Утопающий в калейдоскопе огней, город ночной
Манекены, в освещенных витринах, смотрят вслед
Она на распятье в постели чужой
Он кистью рисует её портрет.
Туманом топленого молока
на волны накинет Он нежности след
Бушующим ветром наполнит Она паруса
и сорвет якоря в ответ
Он теплым бризом ласкает грудь
Дурманом цветов в поля уведет
Она же сожжет его зноем пустынь
Осыплет льдом и все нити порвет
И вот остался меж ними миг
Вот сладость губ, вот округлость колен
Вот прикосновенье его рук. Дрожь
Он в ней, и повержено тело. Плен.
Да к чёрту все грани, под маской приличья
Императрица в бесстыжем обличье
Лишь розги и ласки, и томные стоны
Отбросьте приличье, снимите оковы.