Последние герои нашего времени.
Книга первая.
Суббота начинается в понедельник.
Рекомендована к прочтению работникам младшего возраста,
а так же будущим специалистам средней технической специальности,
а так же всем тем, кто чувствует себя счастливым в только субботу,
ну в крайнем случае в пятницу.
Глава первая. Понедельник.
У ч и т е л ь. Дети, запишите предложение:
«Рыба сидела на дереве».
У ч е н и к. А разве рыбы сидят на деревьях?
У ч и т е л ь. Ну... Смотря что вы курите.
Реальность провинциальных городов.
Виталик проснулся от писклявого и дребезжащего звука. Телефон прыгал на полу и пытался разбудить хозяина. Это ему удавалось сделать почти каждый день, кроме субботы. Каждое воскресенье после обеда Виталий стирал пропущенное примечание о том, что ему пора пробуждаться и более того начать бодрствовать. Но вот бодрствовать получалось далеко не всегда. Суббота и воскресенье хоть тело и разум жили, но вот насколько сознательно разум понять не мог. Понедельник напоминал блюющего еще в начале вечера человека – вроде как он и возвращался к жизни, было это не приятно, тем более, что он понимал что дальше еще придется пить, и возможно пить много, и это далеко не первый крик в унитаз. Этот позыв мало, чем отличался от позыва добежать до туалета: он был таким же внезапным, но, в тоже самое время, неизбежно грядущим – не встать было просто никак. Впереди ванна, вода, зубная щетка и жгучей вкус мятной пасты. И только потом кофе, которым уже пахло, лицо матери уже его допивающее, и не только его, допивающее все остатки жизни оставшиеся в Виталике после выходных.
– Проснулся?! Мне уже идти пора и так опаздываю, и ты не задерживайся уже почти восемь.
– Ладно, – сказал Виталий, размешивая в кружке сахар с кофе, – куда денешься. Понедельник.
Мать уже была в прихожей и застегивала молнию на сапогах. Он был даже рад тому, что их диалог был таким коротким. Теперь ему не придется выслушивать очередную нотацию о том, что курить вредно и расходно, что если б не его отец и он, как все было бы хорошо у них в семье.
– Закрой за мной!
– Сама закрой, я занят! – озлобленно ответил сын, почувствовав первый посыл к угнетению, которое придется переживать еще и еще.
– Лентяй, три шага лень сделать!
Дверь щелкнула, придав приятную атмосферу легкости и одиночества, которое будет продолжаться еще десять минут. Этот приказ, а именно так воспринял высказывание матери Виталик, было уже не первое за это двадцатиминутное утро, что ему пришлось проглотить: сначала гребаный телефон, нахер на него стока бабок угробил, потом мокрая и противная струя воды, и колючая зубная щетка, впивающаяся в десна.
Первый глоток – горький и противный. Кто придумал пить кофе, тем более утром? Ладно сейчас будет хорошо… Второй глоток уже показался нежнее и вкуснее… Прохладой потянуло из форточки, которую открыл Виталий, нежно прикусил губами сигарету, чирк, чирк, пламя и комок плотного воздуха подступил горлу. Еще глоток коричневой жидкости. «Ну, вот с сигаретами очень даже хорошо… Что вчера? Аааа… неплохо да было, но, бля, не суббота это! ****ь понедельник! Хотя посинеть можно, если так как в субботу. Хотя было время… Второй курс… Золотые года: тусили каждый день… Хотя и тогда толстый напрягал… Рыжая жирная скотина!». У Виталия вдруг всплыли воспоминания о его учебе в лицее. Для него это было безбашенное подростничество полное приключений, за которые не нужно было платить и отвечать. Максимум – писать объяснительные и говорить: «Я больше так не буду…». Случай, который он вспомнил, пришел в его мысли неспроста – ночь он провел с девочкой, с которой он познакомился в общежитии, когда учился на втором курсе. Ему тогда было 16. Изрядно набравшись, он с друзьями решил продолжить вечер с девочками, жившими в общежитии лицея. Позвонив тем, что всегда были рады гостям, тем более гостям, у которых есть чем накидаться в скучный лицейский вечер плавно переходящий в раннее утро. Им выкинули из окошка приготовленную, специально для таких случаев, веревочную лестницу. Вечер продолжался как нельзя замечательно. Ребята, с которыми пришел Виталик, решили идти домой, сейчас уже не ясно почему: то ли учеба, то ли родители. Остальные девочки разошлись по своим комнатам. И вот все, что могло случиться хорошего в жизни девственника, произошло! Он, грудастая, светловолосая Аня и пол бутылки водки, которую он, предполагая такой расклад спрятал под кровать, иначе те двое хрена лысого ушли домой, а ему так хотелось «этой ночи». Выпив еще по пятьдесят, оба пышущих гормонами лицеиста несколько испугались, когда приятная магическая сила потянула два довольных и растерянных лица друг другу…Они даже не услышали шагов за дверью. Шаги приблизились, затихли и вдруг неожиданно перебросились на дверь! Паника наполнила не только помутненный разум лицеистов, паника захлестнула всю комнату! Рюмки и бутылку Аня рефлекторными действиями спрятала в тумбочку! Виталик было гораздо тяжелее в этой ситуации. Он слышал про неожиданные и коварные визиты ночного воспитателя, но в подобной ситуации оказался впервые. Ему рассказывали, что в таких случаях просто необходимо спрятаться! И чем надежнее тем лучше! Пока он про все это размышлял, Аня его уже толкала под кровать. Виталий пришел в себя, он знал, что этот толстяк обыщет все, только найти нарушителя границ, в доверенной ему на ночь территории…Только бы выципить извращенцев! Ему говорили, что лучше, спрятавшись под кроватью не лежать ничком, а уперевшись руками и ногами в ножки кровати висеть под самым верхом. Именно так он и сделал…Аня защелкала замком «Добрый вечер, – донеслось до ушей Виталика, – гостей нет?» «Какие гости, – стараясь не показывать волнения, ответила Аня, – поздно уже…». «Это хорошо». Произнес воспитатель, и не смотря на всю пухлость своего тела проскользнул в небольшое пространство образованное Аней и косяком. Он сразу стал осматривать комнату, ища хоть малейшие улики постороннего присутствия. Осмотрев кровати сверху, он резко прильнул к полу и стал осматривать его. Руки Виталия уже дрожали от напряжения и усталости. «Ну, да…никого…» Сказал рыжий толстяк и плюхнулся на кровать…Что было дальше уже не важно, хотя было очень неприятно. Выпирающий из спортивных штанов эрегированный член смотрелся как сталактит, свисающий из под потолка кровати. Остальное: объяснительные, оправдательные и все такое – вещь противная, но не смертельная, она повышала только ненависть к жирной суке. Пьяный секс на заброшенной стройке с «десятой возможностью» начать половую жизнь, был далеко не нов и никак не напоминал ту экстремальную романтику, которая была в тот момент безумного и хмельного студенчества.
Фильтр уже стал мягким как силикон и грел пальцы. Виталий щелчком бросил окурок в открытую форточку, куда еще совсем недавно пытался пускать едкий и неподатливый дым, который постоянно пытался опять залететь в теплую кухню.
В кармане задребезжал телефон. Последнее напоминание о том, что жизнь окончена как минимум до обеда. Нажав на красную кнопку отмены своего смартфона Виталий пошел в прихожую, лениво, но с гордостью за то, что они есть, стал нацеплять недавно купленные на рынке у черных зимние туфли с обрезанным носом, причем удалось даже выторговать почти две сотни. Пацанам они тогда очень понравились, так как теперь их тусовка вся была в теме – моднявых зимних туфлях и коричневых дубленках. Надвинув кепку на лоб, Виталий подмигнул себе в зеркало, щелкнул замком. Выйдя на лестничную клетку, засунул обе руки в карманы спортивных штанов от хорошей проверенной китайской фирмы «Aidisdass» нащупал там связку ключей, закрыл дверь и засунул руку обратно. Ноябрь был на удивление теплым. Идти было тяжело, так как дубленка давила и прижимала к асфальту, на спине уже чувствовалась сырость. Но это не мешало гордиться своим видом. В дополнение к этой гордости не хватало сигареты, которую Виталик тут же достал. Произошло это быстро и неожиданно. Пара чирков и кончик палочки отравляющего удовольствия засветился красным. До завода, где работал Виталий идти порядка 15 минут, как раз за это время он успевал выкурить вторую сигарету и попрощаться с жизнью… Реанимация намечалась на 12 часов.
Обед
Обед не был ликованием для желудка, он скорее был похож на жадный глоток воздуха утопающего, который помимо воздуха заглатывал довольно много воды. Желание работать пропадало.
Друган Вовчик сегодня ждал, однако, обед с нетерпением, а когда его ждал Вовчик, значит, было чего ждать. Вовчик мужик был знатный, ученый и очень уважаемый в своей среде. Ему нравилось когда его называют Вованом, но происходило это далеко не часто, обычно когда в одну из пьянок проходило братание. А так, взглянув на щуплое тело хотелось сказать только Вовчик.
– Что сегодня на обед, Вовасик? – в предвкушении чего-то особенного спросил Виталик.
– Все самое-самое переносится на вечер. Сейчас так…Чтобы не уснуть. – Ответил Вовчик и достал из своей сумки «пачку со слоном».
– Мда, ты в институте, похоже, к этому пристрастился…
– Там мне этого не доставало. Ну, если не хочешь слонов не надо.
– Ну, бля, а че делать-то, домой уже не пошел…
Вовчик высыпал всю пачку в чайник и залил до краев только что вскипевшей водой. Потом достал пачку «Явы». Все считали, что курить Яву очень патриотично и таким образом можно обанкротить дорогие американские брэнды, тогда им придется сбросить цену на свою продукцию, и тогда можно будет курить и их.
Говорить и Вовчику и Виталику хотелось очень сильно, но вот о чем не знал ни тот ни другой, поэтому оба молчали и думали, что бы такого сказать.
Первым не выдержал Вовчик, разливая слонов. Из уст повора вырвалось:
– ****ато!
– Да уж…Тема
– Мы сидим, а денежки идут…
– Ахуенно!
Оставаться на заводе в обед было милое дело. Обеденный час оплачивался вдвойне, если работник оставался на своем месте. Начальство же, карманы которого были полны, а вот желудки в обед пустели, уходило домой. Так что цех в любом случае в обед стоял.
Довольные, что хоть как-то своим обедом они мстят Петровичу и все кто выше него, Вовчик и Виталик пили чифирь.