Долго бродил между клеенок с потрёпанными томами и милыми антикварными безделушками, полчаса любовался на потёртый Зингер начала двадцатого века, и умилял своим видом продавцов-пенсионеров. Точно-точно, твердили они друг другу смешливым шёпотом. Чудак или художник, а то и вовсе поэт.
- Пишущая машинка есть? Какая-нибудь старая, но с русской раскладкой.
Этот вопрос был задан раз двадцать, и лишь однажды нашёлся достойный ответ:
- Есть, мил человек. Старенькая Оливетти, а вот раскладка не нашенская. Но есть набор матриц.
- Матриц? – насторожился покупатель.
Женщина в цветастой шали, потрёпанном пальто и новеньких кедах улыбнулась. Морщинки на лице сложили добрый узор под стать глазам. Светлым и понятливым.
- Так раньше называли металлические формы, штампы в форме букв.
- А... Тогда беру.
Перепаять машинку на Русь дело непростое, но доступное. Он краем уха об этом слышал, и не видел причин отступаться от чудной затеи. А вот клавиши придётся наклейками метить, тут ничего не поделаешь. Да и горе-то не велико, чем наклейки виноваты, что им на цифре жить полагается?
Поиск мастера через газету «Из рук в руки» занял день или два, а после пришлось ждать неделю.
И вот случилось. Новенькая свежим древесным лаком, обработанная олифой и где-то начищенная до тусклого блеска старого металла, оказалась на столе.
Он подумал, что надо бы отметить такое дело и полез было за бутылкой коньяка, припасённой с какого-то давнего случая, а после слегка забытой. Идея ничего, но он решил подождать. Предчувствие, что ли? Вставил лист под копирку и поднял кисти.
В коридоре раздался звонок. Интересно, кто бы это мог быть?
Хозяин прошлёпал давно дырявыми тапками в коридор и приложился к глазку. Что-то там виднелось маячило, но в коридорах темно, лампы слабые, смех а не лампы. Зазвенели-заскрипели звонок-цепочка, и дверь приоткрылась.
На пороге стоял мальчишка лет десяти, может старше. В клетчатой ковбойке, в лихих, изрядно потрёпанных беготнёй и играми широких джинсах и простецких одноцветных сандаликах. Непричёсанный как воробей растрёпыш, очень по-мальчищьи чумазый, но в меру, улыбался неполным набором зубов.
- Здравствуй, а я к тебе. Можно?
Стоит признать, как хозяин удивился, но по натуре он был добрый и отзывчивый. Доверчивый до чудачества, но какой-то бессовестно везучий, а от того и остался таким до своих первых седин.
- Заходи, - просто сказал хозяин и посторонился.
В прихожей оказалось понятно, как много мальчишка носится по улице. Одна сандаля так же как оба хозяйские тапка просила каши, а светло русые волосы выгорели и давно мечтали о профессиональной стрижке. На скуластом сероглазом лице пестрела россыпью чехарда мелких веснушек, и от того детская улыбка казалась задорной, а то и задиристой.
- Пойдём на кухню, что ли?
Мальчик не стеснялся, а на предостережение, что сандалики можно оставить, просто пожал плечами и заправил ремешок обратно.
- Ладно.
Они оказались на кухне.
Мальчишка совсем не по гостевому резво и уверенно взял себе стул. Сел на него, и скрестил ноги. Ладонями упёрся в стулью подушку и чуть подался головой вперёд.
- Ух-ты какая! – сказал он это уважительно про машинку на столе. А под столом тихо пылился компьютер. Не то чтобы без надобности, а так. Пока в порыве эмоций хозяин расчистил весь стол, а куда деть связку монитор-ящик-клавиатура он решится как-нибудь потом.
- Вот пришёл погостить, хотел на тебя так посмотреть. Вблизи и глазами. Ничего, ты не против?
- Кто ты? – ошалело спросил хозяин.
- Я? Внучок той бабки, которая машинку продала.
Хозяин с сомнением повёл бровью.
- Ля-ля-ля. А может я и пошутил, - мальчишка рассмеялся, - Дети же шутят, придумывают и врут иногда, вот взрослые им и не верят.
- Так ты меня обманул?
- А сам не знаю. Слушай, да какая разница? Ты и так знаешь, кто я.
Хозяин сглотнул. Догадка проста как яйцо, но как-то неустойчива. Кстати, что было первым, яйцо или курица?
- А то ты не знаешь? – словно прочёл его мысли пацан.
- Ну просвети меня неуча.
- Рентгеном? – гость снова засмеялся и сунул руку в карман. Достал небольшое зелёное яблоко, упорно потёр самой круглой стороной о джинсовую ткань на бедре и надкусил с сочным хрустом тугую мякоть. Пожевал, а потом положил на стол надкусанный плод. Обоими руками залез в шевелюру и с наслаждением почесался.
- Да шучу я, шучу, - оправдался мальчуган и серьёзно добавил: - Вначале было слово.
И замолчал.
Молчал и хозяин.
Они смотрели друг другу в глаза, и это был длинный диалог без всяких слов. Если там и звучали слова, то были они неразрывной цепочкой, непрерывным потоком-ручейком, а то и вовсе не слова. Образ-калейдоскоп со всем набором нужных спец эффектов.
- Ну что, теперь понял? – Тихо спросил мальчишка.
- А я могу всё это понять? – так же тихо ответил хозяин.
- Значит, понял, - улыбнулся с какой-то недетской грустью гость и добавил, - Мощно ты про палимпсесты, я оценил. Нехилая шутка юмора, не каждый до такого догадается. Интернет – коллекция палимпсестов, гениально! Ладно, пора мне. Хорошо, правда хорошо. И хорошо, что ты такой. Пиши, у тебя всё получится. Зуб даю! – он щёлкнул по резцу чумазым пальцем, - Ай, шатается. Ну, это не важно.
- Так ты ребёнок? – изумился хозяин.
- А ты как думаешь? Перед вечностью все дети. Даже я.
Помолчали, и мальчишка поднялся со стула.
- Подожди, один вопрос, можно?
- Можно, конечно.
- А что такое Святой Грааль? И как его найти?
- Ты уже нашёл.
- В смысле?
- Да, ты и правда не всё понял. Ща погоди, - он сунул руки в карманы и покачался на пятках, - Попробую попроще. Я сам не знаю, что это за штука, но она работает. Кретьен де Труа написал о ней и пока писал ею пользовался.
- Чушь какая-то.
- Да? А ведь я тоже ею пользовался. Кстати, прикол, у меня это тоже была чашка. Но типа твоей, вон той на полке. Никакой не потир с дискусом, это всё люди сами придумали. Нет, ну было с чего, я не спорю, всё логично, и что Кретьен, что Вольфрам молодцы, дали всем жару. Правда с крестовыми походами сильно нахулиганили. Ну да что я, в самом деле. Свобода воли, понимаешь. Хотят, пусть творят. Всё равно всем потом за всё ответится. Рано или поздно, так или иначе.
- Я не понимаю!
- Ну это же так просто, - пожал плечами гость, - Грааль это вдохновение. Думаешь, я без него со всем этим справился? Ничего бы не получилось.
Он сказал эти несколько слов, и мир как будто зазвенел. Тишиной и звуками, своим собственным внутренним дыханием, от чего не то поплыл, не то наоборот, стал чётче. То ли сплюснулся и приблизился, то ли наоборот обрёл глубокую перспективу, слабо понятную взгляду неподготовленных глаз. На краткий миг. А потом всё снова разгладилось. Но он успел запомнить ощущение, и сможет вызвать его снова. Должно быть, сможет… А там?
- Да и я всего не знаю, даже не могу тебе точно сказать, что это такое. Но прочно прилипло к нему Святой Грааль. Да, все атрибуты мира, так почитаемые христианством, они есть, и у каждого своя история. Но с ЭТИМ у них общего не много. И уж конечно не кубок с Тайной Вечери и не фиал с Чудодейственной кровью. Но ты вот нашёл, - он кивнул в сторону машинки, - Забавно, а почему бы и нет? Форма-то может быть любой. Ну ладно, пошёл я. Иди закрой за мной.
Хозяин встал и пошёл следом. В дверях он остановился.
- Погоди, яблоко.
- А, это, - кивнул мальчишка и посмотрел в глаза хозяину необыкновенно ясным и твёрдым взглядом, - А я вот слышал, когда пьёшь, надо закусывать. Я закусываю… если пью из него. Так даже вкуснее. Попробуй и ты. Если рискнёшь. Посмотрим, что получится.
Дверь захлопнулась, и хозяин вернулся на кухню. Долго смотрела на яблоко, пока не решился. А оно уже чуть-чуть обветрилось. Самое обычное яблоко, зелёное и должно быть кисло-сладкое. Вот и буреет след от детских зубов, кончено всё просто. Окисление железа, обычная реакция железа с кислородом. Как дыхание на основе гемоглобине крови. Наконец он принял решение.
Много позже, когда компьютер вернулся на стол и скромно приютился в углу, он прочитал ссылку, которую прислал кто-то из знакомых. Интервью с Богом. Прочитал и посмеялся. Беззлобно, а от души. Это принято считать, что если смеются, то над кем-то и всё как-то над чьим-то горем. А иногда смеются потому, что хорошо, приятно и легко. И есть, что вспомнить.