В конце концов, Ляле Красной надоело доказывать, что ей сам чёрт, не брат. Сплюнув сквозь зубы на ботинок Афони, она сослалась на малую нужду и гордо удалилась в деревянный лес. Там цыганка сорвала злость за проигранные выборы на столетней корабельной сосне. Она пробила протезом безвинное древо, завалила его наземь и, победоносно усевшись на ствол, закурила.
Прихлопнув комара, Ляля поклялась на крови, извести сильную половину человечества, а слабую люто наказать. К её чести надо признать, что и эту клятву она выполнила, по крайне мере на 1/6 части суши*.
* Нельзя наказать мир на дольки сырой рыбы. – Прим. шеф-повара.
Тёмныё сущности, слетевшиеся поглазеть на представление, аплодировали. Взяв у Золотой Ручки автограф, они пообещали передать её клятву хозяину и предоставить крышу. Не прощаясь, инфернальные существа скрылись во тьме, тяжко хлопая крылами. Они действительно помогли подопечной притворить в жизнь – смерть, но как только им подвернулся более перспективный объект, хладнокровно кинули Лялю. Коварные твари на зубок знали, что их подписанты навсегда лишаются СВОБОДЫ ВЫБОРА.
Спрятав звериный лик на дно организма, цыганка вернулась к людям. На правах мамки, она рьяно включилась в прения на торгах. Ляля горой встала на защиту арендодателей, опуская интересы съемщиков ниже стоп.
Афоня не выдержал напора оголтелых феминисток и капитулировал. Поджав консенсус, он отнес закусь и курево на свой счёт. Степан отдавил благородному лоху ногу, но вслух материться не стал, соблюдая джентльменские понятия.
В итоге договаривающиеся стороны сошлись на четырёх четвертях водки для накрытия поляны и трёх дамам с собой на вынос. Переговорщики ударили по рукам, а Степа – Розу по заднице.
Мудрая Ляля взяла плату наперёд и она бесследно исчезла в складках её бесчисленных юбок. Барышни сошли с шоссе и не спеша двинули на конспиративную поляну. Купцы подхватили телегу и двинулись следом за женщинами, свернув с проезжего тракта на кривую дорожку.
Вскоре перед кавалькадой открылась чудная лужайка усеянная цветами, бутылочными осколками и контрацептивами. Из под лютиков и незабудок выглядывали окурки, убитые шприцы и отработанные продукты человеческой жизнедеятельности.
Напарники пришвартовали свой воз с краю к осине, раскинули шатёр для вертепа и, повесили китайский фонарик. Потом они расстелили османский ковер посреди поляны и выставили на него спиртное и закуски. Негоцианты пригласили к столу дам и в предвкушение услад, расправили бороды.
Девочки и мальчики расселись визави и смутились, чуя, как в тишине улетел Ангел и родился мент*.
*В эту минуту на Земле родилось 150 мальчиков с одной мыслью: порадеть за униженных соотечественников и оскорблённых приезжих. Но став, полицаями, милиционерами и жандармами, они забыли свою детскую мечту. – Прим. Демографа.
Первым нашелся Степан. Разлив водку, он поднялся и пожелал многие лета Государю–Императору. Все, кроме Ляли, встали и выпили здравницу за Коронованную особу. Едва компания опустилась, оставшийся стоять Калашников, коварно предложил выпить за прекрасных дам. Вежливому Афанасию пришлось снова подниматься, а мстительный Стёпка показал ему язык.
Похрустев солёным огурчиком, Роза учтиво сделала мужчинам аллаверды: «За приятное знакомство». Потом Никитин поднял тост за прекрасную погоду, а Степан вдогонку за дивную лужайку.
Захмелев с шестой чарки, Зара тоже захотела высказаться и поведала грузинскую притчу о лисе и винограде. Стыдливо поджав под себя огромные ноги, обильно покрытые волосами, она начала:
– Однажды один лиса залез в сад к Гоги. Хотел немного виноград кушать, но не мог чуть-чуть дотянуться. Малэнький был лиса, хотя и с диди дзудзуеби*.
*Большие сиськи (груз.) – Перевод профессора Рустамани при участие доцента Пиросвели.
Добрый Гоги стал жалко лиса и он сказал:
– Эй Лиса, дам тебе много ягода кушать, но, что ты мне дашь?
Отвечала она:
– Три раза по два раза дам тебе, Гоги. Будет тебе так хорошо, как ни один джигит хорошо не был на всём Кавказе.
Добрый Гоги до сыта накормил её виноградом и снял штаны. Лиса ковырял-ковырял зуб спичка, смотрел-смотрел на то место, где у Гоги стоял кипарис, да и говорит:
– Ти Гоги колючий и вонючий. Не дам тебе ничего, пока ноги не побройшь.
Делать нечего, пошёл Гоги в дом за бритвой. А хитрый Лиса залез на высокий гора Казбек и стал оттуда смеяться:
– Эй, Гоги, одень колготки на ноги!
С тех пор джигиты прозвали Гоги – Волосатые ноги.
Так поднимем наши бокалы за эпиляцию, чтобы никакой лиса не мог острить про наши волоса.
Все выпили. Ляля не желала отставать от коллектива. Встав, она сказала известную мужскую здравницу о потенции и финансовом благополучии, переиначив мат на морскую тематику:
– Чтоб буй стоял и деньги плыли.
Подняв бокал протезом, цыганка коварно сложила кукиш в кармане. После этого алкоголь стал брать верх над обществом и оно скатилось к безтостовой пьянке.
7. Пирсинг
Купцам не терпелось перейти от выпивки к делу. Фригидные тётки, напротив, всячески оттягивали момент передачи своих сокровищ противной сторон. Отвлекаясь на ерунду, они, будто не замечали настойчивого ухаживания.
Роза ловко ускользала от Степана, распустившего руки, и ползала по ковру, преследуя залётного мотылька с опалёнными крыльями. Наконец ночная бабочка накрыла стаканом тёзку и стала делать вид, что с интересом рассматривает узоры на его крыльях.
Большая Зара выбрала наступательную тактику и, ссылаясь на брудершафт, заграбастала в плен Афоню. Одной левой она зажала его меж грудей, а правой сунула в рот бутылку, уча техники скоростного питья – винтом из горла.
Вырвавшись, Никитин развёл костёр, а Калашников – Розу на осмотр шатрового интерьера. Зайдя внутрь, он проворно вывесил снаружи табличку «Не беспокоить». Похерив обещанную экскурсию и предварительные ласки, Степан бросился на штурм красавицы. Он бесцеремонно сорвал с доверчивой гостьи верхние одежды, а на нижние, даже не стал тратить, дорогого уже в ту пору, время. Протаранив тонкую ткань, агрессор стремительно овладел, павшей под его натиском, крепостью. Первый раз она пала ещё четверть века назад и поэтому всё обошлось без кровопролития.
Простофиля Афоня остался с усами рябой Джага-Швали. Двойная фамилия досталась дородной бобылке от бывших супругов. Её первый муж, Сосо Швали, натурально, был самой порядочной швалью. Он продавал соседям балованное вино, пока сам в нём не захлебнулся при невыясненных обстоятельствах.
Второй муж, Каха Джага, действительно, имел огромную джагу. В свои сто два года он, словно горный козёл, скакал по отрогам Казбека в поисках всего движущегося. Однажды его увидала за туалетом мохнатая Йети. Очарованная туалетным прибором, она схватила Сосо в охапку и отнесла в своё гнездо, посреди Колхидской низменности. С тех пор беднягу никто не видел.
Как и все, Зара расслабилась от спиртного. Она глянула мутным взором из под сросшихся бровей на Никитина и сжалилась. Добрая шлюха решила похвастаться перед образованным человеком своим продвинутым пирсингом. Она поднялась с ковра, ласково потрепала осоловевшего тютю по щеке и, загадочно улыбаясь, обнадёжила:
– Жди меня и я вернуся.
Покачивая слоновьими бёдрами, рябая медленно поплыла оправиться в ближние кусты. Приседая на корточки, она подмигнула купчику, которому показалось, что в неопалимой купине зашумел пожарный шланг.
Женщина не знала, что дырявить собственное тело не новаторство. Старинная традиция, укоренилась на земле со времен Древнего Египта. Фараоны, жрецы и вельможи украшали златом и драгоценными каменьями центр живота, подчёркивая свой высокий статус.
Так в Верхнем Египте появилась фамилия «Пупкин», которая потом через знать распространилась в Позднее царство. Но если на берегах Нила какой-нибудь раб или общинник вставлял себе в брюхо ракушку, то его казнили без суда и следствия.
В цивилизации Ацтеков и Майя практиковали пирсинг языка в ритуальных целях, а прокалывания соска пошло от древнеримских воинов. Они верили, что это помогает им приобрести отвагу и удачу в сражениях.
В средние века королева Изабелла первой украсила соски золотыми колечками с брильянтами. Вслед за ней, пирсинг груди взяли на вооружение и другие светские львицы Европы. Правда, проколоть тело решались немногие и обычно дамы ограничивались простым заковыванием соска в изящное колечко или цепочку. Покорив Высший Свет, эта мода распространилась в красном квартале Амстердама и парижских домах терпимости. Трудящиеся там массы продели тесьму от пеньюаров в кольцо на груди и, возомнив себя центурионами, включали в прейскурант ролевые игры БДСМ.
Обычай вставлять золото в половые органы тоже возник в глубокой древности на Востоке. Храмовые танцовщицы и гейши чайных домов считали, что это доставляет клиенту максимум удовольствия. Они подолгу копили средства на дорогостоящую операцию, порой достигая цели лишь в преклонных летах. Но в их среде репутация страстной женщины была дороже денег и неподвластна возрасту.
Генитальный пирсинг был популярен, как среди элиты Нижнего Египта, так и у европейской аристократии XIIX–XIX веков. Её ярким представителем был Принц Альберт Саксен-Готский. Перед женитьбой на Аглицкой Королеве, он сделал Порфироноске сюрприз, вставив в пенис огромное золотое кольцо. Видавшая виды невеста обомлела и нарекла украшение в честь своего жениха. Он часто пользовался слабым освещением будуаров и представлялся придворным дамам в интимном свете то Карлом, то Августом, то Эммануилом. Утром, оставшись не узнанным, ловкач сбегал, но восторженные новшеством фрейлины, следом за Государыней, стали называть такие кольца «Принц Альберт».
Продолжение: http://www.proza.ru/2007/06/17-216