Зловещие Мертвецы

 

 За долгие годы учёбы в медицинском институте, которые пролетели как одно мгновение, я выпил полторы цистерны спирта...
 В общем, я так и не стал врачом. Я выбрал стезю микробиологической науки: ловил в степях Казахстана мелких грызунов и выявлял среди них разносчиков чумы.
 Но сначала, извините, была другая история. Ещё будучи студентом, получил я направление на практику в горбольницу № 15. Типичная советская богадельня. Стойкий запах мочи. Одинокий фикус на подоконнике. Портрет старика Дарвина на обшарпанной стене.
 Выздороветь здесь мог только очень жизнелюбивый пациент.
 Обычное времяпрепровождение студентов-практикантов: философские пьянки в ординаторской.
 Как-то в самый разгар застолья заглядывает старшая медсестра.
- Кто здесь студент Волков?
- Ну, я.
- Вас вызывает главный врач.
Закусывая по дороге маринованным огурцом, добрёл я до кабинета главврача. Приоткрыл дверь.
- О, студент Волков. Рад вас видеть, голубчик.
- Я тоже очень рад вас видеть, профессор. Вы меня вызывали?
- Как ни прискорбно, но в палате № 22 скончался пациент. Увы, такое иногда случается. Даже наша, лучшая в мире бесплатная медицина, оказывается бессильна. Смерть, студент Волков, победила жизнь. Что, в общем, неудивительно. Отнеситесь к этому, как к осознанной неизбежности. С почтением! И без сарказма. Может быть, лишь с едва заметной иронией… Студент Волков, вы только что пили спирт?
- Нет! Я дезинфицировал скальпель!
- А-а….Ну, да-да-да…Послушайте меня, студент Волков: на операционном столе умер гражданин Советского Союза. Как после этого жить врачу? Застрелиться, как совестливому офицеру? Заразить себя бактериями сибирской язвы ради науки? Подвергнуть себя лечению электрошоком? Нет!!! Надо выпить рюмочку слегка разбавленного дистилированной водой этилового спирта, запоминайте, студент Волков, и идти к следующему пациенту. И лечить его! Да-да, лечить! Пока он не умрёт… Такова суть нашей профессии: помочь человеку в переходный период из одного состояния в другое… А сейчас, студент Волков, идите к покойному. Отдайте ему последние почести и, уж не побрезгуйте, доставьте тело из палаты 22 до нашего комфортабельного морга. Да поможет вам, студент Волков, Господь Бог, которого, увы, нет!
 Я выпорхнул из кабинета главного врача, окрылённый высокой миссией. Мне необходимо было собраться с философскими мыслями. И я вернулся в ординаторскую.
- Друзья, - сказал я, поднимая тост за научные знания о жизни и смерти, - излечить больного невозможно! Однако, мне кажется, мы не должны хотя бы убивать…
- Легко сказать: не убий! Скажи, как это сделать? Как?
- Друзья мои, самое страшное в медицине - это последствия лечения. - Я определённо вошёл в роль профессора. - Последствия всегда одинаково трагичны. Коллеги, я вот сейчас выпью и пойду - соприкоснусь с вечностью. Благословите меня!
- Пей до дна! Пей до дна!
 Я выпил бутылку водки.
- После первой не закусывают.
 Я принялся за вторую.
- Мужики, главное - чувство меры, - сказал я, с трудом оторвавшись от горлышка бутылки. - Не перелечи! Лечение сверх меры опасно для здоровья.
- Минздрав предупреждает!
- Если бы каждого пациента Минздрав успел предупредить…
- Сколько бы жизней было спасено, - подвёл я итог дискуссии, - Мне пора к покойному.
- Он тебя ждёт?
- А может быть - она? - предположил я. - Женщины не любят, когда мужчина задерживается.
- Все врачи - циники! Смерть для них - серая повседневность… Как рюмка водки…
- Как бутылка водки…
- Жизнь советского человека ты сравниваешь с распитием бутылки водки?
- Водка победит жизнь…
- А наука победит смерть! - бутылку «Столичной» я держал, как гранату, готовый ринуться на врага. - Я найду вакцину!
- Конечно-конечно, найдёшь… Успокойся.
- Я открою формулу сыворотки бессмертия!
- Выпей, Женечка.
- Меня ждут великие дела…
- И грандиозные собутыльники… Евгений, ты должен выпить!
 Легко сказать: «ждут великие дела»! Труднее: донести своё бренное тело до 22-й палаты. Ноги почему-то двигались одновременно в разные стороны. Руки разрезали воздух, как ветряные мельницы, без всякой на то необходимости. Больничные коридоры представлялись мне зловещими сказочными лабиринтами. Вскоре я понял, что без посторонней помощи даже не в состоянии прочитать номер палаты. С горя я сел на пол, прислонился к двери, которая тут же, как по волшебству, открылась. На меня сверху вниз смотрела процедурная медсестра, элегантно помахивая шприцами.
- Спят, как убитые, - сказала она и явно двусмысленно улыбнулась.
 «Как убитые». Я оценил её тонкий английский юмор.
- Значит, мне сюда.
 В палате одна за другой располагались четыре койки. На первых трёх возлежали старухи самого преклонного возраста. Они меня заинтересовали постольку поскольку. Зато у окна…Боже, там была покойница редкостной красоты! Такой свежести даже у живых не встретишь! Ей было на вид не больше двадцати.
- Господи, как ты мог допустить такую несправедливость! Посмотри с высоты своего положения на это совершенное творение рук твоих. Зачем ты отнял её от меня?
 Слёзы катились у меня из глаз. Я упал перед ней на колени. Откинул одеяло. И чуть было не потерял сознание. Она была абсолютно обнажена.
- Её уста созданы для моих жарких поцелуев. Её груди, как два спелых персика, а кожа из чистого золота. Но она уже никогда не будет моей возлюбленной.
 Я рыдал. Я гладил её тело. Мне хотелось умереть самому, лишь бы она воскресла.
- Это тебя она сегодня весь день ждала?
 На меня с изумлением смотрела зевающая старуха.
- Стало быть, меня.
- Нашла из-за кого…- пробурчала беззубая.
- А вот я, как видите, скорблю…
 Старуха со скрипом повернулась на другой бок и сразу захрапела.
 Всё прекрасное в жизни имеет своё начало и свой конец. Приходит и конец скорби. Уступая место банальному чувству долга.
 Но попробуйте после двух «Столичных» взвалить на себя покойницу!
 Уж и так я, и этак! И на плечо пытался закинуть, и в охапку… Хватал её и за руки, и за ноги, и за другие места, почти как некрофил! А толку - что! С места не сдвинуться! В полном изнеможении, как после ночи любви и страсти, рухнул я на кровать и уснул рядом с покойницей, прости Господи!
 Просыпаюсь утром, полная амнезия: лечу орлом над советской страной. Красотища неописуемая! Всю державу одним взглядом охватываю, как из космоса. Приближаюсь к космодрому Байконур. Захожу на посадку. Открываю глаза: чья-то голая пятка у меня на подбородке. Хотел было как в детстве пощекотать. И тут… Похолодело всё внутри! Вспомнил: покойница… И страшно, и совестно! Дёру бы дать. Так, как назло - утренний обход: главврач, консилиум… Я под одеялом затаился, лежу, жду - авось, пронесёт. Профессор же, каналья, сразу заинтересовался покойницей - губа не дура!
- Как самочувствие?
 Старик совсем впал в маразм. Снимает с шеи фонендоскоп.
- Давайте сердечко послушаем.
 Покойница брык меня пяткой по носу, опускает одеяло, появляются мои демисезонные башмаки фабрики «Скороход». Вижу, шнурки болтаются. Не порядок! Вылезаю из-под одеяла и начинаю шнурки завязывать. Консилиум, видимо, понимает, что случай в медицинской практике исключительно редкий, практически уникальный. До меня такие штучки с воскрешением из мёртвых проделывал только Иисус Христос. Да и то - очень давно - свидетелей не осталось. Покойница же, может, на радостях, а, скорее, сдуру вообще не осознала моего пришествия в качестве мессии:
- Ты чего, чучело, у меня в постели забыл?
 Старуха, по всему видно, стукачка по призванию:
- А он тут со вчерашнего дня копошится. Скорблю, говорит, скорблю…
 Не знаю, как бы я выглядел на боксёрском ринге против Мохаммеда Али или Майка Тайсона. Возможно, и продержался бы какое-то время. Но «покойница» нокаутировала меня первым же ударом пяткой по лбу.
 Я долго летел орлом над Советской страной. Космодром Байконур не давал разрешения на посадку.
 В реанимации, на мгновение очнувшись, я услышал странные разглагольствования профессора:
- Воистину, смертью смерть поправ!
Он был не прав. Я выжил. Исключительно для того, чтобы посвятив всего себя медицинской науке, победить смерть.