В небесной канцелярии день и ночь кипит работа, вернее сказать, там всегда кипит работа - ведь в небесной канцелярии нет ни дня, ни ночи - в небесной канцелярии только вечность. Бестелесные святые духи и ангелы, черпая силы лишь в бесконечной божьей благодати, постоянно и методично производят необходимые манипуляции по упорядочиванию всего божественного существования духовной сферы мироздания.
- ...У Старика точно крыша поехала, когда он решил создать Землю, - проворчал один старый свя-той дух из департамента небесной юстиции своему молодому коллеге, - никакие законы для них не писа-ны. Что мы не придумываем они обязательно обманут, исказят, да и еще свои домыслы припишут Его Божественной воле...
Старый дух богопочитающе возвел глаза к выси, не забывая при этом косить взглядом на молодого и, особенно внимательно внимающего словам старшего товарища, святого духа. “Что-то он очень подоз-рителен этот молодой, - подумал старый дух, вспоминая многочисленные случаи засылки в канцелярию переодетых ангелов из службы охраны небесного порядка, после чего некоторые святые, несогласные с определенными постулатами главы канцелярии, переходили в разряд забытых, а то и вовсе исключенных из разряда почитаемых и получающих благовония от проставленных им свечей”...
- ...Да восславиться Имя Его, - старый дух изобразил верхнюю степень поклонения и даже для вер-ности пустил нематериальную слезу из своих совершенно близоруких глаз.
- Ага, - согласился молодой дух, слегка иронично изогнув краешек губ, - во веки веков.
- Аминь, - согласился с поправкой старый дух, подумав, - А парень не прост, далеко пойдет, если не остановят, как в его суетной, телесной жизни.
Духи замолчали, углубившись в свои бесконечные фолианты - кладези божественной мудрости, пытаясь исполнить волю начальника отдела святого Павла и создать новые законы по которым должны жить, распустившиеся по мнению небесного хозяина, земляне.
- Нормальные законы, - через некоторое время, если уместно говорить о времени в вечном про-странстве духов и идей, промямлил устало молодой дух, - лучше и не придумаешь. Соблюдай себе Кон-ституцию из десяти заповедей и все, чего уж проще, что Он еще хочет.
- Да это все из отдела святого Петра у Чистилища мутят воду во пруду, - разогнув старческую спину ответил святой дух бывшего бабника - настоятеля мужского монастыря, возведенного в ранг святых по разнарядке с некого ЦэКа.
- А че так? - поинтересовался молодой дух, блеснув дорогими при жизни искусственными зубами. Это был дух бывшего уголовного авторитета, возведенный в ранг святых синодом православной церкви за то, что перед смертью успел переправить несколько миллионов на счет строительства храма, который был построен в виде нескольких шикарный трехэтажных коттеджей для архиерея и других не менее важ-ных чиновников синода.
- Поди и пойми их, окаянных, они вечно жалуются на свою загруженность и ответственность, как будто бы очень тяжело отбирать тех, кто жил или не жил по написанным нами законам...
* * *
А ведь действительно самая шумная и напряженная работа велась в департаменте Чистилища, где происходила сортировка свежеиспеченных душ, непрерывным потоком поступающих из бренной жизни, покинув суету ради вечного томления. Вы вот сами попробуйте представить, как тяжело духу святого Петра разобраться с тем, кто есть кто и при этом не ошибиться, а то знаете всякое может быть. Одно дело судебная ошибка в суде людей, а другое дело ошибка Высшего и Самого Справедливого Суда...
Длинные шеренги ручейков душ в голом виде проистекают к различным святым духам, служащим департамента. Каждый святой дух восседал на своей отдельной туче и работал только с одной категорией душ - узкая специализация была тем ноу-хау, которым так гордился святой Петр, и сам не гнушающийся грязной работы, постоянно стараясь показывать своим подчиненным пример внимательного отношения к людям, то есть к их душам. Сегодня он работал с душами, прибывшими из одной любимой им славянской державы, постоянно страдавшей и радовавшейся этому.
Вот подошла очередь сухощавого еще крепкого с виду старика, представившегося ввиду многочис-ленных болезней по возрасту тела и души. Старик был лысоват, сгорблен, огромными жилистыми ладо-нями он прикрывал то место где раньше был срам, его полусогнутые ноги слегка дрожали и он, как бы стесняясь своего голого вида, переминался с ноги на ногу. Святой Петр оценивающе осмотрел старика снизу до верху, остановив взгляд на огромных, неприродно скрюченных ступнях. “Боже, неужели это создание подобие Твое, - подумал Петр”. Он посмотрел на красный нос, испорченную печень и мозги засоренные богохульством, и приступил к своему обычному опросу, хотя ему было ясно, что путь этого старика один - в царство Люцифера, представитель которого лукаво посматривал с пропасти Гиены Ог-ненной в ожидании очередной жертвы.
- Отвечай быстро и по существу, - громогласно приказал святой Петр старику.
Старик, как бы испугавшись, согнулся еще больше, но взгляд его страха не выражал - любопытство, может быть, но не страх...
- Были ли у тебя другие боги на уме когда ты упоминал имя Его.
- Кого это его? - старик удивленно поднял глаза на святого Петра.
- Только за это одно тебя нужно повергнуть в Гиену Огненную, - гневно высказался Петр, - что за народ пошел - не знают о ком речь идет и как это вы там, на земле, к смерти готовитесь.
- Да ни как не готовимся, - старик думал, что его спрашивают, - она приходит не спрашивась, зараза такая. Вот кума мого Петра задавило, когда мы ночью лес тащили из лесничества, вот так бревно упало и задавило и не спрашивало, а кум только и успел что ойкнуть, царство ему небесное. А лесник такой хай поднял, будто это его задавило. Вот человек неуемный - могорыч получил, а все ему мало...
- Нас твой кум грешник не интересует и царства небесного ему не видать, как и тебе, - перебил речь старика громом негодования святой Петр, ему не понравилось совпадение его имени и имени какого-то там кума. Он уже решил, что отправит этого старика в преисподнюю, но формальная процедура опроса в Чистилище, утвержденная им же, требовала опросить любую поступившую душу согласно десяти запо-ведям, присланным из департамента небесной юстиции. Поэтому он решил, в назидание внимающим его заботе подчиненным святым духам, уточнить вопрос, чтобы знать - ставить плюсик в графе “Исполнение заповедей” или нет, - Спрашиваю еще раз и не растягивай удовольствие. Бога ты одного знал, когда имя Его упоминал.
- А черт его знает, скоки их есть богов энтих. Коды работу начинаешь какую-то то завсегдай гово-ришь: “Боже помоги”. А коды самогонку гоним, а участковый идет по улице или если жо мы с соседом шкалик водки задушить хочем, а евонто жена-стервоза шасть да шасть, то говорим: “Боже пронеси”. А вот если жо по пьяной лавочке упадешь под забором где-то, зимой особенно, то просишь: “Боже сохра-ни...” Не знаю, ой не знаю. Ежели он один, то как ему управиться сердешному со всеми нами. Наверное, он помощников имеет, низя сейчас без помощников или этих, как их, ну что у председателя сельсовета нашего...
- Прекрати богохульствовать, - святой Петр так рявкнул, что посланец ада прижал уши и закрыл в страхе глаза. - Так, с тобой все ясно. Вычеркиваем.
- Чего вычеркиваем? - старик испуганный непонятным гневом большого небесного начальника, ми-гающими глазами смотрел в его светящиеся зеницы.
- Вопрос вычеркиваем для ясности, - сказал святой Петр, ставя минус в первой графе опросника, силой надавливая на перо, выдернутое из крыла бестелесного Архангела Гавриила, могучей стеной стоя-щего ссади и следящего за порядком в очереди.
- Ясность она всегда то не повредит, - старик понимающе закивал головой, - без ясности всю жизнь в темноте проживаем, а вот живем как-то. Темень она то стремление к свету порождает, а ясность она как ложь - всегда ослепляет...
- Так, второй вопрос, - святой Петр поставил точку возле второго вопроса в опроснике, готовясь черкануть “минусик”, означающий не соблюдение очередной заповеди, - Кумира себе создавал?
- А это как? - старик или это его душа, опять недоумевали.
- Чего вас только в школе учили? - вздохнул огорченно Петр, - Ну, на кого-нибудь ты хотел бы быть похожим из того, что на небе вверху, на земле внизу, того что ниже земли - в воде?
Старик задумался, улыбнулся.
- А то как же, милостивый государь, конечно же...
- Ну-ну, сказывай, подписывай себе приговор, - грозно блеснули огненные зеницы святого и он по-смотрел на эффект гнева своего, отражаемого в лицах внимающих нижестоящих по должности святых.
- Птицей небесной стать хотелось бы и не раз. Вскопаешь ото огород, посадишь кой чего там на пропитание, а град все выбьет или засуха пожжет...
- За грехи все ваши Бог вас и наказывает, - подсказывал верную мысль крестьянину святой Петр, осматривая своих подчиненных, застывших в позах послушания и внимания.
- ...Отож оно и есть - бог наказывает за грехи, а нам по новой копай огород и сади репу, шобы хоть она поспела. И коровенке нужно корма, а как это без коровенки - умирать совсем без коровенки. А пред-седатель все на поля зовет битву за урожай производить. И так вот цельный день. Спина болит, руки кру-тит и на водку денег нет, а Маруська, продавщица наша, в долг больше не дает... И так охота то птицей стать и полететь в теплые края, туды куды председатель свою жонку и детей отправлял, там говорят хо-рошо, там все есть, как в Америке - коммунизм там...
И рыбой стать хотелось. Нырнешь вот так, как линь, ляжешь себе в теплое болото и знай себе чер-вячков выуживай. Ни тебе дом не валится, ни дети есть не хотят, ни жена не ворчит, ни теща, и нет пред-седателя, участкового - токи тишь да благодать. Хотел рыбой стать, хотел и не раз. Но больше всего пти-цей - небо оно то больше и просторнее, бог не зря там живет... Конечно не зря...
Но небо далеко, а лес рядом. Хотел и зверем лесным стать. Хотел, куды ж правду деть. Выть часто волком-серомахой хотелось; силу хотелось иметь медвежью, несокрушимую, чтобы осилить труд навали-вающийся; лисой плутовкой рыжехвостой стать хотелось, чтобы обманом и хитростию жить припеваю-чи... Но не дал Бог таланту оборотнем стать - остался вот человеком...
- Грешник ты, - хотел поразить громом своего голоса старика Петр, но голос почему-то ослаб и по-лучилось какое-то невыразительное бормотание. Петр боковым зрением наблюдал за смиренными подчи-ненными, те как внимали его высшей воле так и внимают. Святой Петр поставил минус опять, но уже не такой большой и жирный как в предыдущей графе. - Грешник ты, оно то сразу видать. А вот имя Господа Бога нашего произносил напрасно в суете мирской или нет? Отвечай!
- А кто его знает когды нужно имя Его упоминать. Упоминал, коды упоминалось. - Старик обре-ченно махнул рукой, - Что пользы от имени, как его не поноси или не возноси, оно всего лишь имя. Были бы дела, а имя то завсегдай можно присобачить, как медаль председателю или президенту - народ все трудиться, а они медали и премии друг дружке вручают...
- Ты, раб Божий не путай имена смертные и Имя Его! - Святой Петр многозначительно поднял ука-зательный палец вверх.
- Отож и я говорю, что нам рабам имя упоминать чье-то, свого то не всегда помнишь. А как ска-жешь “йош-твою-душу-в-господа-мать” так легче на душе. Получается так, что Имя Его помогает, - ста-рик вздохнул.
- О, Господи, грешен мир созданный тобой, грешен, - вздохнул и святой Петр, ставя очередной ми-нусик, думая о каких-то своих святых проблемах. - Так, что у нас там дальше? Ага. А помнил ли ты день субботний, чтобы освятить его?
- А что суббота, - старик недоуменно развел руками, - день как день. Это хорошо, что при Брежне-ве его сделали выходным. Когды не пашня, не сенокос или не уборка. то есть ыщо день для дома шоб по хозяйству и для огороду время было. А то все знаешь шо в колхозе денно и нощно пропадаешь, а когда то и для себя нужно, е все же для народа. Оно то хорошо, что есть суббота и воскресенье - и поработать можно и коль праздник какой то и отдохнуть, выпить, закусить и о жизни с мужиками погутарить.
- Ты что это, грешник, работал в субботу и воскресенье? А когда же ты освящал Имя Его?
- А как же его не работать в выходные-то? - Старик посмотрел на святого Петра, как на неразумное дите, - Говорю же вам: если же все время на работе, то жить как. Оно и раньше хотя трудодни были - пять копеек деньгами и двести граммов хлеба за трудодень. А сто рублев налогу, а штрафы... Вы попробуйте прокормить семью за рубль пятьдесят в месяц и шесть килограммами хлеба, а? А еще сдать молоко нуж-но, мясо, яйца и все бесплатно... Конечно, работать нужно было. Ночи не хватало, было утро, потом вос-кресенье, ведь раньше суббота то не был выходной. Потом, правда, паспорта выдали, деньги начали да-вать, облигации, налогу уменьшили и хорошо, что субботу выходным днем сделали. Коли работы в кол-хозе нет - выходной, дома поработать можно и времячко выпить есть, отдохнуть... Святое это дело суббо-та и воскресенье.
Задумался святой Петр, рука осторожно вывела минусик, а подлая мыслишка подсказала, что мину-сик то всегда легко исправить на плюсик. “Пшел вон, лукавый, - мысленно прогнал Петр эту мыслишку”.
- Отца, мать своих почитал, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе?
- По молодости то не очень. А кто по молодости родителей своих почитает - каждый хочет быть са-мостоятельным. Оно то и почитание почитанию рознь. Я так понимаю - коль родили, значит должны де-тей уважать. Дети то будущее, а мы старики свое то отжили. Я вот лично детей своих уважаю и почитаю. Старшой пьет больно много, да трактор свой знает как пять пальцев - ночью разбуди, разберет, соберет и поедет. А то что пьет, то оно как нынче - не пить нельзя. Не пьешь мысли дурные появятся. Младшой то не пил, а где сейчас - в тюрьме. Не пил и правды искал, подал в суд на председателя за воровство: где ж это видано: люди работают-работают и два года денег не видят, а он себе машину, жене машину, зятю машину, себе дом, дочери дом, а сыну квартиру в городе. Насобирал мой сын, Гришка мой, документов разных и подал на председателя в суд. И куда подал - в суд ихний воровской. Не суды, а ироды...
- Но-но, ты того, судей не злословь и начальников не поноси - они не тобой назначены, над ними высший суд есть.
- А я то что, мне что, а они то сволочи вместе со своим высшим судом. Эх, если бы Гришуня пил, как все, то проще ему бы жилось, - если бы это была не бестелесная душа, то могло показаться, что ста-рик хочет заплакать.
И если бы святой Петр не был бы духом святым, то можно было подумать, что он задумался.
- Ну, ты это, - как-то неуверенно может даже с надеждой в голосе (хотя какие могут быть интона-ции в духовной сфере?) сказал святой Петр, - родителей своих почитал.
- Да как все: в куске хлеба и во внимании не отказывал. Конечно, когда мать моя на Серафиму мою, жену значит, поперла, то пришлось вступиться, но так без рук. Оно то и понятно: свекровь должна не-вестку в строгости держать, но кто по молодости это понимает... и кто в старости может понять моло-дежь... Нет, старики не должны вмешиваться в жизнь детей своих, ото как воспитали - ото и получайте на старость. Но я так думаю, что воспитывать и не надобно - жизнь она лучший учитель и воспитатель, все, как жизнь задумает, все так и будет...
Святой Петр медлил и как-то очень незаметно, слабенько надавливая, прописал минусик. “И как это я сразу не сообразил, - подумал святой Петр, - действительно минусик так легко исправить на плюсик... Заменить значки нужно, заменить обязательно, что они там в департаменте небесной юстиции себе дума-ют...” Не знал святой Петр, что значки плюс и минус ввел святой дух мученика Моисея, в миру Войцехо-вича, бывшего заведующего торговой базой, сумевшего на некоторой комбинации этих самых плюсиков и минусиков собрать солидный капиталец и пострадать за это, убедив, отца Никодима, сидевшего с ним в одном лагере, что пострадал за веру, открыв ему, будучи при смерти, тайну припрятанных своих капита-лов. Неплохую церковь построил отец Никодим за богатства эти и даже на приют для отверженных оста-лось. Вот и добился у синода отец Никодим признания Моисея Войцеховича святым в православной церкви. “Одним Моисеем больше или меньше - хуже не станет, - решил епископ, получив в дар, не иначе как на святые дела, часть золотых украшений Войцеховича, и утвердил решение о возведение его в ранг великомучеников святых.
- Надеюсь, ты не убивал и даже мыслей таких не было? - уже не так грозно спрашивал Петр, хотя брови по-прежнему надвинул устрашающе, как это положено всем судиям.
- Убивал, а то как же, - старик-крестьянин вздохнул, потупил голову, - нельзя в жизни без убийст-ва... Не ты так тебя...
Святой Петр опешил. В его досье на этого крестьянина убийств не числилось! Назревал большой небесный скандал - самый многочисленный департамент слежения за ближними и дальними допустил ошибку и какую ошибку - пропущены убийства.
- И кого ты убивал нечестивец? - если бы у святых кроме святости были еще и чувства, то можно было сказать, что святым Петром овладевали очень не простые и противоречивые.
- Зайцев убивал, ловил силками и убивал. Двух кабанов диких самолично завалил, в яму-ловушку заманил и добил топором. Курей резал, гусей, а сколько крыс и мышей удавил, то немеряно...
- Да тож Господь вам людям неразумным животину ту в пищу дал, - святой Петр почувствовал не-кое облегчение.
- Крыс и мышей нам в пищу? - видно было, что старик засомневался в Божьей мудрости.
- Ты что, смерд поганый, каких мышей и крыс! Гусей, курей, свиней, коров...
- Да что ты мил человек, начальник видно большой на небе, а не знаешь, что того, что Господь дал нам в пищу то, что он дал не нам, а другим. Поначалу все это забирали в налог, потом менять нужно было на одежду детям, а если что-нибудь в лесу поймаешь, да так чтобы лесничий не прознал, то это все детям - им то расти надобно. А вот насчет крыс да мышей ты тутова прав - этих тварей можно было есть скоки хочешь, да вот как-то не прилично православному крестьянину ту погань есть, даже в тридцать третьем и в сорок девятом до этого не опускались: кору мололи, травы варили, коренья разные, но не гадов полевых или червяков там разных - то, писали в газетах, черные люди едят.
- А кто ж тогда ест, то что Господь дал всем людям в пищу?
- Да те, кого ты поносить запрещал, значиться, как я понимаю, тех, кого Господь забирать все у крестьянина поставил.
- Ты того, - святой Петр не знал негодовать ли ему за богохульные разговоры или дальше послу-шать ответы на запланированные вопросы, - не упоминай Имя Его понапрасну.
- А я то что, я ничто. Если так нужно кому-то значит так нужно, но вот, думаю, после смерти хоть пожалуюсь кому-то, может на небе есть справедливость, а может, ее вообще нет.
- Я тебе дам справедливость, - святой Петр погрозил старику пальцем. - Ишь ты, справедливости ему захотелось. На небе суд - а не справедливость.
- Да я то это знаю. Да, оно то конечно, и на земле и на небе одни суды, а справедливость она только в сказках и бывает.
- Прекрати бессмысленное богохульство, грешник, и отвечай. На людей мысли убийственные имел или есть грешок и убийство божьих детей числиться за тобой.
- Ой, не знаю, что и говорить, - старик опять махнул рукой, - конечно и людей пришлось убивать...
- Да ты что, - опять возмутился работой департамента слежения Петр, он покосил взглядом на своих подчиненных и увидел, как несколько святых дух стремглав бросились в разные инстанции выяснять ис-тину.
- За четыре года Отечественной семь человек точно я порешил, а еще несколько десятков в бою, но там то не знаешь кто и кого. Бивали немца, а то как же - не ты так он...
- Да тож враг, супостат.
- Ну почему же враг и супостат. Такой же, как и мы - все мы дети Божьи, всех он создал нас по об-разу и подобию своему.
- Да ты понимаешь, что ты говоришь и где говоришь, - святой Петр пробовал возмущаться. но гнева святого не получалось - он не знал как можно возразить вновь представившейся душе. “Нет, корректиро-вать законы нужно, обязательно нужно все изменять, перестраиваться - мир меняется, а мы все как-то по старинке, - подумал Петр и он почувствовал (!) что у него зачесался затылок.”
- А что я говорю, как есть говорю. И у них была своя жизь и у нас. Не мешали мы друг другу и за-чем ото было кому-то направлять нас один на одного с убийством и разрушением... Наверное, на все воля Божья, как я понимаю...
- Много ты понимаешь, - святой Петр высокомерно скривил губы, - есть еще силы противостоящие его воле.
- И я о том же. Один должен бог быть, а то и очень много развелось. Они там между собой отноше-ния выясняют, а простой люд страдает. Паны дерутся, а холопов чубы трещат...
- Так, достаточно, - решил сменить тему Петр, с некоторым страхом наблюдая за тем, как очередь поступивших душ все увеличивается. “Хорошо быть Богом, - подумал святой Петр, - не нужно долго ду-мать. Пожелал - и всех людей или в Гиену огненную, или утопив к чертям собачьим, оставив для развода Ноя и каждой тваре по паре...” - Следующий вопрос: “Прелюбодействовал ли и желал ли жены чужого?”
- Со своей бы управиться, - улыбнулась душа старика, - Оно то, конечно, чужая жена завсегда кра-савица и умница, но это только по молодости, а потом когда дети, хозяйство общее, то понимаешь, что лучше своей и не надо.
- Не лгать мне тут - на суде Божьем, - обнаружив ложь, решил компенсировать свои проблески со-мнения гневом, на вызвавшего их, святой Петр, - а Катерина, это что - не прелюбоденяние?
- А-а, Катька! - лицо старика посветлело от приятных воспоминаний, - Какое ж это прелюбодеяние - это любовь. Мы ж то с ней с детства в женихах и невестах ходили и в армию она меня провожала. А по-том эта война и вышла она замуж за Егора. Да что Вам говорить, Вы ж то сами знаете, как оно в жизни бывает - так все запутанно, что вот даже смерть не распутала. Когда Егор то, инвалидом вернулся по мужской части, совсем жуткий человек стал. Да Вы то должны знать, как он ее изводил: ревновал, изби-вал, убить все грозился. Кто ее как не первая любовь поймет, обласкает? Любовь это, а не прелюбодея-ние. И поп наш говорит, что любовь от Бога и что Бог и есть любовь, а браки заключаются на небесах, а не в сельсовете или церкови...
- Ты сюда Бога не примешивай, прелюбодей несчастный. Он знает, что делает - это вы, люди, не ве-даете, что творите, - изрек святой Петр, ставя жирный минусик.
- ...Красиво как, - мечтательно сказала душа старого крестьянина, - Бог - это любовь. И как я сам до этого не додумался...
“Ничего не пойму, - боясь быть услышанным Всевышним, мысленно молвил святой Петр, - что-то наши законники напутали в трактовании мыслей Его... Нужно все переделывать, нельзя все так же , как всегда...”
- Так-с, продолжим, - прервал свои раздумья святой дух очередным вопросом из обязательного оп-росника у Врат Святых или перед Бездной Нечистивой, - Воровал ли ты?
- А то как же, - с непонятной веселостью отвечала душа старика, - если бы не воровал, то гораздо раньше представился Вашей милости, да и еще парочку родственных душ с собой прихватил. Как же это оно без воровства. Работаешь, работаешь всю жизнь и ничего не имеешь, а те кто наши эти, ну ты их все поносить запрещаешь, жируют на горбу нашем. Конечно, воруешь. В детстве колоски самодельным но-жиком срезал, картошку руками выгребал на колхозном поле, рыбу ловили в запрудах колхозных, лес воровали, да почти все, что производили. Старый то председатель понятливый был и все разрешал, вот токи просил, что бы все воровали и так, чтобы он не видел. А вот новый... А новый такой самый, как объездчик Базилевский. Ох, и зануда был этот Базилевский, ох и сволочь. Это из-за него старого предсе-дателя посадили, да не только его. Не зря его в полицию немцы взяли. Он и после Отечественной покаял-ся - в органы пошел работать и суда людского не боялся.
- Над ним Высший Суд будет, - произнес Истину святой Петр и, ради спортивного интересу сделал запрос в департамент учета и контроля. Оказалось, что душа раба Божьего Базилевского числилась в раю - по заповедям жил, бестия...
- Оно то конечно верно, суды нужны - ежели судов не будет, то все кругом разворуют, - грешная душа почесала бестелесый, грешный нос. - Но не знаю, как у Вас, но у нас и в судах одно жулье сидит. Да не только в судах - горсть в правительстве всю страну великую разворовали и живут как в раю...
- Ты это не говори не знаючи, ибо если они и берут то по закону, а если нет, то я тебе так скажу, что легче слону пройти сквозь ушко игольное, чем богатому в рай попасть, - Петр решил напоследок просве-тить немного душу темную и неосветленную словом, которое было в начале и в чем святой Петр не со-мневался - сомневающиеся таких высоких постов не занимают, - А вот воровство - это всеравно грех, - и Петр поставил очередной минусик, одновременно продолжая опрос свидетеля жизни на земле, - А произ-носил ли ты ложные свидетельства на ближнего своего?
- По закону так по закону, - продолжая размышлять над предыдущим вопросом говорила душа кре-стьянская, - только вот не понятно почему это такие законы существуют, что тот кто работает ничего не имеет и в греховниках ходит, а тот кто всю жизнь на шее сидит, тот на этой шее и в рай въезжает...
- По-моему, - возмутился не вниманием к своей особе святой Петр, - я тебя спрашивал о том - про-износил ли ты ложное свидетельство на ближнего своего?
- А тот как же. Ежели нельзя без воровства, то и без лжи и подавно - все люди лгут, все. Кто на ближнего кто на дальнего, но чаще всего люди лгут о себе. Кто ближе всех человеку? Он сам. Кому больше всего посвящается неправды в словах? Самому себе. Ото говоришь всем, что ты такой хороший да пригожий, а сам в мыслях своих не всегда чист. Вот значиться оно и получается, что произнося ложное свидетельство о себе, мы оговариваем самого ближнего... А то, что оговариваем кого, так это может быть и не оговор вовсе, а лишь дума о ком-то. Человек сам о себе говорит хорошо, а другие о нем же - плохо - и то и другое есть правда и неправда одновременно. Я то так мыслю, значит, коли что-то говорят, зна-читься повод был в поступках, словах или мыслях разных. Вот так-то оно и получается, что нет неправды, а правда есть и одна - жизнь она называется. Вот это, значит, я так мыслю...
- Твоих мыслей никто не спрашивает, - возмутился святой Петр. - И что это за бардак такой - каж-дый, кому только есть охота, имеет свое мнение. Мнение должно быть одно: сказано Свыше - ото значит и ваше мнение!
И хотя по штату святым духам и праведникам думать не положено - они должны только учить или передавать слова Учителя, святой Петр задумался. Он не мог определить куда отнести лжесвидетельства на самого себя: к преднамеренному оговору или ко лжи. Но самое важное - он не понимал, почему самый тяжкий грех - желание иметь свое мнение, не занесен в опросник. “Так скоро исказят само Слово из кото-рого все и началось, - в страхе подумал святой и праведный гнев наполнил его бестелесную душу, - Вот задам я этим умникам из департамента законотворчества. Немедленно доложу обо всем Самому. Немед-ленно...” И святой Петр поставил очередной минусик перед именем представленного раба Божьего.
“Ну вот, - облегченно вздохнули мысли главного чистильщика в поднебесной, - последний вопрос, хотя тут и так ясно - не бывать этой душе в раю”. Он осмотрел сгорбленную фигуру: потресканная кожа на скрюченных ногах, громадные с въевшейся грязью, мозолистые ладони, испорченная печень, нику-дышние сосуды... “Куда такому в рай, - как бы оправдываясь мысленно утверждал свое решение святой, - он весь вид нам испортит... Слава Всевышнему, остался один вопрос.”
- Так-с, нечестивец, отвечай: а желал ли ты дома ближнего своего, жены его, раба, вола и такого прочего всего?
- Желал, - обреченно ответила душа старика. - Желал построить дом такой как у председателя иль у районного начальства, чтобы с банькой и душем, но он никому не выписывал материал, а купить не за что, да и ехать в район надобно за ними, а он ни трактор ни машину так просто не даст простому крестья-нину. Жена мне чужая не нужна, да я уже говорил Вам об этом. Быки чужие, коровы и все остальное - хотелось бы иметь, оно то конечно, но что у бедного крестьянина взять, а у председателя их отродясь не было - все, что ему нужно было, он брал на ферме, а бухгалтер все списывал на недород или мышей, а коль Базилевский кого поймает, то по суду столько спишут, что бедолага за всю свою жизнь не потребит. Вот помнится сосед мой бывший Иван в сорок девятом куль пшеницы спер, четверо детей у него - кор-мить то нужно. Был суд показательный в селе, так получилось по суду этому, что он спер почти весь уро-жай за год, а впридачу десяток быков, три десятка свиней, меду пару бочонков и все то, что себе за три года взяли себе председатель, районное начальство, наш бухгалтер и “работник органов” Базилевский. Конечно, я также желал бы взять себе хоть немного с того - всеровно соседу моему Ивану быть расстре-лянным. А еще я хотел бы хотя ото раз к морю-окияну съездить, посмотреть на эту чудасию: пальмы, обезьяны и все такое заморское. А еще хотел бы повидать Америку, говорят, что там все есть и крестьяне, фермеры по ихнему, за свой труд все это получают. Я про все про это в газете демократов читал. Они то нам все это тоже обещали перед выборами. Я вот и поставил плюсик за них, противу прошлой жизни. А оказалось, что демократы это теже самые из райкома партии и наш председатель тоже демократ и сейчас в Думе заседает. Они все демократы оказались, а жить стало еще хуже. Ох, и желал бы я хоть немного пожить их жизнью, а добра ихнего мне и даром не надо - если бы у нас не отбирали того, что мы зараба-тываем, то мне и в рай не нужно было...
- Да ты там и не будешь, - довольно сказал святой Петр, он чувствовал облегчение от того, что мо-жет наконец-то закончить этот длинный опрос, ставя последний минусик в опроснике, - все десять запо-ведей тобой нарушены. Грешник ты великий и место твое в вечных мучениях и страданиях. Пошел прочь с глаз моих...
И душа старика медленно поплелась к посланнику ада, набиравшего очередную команду у Чисти-лища. Посланник ада был небольшого росточка, хитроватый чертик. Он коснулся своей горячей клешней плеча старика и успокаивающе сказал ему:
- Да ты не огорчайся, у нас тебе будет намного легче, чем при жизни: работа привычная, люди все тебе знакомые. А что рай такое - скукотища и все начальство там. Как говорится, каждому свое...
* * *
В департаменте юстиции небесной канцелярии царил переполох. Сам Всевышний спустил директи-ву о внесении изменений в Вечные Истины.
- ... Этим там в Чистилище нечего делать, мутят чистоту нашей небесной благодати своими докла-дами, - возмущалась недавно получившая статус святой душа, работающая на временной должности по-мощника всем, кому помощник понадобиться, - куда уж лучше придумать, чем было раньше...
- Не суетись, - успокаивала его душа очень древнего святого, - это не первая попытка все изменить. Старик создал землю и людей из вечности и все что было раньше, то в вечности и останется.
- Так зачем весь этот хаос? - недоумевал новоиспеченный святой дух.
- Так нужно что-то делать, - ответил старый дух, не смотря на своего молодого коллегу и подумав, что не плохо было бы десятую и девятую заповедь поменять местами.
- А-а-а, - понимающе кивнул молодой и тоже подумал, что не плохо было бы поменять девятую и десятую заповедь местами.
Именно, рассмотреть возможность коррекции девятой и десятой заповеди поручил им их начальник Моисей.