Друг детства
Идти на день рождения Сергею совсем не хотелось. В этот сырой осенний вечер он бы с удовольствием остался дома на своём любимом диване. Достал бы из холодильника баночку пива, включил телевизор… Но нет, приходилось собираться, надевать костюм, давно висевший без дела в шкафу, завязывать непослушный галстук… В принципе, всё это не было для Сергея таким уж неприятным занятием. За ворчанием и недовольством он прятал неуверенность и злость на себя. Почему он сразу не отказался? Зачем поддался на уговоры жены и теперь вынужден идти на эту гнусную ярмарку тщеславия? Смотреть на эти наглые, толстые рожи, униженно улыбаться им, и видеть в ответ тонкую ухмылку презрительного сочувствия. Как же, бедный друг хозяина! Шеф любит память о своей молодости. Ну и мы тогда, милости просим…
Такси не смогло подъехать близко к дому, остановившись перед тяжёлыми коваными воротами. Лимузины гостей прибыли раньше, и теперь они ровной шеренгой стояли во дворе особняка. Для Сергея же оставили открытой калитку. Пятьдесят метров под проливным дождём. Причёска, костюм, туфли… Зря старалась жена, собирая его на этот праздник.
Дверь открыл швейцар. Спросил имя, долго сверялся со списком, недоверчиво поглядывая на странного посетителя. Потом нашёл и расплылся в такой сладкой улыбке, что рука Сергея сама потянулась в карман за чаевыми. Спохватившись, он нервно дёрнулся. Поблагодарил швейцара, стараясь, чтобы его голос звучал как можно небрежней, и, повинуясь пригласительному жесту, пошёл в сторону зала. За спиной послышался приглушённый смешок, но Сергей сделал вид, что ничего не услышал… Вечер только начинался.
За столом Сергей старался держаться как можно незаметнее. Ел мало, почти не пил. Притворялся, что слушает разговоры гостей, а сам думал о своём. Так было легче. Он вспоминал самые лучшие события, самые интересные приключения. Пытался убедить себя, что его жизнь – не просто серая тень. Он многое умеет, многого достиг. А впереди у него… Если бы только он мог закрыть глаза и заткнуть ватой уши!
Пытка праздником подходила к концу. Сергею, наконец, удалось уединиться в уголке у камина. Здесь было почти тихо. Они не видели его, и он мог не смотреть на них. Потрескивал огонь. По застывшему от обиды на самого себя телу расползалось тепло. Отблески пламени создавали иллюзию уюта. Уже не так нестерпимо хотелось домой, и Сергей пообещал себе, что уйдёт не первым, чтобы не обидеть хозяина. Бывшего друга.
А именинника звали Виктор, и он вовсе не считал себя плохим человеком. Тяжёлый труд, бессонные ночи и капелька удачи – вот то, что сделало его тем, кому поклоняются эти люди. Он их не любил, но они были нужными. Они его ненавидели, но очень боялись и уважали. Этот симбиоз человеческих отношений обычно называют крупным бизнесом.
А вот Сергея Виктор любил, даже не смотря на непробиваемую стену из мутного стекла, вечно стоящую между ними. Друг детства, и этим всё сказано.… Но почему же Сергей не помнит, как они защищали друг друга, как делили пополам даже подзатыльники, достававшиеся от старших?! Во дворе их прозвали Петька и Чапай. Почти необидно и, даже, немного уважительно. Но они всё равно кидались с кулаками на любого, кто их знакомую Дашу называл Анка-пулемётчица.
Виктор погрустнел.… Первая настоящая любовь.… Такая неопытная и хрупкая, но нежная и незабываемая. Пока он делал карьеру, рвался вперёд, Даша вышла за Сергея. Родила ему сына. Наверное, они счастливы… А у него в жизни до сих пор кавардак. И кому же из них больше повезло?
Виктор подошёл к Сергею, еле отделавшись от назойливой толпы. Заговорил, пытаясь растопить лёд. Но Сергей с каждым личным вопросом замыкался всё сильнее. А когда разговор зашёл о Даше, вдруг встрепенулся и посмотрел на него ненавидящим взглядом:
-Я знаю, она до сих пор тебя любит! Думает о тебе, даже когда мы… Но я её тебе не отдам, ни за что не отдам!
-Сергей! Да ты что, успокойся!
Но Сергей уже не слушал, он бежал к выходу, забыв про дождь и про то, что надо вызвать такси. Он ничего не видел, кроме яркого пятна перед глазами – фотографии Даши, стоявшей на каминной полке.
То, что у Даши появился любовник, Сергей чувствовал каждой клеточкой своего тела. Он начал следить за ней, но не находил улик, и от этого его ревность разгоралась ещё сильнее. Сергей впадал в ярость от того, что не мог заглянуть в глаза своего соперника, не мог увидеть в них боль и страх. Но теперь он понял, кто его враг. И он отомстит…
Домой Сергей не пошёл. Ружьё – в гараже, машина – там же. Приготовление не заняли много времени. Он зарядил двустволку, сел в старенький «БМВ» и выехал за ворота. Сказать, что он просто поддался порыву, было нельзя. Сергеем владела сложная гамма чувств: от ненависти до любви, от слабости до всесилия. Он ощущал себя богом возмездия. И даже начинал немного уважать, распаляясь от этого ещё сильнее. В такт его гневу всё громче звучал в динамиках тяжёлый рок, а нога всё сильнее прижимала педаль газа к полу. Месть должна нестись с бешеной скоростью.
Ворота особняка оказались не такими уж и крепкими. У «БМВ» только погасли фары, но от этого она стала ещё больше похожа на хищного зверя. Раненного и очень опасного. Швейцара на этот раз не было: «Спрятался, сволочь! Ну и хорошо, ты мне не нужен». Он кричал так громко, что его голос гремел по всему огромному дому: «Виктор! Ты слышишь меня?! Выходи, я пришёл за тобой!»
Проснувшийся Виктор не успел сказать ничего, кроме имени гостя: «Сергей!!!» И почувствовал, как холодная боль пронзила его тело тысячами безжалостных иголок, сшивающих тесный саван. Сергей выстрелил ещё раз, потом бросил ружьё и пошёл к машине, с каждым шагом сгибаясь под весом совести, почти погасившей безумие: «Что я наделал!»
Он сел и поехал… В больницу, за помощью… И лишь по дороге вспомнил о мобильном телефоне. Остановиться не было сил. Он гнал всё быстрее, вслепую нажимая непослушные кнопки. «Алло, скорая?! Я убил человека! Пытался убить… Может, он ещё жив! Адрес? Да, знаю, конечно, пишите…»
А через минуту «БМВ» на полной скорости влетел под идущий навстречу «КАМАЗ». Тяжёлый бампер грузовика легко смял капот, острым скальпелем срезал крышу, обнажая окровавленную человеческую плоть.
Безглазая старуха уже давно склонилась над истерзанным дробью телом. По капельке она высасывала жизнь, утекающую алыми ручейками. Оставалось совсем немного, врачи могут уже не торопиться.
Но, вдруг, она дёрнулась. Чёрный саван затрепетал в нетерпении, голова повернулась к окну. Там её ждали, она нужна другому. Лишь на мгновение в пустых глазницах мелькнула молния нерешительности и сомнения, и она исчезла, растворившись в темноте. Сюда она вернётся после. Когда-нибудь. В другой раз… А сейчас ей надо спешить. Смерть нельзя разделить пополам.