По отношению к делу, в частности, к службе, люди делятся на шесть основных категорий. Первая – это те, кто служит так, КАК НАДО, честно исполняя свой воинский долг, старательно преодолевая все тяготы и лишения, проявляя активность и разумную инициативу. Их жизнь и воинская служба закаляют и превращают в настоящих мужчин, верных товарищей, на которых всегда можно положиться в трудную минуту, которые, не дожидаясь призывов о помощи, сами придут на выручку.
Вторая категория – это те, кто служит, КАК ПОЛОЖЕНО. Они, в общем-то, тоже честно и добросовестно исполняют свой долг, но лишнего на себя не берут, первыми из строя не выскакивают, особой инициативы не проявляют, усердствуют, так сказать, в меру и «не переламываются», хотя на них, в общем, тоже можно положиться, поскольку то, что они делают, они делают качественно и достаточно надежно.
К третьей категории относятся те, кто служит, КАК УМЕЮТ. Вот их научили как-то и чему-то, и дальше они всю оставшуюся жизнь будут делать то и так, чему и как их научили. У них даже не возникает желания расти профессионально, у них практически отсутствуют какие-либо цели или стремления в жизни. Это флегматики, для которых главное, чтобы их не трогали, не замечали. Но на том месте, куда их поставили, в рамках того, чему их обучили, они достаточно аккуратны, квалифицированы, исполнительны и надежны.
Четвертая категория – это те, кто служит, КАК ТРЕБУЮТ. Все, что им говорят, они исполняют, в принципе, даже с неплохим качеством. Но делают они, как я уже заметил, только то, что им говорят – не сказано (даже если и положено), - то и не сделано. Инициативы они не проявляют, все делают только «от сих и до сих», лишнего шага не шагнут, а если для выполнения задания потребуется затратить какие-то усилия, то они еще сто раз подумают, стоит ли это делать, а при случае – еще и попробуют выторговать себе за это какие-либо блага или выгоды.
К пятой категории относятся те, кто служит, КАК ПОЛУЧИТСЯ. Они всегда торгуются, даже если им надлежит сделать то, что они делать обязаны. Это болото. Но болото не флегматичное, как те, кто служит, как умеют, а болото, если можно так выразиться, активное. Только активность их направлена отнюдь не на решение служебных вопросов, а своих личных, причем, порой даже в ущерб службе. Болото, в котором на поверхности тишь да гладь, а в глубине бурлит своя, причем, весьма активная жизнь.
Для них самое главное, чтобы по служебным вопросам их не трогали вообще. Всю работу, задания, свои обязанности они исполняют по принципам «получилось – хорошо, а не получилось, так и Бог с ним», «работа не волк – в лес не убежит», «не спеши сделать сегодня то, что можно перенести на завтра» и «любую работу стоит делать только в том случае, если это не мешает твоей личной жизни».
Ну, и, наконец, шестая категория. Это те, кто служит, КАК ХОТЯТ. Ну, а поскольку служить они никак не хотят, то, в лучшем случае, делают вид, что служат, а то и этим себя не утруждают, просто отбывая номер, а точнее, время, дожидаясь, когда придет благословенное ДМБ*.
Они откровенно игнорируют все и вся: Законы, Уставы, Наставления, приказы командиров и начальников, самих начальников. Их цинизм и откровенная наглость порой доводят начальников до белого каления. Но сделать с ними ничего не возможно, так как «ДМБ неизбежно» и все равно рано или поздно наступит, причем, понятие «поздно» ограничено вполне конкретной датой. Под суд их, если они не совершают явно уголовных _____________________
* ДМБ – сокращенное от «демобилизация», правильнее «увольнение в запас»
преступлений, не отдашь, да и за наглое игнорирование у нас просто так не судят (еще нужно доказать факт неповиновения или невыполнения приказа).
Плюс ко всему, любой осужденный – это резкое «снижение статистики», «ухудшение показателей» и «рост преступности», от чего самым непосредственным образом зависит дальнейшая служебная карьера офицера (именно не самого осужденного, а офицера – его начальника, - тот, осужденный, отсидит свое и выйдет, тем более, если он попал не в тюрьму, а в дисбат, поскольку дисбат судимостью не считается, а офицеру и продвижение по службе будет приостановлено, и присвоение очередного звания задержано…).
На гауптвахте их – этих разгильдяев - постоянно тоже держать не будешь, так как, с одной стороны, тебя незамедлительно обвинят в «искривлении дисциплинарной практики», а с другой, - лишних людей на корабле нет, и если кто-то по любой причине (в том числе и по причине ареста) отсутствует, бремя вахт, нарядов, различного рода работ и всего прочего ложится на остальных – более дисциплинированных членов экипажа.
Таким образом, наказывая разгильдяев арестом с содержанием на гарнизонной гауптвахте, командиры тем самым наказывают дисциплинированных членов своего экипажа, увеличивая на них и без того немалую нагрузку. Разгильдяи же зачастую идут на гауптвахту с удовольствием, так как там практически отдыхают от боевых и трудовых будней.
Наряды на службу и на работу им, разгильдяям, объявлять бессмысленно, потому что все члены экипажа и так различные работы выполняют каждый день, а на вахте или дежурстве стоят чуть ли не через день (чаще и по Уставу не положено), устные же выговоры и прочая ерунда на них не действует, поскольку на срок их службы никоим образом не влияют. Ну, а, глядя на этих разгильдяев и на их безнаказанность, другие воины (кроме, пожалуй, двух-трех первых категорий) тоже распускаются и начинают служить хуже, постепенно переходя в более низкие категории.
Интересно получается, чем хуже и даже гаже человек, тем больше о нем можно сказать. Посмотрите сами: чем ниже категория, тем объем характеристики все возрастает. Да и в самом деле, что можно сказать о хорошем человеке, - что он хороший, честный, порядочный, надежный… А о плохом?! Да тут ни огромнейшей гаммы красок, ни всего богатства великого русского языка с бесконечным количеством эпитетов и сравнительных оборотов, уменьшительных и превосходных степеней не хватит, чтобы в полной мере охарактеризовать, что из себя представляет и на что способен данный субъект.
Помню, когда я заканчивал академию, на выпускном банкете один из преподавателей – доктор наук, профессор, старый и мудрый капитан первого ранга – предложил выпить за троечников(!).
Мотивировал свой тост он очень просто. По его утверждению отличник – это самый неинтересный человек, так как он замкнут в скорлупе учебы, постоянно занимается, корпит над учебниками и конспектами, просиживает все свободное время в библиотеках, изучая специальную литературу. Ни на что другое у него просто не хватает времени.
Он давно забыл, когда в последний раз был в театре, музее или кино, он уже сто лет не брал в руки художественную литературу, с ним не о чем поговорить, кроме как об учебе, у него, наконец, нет никаких перспектив роста, так как любая полученная им четверка будет являться сдачей имеемых позиций, за что он подлежит порицанию.
Совсем другое дело троечник. Это же интереснейшая личность, которая постоянно расширяет свой кругозор, читает массу художественной литературы (в том числе и на лекциях), следит за всеми новинками, не пропускает ни одной премьеры в театрах, ни одного концерта популярных (и не очень) ансамблей и групп, ни одного матча любимых футбольных и хоккейных команд, чуть ли не лично знаком со всеми футболистами, хоккеистами, солистами и прочими «истами», наизусть знает все идущие в городе спектакли и кинофильмы, регулярно посещает музеи и выставки...
С ним, в конце концов, ИНТЕРЕСНО ПОГОВОРИТЬ, поскольку у него весьма широкий кругозор, который он постоянно расширяет еще больше! Да и перспектив для роста у него, хоть отбавляй: любая полученная четверка – это уже движение вперед, достижение, подъем на новую ступень, за что он непременно заслуживает похвалы.
Но вернемся все-таки к обозначенным нами категориям по отношению к исполнению своих служебных обязанностей. Дело в том, что, как я уже говорил, ДМБ для личного состава срочной службы неизбежно, но сроки его могут несколько разниться. И разница эта в точности соответствует обозначенным мною категориям.
На увольнение в запас, то есть на процесс замены «старичков» на «молодых» дается примерно два месяца – чтобы не получилось так, что всех подлежащих увольнению в одночасье отпустили, а замена им еще не пришла, и тем самым боевая готовность Вооруженных Сил оказалась подорванной.
После вступления в силу приказа Министра Обороны (а теперь Указа Президента) о призыве на военную службу и увольнении в запас выслуживших установленные сроки службы непосредственно в воинских частях составляются так называемые «очереди».
В первую очередь, как это ни жаль и ни обидно командованию (с хорошими людьми всегда расставаться горько и тяжело), увольняются воины «первой категории» - те, кто действительно служил добросовестно и честно исполнил свой воинский долг. Где-то примерно через неделю – дней через десять увольняются воины «второй категории» (поймите правильно, понятие «категория» относится не к самим воинам, а только к их отношению к службе). И уж САМЫМИ последними увольняются в запас САМЫЕ разгильдяи – относящиеся к шестой категории по качеству исполнения своих служебных обязанностей.
Многие командиры «избавились» бы от них в первую очередь, освободив себя от лишней головной боли (ведь каждый лишний день их пребывания в части только многократно увеличивает неприятности и ухудшает пресловутую статистику, поскольку в этот период они как с цепи срываются: уж если они и раньше-то не служили, то теперь, после выхода приказа – и подавно, только пьянствуют, издеваются над более молодыми, ходят в самовольные отлучки и совершают другие нарушения).
Но, спрашивается, а где же тогда справедливость? Почему те, кто служил добросовестно, должны служить дольше, чем те, кто просто отбывал номер и регулярно нарушал воинскую дисциплину? Вот и приходится командирам расставаться в первую очередь с теми, с кем вместе служить было приятно, на кого всегда можно было положиться, и невольно продлевать себе «удовольствие» совместной службы с разгильдяями.
Некоторые командиры в отместку за доставленные им неприятности «дотягивали до последнего», то есть увольняли своих «любимцев» в самый последний день. Особенно изысканно это получалось в осенний период, так как летом окончание срока службы не отмечено никакой «эффектной» вехой, а осенью увольнение в запас ограничено наступлением всеми горячо любимого праздника – Нового года.
Так вот, некоторых особо докучливых вояк командиры додерживали «до елочки» и отпускали с корабля буквально 30 или даже 31 декабря, чтобы те даже не успели добраться домой и сам праздник встретили в дороге (хоть этим напоследок отомстить за истерзанные командирские нервы и выпитую у них кровь!).
Вышестоящее командование, конечно, противилось этому, но иногда такое все-таки практиковалось. А уж очереди соблюдались неукоснительно.
В одну из таких осенних пор в Полярном затеяли строить футбольное поле. В общем-то, на Севере нет особой разницы, когда заниматься земляными работами – все равно вечная мерзлота. Но в октябре-декабре – это круто даже для Заполярья.
Тем не менее, решение такое было принято. И выход из положения был найден: было решено собрать всех самых отпетых разгильдяев со всей эскадры, подлежащих увольнению в запас в самую последнюю очередь, озадачить их рытьем котлована под стадион (работка непыльная и объемчик неплохой!), пообещав им, что сразу же по выполнении задания они в тот же день будут уволены в запас, не взирая на все их предшествующие прегрешения.
Этим командование решило убить сразу трех зайцев. Во-первых, выполнить весьма немалый объем работ, для организации которых официальным, цивилизованным путем не было ни техники, ни средств (да и строительство должно было вестись так называемым «хозспособом»). Во-вторых, занять делом и заинтересовать самую «опасную» часть личного состава, да еще и в самый опасный период. И, в-третьих, убрать их с кораблей, освободив командиров от необходимости вместо того, чтобы заниматься делом, постоянно «караулить» этих разгильдяев, и организовать контроль за всеми сразу, централизованно.
Если уж быть до конца честным, то нужно сказать, что принятие такого решения шло как раз с другого конца: чтобы «обезопасить» самых разгильдяев в самый опасный период, было решено собрать их всех вместе под единым централизованным контролем и занять делом, а заодно и решить задачу строительства стадиона. «Дела» же этого им хватит как раз до самого Нового года, а то еще и останется.
Всех отобранных для этого моряков, по установившимся нормам и традициям подлежащих увольнению в запас в самую-самую последнюю очередь, собрали в клубе эскадры. Объяснили международную обстановку и крайнюю необходимость их стахановского труда для победы мировой революции, раздали лопаты, ломы, носилки, рукавицы, ватники…
Но загульное воинство почему-то не рвалось в бой, выражая сомнение по поводу выполнимости поставленной задачи. Второе, но не меньшее, а пожалуй, главное сомнение у них вызывало то, что если они ВДРУГ выполнят поставленную задачу раньше, чем подойдет намеченная для них очередь увольнения в запас, командование выполнит свое обещание – на дворе было начало октября, то есть даже до первой очереди увольнения оставалось еще больше месяца, а до Нового года - почти три.
Выслушав собравшихся, начальник штаба эскадры, чтобы как-то вернуть все в нужное русло, воскликнул:
- Даю слово адмирала, что как только вы выполните поставленную задачу, все до единого будете уволены в запас, не взирая ни на какие очереди!
На этом и разошлись.
На следующий день всю команду собрали на выделенной площадке, но не сказать, чтобы работа закипела. Кто-то пытался что-то долбить ломом, кто-то пробовал ковырять мерзлую землю лопатой, но в основном наблюдался всеобщий непрерывный перекур с дремотой.
В течение недели каждый день, направляясь на службу утром и возвращаясь домой поздно вечером, начальник штаба эскадры наблюдал одну и ту же застойную картину. При таких темпах собранное воинство выкопало бы нужный котлован не раньше, чем ко второму пришествию! Одно только более-менее успокаивало, что все «хулиганы» были собраны вместе, находились под контролем и вот уже подозрительно долго не доставляли никаких хлопот, связанных с их поведением.
Адмирал, чтобы продемонстрировать «хозкоманде» свою заинтересованность и готовность выполнить обещанное, а заодно, по возможности, быть может, и ускорить хоть какое-то движение вперед, даже несколько раз заезжал на стройплощадку и общался «с народом», произнося при этом короткие, но проникновенные, зажигающие и воодушевляющие речи, в душе абсолютно не надеясь на их эффективность.
Еще через неделю адмирал ушел в море на одной из подводных лодок. Поскольку организация данного вопроса была возложена непосредственно на него, то в его отсутствие на уровне командования эскадры о «хозкоманде», да и о стадионе в целом на время забыли – хватало других, более важных вопросов. Когда же через десять дней подводная лодка, на которой находился начальник штаба эскадры, пришла в базу, то, возвращаясь вечером домой, в темноте надвигающейся полярной ночи адмирал не поверил своим глазам. Он даже приказал водителю остановить машину, вышел и полчаса, разинув рот, ходил по объекту: котлован был полностью готов!!!
Утром к адмиралу явились ходоки и потребовали выполнения данного слова, тем более что они поставленную задачу выполнили еще три дня назад.
Пока командир эскадры, начальник политотдела и начальник штаба совещались, что же делать в данной ситуации, пришло сообщение, что руководство организации, ведущей строительные работы в соседнем поселке, предъявило им претензии и обратилось с жалобой к командованию флота, что они, якобы, незаконно использовали их экскаватор и сломали его, и потребовало оплатить все это.
Растерянность и недоумение командования эскадры возросли еще больше. Но вскоре выяснилось, что наши доблестные воины за пару бутылок водки договорились с экскаваторщиком, и тот за одну ночь вырыл им котлован «полного профиля». На обратном же пути горе-копатель так «укушался», что съехал с дороги, завалился в кювет и разбил экскаватор так, что тот практически не подлежал восстановлению.
Хорошо еще, что сам рабочий практически не пострадал. Но, слегка протрезвев после падения хоть и не с очень большого, но все-таки обрыва, он три дня скрывался от своего начальства, которое, в свою очередь, сбилось с ног в поисках экскаватора и его героического «пилота». Сегодня он, наконец, объявился и во всем покаялся.
Да-а! Голь на выдумку хитра! Но поскольку условия, способ и техника рытья котлована в договоре между командованием и «хулиганами» оговорены не были, а данное «СЛОВО АДМИРАЛА» нужно было держать, чтобы не ославиться на весь белый свет, пришлось в ту осень увольнение в запас в Полярном начинать с конца – с шестой категории – и все самые отпетые хулиганы уволились в специально для них организованную НУЛЕВУЮ очередь, значительно раньше первой!
Хорошо хоть за экскаватор платить не пришлось, так как командование эскадры к нему никакого отношения не имело.
10.11.05.