Когда глина гладит руки своей шершавостью и начинает показывать характер, просто и естественно, приглашая в свои сокровищницы, зазывая потрогать дары и клады, невольно начинаешь понимать ее многоликость, лукавство, упрямство и мудрость; доверяешь чувству пальцев, внутреннему пространству своей души. Она, как опиум, для рук,- великий соблазн тоскующего сердца. Глина не любит спешки и насилия, ей незнакомо равнодушие. Порой больно и красиво ее прикосновение, иногда правдиво и метко, а иногда легко и отрадно, да так хорошо, что дух захватывает. Чудно’, но она такая!
02.08.1998