Разноцветные голоса - салатовые, розовые и желтые как три ярких полоски - проскальзывают через мозг сквозь уши. Ты будешь рисовать со мной моих акварельных китов? Я тогда начну размазывать майонез по губам и подбородку и рисоваь на плакатах Use me. Пчела застрянет лапками в глазном яблоке, а ты вывтатуируешь на лопатке значок бесконечности. Красота в сантиметрах. И тебе безразлично - и тебе безразлично. Язык узелком вокруг черенка вишни. Три раза.
Когда мне говорят, что я была чем-то хорошим, моё самолюбие ранится. Судороги как у лабораторных кошек, которым вводят зарин и наблюдают за их мучениями сквозь стекло ящика. А после введения антидота все резко прекратится. Атропиновые кролики и обезумевшие мыши мечутся, натыкаясь на стекло...Это больше, чем полмира. Это просто люди, связнные интуитивной памятью. черно-белые форматы и иногда синий воздух. Утром путала соль с сахаром и смеялась болью. Избавь меня от паучков по вязкости стекол. Они все подбираются. А я - холодная ракушечная пустота. Вокруг плотно сжатые челюсти скучных лиц. Голым животом с серебряной сережкой прижиматься к твоей простыни и отталкивать предлагаемую бутылку. Размазать подводку по векам и расплевать тушь по щекам, разорвать жемчужные бусы и сидеть такой героиновой шикарной сучкой в кружевном белье в окружении смятой одежды. Шокировать третьи лица - а мне уже похуй, что они скажут. Когда внутренности просто выедят изнутри - уже всё будет все равно.Часами говорить ни о чем. Таком влажном ниочем. Выстрелишь на счет "три"? Или продолжать жить? я буду. стану бесконечностью - той самой, - с лопатки, акрилом по кожаному корсету, паутиной по углам и выпавшей ресницей на твоей щеке. Зеркала давно спятили. Разбиваться о стекло совсем и не больно. я за тебя, даже когда ты будешь по локти в крови.асфиксия сменяется скомканной дикцией.