Колонны шли уже полдня. Массивные машины с ревом проносились под деревом, и, отражаясь вереницей в почти ослепших глазах коршуна, исчезали за ближайшей скалой. Кривой высохший ствол, на котором сидела птица, то и дело угрожающе раскачивался. Машины обдавали его смесью пыли и дизельного дыма. От едкого запаха выхлопных газов темнело в глазах.
Коршун бы давно улетел, но его сил едва хватило на один взмах крыльев. Лишь изредка, когда машина проезжала слишком близко от дерева, хищник угрожающе открывал клюв, но вместо, наводящего на противника ужас боевого клича, раздавалось едва слышное шипение. Он умирал. Возможно, он был последней хищной птицей во всей долине, а может и во всей округе. Этого точно не знал ни сам хищник, ни люди, которые в последние годы захватили его владения.
До их появления, эти места изобиловали пищей, и коршуну приходилось постоянно защищать свою территорию от конкурентов. Но уже много лет никто, кроме людей, не посягал на его охотничьи угодья. Мир хищной птицы словно обезумел: в воздухе на невероятной скорости пролетали стаи огромных чудовищ, по долине носились шумные машины, земля ни с того не сего с жутким грохотом сотрясалась и потом долго горела.
Поначалу хищник избегал чужаков. Другие жители долины перебирались подальше от людей, и коршун следовал за добычей, но вскоре в долине не осталось ни одного спокойного места. Долгими часами он кружил высоко в небе и повсюду, сколько хватало глаз, были следы человека. С каждым днем животный мир долины становился все скуднее – коршун голодал.
Пищи для хищника в округе становилось все меньше и меньше, и коршун был вынужден периодически приближаться к «захватчикам». Однажды, подлетев слишком близко, он услышал гром, за которым последовал резкий свист. Люди внизу тыкали в небо похожими на корявую палку предметами. Громкий звук несколько раз повторился. Пугал не гром, а свист, который раздавался совсем близко и, казалось, нес какую-то угрозу. Сделав круг, птица поднялась высоко в небо. Маленькие фигурки на земле задирали вверх головы, что-то прикладывали к глазам. Издав громкий устрашающий свист, коршун потерял к ним интерес. Широко расправив крылья, он будто «лежал» на потоках воздуха, обшаривая взглядом землю. Еще не ставшая высокой трава, выгорела на солнце и колебалась под порывами ветра, то пригибаясь, то выпрямляясь. Вся растительность двигалась синхронно, подчинившись воле ветра. Вдруг какое-то движение нарушило однородность. Черные с отблеском глаза хищника замерли на этом месте. Движение повторилось – коршун сложил крылья и камнем бросился к земле. Кто-то из людей вскрикнул. Цепкий взгляд птицы не выпускал ни на мгновение намеченную точку. Раздался грохот и свист, но для хищника в это мгновение не существовало людей…
Крупная ящерица затаилась в траве, готовясь перебежать тропу, когда ее накрыла большая черная тень. Спустя мгновение коршун уже набирал высоту, унося в когтистых лапах добычу. Ему в след неслись возгласы людей, еще несколько раз послышался гром, но свиста не последовало…
Родовая память хранила воспоминания о других людях. Они относились с почтением к хозяину неба, и считали за честь носить на голове его перо. А те, которые захватили долину, казалось, не имели памяти. Прежние двуногие соседи во многом походили на коршуна: они добывали пищу охотой, почитали силу и ловкость и занимали свою территорию, за которую готовы были сражаться. Он помнил чувство единства с теми людьми: они были частью Природы как птицы, звери, растения, насекомые. Они неслись на неоседланных скакунах по высоким травам, и их головы украшали перья коршуна. Когда он издавал воинственный клич с головокружительной высоты, всадники поднимали копья, криками приветствуя хозяина неба.
Он помнил как на смену, жившим в гармонии с окружающим миром людям пришли другие. Сначала они напали на прежних обитателей, а потом пытались охотиться и на коршунов. В его памяти сохранилось недоумение: пришельцы убивали местных жителей и бросали их на земле. Наблюдавшие за этим хозяева неба не понимали: зачем люди охотятся друг на друга?
В те времена хозяин неба был силен и повелевал в небе, а они были привязаны к земле. Но теперь все изменилось: человек поднялся в небо, топтал землю, и если он приходил, то места для другой жизни не оставалось.
Хищная птица привыкла относиться к людям с осторожным почтением: держаться с достоинством, но на расстоянии. Шли годы, человек занимал все большие и большие территории и, наконец, места для коршуна совсем не осталось.
Еще вчера, при их появлении, хищник предпочитал скрыться на скале или дереве, либо поднимался повыше в небо, но сегодня утром что-то изменилось.
Когда на рассвете он, по обыкновению, чистил перья перед утренней охотой, в небе пронеслись несколько летающих чудовищ, которые пришли в долину вслед за людьми. Коршун захлопал крыльями, чтобы удержаться на ветке, потом замер, провожая взглядом три черные точки на горизонте. Внезапно начали просыпаться позабытые инстинкты. Он опять почувствовал себя хозяином неба – главным хищником в долине. Несколько сильных взмахов крыльями, и коршун осматривает свои владения с головокружительной высоты. Соперник рядом, но страха нет: за многие тысячи лет он неисчислимое количество раз так же выходил на поединок, чтобы показать, кто истинный хозяин неба.
Вокруг было тихо, ветер гонял волны по высокой траве и шелестел в листве деревьев – птице начало казаться, что новый человек не более чем видение. Сейчас раздастся топот копыт, из-за деревьев покажутся всадники и поприветствуют его боевым кличем. И он действительно услышал шум, но не от конских копыт, резкий нарастающий свист из-за горизонта. Вдалеке показалась линия из темных точек, которые стремительно приближались. Коршун начал набирать скорость, двигаясь им на встречу. Родовая память раскрыла перед ним бесконечное количество поединков, в его теле собралась сила миллионов поколений – противнику не уйти от расплаты. Резкая атака, удар, серия налетов, бить клювом, рвать мощными когтями, и нарушитель границ повержен и бежит, так было всегда, так будет сейчас.
Соперники стремительно сближались. Коршун поднялся повыше: нападать лучше сверху, так учил опыт множества поколений. Противник совсем близко. Хищник сложил крылья и бросился в атаку. Дальнейшие события смешались в калейдоскоп, подобно кошмарному сну. Летающие чудовища пронеслись на невероятной скорости, коршун не успел атаковать, но его ударило: словно воздух вокруг затвердел и начал бить и швырять птицу из стороны в сторону. Хищник сражался отчаянно, но клюв ловил пустоту, и когти рвали воздух. Он почувствовал, что камнем падает вниз. Трава смягчила удар.
Коршун несколько часов пролежал на земле. Нестерпимо болело перебитое крыло. Он с трудом нашел в себе силы взобраться на ближайшее дерево. Когда солнце поднялось и начало припекать, появились первые люди и их шумные машины. Хищник напрягся и приготовился продолжить бой, но сил хватало только на то, чтобы не упасть с дерева. Он опустил, начавшие было подниматься, крылья – нужно собраться с силами и тогда прогнать захватчиков…
Близился полдень. Солнце пекло беспощадно. Люди в машинах обливались водой, которая тут же смешивалась с потом и испарялась. Не пожалел полуденный зной и коршуна: его глаза окончательно заполнила серая пелена, а туловище отказалось подчиняться. Взмахнув крыльями, в отчаянной попытке удержаться на дереве, он сломал под собой пересохшую ветку и рухнул в придорожную пыль.
Полковник Келли, начальник тыла авиабазы, возвращался с инспектирования нового учебного лагеря. Открытый джип, полуденный зной, и лихой стиль вождения заместителя, майора Ковальски, заставляли его мечтать о смерти как об избавлении.
«Куда этот поляк так гонит. Неужели нельзя объезжать хотя бы каждый десятый ухаб».
Едва полковник собрался озвучить заместителю этот дельный совет, когда его внимание привлек пейзаж за лобовым стеклом. Извилистая проселочная дорога, проходила между двух каменных валунов, справа от них из земли торчал высохший ствол дерева: типичный фон для вестерна.
- Здесь воевал мой предок. Лейтенант Саймон Келли, форт Диерборн. Это в пятидесяти милях к северу. Задали же тогда жару краснокожим. Да, майор, такие были времена либо мы их, либо они нас…
- Чем же так опасна кучка дикарей с луками? – лицо майора оставалось невозмутимым – если улыбнуться, Келли может обидеться, но упустить такую возможность подразнить шефа Ковальски не мог.
Глаза полковника готовы были вывалиться из орбит.
- Луками?! Дикари?! Да эти черти управлялись с огнестрельным оружием лучше наших! Создали они нашим ребятам проблем, поверьте мне на слово, пока мы не прижали их в устье Бэд Экс. Но этот проныра Черный Ястреб* и оттуда улизнул, - Келли стучал ладонью по поручню, будто сам был участником этих давних событий, - но все равно и на него нашли управу. Знаешь как?
Брови майора полезли вверх, и он отрицательно покачал головой. Ковальски слышал эту историю много раз, но если ответить утвердительно, придется слушать истории про службу полковника на флоте. Получив отрицательный ответ, Келли просиял:
- Его привели его же дружки! Представляешь? Его собственные союзники! Вот тебе и благородные краснокожие!
Полковник откинулся на сидении довольный своим рассказом. Тут он заметил под деревом какой-то темный предмет.
- Смотри, там что-то есть! Подожди, давай посмотрим!
Джип свернул с дороги и двинулся в указанном направлении.
- Красивая птичка, - полковник подбросил коршуна на руке, взвешивая, - небольшой, а сразу видно – хищник. Как думаешь, от чего он умер?
Майор безразлично пожал плечами, провожая взглядом низколетящее звено истребителей:
- Я слышал, ребята на базе стреляли по каким-то большим птицам. Может, и эту задели.
Полковник придирчиво осмотрел свой трофей:
- Никаких следов не видно. Пожалуй, заберу его домой и сделаю чучело, - Келли потянул за ремешок, подтягивая заплечную сумку, - у меня дома есть индейская шапка, ну знаешь, такая с перьями. В ней половина перьев как у этой птички. Мне она от прапрадеда осталась – семейная реликвия. Он заполучил ее в качестве трофея в войне Черного сокола: славные были времена…
Полковник уже открыл рот, чтобы предаться воспоминаниям и семейным легендам, когда над ними с ревом пронеслось очередное авиационное звено. Ковальски зевнул, провожая самолеты взглядом:
- Пора ехать, а то колонну не догоним…
Полковник торопливо спрятал мертвую птицу в рюкзак и залез в машину.
- Представляешь, настоящая индейская шапка с перьями и чучело этой птички – отличная композиция для камина, - Келли захлопнул дверцу, и машина, подняв столб пыли, выехала на дорогу.
Ни один из них не заметил, как сверкнул глаз хищной птицы, когда в нем отразились самолеты.
* – Вождь индейцев сауки. Получив обещание поддержки от британцев и других племен в войне против американцев, весной 1832 он демонстративно пересек реку и направился в Иллинойс, начав Войну Черного Ястреба. Помощь так и не пришла. Оказавшись между американской армией и канонерской лодкой в устье реки Бэд Экс, сауки были перебиты, не успев сдаться. Воины дакота и меномини убили множество тех, кто сумел избежать американского плена. Сам вождь был схвачен воинами виннебаго вождя Спун Декора (Чоукека), друга американцев, который доставил его к агенту по делам индейцев в Прайри ду Чин.