Встать! Суд идёт!
Прошу садиться.
Судья - в очках и накрахмаленной белой блузке с глубоким декольте,в сапогах со стальными каблуками. На столе перед судьёй стоят песочные часы и потрепанный томик Библии.
Рядом с креслом судьи стоит судебный пристав, - на тонких длинных шпильках и в короткой юбке, с наручниками, пристегнутыми к поясу.
- Ввести подсудимых.
Вводят мужчину и женщину - с красными потными лицами и торчащими из прорех рубища костями.
Бесцеремонно вталкивают в зал. Охранники с элетрошоком и дубинками, пристегнутыми к поясу, крепко держат их за локти. Толпа, завидя подсудимых, бушует. Люди вскакивают с мест и несутся к ним, но охранники - явно с большой неохотой - оттесняют негодующую толпу назад.
Охранник бьет тяжелым ботинком мужчину - бьёт сильно, по коленной чашечке, и тот сквозь обломки зубов процеживает матерное слово.
- К порядку! - стук молоточка судьи отдается в его воспаленном мозге. - Суд признал вас виновными. Остается определить меру вашего наказания.
По залу суда проносится ропот недоумения. Каждый хочет высказаться.
Молодая девшка с пепельными волосами вскакивает с места.
- Сжечь их заживо!
Из толпы пристутствующих доносится одобрительный гул.
Подсудимая - худая, с ободранными волосами; лицом - с запекшейся кровью, с выбитыми зубами, прижимается к мужчине. Он с трудом стоит, опираясь на стол обеими руками. Его левая нога неестественно вывернута. Смотрит на женщину одним-единственным глазом, шмыгает сломанным носом.
Девукшка из толпы, предложившая их сжечь, вскидывает вверх руку. Кисть сжата в кулак.
Люди в зале делают тоже самое, сопровождая движение радостными возгласами.
С места поднимается вторая девушка, худенькая блондинка. Она прижимает к груди малыша, завернутого в одеяльце.
- Повесить их!
Люди вскакивают с мест, поддерживая девушку криками восхищения.
Поднимается третья девушка - с ярко-синими дредами.
- Сломать им кости и растворить в кислоте!
Малыш на руках блондинки просыпается и жалобно плачет.
Подсудимая с желтыми осколками во рту пытается что-то возразить. но её срывающийся голос теряется среди всеобщего гама.
Судья стучит молоточком по столу.
- К порядку! - толпа, нехотя, затихает.
- Господа, будем же милосердны! Эти двое совершили много ошибок, но всем людям свойственно ошибаться. Все мы христиане, всех нас с детства учили прощать своих ближних. Кто за то, чтобы простить этого мужчину и эту женщину и отпустить их на свободу?
Толпа в бешенстве. Люди всакивают с мест.
- Они хотели, чтобы я потеряла ребенка! - истерично кричит блондинка и бьёт себя в живот, словно повторяя чьё-то движение... Младенец заходится в плаче.
Толпа воет и бесчинствует.
Судья стучит молоточком в третий раз.
- Я так и знала. что вы будете против их амнистии! Так что приговор - смерть!
- Смерть! Смерть! - в унисон заходятся люди.
- Будьте вы прокляты, люмпены! - хрипит подсудимый, пытаясь вытереть нос, съехавший набок.
Судья поднимается. Пристав забирает со столика Библию и песочные часы.
Судья подходит к маленькой раковине и демонстративно моет руки.
Все поняли, что это означает.и отреагировали радостными ликующими воплями.
Охрана уже не может сдержать разъяренную толпу. Люди сшибают с ног охранников и бегут - нет, не бегут - несутся к своим жертвам.
Женщина визжит, мужчина пытается заслониться ею, и когда первые руки уже потянулись к ним - швыряет её в толпу. В следующий миг мясо срывают с его костей, волосы - прочь из волосяных фоликул. Его тощие пальцы хрустят под чьими-то зубами.
Если Гренуй был разорван толпой изнемогающих фанатиков, жаждущих обладать им до конца, то подсудимых разрывают на части, руководствуясь исключительно лютой ненавистью.
И тут, и там - повсюду - слышатся звуки ломаемых костей и крики агонизирующих подсудимых.
...Спустя пятнадцать минут люди расходятся. Женщины вытирают подолами платьев лица, мокрые от чужой крови, мужчины вытаскивают из подушек пальцев крошечных осколочки костей, совсем как обычные занозы.
- Рады были вас видеть, - раскланиваются друг другу мужчины и женщины. - Не будете ли вы столь любезны придти к нам во втором часу на чашечку кофе?
...Судья складывает очки в потертый ярко-оранжевый очешник и садится на переднее сидение черного Хаммера с затемненными стеклами. Пристав садится рядом с ней - за руль.
- Да будет мир праху, - говорит судья, рассыпая по плечам длинные волосы.
- Да будет мир праху, - кивает пристав, кладя в рот пластинку Детского орбита и застегивая на шее ниточку жемчуга.