Е.Б.Н. посвящается.
***
Умер Большой Серый Волк. Оглядел мутными глазами свое обширное логово, лягнул задремавшего было охранника – и сдох.
- Окачурился, - буркнул охранник.
- Преставился, - поправил шаман.
***
Большой Серый Волк родился и провел детские годы в Медвежьем Углу среди таких же серых соплеменников. Зимы в медвежьих углах длинные и холодные, поэтому старые волки спасались горьким зельем, а Большой грелся, прижавшись к козлу. Уже будучи вожаком стаи, Большой любил взрываться негодованием, когда его обвиняли в истреблении травоядных.
- Кто? Я?! Да вы знаете, что я в детстве у козла грелся?! Козлы всегда мои лучшие друзья были! Кто б я был без козлов?!
И действительно, в царских палатах на стенах его роскошного логова были развешаны громадные фотографии, где стада травоядных грудятся у полного до краев корыта, а Большой Серый Волк возвышается на пне и высоко задрав голову воет глядя в небо. Там же в логове, в рабочем углу, над обглоданными костями висел на цепях знаменитый триптих - «Возвращение козлят». Первая сцена - «Заблуждение Серого Волка», где Большой Серый сидит во главе волчьей стаи, а помощники запихивают ему в рот блеющих козлят. Вторая – «Покаяние». Большой Серый стоит на лобном пне с группой избранных козлов и плачет жемчужными слезами, и рвет на себе шкуру. И третья картина – «Возрождение» - апофеоз всего замысла. Большой Серый Волк в окружении козлят обнимается с козой, а козлинные массы бьют копытами и срывают в экстазе рога. Репродукции триптиха рассылались бесплатно и служили пропуском в ночлежки, поэтому сценки хорошо знакомы обитателям леса - не хуже, чем базарные коврики с олешкой у ручья. Эти лубочные картинки и сейчас напоминают зверью о весьма извилистом пути, который прошел Большой Серый Волк от рядового хищника до царя леса.
Как же случилось, что серяга из медвежьего угла пробился в лесные цари? Разве он один горькое зелье пил? Или лучше всех умел вожака под хвост лизнуть? Нет, другие получше были. Не этим он славен. А сила его в том, что Большой глубже всех осознал сокровенную волчью страсть на луну выть. Он лучше прочих осознал, что и волки, и все звери томятся желанием забыться и завыть. Взвыть на луну - и облегчить душу, и снова грызть, и снова пресмыкаться...
Большой на своей шкуре еще в детстве испытал смердящий страх, когда в медвежьем углу его дядю зарезали сатрапы Грозного Серого Волка. Его родич как-то в сердцах помянул Грозного, и случайно изрыгнул из пасти вопль - и был растерзан. Большой помнил, как у папаши целую неделю шерсть дыбом стояла, боялся, что и его заберут куда Макар телят не гонит. Этот урок врезался на всю жизнь – выть можно только тем, кому не на что жаловаться. А не на что жаловаться только вожаку. Значит выть никому нельзя. Это открытие поразило Большого. «Как же так, - думал он, - во всех окрестных лесах звери воют и живут припеваючи, а у нас и выть нельзя, и радоваться нечему». Он стал смутно догадываться, что вытье и есть радость, что часто это единственная радость в жизни, и что если позволить зверям выть, то ничто другое и не надо. Эту истину давно поняли Крокодилы, Бегемоты и Львы во всем мире.
Большой уже пахановал, когда пошел на риск и возглавил движение за свободу животных выть, вопить, скулить и плакать.
- Нет ни Волка, ни Барана, ни Козла, ни Шакала – а все равны перед Луной и каждая животина имеет право воем выть, и это и есть свобода, - митинговал Большой Серый, взгромоздившись на лобный пень.
Неслыханно! Авторитетный хищник братался с травоядными и разрешал кричать и плакать! Парнокопытных обуяла животная радость и они на своих шкурах вознесли Большого Серого на престол лесного царя.
Это были самые вершинные дни его жизни. Весь хищный мир собрался на его воцарение. Большой купался в лучах славы и красовался на приемах в честь зарубежных хищников.
- Как же, знаем, - скалились гости, - набрасываясь на свежезарезанных поросят. – Но козлов распускать нельзя, а то у них опять рога нарастут и бодаться будут. А это и лесу и козлам вредно. И овец стричь надо! Вот в этом мы как раз тебе поможем, здесь у нас огромный опыт есть.
С этого момента жизнь зверья круто изменилась. Ученым Кротам были поручены раскопки, и они вскоре обнаружили совместные захоронения хищных и травоядных динозавров. Из чего сделали вывод, что хищники и травоядные совсем не враги друг другу, что они дополняют друг друга, и что теория о непримиримой вражде между ними ложна.
В «Лесной газете» появилась подборка статей видного экономиста Гамадрила, прозваного Жоповым за яркий цвет его седалищных мозолей. Гамадрил Жопов, который всю сознательную жизнь прожил в охраняемой клетке в зоопарке, на живых примерах очень убедительно доказывал, что травоядные напрасно жалуются на хищников и возмущаются их поведением, что это пережитки старого мышления, а по-новому они, наоборот, должны всячески поощрять хищников, чтоб они съедали хилых и слабых и тем самым оздоровляли стадо. Это была точка зрения более просвещенных жителей леса, которую в основном поддерживали Ученые Козлы.
Эти Ученые Козлы на своем Ученом Совете тряся калининскими бородками клялись в верности новой власти и даже выжгли на своих шкурах такой призыв:
«Козел, не ругай Волка,
В этом нету толка.
Коль тебя он съест -
Будет крепче лес!»
А в козлиных яслях распевали частушки:
«Коль тебя сожрала свора
Стал ты жертвою отбора»
Или -
«Был зарезан козлик
Для козлиной пользы»
Однако, менее образованные животные не могли осилить козлиную мудрость и вернулись к учению старых шаманов. Шаманы учили, что не надо заклиниваться на пище, а надо думать о высшем смысле существования. Не так это важно, кто кого ест - волк овцу или овца волка, – а важно, что все страдают. Эта мысль была особенно близка баранам, которые в лесу появлялись редко, а жили в загонах, охраняемые собаками.
«Нет ни волка, ни барана
По учению Шамана.
В божьем царстве все едины -
Те кто ест и кто едимы», -
распевал бараний хор под управлением волка в овечьей шкуре.
Было принято решение, что в благодарность за обретенную свободу, бараны будут добровольно поставлять молодых ягнят на волчьи пиры. Этот шаг взаимного примирения ломал вековые предрассудки. Отныне волки освобождались от бестолковой беготни в поисках пищи, а могли больше внимания уделять семье и своему духовному развитию. И поскольку, согласно новому мышлению, что хорошо для волка – хорошо и для барана, - бараны тоже выиграли. Они еще не знали в чем их выгода, но бараны не сразу схватывают, это давно известно.
Среди хищников тоже наметилась тяга к смягчению нравов. Шаманы любили приводить в пример Медведя. На волчьих сходках после обильных возлияний и сытных обедов шаманы рассказывали об особом пути Медведя. «Взгляните на Медведя! Какой он тучный и вальяжный! А ведь он ведет вегетарианскую жизнь. Да, он иногда срывается с диеты, но потом уходит в берлогу, живет один, раскаивается и долгие месяцы не ест совсем, постится и сосет лапу». Волки горько скалились, ругали свою хищную природу - и пожирали травоядных.
Конечно, находились скучные пессимисты, всякие старые ослы, которые брюзжали, что поголовье травоядных тает, а число хищников растет. Что на местах беспредел, а собаки одичали и стали злее, чем волки. И хотя право выть на луну несомненно щедрый подарок, но на вечно голодный желудок воспользоваться им нелегко.
Большому Серому Волку, однако, было уже не до ослов и баранов. Он вступил в борьбу со страшным оборотнем – Зеленым Змием. И Змий одолевал. В редкие минуты просветления Большой врывался на лобный пень, ревел страшным голосом, рубил лапой воздух, ломал хребет незадачливой животине – и вдруг на полуслове оступался, проваливался, и охранники едва успевали подхватить его на лету. Его окружила клика шаманов, которые воскурениями пытались изгнать Зеленого Змия, но Змий, надышавшись воскурений, только крепчал. Большой болел, слабел и вконец потерял власть над стаей...
****
Новый Вожак объявил траур. Похоронили Большого Серого Волка по высшему разряду. Травоядных пришло мало, в основном выставочные экземпляры, охраняемые государством. Остальные - то ли вымерли, то ли еще что.
Крокодилы, Львы и Бегемоты выразили самые искренние соболезнования.