Авантюра

ПРАВДИВОЕ И ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
ШЕСТЕРЫХ АВАНТЮРИСТОВ (как молодых, так и не очень)
НА СУШЕ, В ТРАНСПОРТЕ И НА ВОДЕ.

Время действия: июль 2001г.

Место действия: Калуга, Москва, Лоухи, водный маршрут: Лоухи – Кереть, Чупа, Москва, Калуга.

Действующие лица (участники):

Миша Сз, 26 лет, имеет опыт хождения на байдарке по рекам Калужской области, в активе также поход второй категории по Шуе (Южная Карелия) в 2000г. (Поход в тур клубе засчитан за "единичку" из-за отсутствия необходимого опыта у большинства участников группы, кроме того, у группы, в первую же ночь после выгрузки у Сямозера, сперли две шкуры от байдарок и маршрут Миша Сз прошел на построенном от отчаяния плоту). На соревнованиях в апреле 2001г. на быстрой воде на Калужке занял пятое место в паре с Мишей Сп.
В поход заявлен на байдарке-двушке.

Миша Сп, 26 лет, все аналогично вышеприведенному участнику. К катамаранам ранее никакого отношения ни имел.
В поход заявлен на катамаране.

Ирина, 27 лет – все аналогично вышеприведенным участникам, за исключением того, что по Шуе ходила в трехместной байдарке (единственной, не лишившейся шкуры) и в соревнованиях на Калужке в паре с еще одним участником (не нашего похода) намотала байдарку на опору моста (вытащили ее только через неделю, после того как вода сошла, ребра починили, а шкура была повреждена безвозвратно).
В поход заявлена на байдарке-двушке.

Макс, 25 лет, – якобы руководитель похода, на самом деле – доставатель рюкзаков, спальников и пр. в тур клубе. На Шую в 2000г. ходил на 4-х метровом каяке "Miranda", который довез туда, распилив на три части, а по прибытии на место склеил. (Вопреки ожиданиям, сначала протекало не сильно). Опыта хождения на 2-х метровом каяке "Machine", особенно по порогам, не имеет вовсе. Отличается также неумением плавать.
В поход заявлен на каяке (который сам и склеил накануне похода, но обкатать не успел).

Сергей, 28 лет – в байдарку и каяк сел впервые весной этого года. Прошел на байдарке за май – июнь несколько речек в Калужской области. На соревнованиях на Калужке был в судейской коллегии (по образованию – юрист). Любит строить мачты и поднимать на них парус (пока чисто теоретически). Летом (за месяц до похода) впервые прыгнул с парашютом (для похода опыт весьма ценный). Аналогично Мише Сп не имеет никакого отношения к катамаранам.
В поход заявлен на катамаране.

Борисовна, 45 лет – скромный автор этих строк, ни разу в жизни не сидела ни в байдарке, ни в каяке, ни на катамаране. Имеет опыт получасового плаванья по Калужскому морю на шлюпке под парусом. Более 20 лет катается на горных лыжах, лет 15 - на водных (что тоже весьма ценно в предстоящем походе).
В поход заявлена на всем сразу.

Транспортные средства: электричка, поезд, байдарка-двушка (отреставрированная после недельного пребывания под мостом на Калужке, шкура дана в аренду Верочкой, руководительницей знаменитого Шуйского похода и идейной вдохновительницей данного похода, на протяжении всего маршрута она незримо среди нас присутствовала), каяк "Machine", катамаран (который еще предстоит построить по прибытии на место), "козел" с прицепом, "УАЗик" (буханка).

Заявленная цель похода: высадиться на ст. Лоухи, пройти через серию озер, временами перемежающимися речкой Кереть, в свою очередь содержащей более двадцати порогов (некоторые из них – третьей категории, а то и выше), и выйти в Белое море. Общая длина маршрута около 130 км. Маршрут в тур клубе заявлен как "единичка", так как у "руководителя" Макса нет права возглавлять поход более высокой категории (впрочем как и у всех остальных).
Поэтому при заявке Макс недрогнувшей рукой приписал "Обнос всех порогов".
Незаявленные цели похода: пройти как можно больше порогов (у всех), насобирать и поесть как можно больше грибов, черники, морошки (у всех), наловить как можно больше рыбы (оба Миши и Сергей), походить под парусом (Сергей), посидеть в байдарке, каяке, на катамаране и, если повезет, попробовать погрести (Борисовна), привезти с Белого моря морскую звезду (Ирина), испытать как можно больше новых ощущений (у всех, после второго тоста после заброски).

Примечание:
Поскольку летописец похода был вовлечен в данную авантюру за 5 дней до отправления, предварительные сборы, обсуждение маршрута, комплектование группы, добыча снаряжения и пр. остаются за кадром. Описание будет вестись от первого лица на основании конспективных записей ключевых моментов, трудолюбиво собираемых автором практически ежедневно, невзирая на погоду, время суток, количество выпитого и настроение интервьюируемых участников похода.
11 июля.
Я собираюсь в отпуск. Неожиданное предложение.
Явление "Безумного Макса". "Alea jacta est".

Ни о чем плохом (впрочем, как и о хорошем) не думая, я сидела на работе в свой последний официальный рабочий день. Правда, скорее всего, мне предстояло выйти на работу еще и завтра. Но погоды это не делало. Все равно от этих 20 дней предстоящего отпуска я не ждала ничего хорошего. Денег на поездку в горы в этом году, как и в предыдущие 3 года, мне опять не хватило. Взятые в марте две недели отпуска были бездарно потрачены по причине плохой погоды: пошли дожди, горку развезло, кататься на лыжах не было никакой возможности. Единственное, что я сделала – смоталась на три дня в Питер.
Ехать сейчас на юга к маме, где проводят каникулы обе мои дочери, и служить буфером между бабушкой и взрослыми девками, которые никак не хотят в десять часов вечера возвращаться домой, а бабушка, соответственно, нервничает, мне, конечно же, не хотелось.
Предвкушая унылые три недели дома, я, за неделю до этого, купила маленький переносной телевизор, который брал в моем районе и моей квартире целых две общероссийские программы. По крайней мере, насмотрюсь рекламы и не буду больше выглядеть белой вороной в глазах окружающих, которые то и дело цитируют особо запомнившиеся перлы из рекламных клипов, а я смотрю на них, дура дурой, и не понимаю в чем здесь соль.
Ну и еще буду больше гулять с собаками, перестираю по новой шторы и занавески, освобождая их от июньской пыльцы, на которую у моего мужа аллергия. Может быть, наконец, появятся грибы, это тоже приятное занятие, кроме того, и полезное – кормить мою компанию зимой после горки вкуснее и дешевле всего супом из сушеных грибов. А еще можно, наконец, довязать свитер младшей дочери, который не был связан за целый год по причине гнуснейшего цвета пряжи (цикламенового) и потому, что в самом начале вязки половину связанного изгрызла ее крыса, брошенная нам на постой на время летних каникул.
Так вот я сидела и примерно так лениво рассуждала, как вдруг и произошло знаменательное событие – дозвонившись до Верочки по сугубо рабочему моменту (искала следы нашего сотрудника, не пришедшего вовремя на работу) я услышала: "А у меня к тебе дело". Верочку, бывшую нашу временную сотрудницу, я в эту зиму поставила на горные лыжи, и надо сказать, лучшей ученицы у меня еще не было. На третий день она уже съезжала без остановки сверху донизу нашей Солнечной (горки для начинающих), на что мне, в свое время, потребовалось на порядок больше времени. Вообще-то это не удивительно, так как к моменту вставания на горные лыжи за плечами у Верочки каких только увлечений не было: тут тебе и прыжки с парашютом, и водные виды спорта, в том числе и каяк, причем на уже серьезном уровне. В мае этого года Верочка ходила на катамаране по серьезным пятерочным порогам по Лабе, вернулась вся из себя счастливая и довольная. А в прошлом году он водила группу ребят по реке Шуе (Южная Карелия), каковой поход сопровождался немалыми приключениями (см. выше).
Так вот, оказалось, что Верочкины прошлогодние подопечные снова собрались в Карелию, на сей раз Северную, и у них остается место в байдарке. Всего их четверо, а если я пойду, то некий Макс пойдет на каяке. Речка с порогами, но сложные пороги будут обносить.
Сначала я даже не попыталась рассмотреть данное предложение всерьез. В самом деле, по весне, когда выяснилось, что в горы я так и не смогу поехать, я заикнулась Верочке, что не прочь была бы пристать к какой-нибудь компании и попробовать посидеть в байдарке. Но имела-то я в виду какой-нибудь недельный поход по Калужской области – любое дело надо начинать с начала. А тут – Карелия, две недели, абсолютно незнакомые люди, да еще пороги, о которых у меня не было ни малейшего представления.
Пообещав перезвонить ей до обеда, я уехала в банк, и вот тут-то все и началось. Авантюрист, ранее живший во мне, и, как мне казалось, благополучно скончавшийся несколько лет назад, вдруг ожил. Запахло "Большим Приключением", тем более что, на сей раз, мне ничего не надо было организовывать, мне стоило только сказать "Да" и присоединиться.
Жалко, конечно, было бросать мужа и собак… Да еще неизвестно, сколько на это уйдет финансов, и устроят ли меня временные сроки, все-таки 1-го августа надо выходить на работу. Да и спальник наш я как раз на прошлой недели одолжила дочери приятеля, и пенки у меня нет, и вообще – что там с собой надо брать, а еще надо репеллентами запастись…. Когда я дошла до репеллентов, я поняла, что незаметно для самой себя, мысленно уже укладываю рюкзак. И правы те, кто говорят, что лучше все же сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.
Убедившись во время второго разговора с Верочкой, что сроки мне подходят идеально, и финансово я себе это тоже могу позволить (почти в пять раз меньше, чем требуется для поездки в горы), я дала свое предварительное согласие на встречу с народом, для более подробного выяснения всех вопросов и окончательного решения (и вообще, а захотят ли они сами тащить с собой полного чайника, да еще незнакомого). Организацию встречи Верочка взяла на себя, и я отложила все мысли об это до вечера.
Может быть, до вечера я еще бы и передумала, но, вернувшись с обеда, я наткнулась на хипповского (или как ныне говорят – панковского) вида парня, который, представившись руководителем похода, тут же вытащил карту Карелии и объяснил, что высаживаемся в Лоухах, начинаем с Плотичного озера, потом по другим озерам и реке Кереть с порогами идем до самого Белого моря. А, возможно, поплывем и по морю до Чупы. И будет у нас одна байдарка, один катамаран и один каяк, собственноручно им только что сделанный.
Наш сотрудник и общий с Верочкой знакомый, которого я утром и разыскивала, с этим парнем, как выяснилось, был уже месяца два как знаком и именовал его не иначе, как "Безумный Макс". Узнав, что последний собирается идти по порогам на каяке, он все пытался выяснить: какое дерево в качестве материала для своего гроба Макс предпочитает, и обещал устроить похороны по первому разряду.
Завороженная незнакомыми названиями, перспективой выплыть на байдарке в море и совершенно несерьезным обликом "руководителя" похода, я вдруг махнула рукой на все свои сомнения и собственноручно вписала себя в маршрутную книжку для тур клуба, да еще в двух экземплярах. После этого Макс умчался, записав мои координаты и пообещав держать в курсе всех дел. А я осталась сидеть на работе, несколько потрясенная неожиданной перспективой проведения своего отпуска среди воды, комаров, неизвестных прежде занятий и незнакомых людей.
Но"Alea jacta est", как сказал Цезарь, перейдя Рубикон. Короче, жребий брошен, и не очень-то солидно в моем возрасте идти на попятную. Теперь только вперед, в неизвестность. А что еще авантюристу со стажем надо?

12-13 июля
Мосты сожжены окончательно. Поиски снаряжения.

В четверг (12-го), как я и предполагала, мне пришлось выйти все же на работу. Зато получила отпускные. И отдала Максу, который раза два ко мне забегал, паспорт для покупки билета. Теперь уже все – обратной дороги точно нет. Попутно я выяснила, что продовольствие закупают централизованно, согласно составленной раскладке. Деньги внесем потом. Общий сбор по разбору продуктов по рюкзакам намечен на субботу на вечер. А уезжаем мы то ли в воскресенье, то ли в понедельник – еще не решено.
По крайней мере, у меня есть еще два дня для сборов. С остальными участниками до субботы я так и не увижусь. Макс на мои вопросы по поводу полнейшего отсутствия у меня опыта таких походов только отмахивался. У него, как я поняла, все было: "Пустяки, дело житейское". Сам он, вполне оправдывая кличку "Безумный Макс", в данный момент был занят увольнением с работы, каковая мешала ему идти в поход. Принцип: "Если работа мешает чему бы то ни было, брось ее", - он блестяще воплотил в жизнь. (Последние бумажки он подписывал с утра в день отъезда). Как потом оказалось, это еще не все, на что он был способен.
Я же еще со вчерашнего вечера была озабочена сбором рюкзака. Самое забавное, что дня за три до Верочкиного предложения я озаботилась приобретением нового рюкзака взамен моей старой "кукурузы", сшитой одним типом из Крыма еще в семидесятые годы. Он сшил для нашего семейства много рюкзаков, но все они разошлись по детям, бывшему мужу и свекру. И имелся на данный момент у меня только латаный, перелатаный старый рюкзак, в котором чуть душа теплилась. Чуть было не купила на прошлой неделе почти за 1000 руб. очень большой рюкзак "Витим", но потом, поумерив аппетиты, купила маленький, за 460, решив, что для Калужской области и такой сойдет, а в горы, если что, возьму у приятелей.
Еще требовались спальник, пенка, нечто непромокаемое из одежды. Подходящих кроссовок у меня тоже не оказалось. Короче, с вечера среды я плотно села на телефон и обзвонила за три дня всех своих знакомых и приятелей в поисках недостающего снаряжения.
Как ездить в горы и что с собой брать, за 20 лет я уже выучила. И все требуемое у меня всегда было, теперь же я знала только, что лыжи, ботинки и горнолыжный комбинезон мне уж точно не понадобятся. И это было странно.
Но, в общем, с новой задачей я справилась. Один приятель выдал мне 2 гермоупаковки от "Тайменя" (они нам весьма пригодились – в них мы хранили продукты, предварительно засунув их в необъятные мешки для мусора (на 60 л). Верочка выдала мне нечто типа гермокостюма, штаны я взяла, а от куртки, по размышлению, решила отказаться в пользу еще одной участницы нашего похода – уж очень она (куртка) была тяжелая и холодная. По телефону выпросила у младшей дочери разрешение на эксплуатацию ее куртки с подстежкой, якобы пот наружу пропускающей, а влагу вовнутрь нет. Новая свекровь презентовала мне туристские ботинки, которые 30 лет назад ей подарил ее муж. (Весили они полтора кг, не очень-то и пригодились, но, в общем-то, особо лишними тоже не были.) Еще один приятель выдал мне теплый спальник и пенку.
И еще за это время я выслушала уйму советов, как то: непременно взять накомарник и тонкие резиновые перчатки, в которых следовало спать, что бы комары не съели, надувной матрас, на котором следовало сидеть в байдарке, обязательно побольше теплых вещей, ибо там холодно, теплых вещей не брать с собой вовсе, ибо там тепло, а главное – фонарик брать точно не надо, ибо ночей там не будет. Вот этот последний совет оправдался полностью.

 14 июля
Я знакомлюсь с остальными участниками. Пятерка вместо четверки. Жалобы Миши Сп на скаредность Ирины. Вопрос об НЗ. Разные способы заброски снаряжения на Калугу 1.
Горные лыжи – необходимый атрибут водного похода.

Вечером в субботу, уже зная, что билеты взяты на понедельник, я, наконец, увиделась с остальными молодыми авантюристами (о чем я еще тогда не знала, тогда мне казалось, что они все люди опытные, знающие на что идут).
За продуктами я явилась со своим новым рюкзачком – должен же и он быть использован, хотя бы кратковременно.
Ввалившись в квартиру Ирины, я сразу почувствовала, что что-то не так. Не поняв, я еще раз пересчитала присутствующих по головам. Вместо 4-х обещанных участников в комнате присутствовало пятеро – 4 парня и одна девушка. Про девушку мне уже говорили. А вот один парень был явно лишним. Мест на плавсредствах, как мне говорили ранее, было только пять.
Оказалось, что место в байдарке ранее было свободно, потому, что Миша Сп, в противоположность Максу, не хотел увольняться с работы ради похода. И его проблема была решена буквально накануне, когда меня уже вписали в маршрутный лист. Екнув селезенкой, я осведомилась, как же мы разместимся. Народ оказался простой, компанейский, мне сообщили, что по озерам в двухместной байдарке пойдут трое, а по рекам трое пойдут на катамаране. И никакого сожаления по поводу меня, лишней, я не почувствовала – это как-то обнадеживало. Тогда я начала присматриваться – итак: с кем мне предстоит 2 недели делить пищу, кров и всяческие приключения.
Макс, как оказалось, был единственным "нецивилизованным на вид" в этой компании. Миша Сз и Миша Сп казались "вполне интеллигентными мальчиками из хороших семей". Ирина оказалась учительницей начальной школы и вполне этому образу соответствовала (вначале).
Сережа казался несколько старше и солидней. Как потом выяснилось, он успел после института оттрубить в армии. И это чувствовалось. На окрик "Серге-е-ей" он всегда браво и четко ответствовал "Я!" Это уже потом я узнала, что в этой компании он такой же "пришлый" как и я. На той сходке я этого не заметила.
После представления меня всем и всех мне последовали: зачитка раскладки, перечень закупленных круп, сухого молока, консервов и долгие споры по поводу – достаточно ли 60 г крупы для каши на человека на завтрак. Ирина упорно стояла на своем: "Так сказала Верочка " (а она авторитет у этой компании непререкаемый). Если Верочка сказала, что риса надо 60г, а манки достаточно 30г, то обсуждению это не подлежит.
Миша Сп горько жаловался, что испытывал непереносимые моральные муки в оптовых магазинах, когда Ирина заказывала продавщице 2 кг 180 г какой-либо крупы, и все смотрели на них как на умалишенных. Закупить хотя бы 2,2 кг вместо 2,18 Ирина категорически отказывалась. Зато все продукты (кроме хлеба), закупленные из расчета на 6 человек на 12 дней, вылились нам всего по 200 с небольшим руб. с носа.
 Эта смехотворная сумма всех смутила. Стали думать – а не забыли ли чего-нибудь. И тут меня осенило: "А НЗ?" Сначала народ не врубился, потом эта идея всем понравилась – мало ли что случиться? НЗ должно быть и точка. Инициатива наказуема, НЗ велели закупить и везти мне.
Далее выяснилось, что в понедельник отъезжают пятеро. Миша Сп выезжает на день позже, но более скорым поездом, поскольку у него в день нашего отъезда запланирован перевоз бабушки, а на утро следующего дня - еще и командировка в Москву. Встретиться мы должны были 18 июля где-то под каким-то мостом, в полутора десятков км от этих самых Лоухов. (Верочка весьма скептически отнеслась к данному моменту нашей авантюры, она в нашу встречу не верила. А зря.)
Отъезд основной группы намечался на двенадцатичасовой электричке. Причем сбор должен был состоятся часа за полтора до отправления, т.к. байдарку Миша Сз должен был отвезти на вокзал на машине, затем отогнать машину в гараж и вернуться на вокзал уже на троллейбусе.
Я предложила Мише другой вариант – забрасываем вечером в воскресенье рюкзаки и байдарку в квартиру моих новых свекров, а от них семь минут ходьбы до Калуги 1. Тогда в понедельник надо будет придти не на полтора, а всего лишь на полчаса раньше. Так и договорились.
После решения еще нескольких насущных вопросов (желательной закупки пластиковых плащей, каждому насушить по 2 буханки черного хлеба, сахара взять по 1 кг, а водки - по полтора литра), я, наконец, задала волнующий меня вопрос: "Ребята, а ничего, что я в жизни в байдарке не сидела?". Ответ меня сразил наповал: "Зато нам сказали, что Вы хорошо катаетесь на горных лыжах". !

15 июля

Встреча с Максом у универсама. Дефицит пластиковых плащей. В рюкзак все не влезает. Миша Сз перепутал стоянки. Электрички отменили. Провожатые не дождались. Потерявшийся Сергей.

Утром в воскресенье мы должны были встретиться с Максом у универсама для передачи ему моего маленького топорика, который мы брали в придачу к большому. Кроме того, я должна была закупить пресловутый НЗ, состоящий из двух банок тушенки, вермишели, сгущенного молока и сухарей, и найти себе пластиковый плащ. Макс слегка запоздал, но, в конце концов, передача топора завершилась удачно.
НЗ я тоже закупила, а вот с пластиковыми плащами вышел полный облом. Ни на рынке, ни в магазинах плащей не было. Причем еще вчера - позавчера они, вроде, были, но после двух дней сильнейших ливней все плащи раскупили. Придется обходиться без них.
Впервые в жизни потратила около трех часов на упаковку "кукурузы". Сначала я все делала по новым методам. Вначале впихивала в рюкзак свернутую в трубку пенку, потом укладывала внутрь все остальное. Но после впихивания в "кукурузу" всех продуктов, гермоупаковок, штанов от гермокостюма, резиновых сапог, туристских ботинок, других шмоток (не очень много), там, явно, не оставалось места для спальника. Как я ни изощрялась, длины "кукурузы" не хватало. Пришлось пойти по другому принципу – раздельной упаковки. Спальник закрутила в пенку, упаковала в мешок для мусора и привязала снаружи. Вид просто устрашающий, вес – более 23 кг. Вдохновляло только, что все это не придется тащить на себе все время – только до заброски. Дальше вещи должны были плыть на плавсредствах.
В процессе моих сборов мне позвонила Ирина и сообщила, что с нами поехать не сможет, так как завтра с утра сдает экзамены на водительские права. Поедет трехчасовым экспрессом. Встречаемся у поезда на вокзале.
Вечером позвонил Миша Сз. Договорились встретиться в полдевятого у последней остановки на нашем "Правом берегу".
В двадцать минут девятого мы с мужем уже торчали на остановке – он решил сопроводить нас до своего отчего дома, а потом идти к знакомому врачу (как всегда, к моему отъезду муж приболел). Жара, изнуряющая нас целый день, к вечеру так и не спала, и я обмахивалась своей, только что приобретенной сидушкой, как веером. Ждали минут двадцать, а белого "Москвича" все не было. Я уж решила, что Миша все понял совсем наоборот и отправился куда-нибудь в Секиотово, когда муж углядел вдали, на предыдущей остановке нечто белое, давно там стоящее. Пришлось мне тащиться туда по жаре, все также обмахиваясь сидушкой. Это, действительно был Миша. Он ни разу еще не был в нашем районе, и решил, что та остановка и есть последняя, и торчал там уже полчаса, постепенно теряя остатки терпения.
Первое, что он мне выложил, когда мы счастливо нашлись, что электричку на 12 отменили, поэтому мы все едем днем на экспрессе вместе с Ириной. Зато, в результате, Максу придется ехать утром. Поскольку после экспресса он просто не успеет дойти пешком от Киевского вокзала до Ленинградского, а в метро со своим каяком он соваться не рискует.
Вернувшись на нужную остановку, кроме моего мужа и рюкзака мы узрели там еще и Верочку. Она с дочкой и приятелем решила зайти на прощание в гости и еще передать нам моток буксировочного троса (зачем он нужен, я поняла уже потом). Возвращаться в квартиру мы не стали, попросили их дожидаться нас у нас дома (благо ключи от моей квартиры у них были, как и еще у многих других в Калуге). Заодно и ребенок с крысой наиграется (крыса с первого раза произвела на Машку большое впечатление, и уехать, не подержав ее на своей шее, ребенок категорически отказывался).
Загрузив диван в гостиной свекров упаковками с байдаркой (кости отдельно, шкура отдельно), рюкзаками, связками шлемов и Бог знает, чем еще, мы пошли на вокзал выяснить насчет билетов на экспресс. Заодно решили прохронометрировать путь, делая поправку на то, что завтра пойдем здесь тяжело нагруженными.
Билеты в продаже были, но паспорта наши находились у Макса. Поэтому Миша поехал к Максу, а я помчалась домой к провожающим. Но они, к сожалению, меня не дождались, поскольку наши хождения заняли достаточно много времени. Тогда я удобно расположилась в кресле, решив, напоследок посмотреть хоть что-нибудь по недавно приобретенному телевизору.
Однако тут же раздался звонок Ирины, которую я обрадовала известием, что мы все, кроме Макса, едем с нею вместе. Вслед за ней позвонил Сергей, который никак не мог разыскать Мишу Сз. Он не был в курсе, что время отъезда сдвинулось. Я сообщила ему, что билеты централизованно закупает Миша Сз. Но оказалось, что паспорт Сергея находится у Сергея, так что ему билет Миша купить никак не мог. Я отправила его за билетом. Потом мне перезвонил Миша Сз, доложив, что билеты куплены, Сергей нашелся и тоже билет приобрел. Потом позвонил Сергей, чтоб сообщить об этом же.
Короче, вечер я просидела на телефоне, как какая-нибудь барышня в штабе Смольного.

16 июля
Макс в зоне всеобщего внимания. Пекло на прощание. Рождение "кенгуру". "Необходимый человек". Мы истекаем потом.
Бурлаки на Волге. Поехали.

Макс успел-таки утром подписать на прежней работе все бумаги и уехать "утренней лошадью" в Москву, правда, сначала только до Апрелевки. Там, в ожидании электрички до Москвы, Макс привлек внимание милиционеров. Однако, в противоположность всем его предыдущим столкновениям со стражами законности, на сей раз, они отнеслись к нему с необычайным участием и даже помогли загрузить каяк в электричку. Явно им впервые довелось увидеть столь диковинное средство передвижения. С Киевского на Ленинградский Макса за 250 руб. подбросила четверка (каяк влез в нее впритык – от стекла до стекла). А на вокзале на Максовый каяк весьма бурно отреагировали москвичи и даже подкатывались к нему с предложениями наладить поточное производство подобных вещей. И Макс уже начал предвкушать, как заколотит на этом большую деньгу. Пока же ему пришлось достаточно долго ждать нас, не отходя от своего сокровища и рюкзака. В результате, в поезд он сел, имея в желудке только легкий калужский завтрак (поезд отправлялся в 19.20).
Нас же на прощание доканывала смертельная жара. В тот день было 32 С в тени. Небо было безоблачное. Путь от дома свекров до электрички лежал по путям, источавшим сильный запах разогретого креозота, и по раскаленной платформе. Погода никак не располагала к переноске тяжестей. Одеться пришлось как можно легче. Идеальным вариантом было бы бикини, но в транспорте нас могли бы не понять, да и рюкзак в бикини таскать не очень удобно. Надевать в такую жару тяжелые туристские ботинки свекрови было смертоубийственно. Таскать рюкзаки в пляжных тапочках, которые я взяла для поезда, тоже было как-то несподручно. Пришлось в последнюю минуту брать с собой лишнюю пару обуви – старые босоножки на плоской подошве (с тем, чтобы по приезде в Карелию их выкинуть).
Утащив накануне рюкзак со спальником к свекрам, утром я обнаружила, что еще не все шмотки упаковала. Не могла же я ехать без своей деревянной ложки с длиннющей ручкой, которой так удобно мешать в котелке и снимать пробу. Досушенные вечером сухари из двух буханок черного хлеба тоже следовало взять с собой. Продукты в дорогу также требовали тары для переноски. Подумав и проконсультировавшись с народом, я решила взять с собой и свой новый фирменный рюкзачок. В конце концов, его можно надеть спереди, и буду я меж двух рюкзаков как прослойка мяса в сэндвиче. Руки, по крайней мере, будут свободны, в них тоже можно будет что-нибудь тащить.
В результате, в рюкзачок влез еще котелок Миши Сз с его продуктами в дорогу и банкой червей, которых он решил везти с собой из Калуги (поскольку в Карелии червей могло и не оказаться, а рыбу ловить Миша любит).
Экипировавшись соответствующим образом, обхватив спереди руками набитый рюкзак, я посмотрелась в зеркало – ну прямо беременная кенгуру. С этого момента и до конца похода (и, видимо, до конца его жизни) мой новый рюкзак приобрел имя собственное - "кенгуру". Иногда народ называл его еще "кенгурятник". В нем весь поход жили консервные банки и все, что не боялось промокнуть. Банки, правда, к концу похода потеряли все свои этикетки, но мы все же каким-то чудом отличали тушенку от сгущенки, рыбу от паштета.
В один заход все шмотки от свекров до станции мы с Мишей Сз дотащить не могли. Но под лестницей у нас была забита стрелка с Сергеем. Предполагалось, что я буду сторожить уже принесенные вещи, а Миша с Сергеем притащат остальное. Однако ни в 14, ни в 14.15, ни в 14.25 Сергей так и не появился. Время подходило к критической отметке. Мы с Мишей уже немного подсохли после первого забега и могли бы уже сбегать и за второй порцией, но на кого бросить вещи? Необходимо было найти надежного человека, а в округе никто не внушал нам доверия. Но не успели мы отчаяться, как появилась девушка, пришедшая провожать Ирину. "Вот, - сказал Миша, - как раз надежный человек!" И, не теряя времени, оставив несколько ошарашенную таким приветствием провожающую сторожить вещи, мы побежали за остальным.
"Все когда-нибудь да кончается", - утешала себя я, сгибаясь под тяжестью громадного мешка с костями от байдарки и стараясь не смотреть на Мишу, который волок на себе еще более громоздкую упаковку со шкурой, спасжилетами и чем-то еще.
Еще раз подышав креозотом, преодолев раскаленную платформу, мы приковыляли под лестницу в спасительную тень (со всего лишь 32 С), где уже находились и Сергей и Ирина.
Потом мы отпивались квасом, а потом, уже в экспрессе, он вытекал из нас через все поры, так и не дойдя, по-моему, до почек. За две минуты до отъезда за окошком появилась Верочка, все-таки вырвавшаяся проводить нас и благословить своих питомцев на очередную авантюру. Выйти к ней на платформу мы уже не могли, пообщались через окошко, пообещав вернуться живыми и здоровыми.
А потом мы отъехали, но никакого облегчения движение нам не принесло. За два с половиной часа до Москвы мы только лишь чуть-чуть подсохли. Моя складная сидушка работала веером как заведенная – вот уж ничуть я не пожалела, что приобрела ее накануне отъезда, (правда, несколько для других целей).
В Москве, к счастью, незадолго до нашего приезда прошел дождь, и небо было все еще затянуто облаками. Но мы не смогли понаслаждаться такой красотой и сразу нырнули в жаркое и душное метро. Перегоны на переходах, в отличие от их прошлогоднего похода, мы проходили за один раз, распределив все имеющееся барахло по свободным рукам, которых, в результате, не осталось ни одной. Тревожил нас Макс – мы же не знали, что он с таким триумфом прошел и проехал свой путь. Билеты на поезд были у него, и встретиться с ним нам было просто необходимо.
Но тревожились мы зря и Макса разыскали достаточно быстро. Успели еще до загрузки в поезд закупить воды и хлеба в дорогу. А уже перед самым отходом поезда нас снова пришли провожать. Это был москвич по кличке Батя – бывший сокурсник обоих Миш, который не раз ходил с ними по Калужской области. Ему не удалось совместить свой отпуск с нашим походом, о чем он очень сожалел и страшно нам завидовал. Сфотографировался с нами у вагона (эти кадры, как и многие другие, пропали из-за некачественной пленки) попрощался, и вот, наконец, поезд тронулся. Батя остался на платформе, а мы отправились навстречу приключениям. Первый этап закончился.

17 июля
Расползлись по вагону. Черви протухли.
Это все, что занесено в мой поминальничик за этот день.
Собственно говоря, ничего в этот день и не происходило. Брать постельное белье, при наличии собственных спальников, народ посчитал зазорным. Я, правда, прихватила с собой широкую простыню, чтоб совсем уж не опрощаться. Тем более что не могу я спать не укрытой, а в той духоте и жаре, что стояла в поезде на протяжении всей нашей поездки, укутываться в спальник мог только прирожденный мазохист.
Места у нас были все сплошь боковые, кроме одного верхнего, которое я и заняла. Остановок по ходу движения поезд делал немало, народ выходил, заходил, и к концу поездки половина вагона опустела. И мы, по мере освобождения новых мест, расползались со своими вещами по всему вагону. К вечеру я уже лежала на нижней полке, а чаевничали мы с Ириной в самом конце вагона у туалета, где находилось единственное открывающееся окно, и где было можно дышать. Фраза, рожденная этой поездкой: "Пойду в туалет, подышу свежим воздухом".
Народ ел, спал… Максу постоянно напоминали про какую-то юбку, которую он не успел сшить в Калуге, и должен был шить в поезде. Все, что он, в результате, за эту поездку сшил – это какой-то широкий пояс из прорезиненной ткани. Все остальное время он бездарно проспал, да еще попел песни с группой ребят, возвращавшихся домой с какого-то туристического слета.
Сергей смастерил себе накомарник к кепке из сетки с ячейками, гораздо меньшими, чем у моего, купленного по совету приятеля на рынке за 30 руб.
Я дочитывала взятый в дорогу дешевый детектив, с тем, чтобы оставить его в вагоне по прочтении. Однако после того, как я его прикончила, Ирина уложила книжку к себе, сказав, что тоже хочет почитать на досуге.
Сама Ирина в поезде пришивала резиночки к каким-то кускам синего полиэтилена. По неопытности, я решила, что это запчасти от катамарана, который, как я думала, должен привезти с собой Миша Сп. О том, что катамаран едет в виде двух сдутых баллонов, я тогда еще не знала. А куски полиэтилена, как потом выяснилось, оказались фартуками на байдарку.
В преферанс сыграть так и не собрались – от жары плавились мозги.
После Петрозаводска в окна все чаще можно было наблюдать воду. Мы стонали от зависти, завидев купающихся. Хотелось бросить все, выскочить из поезда и бухнуться в очередной показавшийся за окном водоем. Твердо решили: первое, что сделаем, прибыв на место заброски – искупаемся, невзирая на время суток.
К вечеру, когда мы начали потихоньку собирать шмотки, раскиданные по всему вагону, выяснилось, что черви, на которых Миша возлагал столько надежд, пребывавшие в стеклянной банке с продырявленной для вентиляции крышкой, все-таки сдохли. Миша о них трогательно заботился всю дорогу и тяжело пережил их безвременную кончину (но, все равно, ему не следовала выбрасывать банку из окна поезда).

18 июля
Недоразумение с мостом. Заяц! Купаться никто не полез. Шикарная палатка. С утра солнца нет. Сборы плавсредств. Сергей ушел в сарай. Как выглядит морошка? Явление Валентины Петровны Ершовой. Кулинарный шедевр. Первый выход на байдарке. Приезд Миши Сп на вчерашнем мужике. Купаться никто не полез

В Лоухи поезд прибыл около 2 часов ночи. Ночи, правда, не было, хотя и светло особенно не было тоже. Все небо затянули низкие тучи, моросил мелкий осенний дождичек, народ быстренько повытаскивал куртки.
На станции нас уже ждали. Стоял "козел" с прицепом, "буханка", какие-то еще машины – местное население делало свой бизнес. Шоферы окружили нашу группку, выясняя, сколько нас и куда нам надо. Надо нам было, согласно карте, под какой-то мост за 12 км от станции. Там мы должны были стать, собрать плавсредства, дождаться Мишу Сп и по какой-то речушке доплыть до озера Плотичное. Обсуждая маршрут еще в Калуге, решили, что будем ловить попутку, а, ежели не повезет, пойдем эти 12 км своим ходом.
Погода и поздний час на пеший маршрут настраивали не очень. Однако, услышав цену, которую с нас запросили водители за доставку к мосту (500 руб.), мы ошалели и собрались все же шлепать пешком. Удивляло только, что местное население упорно утверждало, что до нашего моста не 12, а 40 км.
Чтоб покончить с недоразумением, Макс вытащил карту и ткнул пальцем в какую-то точку. Тут уже ошалели водители. Видимо до нас в это место еще никто не забрасывался. До него, действительно, было 12 км, но водитель, который первым к нам подошел (хозяин "козла" с прицепом), выразил большое сомнение, что по этой воде мы сможем доплыть до Плотичного озера. Гораздо лучше было бы, по его мнению, проехать еще километра три – до самого озера. Правда, там тоже не очень есть, где встать, но, по крайней мере, оттуда сразу можно плыть.
Народ зашумел, что тогда мы разминемся с Мишей Сп, который приедет завтра (т.е. уже сегодня вечером) и будет искать нас именно под этим мостом.
Хозяин "козла" заверил нас, что сам лично встретит нашего Мишу и отвезет его непосредственно к нам на озеро.
Поскольку все очень туманно представляли себе и мост и озеро, а хозяин "козла" обещался доставить нас туда всего за 150 руб., было решено грузиться, ехать смотреть и мост и озеро, а там видно будет.
Загрузили в прицеп байдаркины запчасти и Максов каяк, который водителям тоже очень понравился, распихали, как попало, рюкзаки и, очень удивившись, сами все тоже в "козел" поместились.
Водитель попался разговорчивый. Выяснилось, что дождь пошел только что, впервые за полтора месяца, воды мало, все высохло, грибов по этой же причине нет, морошка еще не очень зрелая, черники тоже мало, зато змей у них нет (хотя про змей мы и не спрашивали: они нас как-то не очень волновали, в отличие, видимо, от всех тех, кого шофер возил раньше).
Степенно беседуя, мы выехали из Лоухов, так их толком и не увидев, проехали по шоссе до моста, узрели, что "речка", на берегу которой мы хотели стать, представляет собой ручеек немногим более метра шириной и полметра глубиной. Согласились с водителем, что тут мы останавливаться не будем, съехали с шоссе и поехали дальше.
Дальше уже была не дорога, а едва видимая благодаря примятой траве, не сильно-то и наезженная колея - прямо через заросли какого-то кустарника и не очень частого лесочка. Неожиданно водитель крикнул: "Заяц!". Мы припали к окнам, но никакого удирающего зайца нам углядеть не удалось. Однако водитель остановил машину и побежал назад. Мы похихикали – он, что, надеется зайца догнать? Но водитель быстро вернулся, держа в руках нечто, размером с крупную мышь, серо-бурого цвета. Мы ахнули – это оказался совсем маленький зайчонок, с громадными тоскливыми глазами и крохотными ушками. Еще более крошечным у него оказался хвост. Мы с Ириной умилялись над ним всю оставшуюся дорогу, передавая его из рук в руки. Но по приезде на место зайчонка пришлось вернуть водителю, он хотел отвезти его своей дочке.
Берег, на который нас высадили, представлял собой ряд серых деревянных сараев по-над озером. Справа, слева и позади нас был лесок, между сараями и лесом тянулись огороды с цветущей картошкой. Большая часть сараев казалась заброшенной, некоторые уже наполовину развалились, место выглядело неуютным. И, в довершении ко всему, с неба по-прежнему сыпался мелкий дождичек. Шофер уехал, пообещав вечером привезти нам нашего Мишу Сп, а мы, совершенно забыв про свое желание сразу кидаться в воду, кинулись ставить палатку.
Палатка у Сергея оказалась шикарной, с устанавливаемым поверх тентом, высокая и просторная. Однако мне как-то слабо верилось, что в ней могут поместиться шесть человек (хотя имела собственный опыт ночевки втроем в одноместной палатке и вчетвером в двухместной).
Памятуя печальный прошлогодний опыт и приняв во внимание сообщение водителя, что у воды тут живут бичи, народ решил оставить у палатки дежурных (тем более что, на сей раз, шкура у нас была всего одна). Дежурить выпало Максу, поскольку все решили, что он и так в поезде выспался. А мы, предварительно немного выпив в честь окончания очередного этапа похода, нырнули в наши сухие спальники и вырубились.

****
Я проснулась часов в девять. Солнца не было. Небо по-прежнему было затянуто плотной пеленой облаков. И жарко не было – это точно. Запустив на свое место замерзшего Макса, я отправилась обозревать окрестности. Между сараев нашелся проход к воде, где можно было умыться, стоя на камушке. Вода оказалось на удивление мягкой (мыло категорически не хотело смываться) и не очень холодной. Но купаться все так же не тянуло. Даже странно было представить, что каких-то 12 часов назад мы с отчаянной завистью смотрели из окна вагона на купающихся в озере детишек.
Потом из палатки вылез Миша Сз, и мы занялись решением проблемы завтрака. Раскладку писала Ирина, у нее она и хранилась, но мы благородно не стали ее будить, решив, что сами чего-нибудь придумаем. С той субботы, когда раскладку зачитывали вслух, я запомнила только то, что по утрам нам полагались молочные каши и чай.
Молочных каш я не варила, наверное, лет десять. Овсянку для своего желудка я предпочитаю готовить на воде. Но кто-то же должен был это варить? Посовещавшись, мы решили сварить гречневую кашу на сгущенке – испортить этот продукт было весьма сложно. Для очага я отыскала чье-то кострище, которое Миша вначале забраковал, мол, там какой-то мусор и железяки. Но оказалось, что именно на эти железяки удобно вешать котелки, а камни сложены так удачно, что даже при небольшом огне вода закипает весьма быстро.
Далее вопрос возник о количестве. Опять же с субботы, я помнила строгое: "60 г крупы на человека, а в столовой ложке – 25 г". Вымерив мою любимую походную ложку, и убедившись, что в нее помещается ровно две столовые ложки, весь поход мы так ею крупы и отчерпывали. На пять человек – 6 ложек (ну а поскольку Миши Сп еще не было, то и его порцию добавили туда же – не пропадать же добру).
В разгар нашего приготовления завтрака на нас по дороге выбрела беззубая бичиха, попросившая сначала сигарету, а потом хлеба. Была она еще достаточно молодой, пообщалась охотно, сообщила, что погода по Карелии на сегодня – до + 28 С, во что верилось с трудом (и совершенно не оправдалось впоследствии).
Когда каша сварилась, а чай вскипел, мы объявили общий подъем. С удовольствием слопали все содержимое котелка (гречку со сгущенкой, оказалось, действительно трудно испортить).
Далее народ занялся сбором плавсредств: Ирина с Мишей распаковали мешки с байдарочными запчастями, Серега пошел в заброшенный сарай заклеивать баллоны для катамарана, а мы с Максом оказались пока не у дел – его каяк был готов, а я ничего в байдарках и катамаранах не смыслила. Мы пошли с ним по берегу на скалистый мысок, на котором живописно расположилась сосенка. По пути Макс, ужасно обрадовавшись, обнаружил целые заросли можжевельника и багульника. Мне это ни о чем не говорило, напомнило только песню: "Где-то на сопках багульник цветет..", - так что я только удивилась – где ж тут сопки? Но ликующий Макс объяснил, что с ними можно заваривать чай и ловить кайф.
Мысок с сосной оказался действительно весьма живописным местом, я в восторге попрыгала по скале, разглядывая мелкие колокольчики, растущие прямо из камня, и березки, вытягивающиеся из каких-то микроскопических трещинок. Пришла в экстаз от вида кувшинок в заливчике – раньше я их только на картинке видела. Посидела под сосной на краю мыска. Озеро было большое, вдали виднелось несколько островов, было сумрачно, но красиво. Естественно, в памяти всплыло: "На берегу пустынных вод стоял он, дум великих полон..." Макс с гордостью объяснял мне, что вот за всем этим они сюда и ездят. Ибо, так красиво, может быть только тут.
По возвращении мы узнали, что ребята помогли вытолкать чью-то застрявшую машину, и за это им сообщили, что справа есть болотце с морошкой. И мы сразу все туда и отправились.
Болото выглядело совсем не так, как я его себе представляла – просто очень много пружинящего под ногами мха, и все оно в каких-то, тоже моховых, кочках. Вначале мы растеряно бродили по нему, не понимая – а где же морошка? Найдя какую-то ягоду, похожую на крупную желтую малину, одиноко торчащую на какой-то травинке, долго совещались – можно ли ее считать морошкой? Выяснилось, что морошку никто из нас до сих пор еще не собирал, и видели мы ее только мельком - в банках у теток на станции. Миша утверждал, что она была именно такого цвета. Мне почему-то казалось, что она должна расти на кустиках и отдельными ягодками, но потом оказалось, что я ее просто с брусникой перепутала.
В общем, решили ее попробовать – авось не отравимся. Ягода оказалась весьма водянистой с крупными косточками. Это уже потом мы узнали, что такая морошка - перезревшая, и собирали слегка недозревшие желто-красные ягоды, у них был хоть какой-то вкус. Из них мы впоследствии варили кисель.
Вернувшись с болота, не очень очарованный морошкой народ снова взялся за плавсредства.
На сей раз, я проявила любопытство - на остов байдарки начали натягивать шкуру, и мне даже удалось приложить к этому руки. Так как шкура была чужая, налезала она со скрипом, и Миша замучился ее в одиночку натягивать. Брезент пришлось полить водой, чтоб он стал поэластичней, но все равно край заправлялся в фальшборт очень неохотно. Затем Миша достал две камеры от волейбольного мяча, обозвав их "емкостями непотопляемости", и предложил мне продемонстрировать, насколько у меня дыхалки маловато из-за курения. Я на подначку повелась, надула шарик до его полного объема и гордо продемонстрировала Михаилу. Оказалось, однако, что "полный объем" шарика раза в три больше: плотная резина тоже поддается растяжению, только не мне. Миша надул мяч до волейбольного размера, а я в это время зажимала уши, опасаясь, что резина такого издевательства не выдержит и лопнет с оглушительным треском. Правда, гордился Миша недолго, поскольку оказалось, что оба шарика сифонят, причем, в очень неудобных местах. Заклеить, в результате, удалось только один. Наконец байдарку оттащили к воде, а я начала готовить суп.
По раскладке на обед полагалось два пакетика супа и одна банка шпротного паштета для бутербродов. Засыпав в воду 2 пакетика, я решила, что народ на такой еде вскоре взвоет – слишком жидко. Но чем бы его загустить, когда пакетики были – "Суп гороховый с копченостями"? Горох у нас был, но его же надо предварительно замачивать... Картошки у нас, само собой, не было. Ирина, правда, с моей подачи, прикупила в Калуге два пакета картофельного пюре в хлопьях – но оно предназначалось исключительно для гарнира к грибам. Недолго думая, я решила, что рис делу не помеха, и сыпанула его в котелок.
В это время от обжитого сарайчика в нашу сторону, опираясь на обломок лыжной палки, направилась местная жительница, как потом выяснилось, отнюдь не бичиха, а Валентина Петровна Ершова, которая сидела тут на берегу озера, с целью поправления здоровья – ей был нужен свежий воздух. Периодически ее здесь навещал сын с невесткой, завозя ей продукты. Домик ее представлял собой вагончик, к которому пристроили веранду, там у нее была вполне цивильная обстановка, включая несколько ковров. Вот эти ковры, как оказалось, она вчера мыла в озере, и теперь ей потребовалась помощь в развешивании их для просушки.
Все это и еще многое другое мы узнали от нее, не задав ей ни единого вопроса. Все оставшееся до отплытия время мы провели в обществе В.П., хотя Ирина, например, предпочла бы провести его и без нее.
Голос у В.П. был высокий, говорила она, не смолкая ни на минуту. Тетка она была, по сути, добрая, просто ей было здесь одиноко, а поговорить она любит. Вот она и говорила...
За повешенные ковры ребятам было выдано несколько вяленых рыбешек. Мне потом пришлось перевешивать один из криво повешенных ковров, и за это, узнав о проблеме с супом, В.П., затащив меня к себе в вагончик, заставила взять несколько картофелин. Когда суп был уже практически готов, она принесла еще несколько веточек укропа. Так что у меня неожиданно получился кулинарный шедевр – суп гороховый с копченостями, рисом, картошкой и свежей зеленью.
После обеда Сергей опять удалился в сарай, а Миша решил опробовать байдарку. Я напросилась к нему – надо же мне было хотя бы посидеть в ней до начала похода. Оказалось, ничего страшного, просто очень низко сидишь в воде, и весло непривычное. Мы доплыли с ним до того самого мыска с сосенкой. Мише тоже захотелось погулять по скале, и он вылез, а я решила отправиться в самостоятельное плаванье. Но едва я обогнула мысок и вышла непосредственно в озеро, как оказалось, что там дует ветер и наличествует некоторое волнение. Решив не рисковать, я поспешно развернулась и укрылась за мысом. Этот маневр мне вполне удался, и я даже возгордилась.
Затем Михаил решил порыбачить, а я поспать. Но как только я улеглась в палатке, как снова пришла В.П., громко вопрошая: "А где ваша повариха?". Я от возмущения чуть не поперхнулась – это я-то повариха! Вот уж чего терпеть не могу – так это приготовление пищи. И делаю это исключительно по необходимости, с превеликой радостью, при любом удобном случае, предоставляя это занятие другим (но, как оказалось, В.П. напророчила – практически весь поход, за исключением пары случаев, еду готовила я). Поспать мне так и не удалось, поскольку В.П. ударилась в очередное описание своей прошлой жизни. Ее ни мало не смущало, что Ирина ее практически не слушает, а пытается читать мою книжку, которую она все-таки не оставила в поезде и притащила с собой. Сжалившись над Ириной, я выползла из палатки и приняла удар на себя – в конце концов, нас же облагодетельствовали картошкой, а Мише Сз В.П. дала лопатку и показала, где можно накопать червей.
Еще до нашего обеда В.П. несколько раз сообщила нам, что попросила одну даму, отправившуюся вчера рыбачить, привезти ей свежей рыбки, так как ей захотелось ухи. Видимо, та дама просьбу выполнила, потому что В.П., не дождавшись возвращения Миши с рыбалки, неожиданно принесла и отдала мне около килограмма уже выпотрошенных окуньков. При этом она сообщила, что ухи ей уже расхотелось, она, мол, доела вчерашние щи и тем вполне довольна. А уху теперь следует варить мне. Я долго отказывалась, мотивируя тем, что уху варить не умею, да и суп мы сегодня уже ели. Но В.П. была настойчива. С ощущением, что мы все больше и больше попадаем к В.П. в кабалу, пришлось-таки рыбу взять.
Узнав, что рыбу я собираюсь жарить, В.П. пришла в негодование. Они тут, оказывается, рыбу никогда не жарят, лишь варят. Но потом смирилась с нашими причудами и принесла найденную ею недавно на берегу самодельную рыбочистку. Потом она удобно устроилась на каком-то подобии скамейки, приготовившись наблюдать за нашими с Ириной трудами. При этом язык ее продолжал непрерывно работать, так что, дочистив рыбу, Ирина, сославшись на головную боль, сбежала в палатку. А я стала раздумывать, как бы расположить сковородку на костре (потом-то я научилась это делать вполне профессионально, но сейчас я этим занималась впервые). С помощью Макса я притащила от одного из кострищ решетку, которую увидела, когда мы ходили за морошкой.
А Ирина забрала из сарая Сергея и пошла к мосту, встречать Мишу Сп – вдруг его все же не привезут, и ему придется добираться до места встречи самостоятельно.
Тем временем вернулся с рыбалки Миша Сз. Удача улыбнулась ему в виде 6-ти крошечных окуньков, увидев которых, В.П. выдала историческую фразу: "Отпусти деток к маме". Но Миша не захотел расставаться со своим первым карельским уловом. За это ему пришлось чистить рыбешек под чутким наблюдением и руководством В.П. (потом он каждый раз при разделке рыбы поминал ее добрым словом, так как советы ее оказались вполне профессиональными).
К моменту окончания жарки на вчерашнем водителе приехали Ирина, Сергей и Миша Сп. Мужик, действительно, встретил его на вокзале, а Ирину с Сергеем они подхватили на мосту. Группа, наконец, собралась в полном составе. Приезд Миши Сп сопроводился "раздачей слонов": Миша с триумфом вытаскивал из сумки деликатесы, а мы восторженно ахали. Там были: кочан капусты, два лимона, несколько морковок, лук и, в завершение, полтора литра пива.
Ужин у нас удался на славу. Отметив приезд Миши Сп распитием пива и очередной порцией водки, народ развеселился. Макс отправился плавать на каяке. Сергей решил поплавать на байдарке. Я отправилась с ним для закрепления своих дневных успехов. Остальная компания по берегу отправилась на экскурсию ко все той же сосенке на мысочке.
На байдарке мы пришли туда гораздо быстрее пеших туристов, и, до их прихода, я умудрилась найти свой первый карельский подосиновик, которым их торжественно и встретила. Потом мы фотографировались, располагаясь живописными группами с грибом на переднем плане на фоне то сосны, то озера за нею (к сожалению, и эти фотографии пропали). По возвращении в лагерь Макс преподнес мне три кувшинки, чем привел меня в полный восторг – таких цветов мне держать в руках еще не доводилось.
Потом мы решили, что, наверное, пора бы уже и спать ложиться, хотя было все также пасмурно светло, как и весь день. Солнца за сутки пребывания на карельской земле мы так и не увидели. Купаться так никто и не полез.

19 июля
Как варить кашу на сухом молоке? Сергей сидит в сарае. Постройка катамарана. Цивильный туалет у В.П. Испорченный кинзой грибной суп. Первая гроза. Отгадываем логические загадки. Сергей сидит в сарае. Сборы и отплытие. Идем на грозу. Лужа в штанах. Трое на необитаемом острове. Лягушонка в коробчонке. Прекрасный Реутошуари. Поиски реки. Гребля вместо водки для сугрева.

На этот раз дежурили парами и по очереди, так что проблема – влезем ли мы все вместе в одну палатку, так для меня и осталась неразрешенной. Утром я встала первая, а поскольку мне надо сразу чего-нибудь съесть, решила попить чайку, пока народ дрыхнет. Миша Сз, видимо, рассудил также и тоже выполз из палатки. Мы вместе вскипятили себе немного чая и опять озаботились проблемой завтрака. Сгущенки было не так уж и много, следовало начинать использовать сухое молоко, с которым я вообще никогда раньше дела не имела. И на счет того – сколько его надо сыпать, от Верочки никаких инструкций не поступило. Решили идти методом проб и ошибок.
Первая попытка насыпать порошок в кипящую воду успехом не увенчалась – все молоко собралось комочками на поверхности и растворяться не желало. Пришлось котелок мыть и ставить кипятить воду по новой. Тогда я решила идти другим путем. Размешала в стаканчике какое-то количество порошка с малым количеством воды и уже эту суспензию вылила в закипающую воду. На сей раз, получилось. Но сколько я потом ни готовила каш, с количеством молока я так и не определилась – так что инструкций дать не могу.
В этот завтрак мы решили варить манную кашу. Конечно, отправляться в поход с манной кашей в желудке не слишком перспективное дело. Но вчера я выяснила, что Миша Сп, оказывается, никакого катамарана не привез, и строить его будут на месте из подручного материала. Следовательно, до отплытия мы явно еще успеем пообедать. А это уже нечто, тем более что на обед предполагался грибной суп из найденного мною вчера подосиновика, к которому я решила добавить два пакета грибного супа с вермишелью, да еще всыпать дополнительно вермишели "для загустения".
Каша удалась, народ хвалил, я гордилась… Вот так я постепенно и превращалась в повариху. После завтрака делать мне было нечего. Рубкой деревьев для рамы катамарана занялись мужики, за исключением Сергея, который сразу же после завтрака снова отправился в сарай. Я заглянула туда полюбопытствовать – чем же это он там столько времени занимается? В сарае лежали два больших голубых баллона из тонкой резины, и Сергей методично приклеивал к ним полоски из того же материала. Подивившись на это чудо, которое, на мой взгляд, должно было порваться при первом же соприкосновении с грубой реальностью в виде сучков, камней и пр., я вернулась к палатке.
В.П. на горизонте видно не было. Царили тишина и покой. Относительные, конечно, так как народ столпился над чертежом какой-то конструкции и громко делился соображениями по поводу способов ее построения. Солнца с утра все также не было. Мне начало казаться, что до возвращения в среднюю полосу мы его, вообще, больше не увидим.
Решив поваляться, я вытащила из палатки пенку, укрылась простыней от комаров, но долго так не вылежала. И не то, чтоб комары сильно доставали. По-настоящему, комаров мы еще и не видели, их было меньше, чем на даче у моей приятельницы над Угрой. На ночь мы зажигали спираль и спали спокойно. А комары толклись под тентом у застегнутого на все замки входа нашей палатки. Там им было тепло и сухо. Внутрь они попадали только тогда, когда мы с Мишей Сз вылезали делать завтрак. Это весьма способствовало более быстрому пробуждению оставшихся, так как спираль к утру прогорала.
Валяться я просто не смогла – хотелось чем бы то ни было заняться. И я взяла в руки свой топорик. Люблю помахать топором в свободное от работы время. Правда, махать им особенно не пришлось – я начала ошкуривать принесенные сосенки, лишая их не только коры, но и колючих сучков, расположенных кольцами на стволе через определенные промежутки. Я рассудила, что сидеть на них будет не очень удобно. Меня даже засняли за подобным полезным занятием, чтобы я могла потом с гордостью говорить, что тоже катамаран строила (но и эти кадры пропали).
В процессе шкурения я не увидела приближения В.П., но сразу узнала о ее появлении – началось уже обычное изложение очередных перипетий из ее жизни и выкладывание ее мнений по любому поводу. Самое забавное, что В.П. категорически не одобряла туристов. Зачем люди вообще ездят по свету? Дома сидеть гораздо лучше. А сама при этом постоянно вспоминала то поездку в Новый Афон, то какую-то туристическую экскурсию, после которой у нее появился значок "Турист СССР", то, как она была в Крыму... На вопрос – как это совместить, В.П. ответствовала, что это же были льготные, а то и вовсе бесплатные путевки, как же было не поехать?
Еще у нее был бзик на почве гороскопов. Она всех наших походников разделила по знакам Зодиака, выдала всем характеристики, мешая при этом в одну кучу зодиакальный и восточный гороскопы. Получилось очень забавно, особенно, ее постоянное подчеркивание превосходства Овнов над всеми прочими знаками (сама она, естественно, была Овном). Они и самые умные, и самые красивые и самые предприимчивые и находчивые, и самые творческие. Еще она постоянно упоминала, что перечитала уйму книг, и отрывочные знания обо всем на свете сыпались из нее, как горох из дырявого мешка.
В.П. пригласила нас посетить ее туалет (вполне цивильную деревянную будочку, рядом с ее вагончиком), чем мы с Ириной с удовольствием тут же и воспользовались. Бродить через картофельные посадки к лесочку было достаточно утомительно. А когда я, закончив ошкуривание, принялась за готовку грибного супа, она снова позвала меня за картошкой. Так что суп обещал получиться прямо как дома, вот только без яиц и майонеза. Правда, В.П. настаивала, что настоящий грибной суп варится только с перловкой, а не с вермишелью, но мы ее опять не послушались. Посетовав несколько раз по этому поводу, она скрылась в доме, но не успели мы облегченно вздохнуть, радуясь наступившей тишине, как она возвратилась, достала из кармана два яйца и молча протянула их мне, указывая на почти готовый суп. В придачу, она снова принесла несколько веточек зелени, одна из которых оказалась кинзой, или "кориандром", как по научному ее обозвала В.П. Это было уже слишком. Ее благодеяниям, казалось, не будет конца. Поэтому оставалось только вежливо улыбаться и поддерживать с ней светскую беседу.
На обед Сережу вызвали из сарая. Он, единственный из нас, до сих пор избегал тесного общения с В.П., но он же единственный в этот обед от нее и пострадал. При всей своей любви к еде, что нами было уже подмечено, суп он съел через силу, а потом попросил больше никогда не класть в общую кастрюлю кинзу, поскольку он ее терпеть не может. А мы ее туда и не клали. Мы заботливо оделили ею каждую тарелку отдельно. У всех остальных такой идиосинкразии к кинзе не было, но надо признать, что она забила все остальные запахи и вкусы. Так что не очень-то и чувствовалось, что это - суп со свежими грибами. С равным успехом это мог быть и любой другой суп. Сережу мы успокоили, что по маршруту населенных пунктов с подобными Валентинами Петровнами просто не предвидится и кинзой нас угощать больше будет некому. Сергей попил чаю и ушел в сарай.
Пока еще суп варился, мужики соорудили из сосенок и нескольких отодранных от соседнего полуразрушенного сарая досок какую-то сложную по конструкции раму. Связали они ее широкими резиновыми лентами, нарезанными из автомобильных баллонов. Выглядела эта конструкция, на мой взгляд, весьма странно и никаких ассоциаций не вызывала. Как должен выглядеть катамаран (сокращенно – кат), мне все еще было не ясно. Тут-то, кстати, и выяснилось, что строят они его впервые в жизни, и на кате из них никто ранее не ходил. "Ну-ну, - подумала я, - моя авантюра, по-моему, обещает быть еще более авантюрной, чем я думала поначалу".
Но оказалось, что это еще не все сюрпризы. Самым неожиданным было то, что наш руководитель похода, идущий на таком несерьезном плавсредстве, как двухметровый каяк, вообще не умеет плавать. И, если он, не дай Бог, перевернется даже на тихой воде, рассчитывать ему придется только на свой спасжилет. Я обозвала Макса экзотиком в честь героя песни Щербакова, процитировав ему оттуда: "И когда случайный дротик просверлил во мне дыру, понял я, что я – экзотик, личной смертью не помру". Макс был тронут: "Ну, спасибо, Борисовна, обласкала".
Мы начали потихоньку паковать вещи. Еще в Калуге меня предупредили, что надо очень много пластиковых пакетов (лучше всего подходят мешки для мусора), и практически каждая вещь в рюкзаке упаковывалась в отдельный мешок. Больше всего за время похода меня достал процесс завязывания и развязывания узелков на пакетах. Сразу появилось немереное количество заусенец, хорошо еще, что у меня с собой был кусок велосипедной камеры (отстриженными от нее резиночками были усеяны все наши стоянки, потому что они постоянно терялись, а герметизировать ими было гораздо удобнее, чем завязывать узелочки).
В процессе упаковки мне пришла в голову идея централизовать наши запасы продовольствия, проинвентаризировать их и разложить по гермопакетам, опять же предварительно сунув в них мешки для мусора. В результате, был сделан еще один шаг к переводу самой себя в штатные поварихи похода, так как теперь только я знала – чего, сколько и где лежит. В "кенгуру" ушли консервы.
Тем временем погода стала меняться. Нам, наконец, удалось разглядеть, в какой стороне находится солнце. А один раз мы даже увидели нечто, напоминающее солнечный диск, хотя Миша Сп категорически отказался признавать его за солнце. А потом одна сторона неба начала темнеть, правда, совсем не с той стороны, откуда дул ветер. Но оказалось, что ветры в Карелии штука странная. Начали доноситься раскаты грома. Туча явно двигалась в нашу сторону, а когда подошла совсем близко, ветер резко изменил направление и принес первые капли дождя.
Впятером мы укрылись в палатке, бросив Сергея на произвол судьбы в сарае. Ливануло так, что он просто не успел бы сухим пробежать эти жалкие пятьдесят метров, и, хотя крыша над ним зияла дырами, он так и не появился. Сидеть в палатке, когда дождь барабанит по тенту, и нет угрозы протекания, очень приятно. Только отправление, в результате, опять отложилось. Делать было нечего, я начал загадывать народу логические загадки, половину из которых Ирина знала и очень скучала, когда другие пытались их отгадать. Максу это все быстро надоело, он, как обычно завалился спать. Миша Сп, когда дождь стал потише, пошел в сарай проведать Сергея, да так там и остался. Так что активно разгадывал только Миша Сз (и Ирина, когда она не знала очередную загадку).
 Шмотки мы успели спрятать под тенты, а вот книжка осталась под дождем. Никогда ранее мне не доводилось видеть покетбук после ливня. Оказалось, что это - очень забавное зрелище. Ну, уж теперь-то точно Ирине придется бросить ее здесь. Но Ирина упрямо желал дочитать детектив до конца. В итоге, разбухшая, насквозь пропитанная водой и втрое потяжелевшая книжка поплыла с нами.
Сережа во время ливня грудью, вернее собственной спиной, прикрывал намазанные клеем места. И вскоре после грозы с помощью Миши Сп заклейка возможных течей была закончена. Как выяснилось уже позже, не я одна была в непонятках по поводу катамарана. Серега, например, был очень озадачен тем, что Макс до похода успел проклеить только один баллон, второй клеить следовало на месте. Потому-то он столько времени и проторчал в сарае, с присущей ему педантичностью заклеивая все прорехи. Педантичность у Сереги, как мы уже успели убедиться, зашкаливала по всем методикам.
Через час гроза ушла, и, наконец, выглянуло солнце. Впервые мы смогли увидеть, как выглядело наше становище при дневном свете. Оказалось – очень красиво, а уж наша любимая сосенка на мысочке смотрелась вообще обалденно.
Баллоны принесли из сарая, и начался, наконец, сбор ката. Оказалось, зря я волновалась за судьбу тоненьких голубых баллонов. Каждый баллон засовывался в прочный чехол из некоего материала под названием "Теза" (он оказался на самом деле очень прочным – сколько этими баллонами к концу похода камней пересчитали – а чехлам хоть бы что). Потом "всовывательные" отверстия "зашивались" достаточно толстыми железными прутиками, и это был весьма забавный процесс. Потом раму взгромоздили на упакованные баллоны и начали сошнуровывать все вместе толстой веревкой. Веревки для подробной шнуровки оказалось маловато и, после длительных дискуссий, было решено шнуровать через петельку, хотя Сергей (естественно) был против. Надо сказать, что для людей, впервые строящих кат, ребята с этой задачей справились прекрасно. Наконец-то я увидела, как все это должно было выглядеть.
Время шло, предполагаемый час отплытия все отодвигался и отодвигался, так что пришлось снова разводить залитый грозой костер и варить на скорую руку макароны с тушенкой. В этот день мы собирались дойти до заброшенной (по описанию) турбазы (это около 12 км), где вроде была возможность помыться. По крайней мере, В.П. рассказывала, что там есть что-то типа сауны, и окрестные жители там порой парятся, а также и все прочие, проезжающие туристы, которые бросают там свои мокрые веники, а под ними заводятся черви, что весьма для местных жителей неприятно. Помыться нам после поезда хотелось, а в воду никто так и полез по причине холода и отсутствия солнца.
После скорого полднико-ужина, когда все собрались загружаться в свои плавсредства, выяснилось, что для ката нужны еще и весла. Миша Сз сказал, что ждать мы "катчиков" больше не будем и отходим сейчас. Мне предстояло идти на байдарке, поэтому наши с ним рюкзаки (мой в мешке), мой спальник (в двойном мешке) мы снесли в байду. Иринин рюкзак шел на кате. Миша Сз свой рюкзак в пленку не запаковал, о чем потом сильно жалел. Фартуки, которые Ирина снабжала резиночками в поезде, привязывать было пока не к чему, так как к байдарке резиночки еще не пришили, и они тоже шли на кате. Накопанных червей Миша повез с собой в консервной банке.
Я натянула желтые непромокаемые штаны поверх (!) болоньевой анараки (которая за старостью лет спасала только от ветра и комаров и промокала не хуже марли), вбулась в туристские ботинки (тоже, как выяснилось, не самое лучшее, что я могла тогда надеть) и сходила напоследок в цивильный деревянный домик, заодно попрощавшись с В.П. (ее уже часа два как с нами не было – к ней приехал сын). Поблагодарив ее за ласку и приют, я пошла грузиться в байдарку. Начиналось то, ради чего все собственно и затевалось.
Помахав веслом задерживающимся катчикам и Максу, оставшемуся с ними в качестве руководителя для проверки оставляемого места стоянки, мы (т.е. Ирина и Миша Сз) оттолкнулись веслами от гостеприимного берега и пошли направо, выходя из бухточки в озеро.
Пока грузились, на небо особенно не смотрели, а выплыв на середину озера, которое тут достигало ширины не менее 4 км, мы увидели прямо по курсу очередную черную тучу. Возвращаться на берег было в лом, и мы храбро отправились прямо навстречу грозе. Зрелище было неописуемое: на половину неба, от правого края до левого, раскинулась темно-фиолетово-свинцовая туча, прямо по курсу в ней сверкали молнии, а половина неба за нами была все еще чистая, и там сияло солнце. Туча эта отражалась в озере, которое под ней тоже стало темно-фиолетово-свинцовым. И мы в утлой байдарке без фартуков посередине озера….
От такой красоты захватывало дух, и о том, что сейчас будет очень мокро, даже не думалось. Мы храбро подплыли под край тучи и вошли в эту фиолетово - свинцовую воду. Налетел ветер, волны резко вздыбились. По воде пошли круги от первых больших капель, потом они все перемешались между собой, и вдарил ливень, по-моему, еще круче, чем тот, который мы пережидали в палатке. За стеной дождя скрылись далекие берега и маленькие островки, маячившие впереди по курсу. Молнии сверкали рядом, но в нас попадать не торопились. На память пришли знакомые с детства строки: "Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу..."
Миша с Ириной были заняты в основном тем, чтобы не допустить разворота байдарки боком к волне. Я же, недооценивая опасности ситуации, вовсю развлекалась тем, как здорово мы качаемся на волнах. (Воды я никогда не боялась, плаваю хорошо, могу плавать часами (если вода, конечно, не очень холодная). Иногда нашей байде удавалось оседлать волну, и какое-то время мы плыли вместе с ней, потом соскальзывали. Байдарка при этом вся изгибалась как червяк. Очень интересное ощущение.
Все было просто замечательно, и еще не холодно, хотя моя анарака мгновенно промокла насквозь, так же как и туристские ботинки, утратившие за 30 лет способность сопротивляться влаге. Зато Верочкины штаны оказались категорически непромокаемыми. Но постепенно я начала ощущать некий дискомфорт. Поскольку штаны (т.е. полукомбинезон) были надеты поверх анараки, вода беспрепятственно стекала по спине внутрь, штаны же эту воду наружу не выпускали, и вскоре я оказалась почти по пояс в воде внутри собственных штанов. Ощущение было новым, не слишком приятным, хотя и забавным.
Когда основная порция воды из тучи вылилась, и дождь поредел, прямо по курсу проступили два крошечных скалистых островка. Мы направились к ним, чтобы вычерпать воду из байды, которой в ней было не меньше 20л (ну а я, заодно, избавилась от лужи в штанах). Ветер все еще не стих, стало холодно и неуютно, ни ката, ни каяка нигде видно не было. Мы торчали на одном из этих островков, размером 3 на 5 м, посреди водной шири как робинзоны. И у нас было: штуки четыре кривых березок, 2 сосенки, немного мха, в "кенгуру" были консервы, гермопакет с хлебом путешествовал тоже с нами, у Миши в рюкзаке была водка. Так что мы порешили, что с голоду не пропадем, даже если вообще больше не встретимся с остальными участниками похода.
Проторчали мы на этом островке где-то с полчаса. Воду из байды вычерпали и уже обдумывали варианты экскурсии на соседний, немного больший по размеру островок, как тут Ирина углядела у правого берега крошечное белое пятнышко. Оно было неподвижным, и мы решили, что это, наверное, чья-то моторка пережидает грозу. Минут 10 еще мы напрасно выискивали на водной глади наши кат и каяк, периодически бросая взгляды и в сторону пятнышка. Потом мы заметили, что оно - таки перемещается и, именно в ту сторону, в какую и нам надо было. Расстояние не давало возможности оценить скорость его движения, поэтому мы никак не могли решить – какое это плавсредство. А потом нам с Ириной показалось, что рядом с белым пятнышком иногда мелькает нечто совсем уж крошечное и темное. Издав радостный вопль, мы сели в байду и помчались на абордаж.
Это действительно оказались наши. Кат величественно плыл, покачиваясь на волнах, а рядом, подпрыгивая и с шумом плюхая с каждой волночки, "семенил" каяк. Самого каяка видно почти не было, похоже было, что Макс сидит прямо в волнах. Картина была презабавная. "Во, - сказала Ирина, - а сзади наша лягушонка в коробчонке скачет". Сравнение было таким удачным, что мы с Мишей Сз долго не могли успокоиться.
Спустя какие-нибудь минут 20, наша маленькая разношерстная флотилия собралась посреди озера. Кат и каяк гроза застала в самом начале пути, но они, как и мы, не стали возвращаться назад, а поплыли, держась берега и пытаясь отыскать наши следы. На островке они нас не увидели, хотя мне казалось, что мои ярко-желтые штаны должны были быть видны издалека. У Макса в каяке было полно воды, катчики тоже промокли насквозь, но все остальные вещи были старательно упакованы в полиэтилен и остались сухими.
Порадовавшись новым ощущениям и тому, что первое приключение закончилось благополучно (Миша Сз потом признался, что несколько разволновался во время грозы, ибо именно на озерах основная масса народа в таких ситуациях и тонет), мы отправились дальше - искать выход реки Кереть из озера.
По пути пришлось сделать незапланированную остановку, поскольку проплыть мимо такой красоты ни у кого духу не хватило. Прямо по курсу из озера торчал большой скалистый, поросший соснами, остров Реутошуари. Мы зачалились к скалам и бодро полезли наверх, не обращая внимания на то, что на нас сухой нитки не было. Нагромождение валунов, искореженные сосны, раскинувшие свои корни прямо по поверхности камней, покрытых едва ли пятисантиметровым слоем почвы – картина была просто грандиозная. Одна сосна на вершине упала, полностью содрав своими корнями всю почву со скалы – получилась вертикальная стенка в две трети моего роста у абсолютно ровной, как бы асфальтовой, площадки. Мы у нее сфотографировались, причем часть народа стояла перед стеной, а часть сзади, чтоб продемонстрировать, какая она тонкая (но и эти кадры пропали). Мы вообще много там фотографировались, но осталось только три нечетких кадра, снятых Сережиной "мыльницей".
С сожалением покинув завораживающий Реутошуари, мы решили больше не отвлекаться на красоты природы и начали старательно искать – где же начинается река? Было уже достаточно поздно, солнца опять не было, и рассмотреть – есть ли в дальней полоске плоской поросшей елками земли проход, было невозможно. Байда, в качестве разведчика, долго рыскала по заливчикам. Миша Сз несколько раз утверждал, что слышит шум порогов, но, все время оказывалось, что это просто волны бьются о прибрежные камни. Попытки выяснить, не начинается ли где-нибудь течение, путем запускания в воду клочков бумаги и спичек, успехом не увенчались. Наша карта-двухкилометровка оказалась не очень точной (в дальнейшем мы ее за это проклинали не один раз). В результате, на поиски реки ушло, наверное, часа полтора.
Но все когда-нибудь кончается, и мы вышли в речку, течения в которой мы так и не ощутили – просто протока между озерами. К этому времени я начала стучать зубами, так как сухой нитки, как уже говорилось, на нас не было, и я, в отличие от Ирины и Миши, веслами не махала. Поэтому я выпросила у Ирины весло и начала им усиленно, но несколько бестолково, махать. Проку от меня оказалось не очень много. Байдарка то и дело уходила вправо, я частила с гребками, и Миша никак не мог попасть со мной в такт. Короче, единственной пользой от моего первого опыта было то, что меня перестало колотить от холода, а под конец моих упражнений я даже немного согрелась. Оказывается можно греться и без водки – вот к такому выводу я пришла в результате.

20 июля
Споры по поводу стоянки. Заброшенная турбаза. Обещание дневки. Ночлег в сауне. Разнообразные находки. "С чужого коня посреди грязи долой". Перекус на разбомбленном острове. Пить или не пить – вот в чем вопрос. Первые мосты, камни, быстрины. Злонамеренная стрекоза. Руководитель топит карту. Споры по поводу стоянки.


К часу ночи вышли в озеро Нюкки. Согласно всем описаниям и карте турбаза должна была находиться на правом берегу, однако сначала мы заметили какие-то строения как раз на левом. Про эти строения нигде сказано не было. Подумали и пошли налево, но, выйдя на середину озера, наконец, заметили что-то такое и по правому борту. Решили следовать запланированным маршрутом.
Когда мы уже выгребали к берегу, начался очередной дождь, хотя уже и без молний. Обсохнуть мы так и не успели, поэтому падающая сверху вода на данный момент нам была уже "по барабану". Только было очень холодно, в ботинках хлюпало, и мечталось лишь об одном – достать поскорее рюкзак, вытащить из него сухие вещи, и желательно сделать это все под каким-нибудь кровом.
Мечталось-то об этом всеми, но, оказалось, что у каждого были свои соображения – как этого достичь. Прямо на удобной лужайке на берегу стояло 4 палатки, на берег были вытащены байдарки и свободного места рядом было не очень много. Становиться вплотную к чужому лагерю, тем более, не пообщавшись предварительно с хозяевами стоянки, не хотелось. Но хозяева уже все спали, даже не выставив дежурных. С другой стороны, более удобного места поблизости видно не было, а дождь усиливался. Экипаж байды стоял за то, чтобы все-таки плюнуть на вежливость и ставить палатку прямо тут и прямо сейчас. Экипаж ката, невзирая на дождь, желал сначала обследовать видневшиеся сквозь деревья домики. Байду смущало, что наличие домиков не помешало хозяевам становища разбить палатки на берегу. Кат возражал, что, может, они вот такие вот извращенцы и просто не желают спать под крышей. А у нас все вещи мокрые и сушить их лучше не на мокрой траве и не под дождем. В конце концов, кат был поддержан каяком, и тройка отправилась на разведку, а мы остались сторожить уже вытащенные из байды вещи.
Миша Сз сокрушенно разглядывал свой насквозь промокший рюкзак, некстати вспомнив, что спальник в нем ни в какой мешок запакован не был. Я обнаружила прореху на упаковочном мешке своего рюкзака и гадала, какая часть вещей промокла, а какая осталась сухой. Двойная защита моего спальника, на первый взгляд, была в сохранности. Ирине разглядывать было нечего, поскольку ее рюкзак был все еще упакован на кате. Она просто молча курила, дрожа под дождем в своем мокром тоненьком капроновом костюме.
Отсутствовала тройка минут 15, показавшихся нам вечностью. Зато вернулись они решительные и довольные. Это, действительно, была та самая заброшенная турбаза, правда, часть домиков была закрыта на замок, но они нашли два дома, с настежь распахнутыми дверями, в которых никого не было. Кат перегнали по воде поближе к причалу у одного из домов, мы перетащили наши вещи по суше и принялись решать – какой из домов нам больше подходит. И там и там было чисто, никакой заброшенности и захламленности не наблюдалось. Один домик оказался маловат и подозрительно обжит – в нем стояли кровати, на их спинках висели одеяла, в кладовке стояли сапоги, швабры, веники. Второй был гораздо просторней, кроватей в нем не наблюдалось, зато пол в большой комнате был застелен ковролином, там же был камин, два стола, несколько стульев. Еще стулья стояли на обширной застекленной веранде и в какой-то маленькой комнатке без окон.
Застекленная веранда с крылечком под крышей решила дело, и мы бросились обживать наше неожиданное пристанище. Первым делом, естественно переоделись. Ощутив, наконец, на себе сухое и теплое, я испытала прямо-таки неземное блаженство. Сережа натянул на веранде веревку, которую мы тут же завесили мокрыми вещами, а что не поместилось, раскидали по спинкам стульев, которых тут было странно много. В конце концов, мы расползлись со своими вещами по всему дому, как ранее в вагоне и на берегу Плотичного озера.
В процессе обживания неожиданно выяснилось, что мы угодили не куда-нибудь, а прямо в сауну. Комната с ковролином и камином оказалась комнатой отдыха, маленькая темная комнатка со стульями – предбанником, дальше за дверью, совсем уж в полной темноте, скрывалась настоящая парилка. Народ пришел в восторг, а Макс пообещал, что завтра будет дневка: попаримся, помоемся, закончим техническое оснащение плавсредств (мачта на кат, юбка на каяк, резиночки на байду). А сейчас, поскольку уже два часа ночи, надо быстренько перекусить, чем Бог послал, и завалиться спать. Так и сделали.
Бог нам в эту ночь послал бутерброды с рыбными тефтельками, чеснок с солью (от простуды) и водку (от нее же). Настроение у всех было прекрасное. Спираль от комаров тихо тлела на косяке двери, матовые стекла пропускали не очень много света, на нас была сухая одежда – короче, рай, если бы он существовал на самом деле, наверняка, должен был выглядеть именно так.
Проблему отсутствия сухого спальника у Миши Сз решили просто – у меня единственной спальник расстегивался полностью, так что мы расстелили его на две пенки, и укрылись моей широченной простыней, благо в домике было достаточно тепло. Ночь на ковролине прошла прекрасно, дежурных мы не выставляли (но поместимся ли мы все вместе в единственную палатку, я опять-таки не выяснила).

***
Проснувшись поутру, мы обнаружили, что небо чистое, солнце сияет вовсю, озеро приветливо под ним поблескивает, дрова для костра валяются неподалеку от кострища, короче, рай продолжается. Поставив котелок на костер, мы с Мишей Сп даже искупались, благо у берега был замечательный песочек, хотя вода и была холодновата. Вернувшись к костру, мы увидели у нашего дома большой плакат, извещавший, что купаться здесь запрещено. Но было уже поздно, мы уже искупались.
На сей раз, я решила испробовать свои новые способности на пшенной каше. Как ни странно, она тоже получилась. А ели мы опять за столом, сидя на стульях – вот такой вот цивилизованный поход у нас получался. Все пребывали в благодушном настроении. Единственно, чего не хватало – цивилизованной деревянной будочки Валентины Петровны.
Пришлось действовать по принципу – девочки направо, мальчики налево. Как выяснилось, направление было выбрано неправильно. Именно "налево" Миша Сз нашел по дороге два молодых подосиновика, которые должна была найти я (ведь я так люблю собирать грибы). Уверения Миши Сз, что он тоже любит это делать, меня не убедили. Это должны были быть именно мои грибы и точка. Поэтому, пока остальные занялись заготовкой дров для бани, я отправилась налево, но грибов больше не нашла. Зато, удалившись направо, я нашла еще более цивилизованную, чем у В.П. деревянную будочку (к ней даже вела выложенная досками дорожка), о чем тут же в голос и оповестила все окрестности.
Не останавливаясь на достигнутом, обуреваемая жаждой все-таки найти свой гриб, я отправилась по берегу дальше. Отсутствовала я часа полтора. За это время я нашла изумительную палку от турника, которая проездила с нами почти весь наш маршрут (мы вешали на нее котелки над костром, и она даже не прогорела). Еще я наткнулась на заросли черники, которую, после некоторого размышления, решила не есть, а насобирать на компот. Набрав примерно пол-литра ягод, я, наконец, вернулась к сауне, чтоб обнаружить, что пропустила очередной ключевой момент.
Привлеченные, видимо, моими воплями по поводу будочки, к нам пожаловали аборигены. О том, что в глубине берега кто-то живет, мы догадывались и раньше – оттуда периодически раздавался собачий лай. Но идти знакомиться мы не собирались, нам и так хорошо было. Пришедшие же аборигены, в виде мужика и дамы, с этим не согласились и были решительно настроены доказать нам, что мы были не правы. Всего этого я не видела и не слышала, застала лишь итог: дневка отменяется, собираемся и уматываем поскорее, покуда целы.
В процессе поспешных сборов недосушенных вещей мне пояснили, что, по словам аборигена, эти строения отныне считаются частной собственностью, и он их охраняет. Некто их выкупил и ремонтирует. Часть домов, а именно те, которые закрыты на ключ, уже отремонтированы. А сауну еще доводят до ума, одновременно ее используя. Час пребывания в сауне стоит 70 руб. А сегодня к 18-ти часам сюда ожидается приезд этого самого некто, желающего попариться в собственной баньке.
Группа, разбившая палатки на берегу, предварительно уважительно попросила на то разрешения у охранника, каковое он им на одну ночь и дал. А мы, вандалы, варвары и пр. по - наглому вперлись в частный дом, загваздали сапогами ковролин (неправда, мы разувались перед входом), захламили всю территорию, и чтоб духу нашего тут через час не было. Вот в таком вот "аксепте", как сказал бы Выбегало…
Спорить наши не стали, принесли свои извинения, ссылаясь на то, что приплыли мы сюда поздней ночью, когда все уже спали, и будить, кого бы то ни было, было неудобно. Перед этим мы попали в грозу, сильно промокли, ничего дурного мы не замышляли, дрова рубили исключительно для обеденного костра. Конечно же, мы сейчас же уйдем и за собой все уберем, и даже ковролин подметем. Что в итоге и было сделано.
Изгнанные из рая, лишившиеся дневки и бани, мы покидали негостеприимную бывшую заброшенную турбазу, обретшую, наконец, своего хозяина. В результате спешки понесли первый урон: Миша Сз забыл у костра свои стельки. Разбухший после первой грозы детектив Ирина оставила на крылечке – пусть частный собственник просвещается (я было этому обрадовалась, но оказалось – зря. На следующей стоянке мне пришлось восстанавливать в памяти и подробно пересказывать Ирине весь этот плоский сюжет).
Поскольку планы наши кардинально переменились, было постановлено – плывем 12 км до первого порога, а там видно будет. Больше всех пострадавший от грозы Миша Сз, сказал, что сегодня он грести не будет, а будет прямо на ходу сушить свои вещи. Поэтому я села на переднее сиденье, а Ирина переместилась на корму. Миша взгромоздился на мой спальник, заботливо упакованный на всякий случай уже в три мешка для мусора, и мы пошли по озеру Нюкки навстречу первому на маршруте (и в моей жизни) порогу.
Я старательно гребла, пытаясь на ходу исправлять выявленные накануне ошибки. Однако байду по-прежнему тянуло вправо, как будто она была беременная на правый борт. Миша сказал, что, по-видимому, отклеилась одна из заплат, и на стоянке это надо будет проверить. Перед первым мостом у выхода в очередной маленький кусочек реки Кереть мы обнаружили, что опять значительно оторвались от ката с каяком, и решили подождать их, зачалившись к безымянному островку посреди озера.
Почти идеально круглой формы скалистый островок с березками и соснами был покрыт черничником и брусничником. Грибов на нем не оказалось, зато практически в середине его зияла круглая воронка метра два глубиной и метра четыре диаметром, тоже заросшая черничником, но не осыпавшаяся. Подивившись такому прицельному бомбометанию, мы решили, что, наверное, целью его все-таки был не островок, а два моста, шоссейный и железнодорожный, расположенные далее по маршруту.
Подошедшим на каяке и кате Максу, Сергею и Мише Сп мы продемонстрировали воронку уже на правах хозяев острова. Вот, мол, какие у нас тут достопримечательности. Однако оказалось, что наши достопримечательности "гостей" интересуют мало. Их больше волнует вопрос еды. Они бы не прочь опять перекусить, чем Бог подаст, тем более что плыть еще долго. Поскольку "кенгуру" с консервами и гермопакет с хлебом все также путешествовали в нашей байде, вопрос перекуса решился достаточно просто: банка шпротного паштета и буханка хлеба.
Только вот воды у нас с собой не было. Столь поспешные сборы не позволили нам затариться бутылками с чаем. Сергей этим был очень огорчен. Пить воду из озера он отказывался категорически, хотя вопрос этот дебатировался не в первый раз. Я ссылалась на авторитет моего приятеля, посещавшего эти места в 1983 году, а также снабдившего меня гермопакетами и отсоветовавшего брать фонарик. Подтвердив, таким образом, свою компетентность по вопросам нашего похода, мой приятель утверждал, что воду из озера пить можно. Специально поднятый перед аборигенами (при уходе с бывшей заброшенной турбазы) данный вопрос получил положительный ответ. Они, мол, эту воду пьют. Но Сергей стоял на своем - он не доверяет большим водоемам, вот если бы маленький ручеек, тогда другое дело...
Пришлось ему съесть свой бутерброд всухомятку, что, правда, не помешало ему, (при поддержке Миши Сп и Макса) осведомиться, а нельзя ли вскрыть еще одну банку шпротного паштета? Мы с Ириной ответили твердым "нет", поскольку в день к обеду полагается, согласно раскладке и Верочкиным инструкциям, только одна банка, а ее они уже съели. Мало того, теперь они еще и к супу по бутерброду уже не получат - все по той же причине. Подавив голодный бунт в зародыше, мы утащили "кенгуру" и мешок с хлебом в байдарку и поскорее погребли к мосту, пока нас не взяли на абордаж (наш третий член экипажа, Миша Сз, претензий на вторую банку паштета не предъявлял).
Проход под обоими мостами мы с Ириной совершили удачно, хотя это был мой первый опыт прохождения узостей, да еще по мелководью, с торчащими камнями. Потом мы еще прошли быстринку в протоке между берегом и небольшим островком, что оказалось вообще приятно – не надо было так упираться веслом, байду просто понесло течением. Я, было, сильно возгордилась, но тут мы неожиданно сели на камень. Не успела я, опять же сильно, по этому поводу распереживаться, как с камня мы снялись, поотталкивавшись веслами, и пошли дальше.
Ирина занялась изучением карты, весло у нее взял Миша. С ним грести мне еще вчера понравилось больше (может потому, что у него опыта было больше, и он с бОльшим успехом компенсировал мои промахи). Так что я расслабилась и, увидев первую в этом походе громадную коричневую стрекозу, заверещала от восторга. Привлеченный моими возгласами Миша тоже отвлекся на летающее чудо. Мы бы долго еще на нее любовались, но тут Ирина, подняв голову от карты, увидела, что плывем мы прямо на большой камень у правого берега, и быстренько вернула нас к действительности.
 Шли мы весело. Кат с каяком сильно от нас не отставали. Макс уже приноровился к своей коробчонке и бодро шлепал веслом, кокетливо повиливая коротеньким хвостом каяка. Карту похода он положил прямо перед собой на корпус, по ходу дела корректируя наше продвижение. При вхождении в озеро Петриярви он нагнал нашу байду и подал мне букетик из трех настоящих водяных лилий, что опять привело меня в восторг. Они были такие нежные, красивые, и казалось, что прямо сейчас я найду в них настоящую Дюймовочку. Однако доставание лилий закончилось для Максовой карты плачевно. Он ее просто смахнул с корпуса, а заметил это гораздо позже, когда пришла пора снова в нее взглянуть. Тут я припомнила, что метров за 200 до нынешнего места я видела плывущий прямоугольный кусок, как мне показалось, картона и еще подумала – небось, с моста какие-то уроды сбросили, речку засоряют.
Макса погнали искать карту, велев без нее не возвращаться. Однако все его поиски оказались напрасны, и вернулся он, не солоно хлебавши. Тут выяснился еще один сюрприз со стороны нашего руководителя. Миша Сз внезапно обозвал себя дураком, так как только что вспомнил, что у Макса зрение –5,5, и естественно, что углядеть в воде карту он просто не мог. Да, подумала я, вот уж точно экзотик: ходить на каяке по порогам, не умея плавать и практически ничего не видя – воистину он оправдывает свое прозвище "Безумный Макс".
По озеру мы шли при сильном попутном ветре (как оказалось, первый и последний раз за весь маршрут: впоследствии при всех направлениях нашего движения ветер дул только "в морду"). Волнение было достаточно большое, кат шел быстро, но кренился на один бок, ибо загрузили его неравномерно. Мы, по-прежнему, загребали все время вправо. Миша Сз сказал, что у нас с Ириной завтра будут болеть правые руки, ибо чтобы выровнять байду, приходилось все время упираться правой лопастью (надо сказать, что все мои ожидания болей в плечах и руках не оправдались – ничего за время похода у меня так и не заболело, а я всегда считала, что руки у меня слабые, да и нагрузка была непривычная).
 Семь километров по озеру, и еще два по очередному кусочку Керети до первых безымянных порогов мы прошли часа за два и около пяти вечера, наконец, услышали характерный шум. Это звучал порог. Мнения опять разделились. Часть народа хотела сразу же эти пороги пройти и делать стоянку уже после порогов. "Осторожный" руководитель настаивал на их предварительном просмотре. Часть народа хотела есть и требовала стоянку перед порогами. После долгих дебатов на воде, пришли к консенсусу. Становимся метров за 300 до первого порога, кто хочет, идет его смотреть, а остальные разбивают лагерь. У нас еще не все готово. Эти полдня тратим на подготовку снаряжения, а завтра встаем пораньше, собираемся и в 11 утра идем штурмовать пороги.
Место стоянки было просто отличное, среди сосен и мха, уже обжитое туристами, о чем свидетельствовали кострище и чьи-то черные носки, валяющиеся возле него. (В дальнейшем, с завидной регулярностью мы непременно находили на очередной стоянке очередную пару брошенных черных носков). Сергей поставил палатку, привязал к трем деревьям веревку, которую тут же завесили не высушенными на турбазе вещами. Развели костер, приладили над ним мою счастливо найденную палку, и стояночная жизнь закипела. Пока грелась вода на суп, мы успели выкупаться и даже помыть головы, потом приготовили еду.
Меню совмещенного обедоужина у нас было такое:
1) куриный рисовый суп, загущенный рисом и заправленный куриным же бульонным кубиком (Ирина очень удивила меня, попросив дать ей откусить кусочек сухого бульонного кубика. Впоследствии, она это делала постоянно, так что супы отныне заправлялись у нас бульонными кубиками с традиционно отгрызенными Ириной уголками);
2) свежая капуста, тушенная с луком, морковкой и грибами, найденными Мишей на турбазе;
3) картофельное пюре;
4) чай с лимоном и халвой (предоставленной Сергеем).
Все это называется - скромная походная пища. Чтоб мы все так в цивилизованной жизни питались.
После еды немного полежали. Далее народ занялся кто чем. Часть народа сплавала к порогу. Вернулись несколько озадаченные, но я старалась к их разговорам на эту тему не прислушиваться и порог смотреть не пошла. Завтра уж все и увижу. Зачем себя на ночь пугать. Миша Сз, на сей раз сохранивший червей, пошел ловить рыбу. Макс с Мишей Сп и Сергеем решили-таки устроить баню и начали складывать из камней пирамидку под тентом (палатку покрыли пленкой). К собранным мною ягодам народ насобирал вокруг стоянки еще столько же для компота. А что было дальше, я знаю только по рассказам, так как пошла спать, ибо завтра, как я помнила, подъем должен был быть ранний.

21 июля

Баня с можжевельником и багульником. Удачная рыбалка Миши Сз. Макс, наконец, шьет юбку. Сергей строит парус. Байде делают аборт. Расползлись по стоянке. Порог всех смущает. Обиженная Ирина. Запоздалый выход. Не так страшен черт... Все теряются. Комарино-хвощевой остров. Очередное блуждание по озеру в поисках реки. Макс ушел в себя. Бунт на кате. Победа байдарки. Кат на буксире. Совместный проход четвертого порога. Министоянка на озере Керчуг, по которой не расползлись.

Пока я спала, народ переделал уйму дел. Ирина сварила много компота из черники, так что осталось еще и для затаривания в бутылки. Мужики все-таки устроили баню, причем камни поливали настоем багульника с можжевельником. У Миши Сз от него закружилась голова, и ему это не понравилось, а Макс был в восторге. Миша Сп и Сергей также отзывались об этом мероприятии весьма положительно. Ирина в этом безобразии участия не принимала, зато ее обязали увековечить сей первый опыт в веках. И она старательно снимала процессию мужиков, выбегающих гуськом из-под тента к реке (эти кадры также пропали).
Угомонился народ очень не скоро, поэтому никакого раннего вставания, естественно, не получилось. Кстати, как народ закладывался в палатку, я не помнила, так как спала. Но, проснувшись утром, обнаружила, что Макс лежит поперек палатки в головах за поддерживающей стойкой, а вдоль палатки пятеро нас вполне поместилось. Так что проблема размещения шестерых в одной палатке была, наконец, решена. Миша Сз, в ту же ночь, удачно порыбачил, поймал 18 рыбешек (в основном плотва и окуньки), так что на завтрак у нас была жареная рыбка с отварным рисом. После завтрака народ взялся за сборы и подготовку.
Макс сел шить юбку, затребовав у меня как можно более прочные нитки. Шил он долго и старательно, но нитки, в результате, оказались прочнее прорезиненной ткани, предназначенной для юбки. После нескольких часов мучений Макс решительно разодрал все сшитое, заявив, что придумал, как сделать всё быстрее и проще. Отныне перед каждым порогом он долго и старательно прилаживал этот кусок ткани в виде фартука, чтоб после первой же бочки чалиться к берегу и выливать из каяка немереное количество воды.
Сергей срубил осинку, предназначив ее для мачты, ошкурил и каким-то образом укрепил ее посередине и спереди катамарана. К ней приладил поперечную, свободно болтающуюся палку, обмотанную белой тряпкой. Это и был парус, который он сшил еще в Калуге по книжке. Первое Серегино творение вышло, по его же словам, не очень удачными, и под парусом походить катамарану практически не пришлось, как из-за неблагоприятного ветра, так и из-за довольно хлипкой мачты (первый же порыв попутного ветра преобразил ее в вопросительный знак, но это было уже гораздо позднее).
Миша Сз с Ириной взялись устранять кривобокость нашей беременной буренушки, которая все время упрямо отклонялась вправо, как бы спеша пристать к берегу и попастись. Они приклеили на место отошедшую полоску резины (заплатку), которых на этом днище было несчитано. Ирина пришила резиночки к брезентовому верху байды и я, наконец, поняла, зачем все это было нужно. Оказалось, что к этим резиночкам резиночками же привязывались те самые синие куски пластика, над которыми она трудилась в поезде. При прохождении порога эти куски служили фартуками, предохраняющими (как оказалось, вообще-то, не очень) байду от воды.
Миша Сп с Сергеем решили больше не раздражать Макса и сделали на катамаране сидушки. До сих пор они гребли, вальяжно вытянув перед собой ноги, а пороги полагается проходить в канойной стойке - на коленях, причем каждое колено прихватывается петлей из широкой ткани. Тут же выяснилось, что доски от сарая были прибиты к раме ката не там, где им полагалось находиться, а как раз под их голенями, что создавало определенный дискомфорт. Но отрывать их и прибивать по новой не решились, опасаясь заодно пробить гвоздями и баллоны.
Времени все эти приготовления заняли много. В 11, естественно, никто не вышел, более того, никто даже и не думал собираться, мы, в обычной своей манере расползлись по стоянке, захламив своими шмотками все видимое пространство. Не вышли мы и ни в 12, ни в 13, ни в 14... Пришлось мне снова разжигать костер и варить очередной суп с очередными бутербродами, на сей раз, по-моему, со свиным паштетом.
Погода все время стояла великолепная. И комары, по-прежнему, особо сильно не докучали. Зато атмосфера в компании была какая-то натянутая. Макс пояснил мне, что Миша Сз, после вчерашнего просмотра порога, опасается идти его вместе с Ириной. Порог, по словам Макса, всех смутил, народ его побаивается. У Ирины опыта маловато для такого порога, тем более все помнят, что она сделал с Мишиной байдаркой на Калужке. Ирина по этому поводу обижается. Макс сам не знает, как он пойдет этот порог. А наши катамаранщики, естественно, вообще еще ни разу на кате порогов не ходили, хотя как раз кату-то опасаться особо и нечего. Кат прет, как танк, он его пройдет легко.
Запугал он меня этим порогом так, что, не увидев еще его воочию, я нарисовала себе в уме нечто совсем уж невообразимо страшное. И куда, думаю, меня понесло, сидела бы себе дома, смотрела бы новый телевизор...
Наконец, в половине четвертого (!) мы снялись со стоянки и пошли штурмовать этот самый порог. Байдарку разгрузили максимально, привязав к ней все синие фартуки, а все что шло на ней, было привязано веревочками внутри байдарки. Народ понадевал спасжилеты, каски были наготове, так же как и фотоаппараты.
По мере приближения к порогу, шум становился все громче. Я задумывалась все крепче. Высадившись на правом берегу, мы торжественно прошествовали до источника шума. Разочарование, которое я испытала, описанию не поддается. И вот это называется порог? Ну, течет себе вода и течет, ну да, быстро, ну еще камни тут встречаются, ну шумит она при этом, но таких картин в горах за свою жизни я насмотрелась немало. Как известно, в горах других рек просто не бывает – они там все быстро текут и все среди камней. Я всегда любила посидеть на берегу такой вот речушки, как завороженная глядя на струи, буруны, волны. Плавать, правда, мне по таким рекам не приходилось, но, как я уже говорила, воды я не боюсь, я с ней дружу.
Народ же был настроен очень серьезно. Второй и третий пороги находились на не очень большом расстоянии друг от друга. Причем у третьего порога имелось собственное имя: "Кривой I", У второго порога на противоположном от нас берегу стоял лагерь, с кучей детишек, которые плескались в тихой заводи после порога. Завидев нашу процессию в спасжилетах, дети принялись кричать: "Не бойтесь, идите, здесь безопасно!" Третий порог был длинный, изгибался (потому и Кривой), и там мне показали, как выглядит шивера – это оказалась вообще просто быстро текущая среди камней на достаточно продолжительном расстоянии вода.
После осмотра стали решать: в каком порядке кто идет. Для страховки, оказывается, сначала проходит кат, который после порога зачаливается и стоит там с "морковкой" наготове. ("Морковка" представляет собой красный мешочек с карабином, чем-то утяжеленный, но плавающий, с привязанной к нему длинной веревкой. В случае надобности он кидается тому, кому надо, а потом вытаскивается на берег вместе с человеком или плавсредством, смотря по обстоятельствам.) Затем идет байдарка, потом уже каяк с Максом. Все эти проходы фотографируются Максу для отчета. Поэтому на всех должны быть шлемы и спасжилеты, иначе эти фотографии в тур клубе показывать будет нельзя.
Посмотрев пороги еще раз, Миша Сз своего решения не переменил – он идет порог вместе с Мишей Сп, после того, как тот вернется с катамарана. По этому поводу Ирина попробовала устроить сидячую забастовку – уселась прямо на тропинке и категорически отказалась подниматься. Назревал первый скандал. Когда Ирину совместными усилиями от тропинки оторвали, я сказала Максу, что уступаю Ирине свое место на кате, ведь иначе получается, что наш первый порог Ирина по воде вообще не пойдет. А у нее прав на это больше, чем у меня. После этого, заполучив инструкции по пользованию фотоаппаратом, я встала у первого порога и приготовилась запечатлевать исторический момент для истории.
Все прошло как по маслу. Кат, с Ириной посередине в обнимку с мачтой, величаво прошествовал, едва качнувшись, по самой середине слива, потом два Миши в спасжилетах и касках очень сосредоточенно вошли в струю, которая выплюнула их, даже не замочив, как следует. Я старательно запечатлевала эти моменты (кадры опять же не сохранились, кроме байды и каяка, снятых Сергеевой мыльницей). Пока особых ощущений форсирование порогов у меня не вызвало. Мы ждали Макса. Ждать пришлось долго – он привязывал фартук. Наконец появился и Макс. Порог на фоне его коробчонки смотрелся уже внушительнее, мы затаили дыхание, но ничего особенного не произошло. Макс "на цыпочках" обошел основную клокочущую струю и даже на стояках не покатался. И вот этим меня так пугали?
Воодушевленный успехом Миша Сз решил, что теперь можно и Ирине дать попробовать, так что место на кате освободилось, и второй порог мы прошли уже все: кат, со мной в качестве пассажира, потом байда с Мишей Сз и Ириной, потом Макс. Особых ощущений мой первый порог мне не доставил. Просто было приятно покачаться на волнах. Я сидела, свесив ноги, и стоячие волны лизали мне пятки в босоножках (ботинки еще не просохли, а в сапогах было жарко). Миша Сп и Сергей пока никак не могли договориться – кто же будет капитаном ката на порогах. Потом решили командовать по очереди – один порог Сергей, следующий – Миша. В мою же задачу входило высматривать камни на шиверах, раз уж я так высоко сижу и далеко гляжу.
Ирина с Мишей Сз прошли второй порог легко и, я бы сказала, непринужденно. Макс принял во внимание наше разочарование его первым проходом и второй порог преодолел эффектнее. Подойдя к началу бочки, он неожиданно дал задний ход, развернулся и поплыл вверх по течению. Зрители затаили дыхание. Наконец Макс развернулся, замахал веслом и с разгону свалился прямо в бочку. Это было уже красиво, правда, перед третьим порогом пришлось сливать из каяка воду.
Третий порог шли в том же порядке. После фотографирования на бочке (эти кадры пропали) кат скрылся за поворотом (порог-то Кривой), и тут, наконец, произошло хоть что-то. Не помню, кто был капитаном на этот раз, но на шивере кат задел баллоном камень, и его начало разворачивать. Миша Сп и Сергей погребли не в такт и не в ту сторону, кат развернулся окончательно и поплыл по течению задом. Его быстренько наставили на путь истинный, а я испытала новые ощущения.
Байда прошла порог и шиверу спокойно. А про Макса у меня в поминальничке записано "Макс елозил на камне". Но что это было – уже не вспомню, ибо не видела. И никто теперь тоже не вспомнит.
Планировалось в этот день дойти до порога под названием Мураш, про который, еще его в глаза не видя (только на фотографиях в тур клубе), Макс уже рассказывал всякие ужасы. В описании было сказано, что это порог уже третьей категории (наши первые были двоечными), длинный, с изгибами, мощной шиверой и пр. и пр. В одном из описаний настоятельно рекомендовалось проходить его до 14 часов, поскольку потом вода бликует, и ничего не видно. До него было еще 25 км, три озера и четыре небольших порожка, единственным поименованным из которых был лишь порог Керчуг (да и то, скорее всего потому, что сразу после него начиналось озеро Керчуг).
Путь предстоял долгий, поэтому, пересадив меня в байду, флотилия резво тронулась в путь. Миновав очередной кусок Керети, мы вошли в озеро Долгое, непонятно почему так названное. На наш взгляд, расположенное впереди по маршруту озеро Травяное гораздо больше по форме и длине этому названию соответствовало.
Правда, потом мы согласились, что в этом названии смысл был. Наша двухкилометровка не давала никакого представления о его форме и размерах. Мы блуждали по нему в поисках выхода и друг друга часа три, потеряв кучу времени и нервов. Наша байда, лишившись беременности по правому борту, бодро уходила вперед. Кат, на который сгрузили и наши с Мишей Сз рюкзаки, шел тяжело и безнадежно отставал. Макс то пытался идти рядом с катом, то нагонял нас, то просто терял нас всех из виду. Ветер все время дул в лицо, волнение на озере было большое, благо хоть погода все еще стояла прекрасная, хотя небо уже заволакивали цирусы (что, как известно, предвещает перемену погоды).
Потеряв в очередной раз из виду и кат, и каяк, мы причалили к большому острову в центре озера. Согласно карте огибать его следовало справа, а карта под рукой была только у нас (Макс свою утопил, а на кате она была запакована с рюкзаками). Остров был низинный, болотистый, комары на нем жили именно те, которыми меня стращали еще в Калуге. Грибов на нем не было, зато мы там насмотрелись на великолепные заросли хвоща, прямо какое-то зеленое воздушно-перистое море, из которого торчали чахлые полумертвые ели. Черника же на этом острове была еще зеленая. Проторчали мы там с полчаса, пока к нам не пришел злой, как черт, потерявший всех и вся, Макс и не устроил нам выволочку.
Слева от острова, наконец, показался кат, мы пошли к нему, чтоб вернуть его на правую сторону, но кат идти через озеро отказался. В результате, остров обходили слева, по более длинному пути. Карта опять не соответствовала действительности: левая протока оказалась раза в четыре длиннее, чем обозначено на карте. Ветер по-прежнему дул навстречу. Был уже девятый час вечера, а мы все еще находились в этом Долгом озере, километров за 18 от заветного Мураша.
Слева по борту на высоком скалистом берегу была отличная, но, к сожалению, уже занятая стоянка. Печально посмотрев на нее, байда продолжила путь и вышла, наконец, в очередной кусок Керети. Кат все еще из-за поворота не показывался. Мы зачалились к правому берегу и Миша Сз пошел искать чернику. Берега у реки были такие же низкие и болотистые, как и у того острова, где нас попытались съесть комары. Тут они тоже водились в неописуемом количестве и сразу набросились на нас с Ириной, чтобы мы не сомневались – здесь Карелия. Бросив Мишу на берегу, мы отплыли с Ириной на середину реки, где дул ветер и комаров практически не было. То ли течения в реке не было вовсе, то ли она, против всех правил, не вытекала, а втекала в озеро, но нас стало сносить назад.
Мирно дрейфуя, мы принялись обсуждать, что же теперь делать. Кат к этому времени только-только замаячил на горизонте, не дойдя еще даже до скалистого мыса со стоянкой. До нас ему пилить, как минимум, полчаса. До Мураша, при такой скорости движения ката, сегодня мы явно не доберемся. Лучше всего вернуться назад, пристать к чужой стоянке, а завтра с утра быстренько добраться до Мураша, может быть, даже еще и до 14 часов. Узрев вдалеке у противоположного берега Макса, мы начали зазывать его к себе. Макс выслушал нас без энтузиазма и сказал, что ему все сугубо фиолетово, можем делать, что хотим. Похоже, он устал махать веслом против волн, и, разозлившись на наш несобранный коллектив, от руководства отстранился.
Мы с Ириной отправили Макса назад к кату, который тем временем дошел до скалистого мыса, и пошли назад за Мишей Сз. Потом нам пришлось немного вернуться назад еще - за веслом, которое Миша почему-то не взял с собой на поиски черники, а бросил где-то на берегу.
Снова направились к озеру. Кат, однако, не остался ждать нас у мыса, а упрямо шел к нам через волны. Встретились мы у самого начала Керети. И тут выяснилось, что экипажу ката до смерти надоело махать веслами, таща все наши пожитки, он устал, хочет есть, поэтому требует стоянки здесь и сейчас и больше с места никуда не тронется. Макс безучастно покачивался в своем каяке метрах в пятнадцати от места нашей встречи и в разговоре участия не принимал. Все наши доводы, что становиться здесь просто негде, вокруг сплошные болота с комарами, Мишей Сп и Сережей не воспринимались. Голодный экипаж был глух к доводам разума, но отнюдь не нем.
В нашу свару вмешался Миша Сз, до сих пор не высказывавший своего мнения по поводу нашей с Ириной идее вернуться на скалистый мыс. У него было другое предложение. До озера Керчуг по реке всего 4 км. Надо взять кат на буксир, как в прошлом году брали плот, дотащить его по этому тягуну до порога, порог пройти, а стоянку делать на озере, там, наверняка, есть подходящие места. Назад же возвращаться – только время терять. Подумав, мы с Ириной это предложение поддержали. Кат протестовал. Макс буркнул нечто невразумительное, что каждый понял по-своему. Кат услышал в этом бурчании одобрение немедленной стоянки. Мы же предпочли услышать одобрение идеи буксировки ката.
В конце концов, байда взяла верх – нас все-таки было трое против двух, да к тому же, именно мы шли на жертвы: тянуть за собой кат – не самое приятное занятие на свете (я это тоже потом попробовала и подтверждаю).
Кат привязали веревкой за переднюю жердь, и наш караван тронулся по уже многократно пройденному нашей байдой отрезку реки. Некоторое время царили тишина и спокойствие. Мы медленно, но верно продвигались вперед и даже уже снова дошли до того места, откуда Миша отправился в лес за черникой.
Но тут Сережа решил, что веревку мы привязали неправильно (не точно посередине жерди), поэтому мы тянем кат под углом, что затрудняет движение. Караван остановился. Веревку отвязали, привязали обоими концами к краям жерди, а середину, завязав петлей, прикрепили к байде. Веревка стала вдвое короче, и кат практически сел нам на пятки. Любое отклонение ката в сторону тащило за собой и байду. В результате, идти стало совсем невыносимо.
Но за время этих "перевязываний" нас снова отнесло на порядочное расстояние к озеру. Поэтому, в четвертый раз достигнув того места, откуда Миша пошел искать чернику, байда решила, что пятого раза она уже не переживет, и, мужественно преодолевая трудности, потащила кат к порогу.
 К порогу вышли в половине одиннадцатого. Посмотрели, не ужаснулись, постановили - проходить. Решив завершить день ударно, я запросилась в байдарку. Если уж я сегодня впервые увидела пороги, впервые прошла их пассажиром на кате, так дайте же мне для достойного завершения дня, опять же впервые, пройти хоть один порог как полагается: в байдарке и с веслом. Просьбу мою уважили. Ирину пересадили на кат, на меня напялили шлем, что я еще стерпела, но надевать спасжилет я отказалась категорически (по-моему, в этот день ни разу не закапризничал только Миша Сз). В конце концов, дабы не портить Максу отчет в тур клубе, я нацепила на грудь Иринину розовую сидушку, решив, что издали, да еще при заходящем солнце, она вполне сойдет за спасжилет оригинального дизайна.
Кат, легко миновав порог, ждал нас у входа в озеро. Поскольку опыта хождения порогов и чтения воды у меня не было никакого, Миша Сз решил сесть вперед, чтобы загодя усматривать камни, а меня поместили на капитанское сиденье - сзади. Однако у Миши тоже была небольшая близорукость (хотя и не такая, как у Макса), освещение оставляло желать лучшего (а, как известно, с падение освещенности у близоруких зрение падает очень сильно), поэтому камней-то он как раз и не видел. Но это выяснилось только потом, а пока мы смело направили байду в стремительный поток. Было весело, байда, изгибаясь, покачалась на небольших стояках (порожек был совсем небольшой), а потом был маленький кусочек шиверы, где мы вдруг начали царапать днищем и бортами по разным камням. Мне сзади ничего видно не было, я только ощущала, как байда натыкается на очередной камень, тормозит, потом мы от него отпихиваемся, чтоб тут же зацепить следующий. Пока мы так ковырялись, нас догнал Макс в каяке. Так что в кадр кату, фотографировавшему нас на выходе из порога, мы попали вместе. Зря я нацепляла на грудь сидушку – эту фотографию показывать в тур клубе, однозначно, было нельзя (увы, и этот кадр пропал).
Взяв снова кат на привязь, пошли по правому берегу Керчуга, отыскивая место, где можно было бросить кости. Прошли уже почти все озеро, но место все не находилось. Отвязав кат, байда снова ринулась на поиски. На одном крохотном мысочке, площадью не более моей гостиной, я углядела меж деревьями пустое пространство, на котором, по моим расчетам, палатка должна была поместиться. Миша Сз в моих расчетах усомнился, но подошедший на кате Сергей меня поддержал. Единственное, что его смущало: мысок представлял собою скалу, покрытую пятисантиметровым слоем мха, куда же забивать колышки растяжек? После нескольких неудачных попыток, согнув пару алюминиевых колышков, Сергей просто загнал остальные под мох. И ничего - палатка прекрасно простояла всю ночь, а собирать ее поутру было проще простого.
Решили по стоянке не расползаться, распаковать только самое необходимое, а утром встать пораньше (!) и побыстрее отправиться к Мурашу. Ограниченные размеры стоянки, впрочем, и не дали бы нам далеко расползтись. Это была наша самая крошечная и уютная стоянка за весь маршрут.

22 июля
Гречневая каша в качестве страшной мести. Промасленный кенгуру. Найденный и вновь утраченный червяк. Погода испортилась. Очередные блуждания по очередному озеру. Незамеченный порог. Второй порог без просмотра. Дружеские объятия с камнем. Лежу на третьем пороге. Поздний выход к Мурашу. Расползлись по стоянке. Очередной шикарный обедоужин. Резиновая каша в "белоснежной тряпочке".
 
Соображая, что приготовить на ужин: рис с тушенкой или гречку, опять же с тушенкой, я решила посоветоваться с Ириной. Злорадно глянув в сторону Миши Сп, Ирина зашептала; "Гречку, гречку". Оказалось, что Миша Сп гречневую кашу терпеть не может и дома от нее всячески отбрыкивается. Первой походной гречневой каши на сгущенке он счастливо избежал, поскольку в то утро еще ехал в поезде, а больше мы ее и не готовили. А за его недостойное, по мнению Ирины, поведение на Долгом озере и злонамеренный бунт катамарана у входа в Кереть, лучшей участи, чем гречка на ужин, он не заслужил.
 Хихикая над открытием новой разновидности женской мести, я взялась распаковывать "кенгуру", и тут же хихикать перестала. В "кенгуру" всегда хранились консервы, ложки, ножи, губки для мытья посуды, и прочая непромокаемая утварь. Сегодня же я, самолично, засунула туда почти полную бутылку растительного масла. Раньше масло всегда хранилось в гермопакетах с продуктами, но после утренней жарки рыбы оно завалилось за камень, обнаружено было в последний момент, и, для ускорения сборов, развязывать уже упакованные продукты я не стала. Однако соседство консервных банок и ножей бутылке впрок не пошло. Из "кенгуру" я достала едва ли четверть бутылки масла, остальное же благополучно впиталось в ткань и прокладочную пенку спинки рюкзака. "Кенгуру" просто истекал маслом, его можно было запросто зажаривать. Бедный мой новый фирменный рюкзачок….
Пока я горько оплакивала участь рюкзака, народ оплакивал потерянные запасы масла – на чем мы теперь будем жарить грибы и рыбу? Впрочем, с рыбой тоже намечались проблемы, так как запас червей кончился, а удастся ли найти новых – вопрос.
В это время от байдарки раздался радостный вопль Миши Сз. Вычерпывая из байды воду (всю в радужных масляных разводах - как будто у байды пробило бензобак), Миша Сз поймал скрывавшегося до сего момента в укромном уголке червяка. Червяк – это рыба. На эту рыбу этого масла хватит. А грибы, в конце концов, и варить можно. А "кенгуру" по приезде домой замочу в "Фейри" – если верить рекламе, должно помочь.
На этом наши недоразумения, радостные и печальные открытия закончились. Мы с аппетитом поужинали, отметили соответствующими тостами наши (а потом отдельно и мои) первые пороги. А Миша Сп, к Ирининому разочарованию, потребовал добавку гречневой каши с тушенкой, которую ему и выдали (ибо я плюнула на все Верочкины инструкции и сварила не по 60, а по целых 85 г крупы на человека!).

***
Утром мы действительно встали рано. Небо затянулось пеленой облаков, а после завтрака (рисовая каша на сухом молоке) пошел мелкий осенний дождик. Стало холодно и неуютно. К тому же Миша Сз обнаружил, что хитрый червяк, так долго избегавший своей участи, оказался еще хитрее, чем мы думали. Он окончательно покинул нас этой ночью, сбежав на волю из консервной банки. Все это никак не радовало, поэтому мы быстренько собрались и пошли из озера Керчуг в озеро Травяное.
Ирину посадили в середину байдарки (сегодня была моя очередь грести). Долго шли под дождем. Руки мерзли, а поскольку вода была теплее воздуха, то я периодически отогревала в ней озябшие пальцы. В байде, после нашего последнего порога открылась течь. Постоянно вычерпывали все еще масляную воду. Кат шел с трудом. Низкие болотистые берега на протяжении всего маршрута. Ничего общего с картой – какие-то необозначенные острова, и не понятно – с какого края их обходить для сокращения пути. На одном из таких островков я затребовала остановки и фотографии. Он располагался ровно посередине то ли реки, то ли уже озера, крошечный с тремя соснами, как необитаемый остров с тремя пальмами в океане. И я на нем, как робинзон. И все это на фоне унылого серого пейзажа (к сожалению и эти кадры пропали).
Опять долго искали выход в реку из Травяного озера, после которого мы должны были двигаться, держась левого берега какого-то очередного непоименованного водоема, чтобы не уплыть в тупиковый залив. За ним должна была начинаться Кереть, на которой километра через два, судя по карте, располагались три безымянных порога, описания которых у нас имелись. Найдя, наконец, выход в реку, мы услыхали небольшой шум и решили, что на выходе из озера имеется какой-то перекат, не отмеченный ни на карте, ни в описании. Не останавливаясь, все также втроем со мной впереди, мы пошли дальше. Кат и каяк отстали от нас значительно.
Однако "перекат" оказался тем самым первым порогом (карта, как уже говорилось, "не совсем" соответствовала действительности). Порог, правда, оказался простой шиверой. Но байда была перегружена третьим членом экипажа (т.е. мной), Ирина из-за моей спины мало что видела, а уж о Мише Сз и говорить нечего. Но возвращаться было поздно – мы уже шли по порогу…
 Ирина перехватила у меня весло, и мы помчались вперед. Некоторое время нам удавалось-таки лавировать. Наперебой с Ириной мы кричали Мише – камень справа, камень слева, камень прямо… Но, в конце концов, на один из этих камней мы - таки сели. Причем прочно. Ирине пришлось привставать и отталкиваться от камня ногой (она сидела в центре, и камень был как раз под ней), и именно этот сапог у нее был дырявым. Я же была в ботинках, которые, наконец, высохли после грозы (насколько помню, после этого случая, кроме, как в сапогах, я больше по порогам не ходила). С камня все же слезли и продолжили спуск. Потом порог закончился, и мы, недоуменно крутя головами (это же надо было так вляпаться!), пристали к левому берегу, поджидая остальных.
Следом за нами пришел каяк. У него приключений не было. А наш кат порог даже не заметил. Решили по этому поводу перекусить. Обычные бутерброды со шпротным паштетом и чай в бутылках, но настроение сразу поднялось, тем более что дождь к тому времени кончился.
Начало проглядывать солнышко, одежда начала просыхать, порог мы все-таки прошли, ощущений новых нахватались – короче, жизнь прекрасна и удивительна.
Меня пересадили на кат, и мы пошли к следующему порогу. Судя по описанию, он был легким, потому решили его предварительно не смотреть, касок и спас жилетов не надевать. Я тоже, как наши катамаранщики, приняла "канойную позу", и мы по очереди: сначала байда, потом каяк, следом кат - пошли на второй порог (а по правилам все должно было быть наоборот).
Порог оказался ничуть не слабее вчерашних, из-за которых разгорелся такой сыр-бор (и которые мы так старательно осматривали, надевали каски, спас жилеты..). Наше мастерство, явно, со вчерашнего дня выросло. Я уже снова рвалась идти какой-нибудь порог в байдарке и уже не с Мишей, а с Ириной. И мне это пообещали.
В общем, и этот порог прошли благополучно, если не считать конфуза с катом (благо нас никто не видел, так как мы шли последние). Как и на Кривом первом, кат правым баллоном задел камень, а ребята снова не слишком слаженно сработали веслами. Кат опять развернуло. Только, в отличие от первого раза, кат этот камень обхватил баллонами с двух сторон. После чего гордо встал задом по течению, всем своим видом показывая – никуда я дальше не поплыву.
Ребята растерялись: верхушка пирамидообразного камня почти упиралась в настил прямо по центру ката, вокруг было достаточно глубоко, даже не по пояс, спрыгнешь – унесет. Отталкиваться тоже, вроде бы, как не от чего – камень не сбоку, а под настилом. Хоть зови на помощь, да тоже некого – все давно ушли вперед. Замешательство длилось, наверное, с минуту. Затем мы начали раскачивать катамаран из стороны в сторону, и я переползла поближе к корме, разгружая нос. Течение нам тоже помогало, так что не прошло и двух минут, как кат разомкнул объятия, развернулся и поплыл как надо – носом вперед.
Третий порог под названием Белый клык решили все же посмотреть. А то уж очень по разгильдяйски ходить начали. Порог оказался длинным, каскадным с загибом. Кат пошел первым. Моя "канойная стойка" пришлась не по вкусу Сергею, мол, слишком высоко сижу и грести мешаю. Однако ботинки мочить мне было все же жалко, поэтому я просто улеглась сверху на запакованные рюкзаки и прошла свой очередной порог лежа. Потом мы фотографировали проход байды и каяка. Покончив с Белым клыком, пошли дальше. Через 500 метров начинался пресловутый Мураш.
Вышли мы к нему в половину шестого вечера. Мнения опять разделились. Кат был настроен идти Мураш сегодня. Мотивировал он это тем, что мы и так много времени уже потеряли, и на море посидеть пару денечков, как планировали, уже не удастся: основные-то пороги еще впереди. Байда и каяк были настроены сначала посмотреть порог, а потом уж решать, что делать. По описанию просмотр порога проходил по левому берегу, но явно угадываемая стоянка находилась на правом берегу. Пристали сначала к левому берегу.
Порог был хорош. Длинный, сложный, после первой бочки основная струя искусственной преградой из бревен и камней загибалась резко влево, потом шла длинная мощная шивера, которую до конца мы смотреть не пошли. Прямо над ней висело солнце и казалось, что шивера покрыта амальгамой. Блестела она как зеркало, и стало понятно, почему порог надо идти до 14 часов. Напротив искусственной преграды, застряв лопастью в камнях, торчал обломок весла. Очень хотелось его достать на память, но течение было слишком мощным, и никто не рискнул за ним слазить. Вопросов о прохождении Мураша "сходу" больше не возникало. Пофотографировались на его фоне и отправились обустраивать стоянку на правом берегу.
По стоянке немедленно расползлись. Байду вытащили на берег, и Миша Сз обнаружил в ней, можно сказать, рукотворную течь как раз под его модернизированным креплением центральной части скелета байды. Торчащий болт этого крепления, после столкновения с камнем, пробил в шкуре дыру. Миша тут же занялся зачисткой места склейки.
Сергей, испросив у меня разрешения воспользоваться моей "белоснежной тряпочкой" (матерчатая салфетка, почти черная от сажи и жира, очень нужная часть снаряжения – например: снять горячий котелок с костра или вытереть закопченные руки, когда лень идти к воде), принялся варить в ней "резиновую манную кашу", на которую, за отсутствием червей, надеялся поймать рыбу. Тряпочку пообещал вернуть мне в первозданном состоянии.
Пока смотрели порог, нашли несколько подосиновиков и подберезовиков, потом, в окрестностях стоянки, еще несколько. На обедоужин сварили харчо, причем пакетики занимали в нем очень малую часть. В суп добавили рис, свежие лук и чеснок, специи – получилось не хуже, чем в ресторане. Пожарили на остатках масла грибы, в качестве гарнира было пюре. (Сережа во второй раз наелся досыта.)
После еды Ирина отправилась с Мишей Сп кататься на кате, Миша Сз и Сергей - ловить рыбу. Потом они еще заклеивали Иринин сапог, собирали чернику и варили компот, жарили пойманные Сергеем 4 рыбины - но все это уже без меня. Мы с Максом отправились спать, решив, что перед Мурашом надо выспаться, а подъем завтра предстоял ранний (Мураш следовало пройти до обеда).

23 июля
 Долгие сборы. Червяк, убегающий от мыльного раствора. Миша Сз на Мураше так и не проснулся. Гостеприимное Новое озеро. Я осваиваю каяк. Садистские измывательства над щуренком. Мерзкий порог Сухой. Почему озеро назвали "Осиновым"? Наезд моторки.
Маршрут окончен?! Великодушие рыбоохраны. Драгоценная подпись. Кат пытается оборвать ЛЭП. Опять случайно влетаем в порог втроем.

 Выйти пораньше опять не удалось. Я поднялась в восемь утра, сварила пшенную кашу, еле растолкала народ. Байдарка лежала кверху брюхом, и заплатка лежала рядом с намазанной клеем дыркой. Миша Сз так увлекся накануне рыбалкой, что забыл ее приклеить. Пришлось ему заняться этим после завтрака. Серегу я погнала отстирывать мою "белоснежную тряпочку", остальной народ собирал шмотки. Почему-то это заняло много времени. Я все тревожилась, что до 14-ти часов мы так и не выйдем.
Тут с берега вернулся Сергей с потрясающей новостью: в процессе стирки он узрел убегающего от мыльной воды червяка. Приклеивший заплатку Миша Сз вооружился топором и бросился его искать по берегу. Экспериментальным путем ареал распространения червей был вычислен: не ближе чем на 35 см и не дальше чем на 50 см от воды. В результате мы обогатились на 15 червяков, которых Миша запаковал в консервную банку. Теперь он был готов к отправке.
Но сборы все продолжались. Серега, с присущей ему педантичностью, долго развязывал и завязывал веревочки. "Ну, да, - говорил он, - я знаю, что это бзик, но не могу я переносить, когда что-нибудь болтается." За всеми этими сборами, давно приготовив байду к отплытию, Миша Сз прикорнул на берегу и отрубился.
Накануне мы собирались перед проходом просмотреть еще и шиверу за первым крутым загибом влево (вчера смотреть ее было невозможно из-за солнца). Но был уже первый час, поэтому на шиверу плюнули, решили идти, куда кривая вывезет.
Наконец, к штурму Мураша все было готово и распланировано. Первым, как и полагается, должен был идти кат и становиться после порога "на стреме". Я же, слезши с него, должна вернуться к основной бочке, принять у Макса фотоаппарат и занять исходную позицию для фотографирования исторического момента (байда идет свой первый троечный порог). Макс, в свою очередь, должен вернуться по берегу к ожидающим Мише Сз с Ириной, дать им отмашку, выждать минут 10 и стартовать самому.
Все по плану и пошло. Я, уже привычно, возлегла на тюк с рюкзаками. Миша Сп с Сергеем оттолкнулись веслами, и мы пошли на порог. Прошли мы его, прямо скажу, очень уверенно, и бочку легко миновали, и по шивере нормально спустились, и еще один крутой поворот вправо, возникший неожиданно (ведь не посмотрели заранее), тоже хорошо форсировали. Ребята гребли слажено, на камни больше не садились. В общем, мне все это очень понравилось, а особенно - качаться на больших стояках. Решили потом как-нибудь заснять эти стояки с носа катамарана.
Высадившись после зачаливания на левом берегу, я побежала обратно (порог оказался очень длинным, Макс, наверняка, меня уже заждался). Окидывая на бегу взглядом последний поворот, я вдруг увидела то, чего, лежа на рюкзаках, даже не заметила: перед самым поворотом одна за другой были расположены еще две бочки, о которых ни байда, ни каяк и понятия не имели. А когда их на них вынесет, уже поздно будет. Это кату на такие бочки плевать, но не байдарке и тем более не Максовой коробчонке.
Я припустила еще быстрее, надо же народ предупредить, Однако, прибежав к искусственной загородке, я никого там не обнаружила. Присела на камушек, выкурила сигарету, опять никого нет. Пошла навстречу Максу, дошла уже до места напротив стоянки, а он, оказывается, еще только гребет через реку. Приняв у него фотоаппарат, я быстренько обрисовала ему ситуацию. Макс пообещал байду предупредить, и я пошла на место.
Первый порог байда прошла очень уверенно. Я успела сделать три кадра: байда входит в бочку, байда на стояках, байда в повороте за оконечностью искусственной загородки (но и эти кадры пропали), а как она шла второй, я не видела, так как ждала Макса. Миша Сз потом поделился впечатлениями. Оказывается, он заснул так хорошо, что когда Макс его растормошил и рассказал про второй порог, он до конца так и не проснулся. Первую бочку так в полусонном виде и прошел, на шивере немножко развеялся и уже второй каскад прошел, более менее, в бодрствующем виде. Вот этот второй порог ему больше всего и понравился.
Макса (уже Сережиным фотоаппаратом) я сняла сначала издали – на шиверке перед первой бочкой, потом уже - непосредственно в бочке. Каяка там не видно вовсе – один Макс из волн и торчит. Он плюхнулся в эту бочку с размаху, его сразу залило, и фартук, естественно, ничуть не помог. Так что сразу после бочки Макс был вынужден чалиться к правому берегу и сливать воду. Поэтому ни шиверу, ни второй порог он не прошел (вернее, прошел, но по берегу).
Отпраздновав прохождение Мураша очередным перекусом, мы пошли в озеро Новое. Главной целью на сегодня у нас, кроме Мураша, было дойти к ночи до ж/д моста, с тем, чтобы утречком сбегать за 2 км в деревушку (опять-таки под названием Кереть, это, не считая Керети, расположенной в конце нашего маршруте уже на берегу моря). В описаниях маршрута было специально помечено, что там есть магазин, и завоз там по вторникам.
Ну а сегодня был понедельник, и на этот магазин мы возлагали большие надежды:
 - у Макса кончились сигареты (он потихонечку стрелял их у меня, а у меня запас тоже не бесконечный, кроме того, я могу курить только свой сорт сигарет, и очень сомневалась, что в Карелии мой "Донской табак" продается на каждом углу - в Калуге и то не в каждом киоске его купишь);
 - у нас оказалось меньше сахара, чем мы рассчитывали (Миша Сп, не поняв Иринин замысел - нагрузить его рюкзак своими припасами - привез с собой только ее килограмм сахара, посчитав, что это она ему его килограмм оставила, а свой повезла сама; Макс же взял из дома кускового сахара, которого было явно меньше килограмма, да и тот я сразу отняла в НЗ);
 - на перекусе после Мураша мы съели последний батон, и хлеба у нас больше не было вовсе, только сухари (их-то было еще много, но до конца маршрута могло и не хватить, да и паштет на них мазать неудобно);
 - ну а про масло и говорить было нечего, особенно учитывая, что червями мы, благодаря Сереже, Мише Сз и моей "белоснежной тряпочке", наконец, запаслись.
Меня, как переходящее знамя, передали с ката на байду, и счастливые, что Мураш оказался не таким страшным, как мы себе его представляли, мы отправились вперед, к магазину.
 Однако перед самым входом в озеро байда здорово проехалась левым боком по камню, и минут через пятнадцать Миша Сз обнаружил, что сидит в луже. К этому времени кат уже привязался к нам на буксир. Мише Сп с Сергеем такой способ передвижения явно понравился. При любом расширении водной глади экипаж ката начинал кричать, что ветер не попутный, что кат перегружен. Они, мол, из сил выбиваются, таская наши вещи, а мы плывем себе, еле помахивая веслами, а потом вообще по полчаса отдыхаем, поджидая пока они, изможденные, обессиленные, до нас дотащатся, а потом сразу снова от них отрываемся. Короче, изо всех сил давили байде на психику.
Мы бы, может быть, не особо и возражали, но вода в байде прибывала с пугающей быстротой. Одна течь обнаружилась рядом со мной, еще несколько Ирина нашла спереди. Вода из них прямо фонтанировала, так что, отвязав кат, мы как можно быстрее погребли к берегу – клеиться.
Все предшествующие дни мы шли по практически безлюдным местам, но на этом берегу аборигены вели бурную сельскохозяйственную деятельность: убирали трактором скошенное сено, затаривая его в грузовик. Рядом с грузовиком стояла "Нива", а правее расположился красный жигуленок, возле которого стояла маленькая палатка. Прямо столпотворение какое-то.
Но делать было нечего – не тонуть же посреди озера. Поэтому байду вытащили прямо на покосный луг между двумя группами аборигенов и Миша Сз с Ириной принялись за починку левого борта. Кат пристал метров за сто вперед, поближе к трактору, и сразу занялся рыбной ловлей. Макс зачалил каяк радом с байдой и отправился знакомиться с экипажем "Жигулей".
Я опять оказалась не у дел. Но быстренько сообразив, что есть шанс освоить новое плавсредство, я залезла в Максов каяк. Выслушав напутствие Макса (не отплывать от берега), я принялась изучать ходовые возможности каяка. Довольно быстро пришла к выводу, что данный вид транспорта мне вполне по душе (по крайней мере, ни от кого не зависишь и не надо ни к кому приноравливаться с темпом гребли). А что посудина эта не очень устойчива, так ведь есть более длинные каяки. Чем-то мне все это напомнило лыжи – чем длиннее, тем устойчивее (да и вообще, на мой взгляд, каяк более сродни горным лыжам, в то время как байдарка больше напоминает беговые).
Презрев Максовы рекомендации, я покаталась по озеру, лихо подрулила к стоянке ката и затребовала увековечить сей момент на фотографии. Мне пошли навстречу, но, в отместку, тут же запрягли в приготовление обеда. Все равно байда была еще не готова, так что мы с Мишей Сп разожгли костер и сварили суп.
В это время Сергей поймал маленького, но уже вполне зубастого щуренка. В.П. с нами не было, и некому было сказать: "Отпусти детку к маме". Поэтому Сергей настучал щуренку по голове камнем, чтобы он не кусался. Щуренок оказался весьма живучим. Он бы долго еще махал хвостом и разевал пасть, но Миша Сп его выпотрошил и принялся коптить над костром на палочке. К моменту отплытия щуренок закоптился еще недостаточно, поэтому его повесили на мачту ката в качестве почетного трофея (с тем, чтобы продолжить его мучения на стоянке).
К супу явился счастливый Макс. Его встреча с аборигенами прошла на редкость плодотворно. Он попил у них на халяву пивка, и еще его спонсировали двумя целыми пачками "Магны". Оказалось, что это какие-то местные жители, поставляющие товары в отдаленные поселения. Сейчас они отдыхают, и у них есть при себе резиновая лодка, на которой они хотят попробовать пройти Мураш. Макс пожелал им всяческих благ и удач (еще бы!).
Пока мы обедали, мимо нас по озеру прошли большой четырехместный красный кат и байда. Движение становилось все более оживленным. Мне пояснили, что маршрут, по-настоящему, начинается как раз после Травяного озера (поскольку по озерам ходить никто не хочет, а основные пороги начинаются только с Мураша).
После обеда кат взяли на буксир и пошли по озеру, выглядывая начало реки. Очередной ее отрезок был длинный, равнинный, берега низкие, болотистые. Посему кат отцепляться никак не хотел - так мы его и тащили. Далее по маршруту находился автомобильный мост, а перед ним порог "Сухой", про который в описаниях было сказано, что это длинный мелководный перекат. Народ заранее предвкушал прелести шкарябанья по камням. Но действительность превзошла все наши ожидания. В поминальничке написано просто: "мерзкий порог". Кат перед порогом мы, естественно, отцепили, и благодарили Бога, что последнюю неделю частенько лили дожди. Что тут делалось в течение тех полутора месяцев без дождей – представить страшно.
На кат меня не пересадили только потому, что, как выяснилось, одну из основных дырок, а именно возле меня, Миша Сз заклеить забыл. Она по-прежнему фонтанировала. Я сначала пыталась зажимать ее пальцем, но толку от этого было мало. Тогда я стала просто прижимать к ней губку, выжимая воду за борт по мере ее намокания. Как ни странно, после Сухого новых дырок не появилось. Основной ключевой момент данного отрезка пути – шоссейный мост оказался низковат. Нам-то с каяком что, а мачта ката пересчитала мосту все ребра, но не сломалась. А сам порог кату понравился гораздо больше, чем байде с каяком. Ребята устроили настоящий слалом среди камней, отрабатывая мастерство слаженных поворотов.
Далее, перед ж/д мостом, лежало озеро Осиновое, странной формы, на двухкилометровке не очень понятно-то какой. На нем родилась очередная знаменательная фраза, Ее, на сей раз, выдал Макс. Греб, греб, вдруг говорит: "Правильно озеро названо "Осиновым". Народ изумился – вокруг все те же низкие болотистые берега, поросшие чахлыми елками: "Где же тут осины?" На что Макс, со знанием дела, ответил: "Осин здесь нет, но безобразие сплошное!". Мы долго веселились по этому поводу.
На карте, перед выходом из этого самого Осинового озера, за которым должен был быть ж/д мост и долгожданная стоянка, по правому берегу обозначены какие-то развалины. Мы долго их высматривали, но вместо развалин по правому борту углядели на левом берегу какие-то домики, явно жилые. Кат от нас отстал. Время было еще не очень позднее, где-то около 22 часов, и Миша Сп с Серегой решили попытать аборигенов насчет хлеба, масла, рыбы, и, вообще, разведать все про наш магазин, в который мы завтра пойдем. Мост уже виднелся, но нежданное соседство обитаемого поселения нас не обрадовало. После прошлогодней ночевки в селении народ опасался становиться на ночлег ввиду жилых домов.
Байда же с каяком пошла к мосту на разведку места для стоянки. Прямо у левой опоры моста стоял давешний красный кат и байдарка. Мы решили, что они тоже ищут место под стоянку – еще того ни легче, конкуренты, понимаешь. Зря мы так на них подумали, оказалось, не конкуренты, а собратья по несчастью. Но тогда мы этого не знали и спокойно гребли себе к мосту. От моста отвалила большая моторка (не казанка) и направилась к левому берегу, вдоль которого мы шли. Ирина возмутилась – волны от моторки могли захлестнуть нашу байду. Мы взяли правее, моторка тоже, мы взяли левее, моторка тоже, и лишь тогда мы поняли, что именно к нам она и идет. Мы сложили весла и стали ждать – что же дальше. Дальше было очень просто. Подошедшие на моторке трое в форме неразборчиво представились и затребовали у нас документы. Но все наши документы, включая маршрутный лист, были упакованы на кате. Была только карта с отмеченным маршрутом у Ирины. Ее мы и предъявили, а далее воспоследовал вопрос: "Разрешение есть?".
Дальше, на протяжении никак не менее получаса, шел бестолковый разговор, в течение которого мы несколько раз опускались в самые глубины отчаяния, потом воспаряли надеждой. Вопросы и ответы никак не могли объяснить нам положение вещей, а мы, с точки зрения наехавших, вели себя абсолютно неадекватно ситуации. Вообще-то, еще в Калуге, приятель, выдавший мне гермопакеты и отсоветовавший брать фонарик, очень удивился нашему намерению идти по Керети до моря. В 1983 году река, по его словам, была полностью закрыта из-за красной рыбы, идущей на нерест, и удочки брать он нам категорически не советовал. В субботу при знакомстве с моей компанией я им это повторила, но разве можно остановить завзятых рыбаков…
Все наше предыдущее плавание скорее оправдывало их поведение, нежели слова моего приятеля. Но вот тут-то его предсказания начали сбываться. Никакого дополнительного разрешения, помимо регистрации в тур клубе нашего маршрута, у нас, естественно, не было. Нам было приказано тут же разгружаться и следовать по мосту до Чупы. Все наши заикания по поводу прохождения порогов, маршрута и пр. во внимание приняты не были. Мы уже другими глазами смотрели на красный кат, причаленный к мосту. Было ясно, что их тормознули также как и нас, а, если учесть, что прошли они часа на два раньше нас, то стояли они тут, горемыки, уже давно. Радовало одно, с нами не было нашего ката со щуренком на мачте, а удочки со спиннингом, лежавшие по левому борту байды, я старательно маскировала синим фартуком.
Мужики наши в бутылку не лезли, прикидывались шлангами. Макс до сих пор утверждает, что главный нам явно показал распространенный жест, означающий спиртное, и спросил, есть ли это у нас, но Миша Сз его, якобы, не понял, а, показав на Максов каяк, сказал, что мы спортсмены и мы тренируемся. Миша Сз и мы с Ириной до сих пор в голос доказываем, что ничего такого не было, но, возможно, что Макс-то как раз и прав, потому что с некоторого момента разговор начал приобретать новые интонации. Два напарника помоложе начали торопить своего старшего бросить с нами разговоры разговаривать и идти к мосту, где люди ждут. Но мы к этому моменту вовсю уже взялись за заговаривание зубов и налаживание контактов со старшим. Он распушил хвост и начал живописать нам, как его моторка лихо ходит вверх и вниз по порогам, для чего на мотор одевается какая-то рама, и получается нечто типа водомета. Мы делали большие глаза и с придыханием выспрашивали подробности.
В процессе разговора нам уже было дано разрешение пройти Варацкий порог, а после него все же уходить с реки, так как дальше все равно тормознут. Мы с новым жаром начали выспрашивать подробности. Старший продолжал надувать щеки, молодые напарники продолжали дергать его за рукав, торопясь нас покинуть. Под шумок Макс скрылся – помахал веслом вверх по течению к кату, чтобы наши успели спрятать улики в виде щуренка и Сережиных удочек со спиннингом. Экипаж ката только что вернулся с берега, совершенно разочарованный местными жителями, у которых на все был только один ответ: "Нет". Хлеба нет, рыбы нет, яиц нет, и магазина в Керети тоже нет, давно закрыт и не работает. А тут еще и Макс с нерадостными известиями.
А наша беседа все продолжалась. Инспектор нам тоже сообщил, что магазина в Керети больше нет, а им продукты завозят специально. Мы же с Ириной жаловались ему на наши беды с хлебом и маслом. Закончилось все тем, что инспектор в очередной раз затребовал нашу карту и ручку в придачу. Ручки с собой у нас не было, у него тоже. Напарники уже завели мотор, поняв, что на уговоры старший не реагирует. Тогда он достал из кармана карандаш, написал на обороте нашей карты "До Керети", поставил лихую подпись, отдал карту нам и велел: "Варацкий пройти до полуночи, мост после него пройти ночью, тогда дальше не тронут, если что - показывайте мою подпись." Моторка взревела и начала разворачиваться. Перекрикивая рокот мотора, мы закричали, что сегодня мы никак уже до полуночи до Варацкого не дойдем. Старший великодушно прокричал, что можно и завтра, и моторка умчалась.
К моменту прибытия ката с каяком у нас уже все было хорошо. Драгоценную карту Ирина упаковала в полиэтилен и скотч и сказала, что будет беречь ее как зеницу ока. Рассказав пришедшим про неожиданное завершение разборок с рыбоохраной, мы порешили драть когти от этого моста, пока там не передумали. Все равно магазина нет, так что надо уплывать подальше, желательно до Кривого озера, где должны быть стоянки.
Перед ж/д мостом кат попытался оборвать мачтой линию электропередачи, но, в результате, и мачта и провода остались целы, только мачту пришлось опустить. Кат снова взяли на привязь. Карту Ирина спрятала, описание никто после такой встряски не читал. В какой-то очередной перекат байда вплыла с катом на привязи. Не иначе как по наитию свыше, в последний момент кат отвязали и стали обходить очередной остров справа. Оказалось – порог "Кривой II", проход по левому берегу острова. Но было уже поздно, мель, камни, течение. Миша Сз выскочил из байды, и тащил ее через камни, мы с Ириной мало чем могли ему помочь. Кат пошел слева, а Макс, посмотрев на наши мучения, пошел по берегу. Мы же продолжали барахтаться. Байда села на камень боком, Миша, сидя на жердочке в середине, долго отпихивался от него ногами. Мы пересчитали, по-моему, все камни в пороге, в поминальничке написано: "Гадкий порог". Но и он все же закончился.
Набравшись за день новых впечатлений и ощущений по самую макушку, к полуночи мы вышли в Кривое озеро.

24 июля
Перенаселенное озеро. Брусничник в качестве пружинного матраса. Добрые самаритяне питерцы. Морошкино изобилие. Долгий проход порога Долгого. Грибной рай. Катания на втором каскаде. Немереные новые ощущения у третьего. Стоянка у Варацкого порога. Бартер с костромичами. Запретная ловля рыбы.

Небольшое Кривое озеро оказалось, на удивление, населенным. На выходе из реки мы насчитали, как минимум, четыре занятые стоянки, и приткнуться, на первый взгляд, было некуда. Но гулять по озеру в поисках незанятой стоянки сил у нас не было. Традиционно подискутировав с экипажем катамарана, мы решили не притуляться к какому-либо лагерю, а основывать новую стоянку, хотя перед этим наша делегация уже побывала у одного из лагерей (питерцев) и получила разрешение на стоянку рядом с ними. Заодно народ выяснил, что питерцам встреча с рыбоохраной обошлась в 300 г спирта. Макс все же, видимо, был прав - с нас действительно пытались собрать пошлину водкой, но мы (к счастью) не поняли.
Ровного и расчищенного места под палатку вблизи найденного в отдалении от питерцев небольшого кострища не было вовсе. Я разыскала более менее свободное от деревьев и кустарников место подходящего размера, Сережа опять со мной согласился, и палатку поставили прямо на заросли брусничника и багульника. Столь мягкого ложа у нас еще не было – не каждая кровать в цивильной жизни предоставляет такой комфортабельный отдых. Прямо у новой стоянки Ирина нашла три больших подосиновика, которых хватило на суп. А Макс нашел, как выяснилось, уже третью по счету пустую бутылку (в отличие от меня, собирающей пивные этикетки для оклейки туалета, Макс загромождает свою квартиру пустыми бутылками). Так он и таскал по Карелии рюкзак, набитый железными инструментами (включая тиски), камнями и пустыми бутылками. Оригинал.
Хорошенько поужинав, мы улеглись на свое шикарное ложе, решив, как всегда, встать пораньше. Пораньше оказалось десятым часом утра. На соседних стоянках уже кипела жизнь, мимо проплывали каты и байды, а мы еще даже костер не разжигали. На завтрак народ затребовал манную кашу, которая получилась с пенками из подгоревшего сгущенного молока. Но меня великодушно простили. После завтрака к Питерцам отрядили ходоков, которые вернулись от них с большой коробкой сухарей. Не перевелись еще на земле добрые люди.
Собрав вещи, весь походный состав, за исключением меня, отправился на найденное Максом болото за морошкой. Отсутствовали они не более получаса, но меня за это время попытались съесть комары, и пришлось мне, впервые за весь поход, использовать репеллент. Зато потом, благоухая гвоздикой, я с любопытством наблюдала за попытками кровососов найти на мне не пахнущий и доступный кусочек тела. Ничего у них не вышло, а народ принес наполовину наполненный морошкой пятилитровый котелок. Сей момент увековечили для истории, дособрались и отправились к Варацкому. Морошку прямо в котелке загрузили в байдарку.
Но до Варацкого через 4 км от озера нас ждал порог Долгий, состоящий из трех порогов. Эти четыре км, как байда не сопротивлялась, кат пришлось тащить на буксире. (Ветер по-прежнему дул в морду.) Все дырки на байде накануне заклеили, сидеть в ней было непривычно сухо (но ненадолго). Погода стояла великолепная, солнце, тепло. Вокруг расстилались немереной красоты поля кувшинок, разбавленные лилиями.
Порог услышали издали. Зачалились на левом берегу для просмотра. Мы с Максом пошли вперед. Первый порог не понравился: слив узкий, с воды не виден, на выходе куча камней. Покачали головой – пожалуй, байду здесь стоит обнести. Каяк тоже. Пошли дальше. Перед вторым порогом узрели на прибрежной скале аборигена с самодельной удочкой. Макс с ним пообщался и узнал интересную подробность: за день до нашего прихода на первом пороге разодрало КНБэшку двушку, ее кое-как залатали, и она вернулась на Кривое озеро – на сем ее поход закончился. Данное сообщение только укрепило нас во мнении, что байду сюда пускать не следует. Посмотрели второй порог – понравился. Очень мощная струя, слив чистый, никаких камней на выходе, не порог, а конфетка. Я сразу решила, что это именно то, что мне нужно для прохода с Ириной. Затем идет третий порог, проход у левого берега, в камни правого края слива воткнута длинная палка. Этот порог нам с Максом понравился еще меньше первого. Проход очень мелкий, очень узкий, явно уже нашего двухметрового ката. Сначала струя идет резко влево, потом от камней идет резко вправо. Байде тут уж точно не развернуться, но и кат, пожалуй, придется в первый раз обносить. Почесав в затылке, пошли сообщать "приятные" новости народу.
По пути просмотра мы с Максом наткнулись на заросли подосиновиков. На одной полянке, метра два диаметром, я нашла (собственно и искать не надо было) 8 подосиновиков самого разного размера. За время прохождения катом двух порогов, после которых ему было велено причалиться к левому берегу и ждать нас, я нашла 24 гриба. Народ тоже времени не терял. В байду перед прохождением второго порога, в придачу к морошке, загрузили не менее 5 кг грибов.
Первый порог кат прошел классно, лишь слегка задев камень, и отправился ко второму порогу. Запечатлев проход ката, мы тоже туда пошли. Кат зачалился у левого берега после небольшой шиверы ниже второго порога, а мы принялись развлекаться. Естественно, что никаких касок и спасов я надевать на себя не позволила – не тот порог. Сидеть мне опять пришлось сзади, т.к. Ирина привыкла сидеть на порогах спереди. Миша Сз все-таки очень переживал за свою уже один раз потопленную байду (от которой и остался-то всего лишь скелет), и все спрашивал – сможем ли мы выгрести поперек струи влево. Потом велел не мучиться и чалиться после порога справа (там была заводь) и ждать его, никуда с места не трогаясь. Мы обещали. Особых ощущений я не испытала – ну немного побыстрее поехали, ну на волнах покачались, но ведь даже не замочило. Выгребли мы с Ириной вправо, зачалились и стали ждать, как было велено
Миша Сз прошел этот порожек на каяке, вернул его Максу на левом берегу, Макс, в свою очередь, тоже покатался на порожке, а мы все сидели. Становилось скучно. Наши катамаранщики поднялись по левому берегу до нашей развлекаловки и, перекрикивая шум, стали пытать меня: где третий порог? Я помахала рукой вдаль за их местом причаливания и стала подбивать Ирину идти шиверу без Михаила, хотя бы до ката. Ирина боялась, что Мишу хватит инфаркт. Возможно, я бы ее и уговорила, но тут Миша Сз разделся и ринулся вплавь через струю к нам.
Покинув байдарку, собирающуюся плыть шиверу до ката, я пошла правым берегом вниз по течению. Идти было очень неудобно, никаких тропинок по этому берегу проложено не было. Поэтому я, в основном, смотрела под ноги. И лишь случайно глянув в сторону реки, я вдруг с ужасом обнаружила, что между местом нашего зачаливания и катом из реки торчит палка. Т.е. наш доблестный кат проскочил тот самый порог, который должен был обходить посуху, и умудрился его не заметить! С воды же его абсолютно не было видно. Вот бы мы пошли "шиверу" вдвоем с Ириной! Крича нечто невразумительное, размахивая руками, я кинулась обратно.
Успела я вовремя, Ирина с Мишей только что закончили завязывать резиночки фартуков. Посовещавшись, решили уходить на левый берег на байде втроем, так как по правому берегу обносить ее весьма сложно. От места нашего зачаливания до торчащей палки было не больше 70 м. Струя оказалась гораздо мощнее, чем мы рассчитывали, к тому же байда была перегружена мною. Нас развернуло задом по течению и понесло к порогу. Ирининых с Мишей сил явно не хватало, я им ничем помочь не могла. Это были мои первые острые ощущения за все время похода. Не скажу, что вся жизнь прошла перед глазами, но адреналина выделилось немерено. Макс беспомощно наблюдал за нашим экстримом сверху по течению, Миша Сп и Сергей делали то же самое, только гораздо ниже. Помощи ждать было неоткуда.
На наше счастье, метров за 15 до порога байда наткнулась боком на большой камень, течением нас к нему прижало ровно посередине – возле меня. Казалось, что байдарка сейчас переломится. Напор струи на нос и корму был очень мощный, байду стало просто обкручивать вокруг камня. Миша Сз кинул мне весло, выпрыгнул из байды (воды было выше пояса) и сносимый потоком, осклизываясь босыми ногами по камням, начал тащить байду за корму вправо – подальше от порога. Я, со своей стороны, вылезя наполовину из-под фартуков, со всей силы отпихивалась от камня полным воды сапогом. Совместными усилиями байду удалось отлепить от камня и потихоньку выползти из струи вправо. Наш ангел хранитель сработал качественно. Морошка и грибы тоже уцелели.
Все еще с дрожащими поджилками мы пошли с Ириной по правому берегу, а Миша Сз протащил байду вдоль него по воде. Кат перешел на наш берег, меня пересадили на него, Макс обошел порог слева, и мы пошли 4-х километровую шиверу. Шли натужно, постоянно садились на камни, стаскивались, отпихивались. Макс поцарапал все днище, его периодически захлестывало, и он чалился для слива воды. Байда заработала две новые дырки. По выходе в спокойную воду меня в байдарку не взяли, оставили на кате, а сами периодически вычерпывали воду. Кат к байде все же привязался. Все это было как-то нерационально.
Долго плыли по извилистой реке с островами, постоянно сверяясь с картой, хотя доверия к ней давно уже не было. Перед каким-то островком мнения по поводу его обхода разделились. Макс прошел слева, как оказалось, по спокойной воде, а мы, еле успевши отвязаться от байды, влезли в какой-то минипорожек. Наконец, впереди услышали характерный шум и перед небольшой шиверкой, с которой порог Варацкий и начинается, зачалились к левому берегу. Время было еще очень раннее – не более 16 часов. Порог нам было велено пройти до часа ночи, так что решили не торопиться.
 На удобной стоянке метров за 100 от шиверки стояло два больших синих ката, и три мужичка явно разбирали лагерь. Палатки уже не было, костер еще слабо дымился. Поздоровались. Пообщались. Оказалось, что это группа из Костромы, на стоянку встали вчера после того, как на Долгом прорвали баллон (!) у одного из катов. Сегодня баллон заклеили, вещи перенесли, Варацкий будут проходить разгруженными. Позавидовали нашим грибам, удивились, что мы нашли их на Долгом.
Последующие часа полтора потратили на осмотр порога и наблюдение за прохождением его костромичами. Порог впечатлил даже меня. Крупные глыбы камней, шурующая между ними, по ним (и даже сквозь них) белая вода. Миша Сз признал, что такое байде пока не по силам, и ее придется обносить. Макс даже не рыпался. Кат решили тоже разгрузить и пустить без пассажира. Костромичи, в отличие от нас, были вооружены тремя видеокамерами и обстоятельно, с трех разных точек снимали прохождение порога каждым катом. Первым шел двухместный кат. В бочке его покачало, немного развернуло, но, в общем, ничего особенного. Зато метров через сто он сел на камни и долго с них слезал. Второй, четырехместный, с пятым пассажиром (крупной теткой – завхозом) посередине, сел на камни, еще не дойдя до бочки. В бочке кат здорово тряхануло, одну даму вышвырнуло из крепления, но она ухватилась за завхоза и тем спаслась. Комментирующие прохождение мужики просили нас быть снисходительными, ибо экипаж у них был не слишком опытным (знали бы они какой опыт у нас!).
Пока костромичи загружали свои каты для дальнейшего сплава, Мишу Сз откомандировали к ним с килограммом грибов для обмена на масло. Бартер прошел успешно, и торжествующий Миша принес почти пол-литра масла. Теперь наши грибы можно было пожарить (да еще с луком!). Вначале решили просто пообедать перед порогом. Но погода стояла такая хорошая, стоянка была такая уютная, а кат все равно надо было разгружать, так что народ плюнул на приказ рыбоохраны и решил сегодня порог не ходить. На сегодня нам и Долгого порога для накопления новых ощущений хватило.
Расползлись по стоянке. Покупались, вымыли головы. Приготовили очередной обедоужин. Грибы пришлось жарить в два захода. Пюре к ним уже не было, но и макароны сошли. Сережа, в очередной раз, наелся досыта, и даже на завтрашний перекус осталось. Семь бед – один ответ - на рыбоохрану плюнули окончательно и занялись рыбной ловлей. Вытащили около 40 штук плотвичек и окуньков. Жизнь стала совсем хорошая.
Запись из поминальничка: "23.40. Сидим, жрем грибы с макаронами, пьем водку. Палатка не поставлена, байда не заклеена".

25 июля
Немереный завтрак. Нас обгоняют Орел и Тверь. Дурной пример заразителен. Ура, кильнулись! Спасательные и поисковые работы. Удачная командировка Макса. Байду реанимировали. Вперед к Краснобыстрому. Нам возвращают нашу потерю. Живописный караван. Макс отказывается ходить пороги на байдарке.

Палатку, конечно же, поставили, рыбу почистили, а байду решили клеить утром. Попрятав, во избежание неприятностей, рыбу и удочки под разными кустами, отправились спать. Встали поздно. Мой внутренний будильник из-за отсутствия ночи сломался окончательно. Приготовили завтрак, после которого сил что-либо делать ни у кого не было: гороховое пюре с тушенкой, три с половиной сковороды жареной рыбы, кисель из морошки. (Сережа наелся в третий раз). Лениво принялись собираться.
К концу наших сборов к стоянке прибыло сразу много различных плавсредств: катамаран, 2 КНБэшки, Таймень. Мы не сразу и разобрались – кто с кем и на чем. Кто-то был из Твери, кто-то из Орла. Вид у всех солидный, серьезный, не то, что у давешних костромичей. Особо они с нами и не общались, сразу побежали смотреть порог, а потом сразу начали прохождение. Мы не стали суетиться и лезть вперед. Потихоньку перетаскивали шмотки к концу шиверы, заодно поглядывая на приготовления пришельцев.
Один мужик на Таймене, пройдя шиверку до порога, зачалился у первого островка и встал там как вкопанный. Первым пошел кат двушка. Разновозрастный экипаж (видимо, отец с сыном) прошли порог играючи. Их даже не качнуло. Потом мужик обронил, что у него 27-милетний опыт хождения по порогам разных категорий сложностей, в том числе на Алтае, Кавказе и пр. Одна КНБэшка, после просмотра порога с левого берега, тоже пристала к островку и долго изучала порог оттуда: проход был вдоль этого острова, и порог оттуда просматривался лучше. Мы уже устали ждать и совсем собрались идти за очередной порцией вещей, но, наконец, мужик решился. Впереди он посадил совсем молоденькую девчонку. КНБэшка отвалила от острова, прицелилась и легко пронзила бочку. Девчонка выбежала к нам на скалу вся мокрая, светящаяся от счастья, и заверещала, что только такие пороги и стоит ходить. Я посмотрела на Мишу Сз и поняла, что зря мы еще не перетащили байдарку. Мужик на Таймене, сев сзади, штурмовал порог в одиночку, и это у него получилось тоже легко и красиво. Вторую КНБэшку провели правой мелководной протокой за веревочку. Потом она перевернулась на шивере, но я этого не видела. Сережа с Ириной помогли горемыке собрать расплывшиеся по шивере вещи.
А у нас на скале в это время шли дебаты. Миша Сз рвался в бой. Я пыталась отговорить его от этой авантюры, Макс, как обычно, устранился: байдарка Мишкина, его дело – идти или не идти. Сам же он свой каяк уже обнес. В конце концов, Миша Сз сговорился с Мишей Сп, на кат взяли Ирину (я слишком поздно спохватилась, когда уже все было решено) и прохождение порога началось.
Тверь с Орлом давно уже удалились, а мы все ждали на скале, когда же наш кат появится из-за поворота. Потом нас осенило: Сережа завязывает веревочки. Завязывал он их очень долго, но, в конце, концов, разгруженный кат с Ириной посередине показался вначале шиверки. Там же, вначале, кат прицельно сел на камень, и наши порогоходцы долго ржали, вместо того, чтобы сниматься и идти дальше. Саму бочку кат прошел, конечно же, не столь легко, как предыдущий, но и не хуже Костромы. В бочке кат развернуло, накренило, но ребята выгребли и пошли вниз к нашим шмоткам. Зачалившись, Миша Сп вернулся к нам. Они опять надели с Мишей Сз одинаковые авиационные спасы, и торжественно отправились к месту нашей бывшей стоянки. Вот только что "Morituri te salutant" не кричали.
Дальше надо было снимать видеокамерой. Две наши фотографии, запечатлевшие байду в бочке и байду после бочки, не смогли передать всей картины, полной красоты и трагизма. Байда не стала чалиться к острову и смотреть с него порог. Ребята сразу смело пошли на штурм. Но то ли скорости не хватило, то ли вошли они в бочку не под тем углом, но через секунду, когда они уже практически из бочки выходили, байду положило на бок. Мне показалось, что стояли они на боку очень долго, и я даже успела подумать, что вот сейчас они откачнутся назад и вернутся в исходное положение. Но, вместо этого, байда перевернулась, из нее посыпались Миши и еще "всяко разно", как говорят у нас в семье. По шивере поплыли синие, голубые, оранжевые пятна (фартуки, сидушки, спасжилеты, которые зачем-то тоже были в байде). Оба Миши, как мне показалось, сначала держались за перевернутую байду, потом ее бросили и поплыли к берегу. Дальше я уже ничего не видела, а при записи ключевых моментов меня поправили, что Миши не держались за байду, а пытались ее удержать. Так что дальше пишу с их слов.
Как только байдарку перевернуло, Миша Сз упустил свое весло и дернул за клапан спасжилета. Миша Сп спас пока не надувал, а весло держал. Они вцепились в края байды, пытаясь не дать ей уйти, но байда решила по-другому и попыталась на них наехать. Когда ребят стало затягивать под байдарку, Миша Сп тоже дернул клапан своего спаса и, в свою очередь, упустил весло. Миша Сз, уже имея запас плавучести, успел-таки его весло поймать и метров через 30 уже выбрался на берег. Бросив весло на берегу, он помчался по правому берегу за уплывающей байдаркой. Мишу Сп снесло дальше, в чем он обвинил раздувшийся спас. Выбравшись, в конце концов, тоже на правый берег, он помчался следом за байдой и Мишей Сз. Байдарка же после того, как ребята от нее отстали, перевернулась в нормальное положение и шустро пошла по шивере к мосту, явно намереваясь дойти до Белого моря без нас. (Очень мы ей, по-видимому, надоели за время маршрута, только драли и клеили, драли и клеили.)
Не дойдя до моста метров 100, байдарка наткнулась на камень, перевернулась и встала. Тут до нее оба Миши и добрались. А Сергей с Ириной, сфотографировав знаменательное форсирование порога, побежали по левому берегу и успели с помощью морковки отловить один из проплывающих мимо спасжилетов. Сереге для этого пришлось влезть в воду в своих замечательных бахилах выше колен, которые, наполнившись водой, превратились в две раздутые трубы, почти пригвоздив его ко дну. Ирина его страховала.
Когда мы с Максом спустились к месту парковки байды, она все еще пребывала вверх дном, а оба Миши пытались ее перевернуть. После того как им это удалось, Серега попытался добросить до них морковку, но веревка оказалась коротковатой, не хватало метров 15. Сергей пошел к кату за добавочной порцией веревки, а Миша Сз, переплыл основной поток и тоже направился к кату - за котелком – вычерпывать из байды воду. Назад он поплыл с котелком и морковкой. Немного облегчив байду от воды, привязали к ней веревку и совместными усилиями вытащили беглянку на левый берег.
Теперь можно было посчитать раны и потери. Миша Сз умудрился ссадить до крови коленку, не разорвав при этом штаны. Миша Сп отделался расцарапанным животом и сбитыми костяшками пальцев. Других травм у них не было. Причем оба сказали, что хотя головой и не стучались, но наличие шлемов на голове во время барахтанья в потоке среди камней их очень порадовало. Все могло быть и хуже. Байдарка же, понесшая весной на Калужке неимоверные потери, сейчас отделалась на удивление дешево: выбило несколько креплений, погнуло несколько ребер, и левый борт как будто прострочили из автомата. Всего насчитали 20 дырок. Короче, всем крупно повезло. Такой порог мог бы перемолоть и Миш и байду.
С потерями было хуже. Как байду не разгружали, а все же барахла в ней оказалось много. В результате уплыли: привезенные Мишей Сз чужие удочки и спиннинг, два спас жилета, Верочкин шлем, две деревянные сидушки, большой кусок полиэтилена, два фартука, весло. Байдарку вытащили повыше и принялись разделывать на части. Нас с Ириной отправили через мост на правый берег на поиски чего-нибудь. Ирина пошла ниже моста, я пошла вверх к порогу.
Ирине повезло больше. Она нашла оба фартука, обе сидушки и выяснила у рыбаков, что наш спас, скорее всего, подобрали прошедшие перед нами орловчане. Я же полтора часа лазила по шивере почти по пояс в воде, старательно взбираясь на все подряд камушки, но ничего в воде не выглядела. Мне даже удалось перебраться на второй после порога остров, напротив которого все и произошло. Но даже если весло там и было, то в стремнине его видно не было, а на мелководье его не выбросило. Все что мне удалось найти, внимания не заслуживало: гриб, чужой поплавок и два куска чужих весел без лопастей, судя по наростам, пролежавшим на шивере много лет. Ну и, естественно, я подобрала спасенное Мишей весло.
Вернувшись в ремонтный участок, я узнала, что Макса отправили автостопом в ближайший магазин в Чупу или Плотину – на выбор. (В одну сторону от моста до Чупы было 14 км, в другую сторону - те же 14 км до Плотины.) Скоро назад его не ждали, поэтому устроили перекус, решив, что Макс в цивилизации и сам поест. Приятной новостью оказалось то, что у Макса с собой была одна запасная лопасть, а Миша Сз тут же на берегу нашел еще одну, правда, изрядно покоцанную порогом и временем. Но в нашем положении выбирать не приходилось. Это было лучше, чем ничего.
Не успели мы доесть вторую баночку сома, как появился счастливый Макс, обвешанный сумками, раздувшимся "кенгуру" и 4-мя полутора литровыми бутылками пива. Это был фурор. Мы тут же откупорили две бутылки и выпили за наше чудесное спасение, потом выпили оставшиеся две за удачливого Макса. Макс, гордый собой, поведал, как, за совершенно бесплатно, он съездил туда и обратно на синем микроавтобусе "Тойота". В Плотинном магазине он всех напугал, заявив, что у нас на Варацком утонула байдарка со всеми продуктами. Его пустили к прилавку без очереди, где он тут же затребовал сахара, шоколада, конфет, кефира (его не оказалось), масла, хлеба. Народ совсем ошалел от такого набора продуктов, а продавщица все причитала, что Макс все это не унесет. Но Макса у крыльца ждала Тойота, поэтому трудностей он не боялся. Уже выйдя на крыльцо, Макс вдруг вспомнил, что про пиво-то он и забыл, вернулся в магазин и затребовал еще и пива. Совсем обалдевшая продавщица сняла с витрины последнюю пол-литровую бутылочку, но Макс гордо ее отверг и потребовал 4 полутора литровых бутылок. Продавщице пришлось идти за ними на склад. А очередь все это время покорно стояла и ждала. (Вид у Макса, конечно весьма оригинальный, но не настолько же. Мы отнесли эту покорность исключительно на счет незлобивости местного населения, обусловленной, вероятно, суровым климатом.)
Вскоре все 20 заплат были поставлены, ребра выправлены, весло сделано. Можно было отправляться, а время меж тем, приближалось к нашему любимому, ночному. Но, потеряв день на Варацком, мы могли вообще лишиться стоянки на море, о которой народ столько мечтал. Поэтому приняли решение идти до Краснобыстрого, сколько бы это времени ни заняло.
Меня снова посадили в байдарку, кат взяли на привязь и пошли в Варацкое озеро. У входа в озеро маячила байда орловчан. Сидевший в ней парнишка показал нам свою стоянку, подтвердив, что наш спас выловлен ими, и нам его отдадут. Макс сплавал туда в каяке, опять привлек к себе всеобщее внимание, живописав ужасы нашего киляния. Орловчане уже готовились отходить ко сну и никак не могли взять в толк – зачем мы плывем куда-то на ночь глядя. Меж тем погода начала портиться, по правому краю горизонта плавали дождевые тучи, и на нас изредка моросило. Поднялся ветер, и усилилось волнение, а мы все никак не могли найти выход из озера. Отвязав кат, байда не менее получаса рыскала между островами, заливами, пока, наконец, выход из заколдованного озера был найден.
К этому времени Макс сдох. Он устал плясать в своей коробчонке между волн, да еще после такого нервного дня. Меня пересадили на кат, на мое место посадили Макса, а каяк привязали к кату сзади. На реке ветер вдруг стал попутным. Сергей кинулся поднимать парус, который при каждом повороте бил меня своей поперечной палкой по голове. Кончилось тем, что я улеглась на рюкзаки и сама ловила парусом этот ветер, который то пропадал совсем, то вдруг налетал порывами, сгибающими нашу мачту в вопросительный знак, и вообще пытался вырвать ее с корнем. Картину собой мы представляли живописнейшую: впереди тащится байда - двушка, мерно помахивая тремя веслами (Макс греб своим веслом), за ней на привязи идет кат с пытающимся оторваться и улететь парусом, а за катом на веревочке подпрыгивает на волнах маленький пустой каяк.
По пути к Краснобыстрому нам еще встретился милый порог Карешка. Прошли его в 23.00 ровно. Кат протащил за собой по порогу каяк, который даже не залило, что доказывает – пороги надо ходить умеючи. А Макс впервые прошел порог на байдарке. Впечатлений получил немерено. "Чтоб я еще раз когда-нибудь сел в эту посудину. Она изгибается под тобой как червяк, того и гляди, развалится. То ли дел – каяк", - выкладывал он свои впечатления по прибытии на стоянку. Но до стоянки нам еще пришлось долго тащиться на привязи у байды. Я свернулась калачиком на рюкзаках и даже немного подремала (парус перед порогом спустили, а после порога ветра уже не было, ловить было нечего, и я оказалась не у дел).


26 июля
Благоразумие Миши Сз. Расточительство в отношении пластиковых бутылок. Кат наращивает мастерство. Опять не тот рукав. Коварная плита на Масляном пороге. Повторная встреча с костромичами у Колупаевского. Недружелюбные москвичи. Сережа залил "Фери" всю реку. Нарушение правил на Кривом III. Встреча с добрыми питерцами. Описание опять врет. Впечатления от Керетского порога. Торговля за проезд до Чупы.
И вот это называется море?

Порог, наконец, отыскался. У него была почти такая же стоянка, как у Варацкого. По ней расползаться не стали. Было решено, что после ночевки, невзирая ни на что, плывем до моря. Даже не стали ни пить, ни ужин делать. Потому эту стоянку я, практически, не запомнила. Мы с Максом и Мишей Сз сразу отправились спать, оставшаяся тройка все же развела костер и вскипятила чаю. Во сколько они легли, не знаю, но утром, встав в 8 часов (собирались подниматься в 7), добудиться никого не могла. Поставила воду для гречневой каши и пошла смотреть порог. Порог впечатлил не меньше Варацкого. (Я уже начала немного в этих порогах разбираться.) Грохотал он также громко, вода также бурлила и пенилась, и три обещанных плиты в шахматном порядке были на своих местах. Вернувшись к палатке, сообщила проснувшемуся народу о своих ощущениях. Миша Сз, находившийся все еще под впечатлением вчерашней эпопеи, спорить даже не стал. (Тем более что клея на еще один капитальный ремонт байды больше не было.) Байдарку обнесли еще в процессе приготовления завтрака. Кат тоже разгрузила по максимуму, пассажиров, на сей раз, решили не брать. Макс этот порог тоже шел по берегу.
Снялись на удивление рано – в начале двенадцатого. Во время сбора и перетаскивания вещей обнаружилось еще одно печальное последствие вчерашнего киляния. Почти все наши пластиковые бутылки, зачем-то тоже болтавшиеся в байде, уплыли вместе с остальными вещами. Из последней я вчера сделал стаканчик для вычерпывания воды, т.к. он тоже уплыл, а байда все-таки после ремонта заметно подтекала. А мы еще вчера, как последние дураки, сожгли в костре 4 полутора литровых бутылки из-под пива, совершенно забыв в суматохе, что лишились всех имеющихся емкостей. Маршрут сегодня предстоял длинный, становится на обед не собирались, чай был нужен с собой. В результате, в байдарке в открытом виде поплыл котелок, наполовину наполненный чаем. Я его зажимала коленками, и, надо сказать, даже на стояках чай в байду не выливался.
Потом мы опять долго ждали прохождения ката (Сережа завязывал веревочки), за что были вознаграждены зрелищем возросшего мастерства наших "катчиков". Мишу Сп, правда, на первой бочке подбросило, но он удержался, схватившись за мачту. (Хоть на что-то эта мачта сгодилась). Зато пенную бочку, куда вода сливалась с трех сторон, кат прошел чисто, так же как и пресловутые три плиты. 400 метровую шиверу собрались идти обычным порядком: впереди кат, потом мы втроем на байде, потом каяк. Пошли вдоль левого берега, но, оказалось, это было неверное решение. Кат прочно застрял в камнях, пришлось экипажу слезать в воду и тащить его вправо на себе. Байда сделал то же самое, и ее тащил Миша Сз, выгнав нас с Ириной на берег. А Макс, посмотрев на все это безобразие, плюнул и прошел шиверу по берегу.
С утра распогодилось, солнце просто палило, становилось жарко. На плесе уже привычно взяли кат на буксир. Иногда появлялся ветерок, кат все пытался поймать его парусом, но толку от этого не было (то ли ветра было мало, то ли паруса). Перед безымянным порогом, судя по описанию, легким ("проходится без просмотра по правому берегу, потом уход по диагонали от переката". Вопрос только: диагональ - в какую сторону?) кат отвязали. Порог прошли втроем, легко и непринужденно. Чай не расплескался, хотя камень днищем все же зацепили.
Далее предстоял Масляный порог. Еще давно, в начале маршрута, вычитав в описании, какой он простой, именно его я наметила себе для совместного прохождения с Ириной. Но к этому времени один порог с Ириной мы уже прошли (до сих пор как вспомню, чем это могло окончиться, так вздрогну), к тому же мы очень спешили. Поэтому решили не баловаться, а быстренько его посмотрев, идти втроем. Кат пошел без просмотра, ему такие пороги "по барабану", а экипаж байды и Макс пробежались по правому берегу, посмотрели чистый мощный слив, за которым шла небольшая шиверка, в конце которой зачалился наш кат, и поспешили обратно. На бегу все удивлялись – чего в этом пороге такого "масляного", порог как порог, мой "кенгуру" и то более "масляный". С ката раздавался призывный свист, но мы его проигнорировали. А зря. Сели в байдарку и пошли. Макс за нами.
Легко прошли слив, покатались на стояках (чай не разлился), и пошли по центру вниз, ни о чем плохом не думая. Неожиданно нос байды въехал на гладкую плиту, которая протянулась поперек всего потока. Вода гладко-гладко ("масляно") переливалась через нее и также масляно сливалась по почти вертикальной (угол составлял минимум 70) стенке высотой не менее метра. Это мы потом уже так эту высоту оценили, а в тот момент она показалась нам гораздо большей. Казалось, мы сейчас просто встанем на нос. Но глубины текущей воды байде не хватило, она села на плиту днищем, и, подпираемая потоком, начала медленно, уж точно, как червяк, изгибаясь, сползать по плите. (Кат этот момент заснял, правда, издали, но все же кое-что разглядеть можно.)
Это было второе лично мое острое ощущение за поход. Ирина с Мишей Сз, впрочем, испытали ощущения не слабее. Ирина сидела спереди, ей было хуже всех, Миша Сз сзади не сразу оценил ситуацию, а когда оценил, было уже поздно что-либо предпринимать – мы уже сползали. Впоследствии, при попытке описать этот момент все довольствовались, в основном, междометиями и жестами. Более связного рассказа я ни из кого не вытянула. Да и у меня не хватает слов и выражений (из нормативной лексики, а ненормативной я не пользуюсь), чтоб передать свои эмоции. Короче, это было круто!! (во всех смыслах этого слова). Не сиди я в центре на своем спальнике, байду, при таком уровне воды, могло просто разломить пополам. Так что, послужив "ребром жесткости", я оправдал свое пребывание в байдарке при прохождении этого коварного Масляного порога.
Когда байда окончательно сползла и пошла дальше по шивере, я закричала, чтобы мы немедленно развернулись и остановились – очень хотелось посмотреть, как на эту плиту вылетит Макс. Но, к сожалению, еще не отошедшие от пережитого, мы тут же застряли между двумя камнями, и нам стало не до Макса. Мише Сз пришлось, в какой уже раз, выпрыгивать из байды, за ним пыталась вылезти и Ирина, но Миша, пытаясь вытащить байду из расселины, на нее накричал, чтоб она сидела на месте и отпихивалась веслом. Я тоже отпихивалась.
Во всей этой кутерьме Максов проезд по плите мы пропустили. Кат его тоже не заснял, Миша Сп потом пояснил, что они были так потрясены размером Максовых глаз (больше каяка), что совершенно забыли про фотоаппарат. Мы же, вырвавшись, наконец, из плена, увидели только, как Макс спешно причаливает к правому берегу – сливать воду. Потом он рассказывал, что шел себе спокойно, пока не узрел под собой эту плиту и обрыв спереди. Глубины ему хватило, плиту днищем он не царапал, но при длине его калоши в 2 м такой спад показался ему пропастью. Макс попытался сдать назад, его развернуло лагом, и он поимел все шансы свалиться с плиты боком. Выровняв в последний момент каяк, Макс ухнул вниз. А вот дальше кроме бессвязных междометий из Макса тоже ничего членораздельного вытащить не удалось. В результате, у Макса вырвало крепление сиденья, и на носу каяка появился скол в три слоя стеклоткани. Но все же это был не летальный исход ни для Макса, ни для каяка.
Проход был, оказывается, у левого берега через косую бочку. Экипаж ката, сидящий гораздо выше нас, его успел увидеть и прошел этот участок нормально. Они пытались свистом привлечь наше внимание, чтоб предупредить об опасности, но мы их не поняли и не пошли смотреть шиверу дальше. А ни с того места, откуда мы смотрели порог, ни, тем более, с воды, плиту и перепад видно не было абсолютно. Лишь в одном из описаний есть глухое упоминание про какую-то плиту, но, похоже, никто столько эмоций на ней не пережил, чтобы специально это отметить.
Поделившись эмоциями, мы пошли дальше к очередному порогу – Павловскому. По карте опять ничего понятно не было. У какого-то острова мы опять попытались свернуть не туда, но обитатели стоянки на этом острове, вернули нас на путь истинный – направо. Порог оказался обычной шиверой, прошли его без просмотра, опять пошкреблись по камням многострадальным днищем, но воды в байде заметно не прибыло. Пошли дальше – искать скальные ворота, означающие начало порога Колупаевского.
Перед началом порога со стоянки снимались наши старые знакомые – костромичи. Встретились радостно: "Привет, Калуга", "Привет, Кострома!". (Прямо по старой забытой песне: "А ну-ка, дай жизни, Калуга, а ну, веселей, Кострома") Поделились впечатлениями. Уходящие оставили нам костер, несколько грибов и показали в какую сторону надо за ними идти. Мы тут же за грибами и отправились. Радующая глаз картина: громадные рыжие шляпки подосиновиков, возвышающиеся над мелкорослым брусничником. За полчала набрали уйму грибов. Макс в это время смотрел порог, он ему не понравился. Шивера, протяженностью более километра, но какая-то неправильная.
Устроили обед, отварили и нажарили грибов (масла у нас теперь было вдоволь). Около 17 часов начали собираться. Сережу отправили мыть посуду с "Фери". (Мы нашли эту бутылку с остатками жидкости на стоянке у Варацкого и забрали с собой. В следующий раз надо будет все-таки брать ее из дома сразу). В это время подошла очередная группа на катах с немереным количеством детей. Они оказались неприветливыми и недружелюбными. Прошли мимо нас смотреть порог, даже не поздоровавшись. Я решила, что это москвичи, и, как оказалось, не ошиблась. До этого момента москвичей на маршруте мы еще не встречали, что было просто удивительно. (В горах, куда я пятнадцать лет практически без перерыва ездила, москвичи составляют 4/5 контингента катающихся.)
Москвичи пошли порог первыми, отправив детей по суше. Мы снялись сразу за ними. Меня отправили на кат и я, наконец, сфотографировала стоячие волны, разрезаемые нашими баллонами. (На одной фотографии потом долго разглядывала ярко-желтое пятно в воде, недоумевая: чтобы это могло быть? Потом дошло – это в зеркальной стенке стояка отражается моя коленка в желтом комбинезоне.) Порог свое название оправдал. Поколупались мы на нем хорошо. В одном месте Максу защемило хвост, часть порога он вообще шел задом наперед. Байда собрала почти все, какие было возможно, камни. Странно, но воды в ней опять не прибавилось. Пока мы ждали после порога байду и каяк, Сережа обратил наше внимание на пену в тихих заводях, утверждая, что это то самое "Фери", которым его заставили мыть посуду. И никакие наши с Мишей Сп объяснения, что пена образуется после каждого порога, его не разубеждали.
После порога прошли под мостом, для чего мачту пришлось сложить. Решили это еще загодя, посмотрев проход под мостом москвичей для сравнения масштабов ката и высоты опор. Мачту уложили мне на ногу. Пришлось терпеть. Обещанные описанием два переката перед Кривым III мы не нашли. Сразу появился порог. Просмотрели его с правого берега. Макс идти порог отказался. Миша с Ириной решили, что пройдут. Нарушив все правила прохождения, экипаж ката, бросив его до порога, стоял на скале над самой эффектной бочкой с фотоаппаратами наготове. Кадр получился замечательным, байда практически скрылась в воде. А я, без фотоаппарата, вообще получила истинное удовольствие (фотоаппарат мешает смотреть прохождение). Байда с разгону влетела в бочку, там ее тормознуло, как будто она на что-то налетела (а всего лишь – на воду), окатило водой, потом нехотя отпустило.
Вторую бочку байда прошла так же красиво, только мы на это смотрели уже сзади. А вот случись чего – кто бы им помог? Потом порог пошли мы на кате, причем, спас был только на Сереже, а касок не надевал никто. Разболталась дисциплина к концу похода! Смешно вспоминать, как торжественно и обстоятельно мы готовились к прохождению первого, как теперь понимается, мини порожка. Ирину в байдарку не пустили! А теперь отправили ее с Мишей Сз по крутому порогу без страховки катом. (Справедливости ради, надо отметить, что экипаж байды спасы и шлемы надел.)
В заводях после этого порога мы специально обратили Сережино внимание на пену. Сережа подумал и согласился, что столько "Фери" он истратить за мытье посуды просто не мог. На выходе у Кривого третьего мы увидели стоянку наших добрых питерцев, оделивших нас сухарями на Кривом озере. В ожидании Макса причалили к ним. При этом кат наехал баллоном на утенка, мирно сидевшего с братцем на берегу у воды. Братец успел убежать, а этот горемыка долго вытискивался из-под баллона, громко выражая все свое к нам отношение, а потом степенно удалился. Вылезая из-под положенной мне на ногу мачты, я разорвала о Серегин крепящий гвоздь Верочкины желтые штаны. От этой мачты одни убытки.
 Питерцы перед нашим приходом устраивали баню, и теперь мужская составляющая команды обсыхала в клетке из зеленой сетки, играя в преферанс. Мы пообщались с милой пожилой дамой, принявшей меня за руководителя похода. Ее заблуждение развеяли, пояснив, что руководитель идет берегом и скоро будет. Тут Макс как раз из кустов со своим каяком и вылез. Получилось очень эффектно. Поахав над нашими приключениями, дама сообщила, что они намерены еще несколько дней идти до моря, потом посидеть еще там, сколько получится. А нам надо было попасть на море сегодня, поэтому мы попрощались и отправились дальше.
А дальше описание обещало нам 4 км мелких перекатов и 2 км плеса. Меня пересадили в байду, решив, что перекаты кат и сам прокатится. Однако, описание, как и карта, тоже все время врало. Перекатов было очень мало, а плеса очень много. Кат опять "просился на ручки". Байда опять отбрыкивалась. Короче, обычная история. К 9-ти вечера, наконец, по правому берегу показались домики. Это означало, что сейчас мы уткнемся в перегораживающие реку сети, и обносить придется не только байду с каяком, но и кат. А потом последний порог - Керетский и все, дальше уже Чупская губа Белого моря.
Последний бой, он трудный самый. Но мы трудностей не боялись. Мы все-таки дошли до последнего порога. Все предыдущие к этому моменту смешались у нас в голове в какую-то кашу. Помнились только: самый первый, Мураш, Варацкий и Масляный. Без карты, описаний и поминальничка восстановить всю картину похода было бы затруднительно.
Дотащившись до сетей, подвешенных на толстых железных тросах поперек реки, мы узрели интересную картинку. За сетью стоял баркас, заваленный большими рыбинами, два мужика затаривали эти рыбины в плоские деревянные ящики, складывая их, в свою очередь штабелями. Ящиков было много. Небольшой ровный кусок реки до порога кишмя кишел этой самой, еще не выловленной рыбой. Она выскакивала из воды и с шумом плюхалась обратно. Рыбу было жалко. Мужики были хмурые и неразговорчивые. (Может быть, им тоже ее было жалко?) Сфотографировать это рыбное изобилие они нам не разрешили.
Обносить кат надо было всего метров 15. Решили его не разгружать, авось как-нибудь все вместе перетащим. Мы с Максом пошли смотреть порог – длинная крутая горка без особых бочек. Но освещенность уже была плохая, все мы к вечеру уже устали, решили Мишу Сз сюда на байде не пускать. Миша с нами согласился, и мы потащили вещи почти к самому концу шиверы. Экипаж ката времени даром не терял, он разговорил-таки мужиков, в результате чего, контрабандным путем за 50 руб. были приобретены две большие горбуши, набитые красной икрой.
Кроме того, они сразу же озаботились послезавтрашней выброской в Чупу. Третий мужик, сидящий в баркасе, отрекомендовался тем самым механиком, который до этой самой Чупы возит туристов по морю. Согласно описаниям, не далее как года два назад, такой вояж стоил $2-3 с носа. Еще в Калуге мы прикинули, что это вполне приемлемо – около 90 рублей с человека. Механик же сказал, что нашу компанию меньше чем за 1500 руб. не повезет. А это уже – по 250 руб. на человека. А билеты на поезд еще не куплены, и еще из Москвы до Калуги надо добираться. Короче, первое столкновение с цивилизацией, в которую мы как бы стремились вернуться, нас не порадовало.
Мы продолжали потихоньку перетаскивать вещи. А в это время к штабелям с рыбой подрулила "буханка", в которую начали укладывать ящики. Миша Сп с Серегой тут же направились к шоферу с тем же самым вопросом. Оказалось, все просто. Шофер пообещал отвезти нас 28-го вечером прямо на ж/д станцию Чупа (а это еще 5 км от Чупы) всего за 500 руб. О чем нам с Ириной по возвращении за очередной порцией вещей ребята и сообщили. Не успели мы с Ириной этому порадоваться и, подхватив оставшиеся спасы и сумки, пойти следом за отъехавшей "буханкой", как она остановилась, из нее вылез мужичонка и побежал назад к ребятам. После нашей встречи уже на море, нам рассказали, что тариф повысился: бензин тоже за наш счет. Но и это нас пока устраивало. Главное, чтобы к 12 дня 28-го мы разыскали этого шофера в якобы заброшенной Керети на левом берегу залива. А 27-го, наконец, у нас будет дневка.
Перетащить кат ребятам помогли трое студентов - питерцев, подошедших к сетке вскоре после нас на совсем уж чудном плавсредстве. Это было нечто резиновое в кевларовой оболочке, с высоко поднятым, как у кораблей викингов, носом. Всего их там было четверо, если считать пацана лет восьми. Говорят, что они прошли наш маршрут от Лоухов за 5 дней и торопятся к друзьям куда-то на Горелый. (Кстати, среди всех, прежде нами встреченных, никто от Лоухов не шел, все забрасывались уже после озер.) Наши, в свою очередь, помогли студентам с их чудо-лодкой (очень говорят тяжелая и неудобная, не за что взяться).
А мы с Ириной сторожили вещи внизу шиверы, ожидая, когда пойдет кат. Сфотографировали друг друга на камнях в позе андерсеновской Русалочки, поснимали виды, полосатое небо в лучах заходящего солнца (опять цирусы, опять погода испортится). Было немного грустно, что больше уже не придется покачаться в волнах стояков, и слезать со скрипом с очередного камня. Потом к нам пришли Макс с Мишей Сз, потом мы опять подождали, пока Сережа наверху завяжет все веревочки. Наконец, кат съехал с этой достаточно крутой горки. Мы погрузились в свои суденышки (я – в байду), проехались еще метров сто по остаткам шиверы (и даже немного стоячков встретили), и выплыли в залив. Прощай Кереть!
Как нам сказали наверху, сейчас как раз был прилив, т.е. нам повезло, Керетский рекомендовано проходить именно во время прилива. Еще нам не советовали идти на остров Средний, якобы стоянки там запрещены. Стоять можно по любому берегу залива. А пресная вода есть в какой-то бухточке по правую сторону от выхода в залив. Там еще должен быть камень, помеченный белым крестом.
Отходя все дальше от устья Керети, мы периодически макали в воду палец и пробовали ее на вкус. Вода, по-прежнему, была пресная. Никаких морских далей из-за расположенных напротив устья островов видно не было. Народ испытывал горькое разочарование. А где же море? Лично я, разбалованная морем Черным, многого от Белого не ждала. К тому же, по карте было видно, что самого моря нам увидеть не доведется, сплошные острова напротив узкой Чупской губы. Но остальной народ на это море возлагал большие надежды. Ирина непременно хотела привезти домой морскую звезду, ей сказали, что их здесь немерено. Миши с Сережей желали, во что бы то ни стало, половить треску (по заверениям всех нами встреченных, она клюет на что попало, даже на голую блесну). Макс хотел покачаться на волнах. Короче, у всех были свои планы, но того моря, какого они жаждали, все не было. Вода, по-прежнему оставалась пресной, если и появился в ней какой-либо привкус, то очень незначительный. Волн не наблюдалось вообще. Вокруг расстилалась чисто озерная гладь, пространство было со всех сторон закрыто берегами. Озеро Плотичное, с которого мы начинали маршрут, и то было шире. Наконец, ожидания народа были частично вознаграждены: мимо проплыла фиолетово-розовая медуза. Даже я оживилась – в Черном море я видела только белых.
В поисках бухточки, где нам обещали родник и место для стоянки, мы с час плыли вдоль правого берега. Но никаких бухточек видно не было, по крайней мере, в моем "крымском" понимании. Зато мы увидели у берега двух больших белых птиц, для чаек слишком больших. Оказалось, лебеди. А сразу за ними стоял маленький камушек, перечеркнутый белым крестом. На всякий случай мы на байде туда завернули. Из тонкой зеленой пластиковой трубки тихо сочилась тоненькая струйка воды. Подумав, мы залили ею два наших котелка. Пусть будет. Но на бухточку это похоже совсем не было. И стоять здесь было категорически негде. Пошли дальше. Солнце начинало скрываться за левым берегом. 26-е июля подходило к концу, а мы все искали море и место для стоянки.

27 июля
Споры по поводу стоянки. Превращаемся в горных туристов. Легко воспламеняемый белый мох.
Райское наслаждение - свежая жареная горбуша. И стоило чистить зубы? Пшенная уха. Народ пошел искать море. Фиолетовые кляксы на песке. Без багульника сушеных грибов не бывает. Макс жадничает на Сталинграде. Миша Сз топит последнюю блесну.

Прошли еще километра два. Подходящего места для стоянки все не было. Моря тоже. Мнения в очередной раз разделились. Байда в полном составе желала ставить лагерь. Кат и каяк хотели выплыть из-за Среднего острова, может быть там удастся увидеть море. Но сил у ката проделать этот путь самостоятельно уже не было. А байда тащить его на буксире для сомнительных поисков отказывалась. Козыри были у нас. И мы ими воспользовались. Дойдя до высокой скалы с триангуляционным знаком на плоской вершине, байда бросила весла.
Миша Сз предложил попробовать поставить лагерь наверху. Все равно, мол, за пресной водой надо ездить к роднику, так какая разница, у воды мы будем стоять, или на горе. А там вроде бы ровная площадка – для дневки это удобнее. Мы с Ириной не возражали. Причалили к камням, и Миша пошел на разведку. Печальные кат и каяк покачивались в отдалении –дальше плыть одни они не решались. Миша Сз отсутствовал очень долго. За это время можно было раз пять подняться к этому знаку и спуститься обратно. Мы начали засыпать прямо в байдарке. Вернувшийся, наконец, Миша объявил, что нашел отличное место, только расположено оно еще раза в три повыше, чем эта скала. Перспектива лазить в полночь по горам нас не вдохновила, но, с другой стороны, дальше плыть, хотелось еще меньше. Оставив Мишу Сз разбираться с экипажем ката и руководителем, мы с Ириной прихватили кой-какие пожитки и полезли вверх.
Тропы никакой не было. Карабкаться пришлось между деревьев по зарослям черники и брусничника, совершенно скрывающим впадины и выступы, которых тут было немерено. (И как только ноги не переломали.) Найденная Мишей площадка располагалась на высоте никак не меньшей седьмого или восьмого этажа и представляла собой достаточно протяженную ровную поверхность. (Вообще, мне это очень напомнило яйлу в Крыму – лезешь все вверх и вверх, а выходишь на ровное пастбище. Только здесь, в отличие от яйлы, вместо травы рос белый хрусткий мох.) Вид оттуда открывался замечательный (но моря даже с такой высоты видно не было).
От таскания вещей нас Ириной освободили, и мы занялись, как и полагается по статусу, обустройством очага. Белый мох рос прямо на голой скале. Забивать рогатки для костра было некуда. Кострищ не было тоже. Опасаясь, поджечь этот сухой мох нашим костром, я расчистила небольшое место под кострище, хотя Миша Сз и Ирина проку в этом не видели. Как заправский турист, построила шалашик, с одной спички все это у меня разгорелось, а потом, как я и опасалась, огонь пополз по мху во все стороны. Только пожара нам под занавес и не хватало. Ирина пыталась топтать горящий мох кроссовками, а я, нарезая круги вокруг костра, колотила по горящему мху резиновым сапогом. Получилась у нас нечто вроде полосы безопасности. Но искры из костра беспрепятственно летели во все стороны. Пришлось сооружать очаг на самом деле (да и котелки со сковородой надо же было куда–то ставить). Вот только камней вокруг было мало, поскольку скала была практически монолитная. Мы потратили не меньше получаса, чтобы отыскать достаточное количество отколовшихся кусочков этой скалы, тем более что все они скрывались подо мхом.
Зато грибов за это время мы нашли много. Последние я даже не стала срезать – сушить-то все равно придется днем – пусть пока себе растут. Приходящим с поклажей мужикам я объясняла: "Вот тут справа в трех метрах растет 3 гриба – до завтра их не трогайте". Мужики делали три шага в сторону от нашей стоянки, возвращались и говорили: "Там не три, а четыре". (Вариант – "Не три, а пять". Когда, наконец, грибы срезать было позволено, их там оказалось 6.) Очаг мы с Ириной соорудили не очень "кузявистый". Но попытки Миши Сз его модернизировать окончились тем, что почти закипевший котелок с ныне драгоценной водой залил костер, и его пришлось разжигать заново. Миша Сз оправдывался, что хотел как лучше…
Наконец, все вещи были перенесены, плавсредства вытащены повыше на берег (каяк Макс вообще замаскировал в кустах, так как сверху не было ни видно, ни слышно, что внизу делается). Палатку поставили (колышки под палатку опять пришлось загонять под мох.). Рис почти сварили. И началось самое главное – потрошение и жарка горбуши. Икры в двух рыбинах оказалось столько, что почти хватило на пятисотграммовую баночку из-под майонеза (ну, половину банки точно наполнили). Опыта солить икру не было ни у кого, но ведь и катамараны народ тоже прежде не строил, а гляди ж ты - до Белого моря доплыл и не развалился. На следующий ужин икра уже служила замечательной закуской к водке, а доедали мы ее уже в поезде.
Жареная свежая горбуша превзошла все наши ожидания. Всего получилось две плотно упакованных сковородки. Можно было бы и на три расположить, но уж очень у всех слюнки текли, терпежу не было никакого. В общем, ужин удался на славу, как, впрочем, и поход (теперь уже можно было поднимать тосты за окончание водного маршрута), а после третьего тоста выяснилось, что жизнь вообще- то тоже удалась. Спать завалились в четвертом часу.
Проснулась я часов в 10 утра, со мной, противу обычного, поднялись Ирина и Миша Сп. Погода явно испортилась (вот они – вчерашние цирусы над Керетью). Солнца не было, тепла особенно тоже. Собрав посуду, отправились в долгое путешествие вниз. Вода, на сей раз, показалась нам более соленой, нежели вчера. Посовещавшись, решили, что для супа как раз пойдет. Помыв посуду, залили котелки, и Ирина с Мишей потащились наверх, а я осталась немного постирать. К концу стирки пошел дождь. Взбираться под дождем по мокрому брусничнику оказалось не самым приятным занятием в жизни. Еле выбравшись наверх, никого у палатки я не увидела. Костра тоже никто не разжег, а дождь тем временем разошелся не на шутку. Подумав, я залезла в палатку. Там было тепло и сухо. Народ крепко спал под шорох дождя по тенту, в том числе и уже умывшиеся Ирина с Мишей Сп. Еще немного подумав (я днем вообще никогда не сплю – просто не умею), я залезла в спальник, согрелась, а когда открыла глаза, было уже 15 часов. Половину долгожданной дневки мы бессовестно продрыхли.
Народ проснулся как-то одновременно, и лагерь возвратился к жизни. Дождь к этому времени закончился, но солнце так и не появилось. Второй раз идти чистить зубы я уже не стала. Миша Сп с Сергеем сварили из горбушиных голов и хвостов замечательную уху с пшеном. Получилось нечто вроде жидкой пшенной каши, но обалденно вкусной. (Рецепт сразу взять никто не удосужился, а теперь они, небось, и сами не вспомнят, как добились такого результата.)
После завтракообеда команда разбилась на две тройки. Ирина с Мишей Сп и Сергеем решили-таки отправиться на поиски более менее приемлемого моря. Сергей вооружился спиннингом, пообещав привезти треску. Ирина заявила, что без морской звезды домой не поедет. Чем руководствовался Миша Сп, не знаю. Возможно, причины у него были чисто эстетические – наш кусок моря его запросам не отвечал. Оставшаяся тройка преследовала цели более прозаические. Я хотела насушить грибов, а, кроме того, еще в знаменательную субботу знакомства с командой мы договорились поиграть в походе в преферанс. Но до сих пор случая как-то не представлялось. Теперь же, разлегшись на белой пенке, постеленной на белом мху, на берегу Белого же моря, грех не расписать пулечку. Тем более что процессу сушки грибов это никак не помешает.
Экипаж ката с Ириной отправился вниз. Миша Сз через некоторое время спустился туда же: ушедшие обещали вначале привезти от родника воды. Вернувшись, он сообщил, что за водой они ходили по берегу, поскольку на море настоящий отлив. Закричав "Вау", мы с Максом побежали вниз – нам тоже захотелось увидеть отлив (заодно и второй котелок с водой поднять надо было). Береговая линия, действительно приобрела совсем другой вид. Хорошо, что мы в прилив вчера разгружались. А то получилось бы как у капитана Врунгеля в норвежских шхерах. Наверняка бы оттащили байду от воды метра на два и привязали бы ее к камням. От этих камней вода отстояла теперь метра на 3 – 4. В прилив байда точно бы ушла носом в воду. Мы прогулялись с Максом под скалой с триангуляционным знаком - вчера здесь можно было только проплыть. По берегу, как гигантские фиолетовые кляксы, валялись дохлые медузы. А это все-таки, оказалось море. Вот уж чего в Черном море я не видела, так это отлива с приливом.
Порадовавшись новым ощущениям и разыскав котелок с водой, мы в очередной раз вкарабкались наверх по все еще мокрому брусничнику. С белым мхом, кстати, произошла разительная метаморфоза. Еще вчера такой хрусткий и огнеопасный, после дождя он стал напоминать резиновую губку, пропитанную водой (были раньше такие, еще до поролоновых). У входа в палатку он вскоре вообще превратился в какое-то мокрое чавкающее месиво. Сидеть теперь можно было только на пенках и сидушках.
Отсидеть на сидушке, постеленной на камушек, мне пришлось не менее полутора часа, пока я изрезала все найденные ранее и срезанные только что грибы. Оставался только один вопрос - как их сушить? Дома я сушу грибы над плитой, нанизывая их, не мудрствуя лукаво, на вязальные спицы. Спиц с собой я не брала. Сухие еловые и сосновые веточки были чересчур толсты и корявы. Нитки над костром могли cгореть. Казалось, что выхода нет, и затею с сушкой придется бросить, не начав. Но, "голь на выдумки горазда". Обведя в очередной раз пытливым взглядом окружающий пейзаж, я с криком "Эврика", кинулась срезать веточки багульника. Это оказалось идеальным решением. Веточки у багульника тонкие, гибкие, достаточно прочные, да еще разветвленные. После нанизывания на них грибов их просто вешали местом соединения на палки, которые Миша Сз скрепил наподобие остова чума над костром.
Решив инженерную проблему, мы взялись за пулечку. Как полагается, договорились о терминах, поскольку все раньше играли в разных компаниях, и в разные версии. Я за 15 лет привыкла к "сочинке". Миша Сз лет шесть играл в некое подобие классики. Макс, вообще, играл невесть во что и не очень часто. Порешили играть до 30 по 5 копеек за вист. Карта мне не шла категорически, ни для игры, ни для распасов. Уже и Макс, и Миша пули закрыли, а я все сидела на середине. Правда, горка у меня была самая маленькая, и висты я старательно на партнеров писала. К концу игры наметился вроде бы перелом. Но Макс на Сталинграде вдруг пожадничал, перехватил тузом мою взятку, наиграв, таким образом, Мише Сз короля. В результате, получилась своя игра. Меня покрыли, потом покрыли еще, и, если бы не гора и не накопленные ранее висты, игра окончилась бы для меня печально. А так я все же у обоих выиграла, хотя для тридцатерной пули 120 вистов - это не результат.
Пулю закончили часам к 10 вечера. Начали уже беспокоиться о судьбе любителей моря – пора бы им уже и вернуться. Мы с Мишей Сз решили съездить за водой и попробовать половить треску на последнюю уцелевшую у Миши блесну, намотанную просто на картонку. Спустившись к воде, которая снова стояла у самых камней (прилив) мы принялись стаскивать байду, а тут как раз и наши мореходы появились. Трески они не поймали, морских звезд нашли, но добыть не сумели. Единственное, что утешало - на волнах покатались, а еще, говорят, и море видели. Завтра любители моря с утра пораньше (!) снова рвались отправиться на разработку разведанных запасов морских звезд, только сначала надо было сделать сачок.
Пожелав им успехов, мы с Мишей поехали за водой. На середине залива Миша начал делать вид, что ловит треску: спустил блесну в воду и нервно ее там подергивал. Треска, естественно, не ловилась (а, может, ее тут и вообще не было). Миша опускал блесну все глубже и глубже, забыв, что леска у него намотана на картонку не единым куском. Поэтому через 5 минут ловля трески закончилась – кусок лески с блесной на конце булькнул в Белое море и даже хвостиком не махнул. А Миша остался сидеть с картонкой в руках. Из рыболовных снастей теперь у него осталось только метра три лески (найденный мной поплавок в процессе транспортировки сломался, и мы его выкинули).
За вечерним костром и водкой со свежепосоленной красной икрой Ирина и экипаж ката делились впечатлениями об экскурсии на Средний остров. Там у них было две задачи: заверить какой-нибудь печатью маршрутную книжку Максу для тур клуба (не выполнена – все, имеющие печати, оказались вне пределов досягаемости) и прокачать запасной вариант выброски в Чупу (тут кое-какие наметки появились). В поисках печатевладельцев наши облазили весь остров, познакомились с бытом и обычаями двух студенческих баз. (На острове проходили практику студенты Питерского и Петрозаводского университетов.) Завели знакомства. В случае чего, можно было попробовать выбираться оттуда. Встретили, кстати, снова костромичей. (Калуга и Кострома – братья навеки.) Узнали, что поезда в Москву идут, начиная с часу ночи. Значит, приезжать в Чупу надо вечером. В общем, экскурсия получилась познавательной. За это тоже выпили.
На этом закончился очередной этап маршрута. Завтра выброска.

28 июля
Сборы в дорогу. Незадачливые ловцы морских звезд. Хамское нарушение прежних договоренностей. Как учат хамов. Невообразимая сухопутная дорога. Прощальная гроза. Нам все-таки везет. Купеческие замашки бывалых походников. Каяк в роли ломберного стола. Поздний ужин.

Спать я легла на Максово место в головах за стойкой. Макс уже все уши прожужжал, как он устал спать, скрючившись, и я решила напоследок пожертвовать собой. Место оказалось отличным, разница в росте в 4 см вторично продемонстрировала свои преимущества. (Первый раз я ощутила это, залезая в каяк. Макс в него помещался только босиком, а мне и в сапогах было просторно). И, спрашивается, чего я весь поход спала в толчее, когда можно было прекрасно высыпаться в гордом одиночестве. Утром я встала-таки рано (часов в семь). Накануне было решено, что лагерь сворачиваем и отплываем к 12 часам в Кереть все вместе. Договариваемся о выезде часов на семь вечера, а сами, тем временем, не спеша, разбираем плавсредства, сушим шкуру, упаковываем рюкзаки, обедаем...
Бедняк, как известно, думкой богатеет. Для начала Миша Сп с Сергеем и Максом отправились после завтрака за морскими звездами. Перед этим (вместо того, чтобы собираться и складывать палатку) Сергей убил уйму времени на сооружение какого-то подобия сачка. Часов в девять охотники ушли. Как и вчера, примерно в то же время, начался дождь. Свалив под тент полузапакованные рюкзаки, Миша Сз и Ирина залезли в палатку, а я сидела под тентом, курила и нервничала: время идет, палатка мокнет, охотники не возвращаются. Миша Сз и Ирина мирно спят под шум дождя... А у меня часов не было (после ползания по шивере Варацкого порога выданные мне мужем в поход "водонепроницаемые" часы проверки не выдержали и сдохли), и я даже не знаю, который час. Потом, подумав, нервничать я перестала. Какого лешего? На работу мне только 2 августа, за это время домой как-нибудь да доберемся, чего, спрашивается, расстраиваться. Придя к такому решению и убедившись, что дождь вроде поутих, я пошла кушать чернику.
Охотники наши вернулись в половину одиннадцатого и с пустыми руками. Морские звезды оказались упрямыми тварями. Они крепко присасывались к камням и на за что не хотели с ними расставаться. Самодельный сачок их переупрямить не смог. Миша Сп несколько раз даже самолично нырнул, так ему хотелось добыть звезду. Но без маски отличить звезду от камня он не сумел, а сброшенный на веревке ориентировочный камень сносился то ли отливом, то ли просто течением и свою функцию не выполнял. Так что пришлось Ирине возвращаться в Калугу без желанного сувенира. Сергей с Максом в качестве сувениров прихватили по охапке багульника, я – сушеные грибы. Миша Сз отпили кусок березы, полагая, что она и есть карельская (Макс сделал то же самое). Ирина, подумав, заменила морскую звезду мхом, узелок с которым всю обратную дорогу отравлял нам жизнь. Паковать его в рюкзак было нельзя – мох помнется. А снаружи он постоянно попадался всем под ноги, под руки, под зады, под головы.... (Но домой его Ирина все-таки довезла)
Ждать пока кат соберется, времени уже не было, и мы с Ириной и Мишей Сз пошли на байде в Кереть первыми – отлавливать давешнего шофера "буханки". Ориентиром должен был служить дом со строящейся верандой. Кереть, вопреки описаниям, оказалась не настолько уж и заброшенной. Возможно, по причине выходных дней, жизнь в ней так и кипела. Половина домов, правда, стекол в окошках не имела, но народу по деревне шастало много. Как мы потом поняли, все были заняты заготовкой красной рыбы. К дому с верандой мы подошли почти одновременно с подъехавшей "буханкой". Давешнего шофера за рулем не было, но дама на ней приехала та же, что была у Керетского порога. Миша Сз отправился на переговоры. Молодой шофер вначале никуда ехать не хотел, но под нажимом дамы согласился, только предупредил, что ждать не намерен. Поедет прямо сейчас.
Вот и плакали наши неспешные сборы, сушка шкуры и обед. Мы пообещали, что кат сейчас подплывет, а мы пока быстренько разберем байдарку. Кат к тому времени только показался на горизонте. Но делать нечего, кинулись разбирать байдарку. Тут же обнаружилось, что разбирать нечем - все инструменты идут на кате. Нам выдали молоток и плоскогубцы. Дело пошло веселее, но кат приближался ужасно медленно. Макс на каяке плюхал рядом. Идти им до нас было не меньше сорока минут. Ребята же, совершенно не подозревая, что надо торопиться, гребли не спеша, а ведь кат тоже надо было еще разбирать. Короче, сплошная нервотрепка.
Тут еще появился мужик с круглой надменной харей (оказалось, тот самый шофер, с которым договаривались у Керетского) и потребовал старшего. Мы сообщили, что старший плывет на каяке и вот-вот будет тут. Мужик мрачно сообщил, что как только старший приплывет, пусть тут же идет к нему в дом, и удалился. Поглядывая на медленно приближающийся кат, мы лихорадочно разбирали байдарку. Сочленения, погнутые после киляния, безжалостно гнули дальше, какие-то проволочки ломались, крепления выдирались почти с мясом. Из шкуры вылили воду, и так, в мокром виде, стали упаковывать. Веревок не хватало. Надвязывали какие-то обрывки. Безобразие сплошное.
Когда кату оставалось еще минут десять ходу, снова появился мужик, перегнал "буханку" поближе к нам, спрыгнул на землю и заявил: "Значит так, ждать мне некогда. Платите 1200 руб. и авансом." Мы лишились дара речи. Когда же она к нам вернулась, мы смогли лишь жалобно проблеять нечто типа: "Но ведь мы же позавчера... Мы же договаривались... У нас нет таких денег..." Мужик хамски наше блеяние оборвал: "Или платите 1200 или никуда не поеду. Найдете меня там или там." – и он мотнул головой в сторону двух домов, после чего ушел не оглядываясь. Немая сцена. Мы уселись на почти запакованную байдарку с чувством, что нас облили дерьмом. Какая скотина. Сначала дал нам время разобрать байдарку, а потом выставил ультиматум. Какая гадость под занавес так хорошо прошедшегося похода. Делать больше ничего не хотелось. Оставалось только ждать прихода ката.
Миша Сп с Сергеем и Максом, выслушав наше сообщение, первым делом собрались идти бить хаму морду. Потом, видимо вспомнив классику: "Бойтесь первого побуждения – оно самое благородное", - стали думать, что же все-таки теперь делать. Ехать за такие деньги и после такого хамства на "буханке" – ни за что. Собирать снова байдарку - смысла нет. Обсудили два варианта. Первый - экипажу байды пройти пешком до конца Керетского заливчика, где расстояние до Среднего острова совсем небольшое. Кат перевезет туда все вещи и байдарку, а потом и нас. Там уж будем пытаться задействовать запасной вариант, забрезживший вчера. Второй – все же попытаться уехать посуху на каком-нибудь другом транспорте.
Народу и машин сегодня в деревне было много. Например, метрах в трехстах дальше и выше на холме стояла "Нива" с прицепом. Ребята отправились на разведку, а мы с Ириной сидели на травке и переживали человеческое вероломство. На него мы и пожаловались прошедшему мимо старичку с большой собакой. Старичок нам посочувствовал, пригласил попить чайку, недобро отозвался о нашем обидчике, обозвав его капиталистом. Сообщил, что когда он еще работал, то возил туристов бесплатно. Мы немного воспряли духом – не все, оказывается, здесь такие сволочи. А тут и наши ребята вернулись. Они нашли точно такую же "буханку", которая согласилась везти нас за 700 руб.
Положив выданные нам молоток и плоскогубцы в "буханку", мы собрали все вещи и гордо удалились в указанном направлении. Кат прошел туда по воде. Еще с час ушло на разборку ката и перепаковку рюкзаков. "Кинувший" нас хмырь за это время несколько раз прокурсировал мимо, делая вид, что нас в упор не видит. Мы было забеспокоились, как бы он не устроил нам какую-нибудь гадость. Но оказалось, что хотя он и местный рыбинспектор, но надавить как следует на нашего водилу власти у него не хватило. Хам его только предупредил, чтобы больше водила не смел перехватывать у него клиентов. А у нас на душе стало гораздо легче: получилось, что кинули не нас, а мы. Да здравствует здоровая конкуренция!
В "буханке" мы разместились почти с комфортом. Максов каяк влез под сиденья так, как будто его специально под этот размер делали. Бросив прощальный взгляд на Кереть, залив, порог, около 15-ти часов мы тронулись навстречу цивилизации. Дорогу описывать невозможно – асфальта, естественно, нет и в помине, невообразимые виражи почти на 180 градусов, колдобины, рытвины, лужи. Зато нет глины и, соответственно, грязи. Щебенка и слюда. И никаких поселений по пути, кроме той самой Плотины, где уже побывал Макс. На середине дороги нас накрыла гроза, близнец той, которая встретилась нам в первый час начала водного маршрута. Та же свинцово-фиолетовая туча, те же потоки воды, громы и молнии. Но мы сидели в сухой и теплой машине, капли (а потом и град) колотили по ветровому стеклу, а не по нам, и качались мы не волнах, а на ухабах. Повеселились по этому поводу.
Этот шофер был не очень общительный, но кое-что мы ему рассказать успели. При переезде через мост после Варацкого он спросил: "Ну, что, не будете сверху весло выглядывать?" Какое там весло, там и реки-то из-за дождя видно не было. Гроза сопровождала нас до самой Чупы. Нам даже не дали на заправке залить бензин – оказывается, в грозу машины не заправляют. Под дождем же пришлось и выгружаться. В результате, угол станционного помещения мы забили мокрыми вещами. Часть намокла еще утром, оставшееся подмокло теперь.
А вот дальше началось прямо-таки сказочное везение. Приехали мы на станцию в начале пятого. Из расписания узнали, что по субботам (а была как раз суббота) касса работает до 17-ти, а в воскресенье не работает вообще. Этого в описаниях не было. Кроме того, нам незамедлительно выдали 6 мест на первый же проходящий скорый поезд, да еще 4 места в одном купе (а еще на маршруте нас предупреждали, что с билетами у нас могут возникнуть сложности, и у всех, нами встреченных, обратные билеты уже были).
На самой станции и вблизи ее не было ни магазинов, ни столовых, но как только вопрос с билетами был утрясен, выяснилось, что через 2 минуты отправляется автобус в пос. Чупу, где все это было. Бросив Мишу Сз и Сергея на станции, мы отправились совершать "покупки коренные". После камней, воды, костра и котелка поселок поражал благами цивилизации. Мы, как загулявшие купчики, спустили в его магазинах все пятьсот зажиленных от хама рублей. Мы пили пиво, ели пирожки с капустой, мороженое, понакупили в дорогу сыра, масла, колбасы, йогурта, кефира, булочек и, конечно же, еще пива.
За это время погода, в который уже раз, поменялась. Вовсю светило солнце, становилось жарко. Оставшиеся на станции члены экипажа не замедлили этим воспользоваться. К нашему возвращению они уже расстелили шкуру байды прямо перед зданием вокзала, а кучу мокрых шмоток поразвесили на заборчик палисадника. Вот на этой шкуре мы и устроили праздничный перекус. Пассажиры проходящих поездов с любопытством глазели на наш табор. Одного из них мы попросили увековечить нас на фоне нашего заключительного пункта маршрута (этот кадр получился).
Дальше оставалось только дождаться поезда. Перевернув каяк вверх брюхом, мы стали на нем учить Сергея играть в преферанс. Расписали для примера десятерную пулечку. Сергею понравилось (На сей раз, выиграли мы с Мишей Сз, и даже Сергей получил + 7 вистов. Максу, явно, предстояло большое любовное приключение). В зале станции тусовалась еще большая группа москвичей, возвращавшихся из похода по озерам. Их было человек 15, они поразбивались на небольшие группки, кто-то спал, кто-то читал, кто-то пикировался. Одна девочка сама себе пела под гитару Щербакова. Послушав несколько песен из репертуара позднего Щербакова, я спросила ее, не может ли она спеть "Экзотика" (специально для Макса – он Щербакова не знал) или Пилигрима (для меня). Оказалось, что спеть она сможет, а сыграть нет. Спустя какое-то время, пошуршав листами блокнота, она, в самом деле, пропела: "Полуостров захотел, это просто, правда, Крымский далеко, но близко Кольский...". Именно это я напевала про себя, ползая по шивере в поисках весла.
Потом москвичи где-то приготовили себе в котелках кашу. Время было уже позднее, до поезда оставалось часа два, и тут экипаж ката, послушав стук чужих ложек по чужим мискам, заявил, что тоже не прочь бы перекусить. Пришлось выдать им из НЗ вермишель и банку тушенки, и народ отправился куда за пути готовить ужин. (В НЗ осталось, как раз на поезд, сгущенка и последняя банка тушенки. А кусковой сахар я вернула в поезде Максу, так он его домой и отвез.) Поужинать успели до начала следующего дня.

29 июля
Загрузились. Поехали. Еще одна пулечка. Я потеряла голос. Разгадывание кроссвордов.

Поезд слегка запоздал. Проводница наша станцию проспала, но нас запустил в вагон проводник из соседнего купе. Простояв на платформе достаточно долгое время, мы слегка подмерзли. Поэтому, расположившись в вагоне, мы достали последний литр водки, остатки красной икры и отметили заключительный этап нашего похода. Вот теперь уж точно можно было сказать, что поход удался. Невзирая на всю нашу неопытность, полнейшее отсутствие всякого руководящего начала (камень в огород Макса), наличия в команде двух новых, необкатанных участников (Сергея и меня), маршрут мы прошли без особых потерь, получили кучу удовольствия и немерено новых ощущений. Можно сказать, что почти все незаявленные цели похода мы выполнили успешно. Да еще за совершенно смешную цену. После подсчета финансов, оказалось, что каждый на этот поход (не считая водки и трат на снаряжение, если кому пришлось его приобретать), потратил чуть меньше 1500 руб. То ли дуракам везет, то ли среди нас оказался неопознанный пока везунчик, но наша авантюра могла закончиться гораздо плачевнее. А так, мы остались довольны друг другом, собой и отпуском. На этой высокой ноте мы и отошли ко сну.
Дальше потянулись "вагонные будни". Жары особой не было. Вагонное окно удалось открыть. Расписали еще одну пулечку на троих (Макс отказался, а Сергей вошел в раж). Я опять оказалась в выигрыше. Миша Сз тоже. Поближе к Москве вагон начал заполняться группами байдарочников, непонятно откуда возвращающимися (ведь ходить стоит только по порогам, а откуда пороги в средней полосе?).
Закупив в Петрозаводске для своей туалетной коллекции новых этикеток "Карелия" (из холодильника), я к вечеру неожиданно стала терять голос. По этому поводу сильно расстроилась: из меня перли эмоции, мне столько предстоит дома рассказывать, а я сиплю как сифилитик. Попытка подышать бальзамом "Золотая звезда" особым успехом не увенчалась – вода в титане была уже ниже 80С. Поэтому, когда совсем уже ошалевшая от вынужденного безделья Ирина поближе к ночи взялась за кроссворд, я могла выдавать догадки только сиплым шепотом. По причине отсутствия достаточного света (здесь, наконец, появилась ночная темнота) она сидела на верхней боковой полке у самого плафона. Зачитывала определения она громко, а я, с нижней полки купе в ответ могла только шептать. В качестве передающего устройства разгадок выступал Миша Сп. Поспать нам так и не удалось.
30 июля
Вернулись

Поезд пришел в Москву в 4 утра. Как мы ни уговаривали Макса попробовать пройти в метро, он сразу отправился пешком на Киевский вокзал. Где-то в центре Москвы он здорово озадачил постового милиционера вопросом – в правильном ли направлении он движется. Представляю себе состояние последнего: половина шестого утра, Москва только просыпается, на пустынной площади к тебе подкатывает заросший щетиной парень с диковинной посудиной на плече и вопрошает, в той ли стороне находится Киевский вокзал! Тащить Максов рюкзак, набитый камнями, железом и пустыми бутылками пришлось нам с Ириной. Вначале мы решили потребовать с него за это издевательство мзду в виде шоколадки для Ирины и бутылки пива для меня. На середине перегона мзда удвоилась. А на подходе к экспрессу мы решили, что меньше чем тремя шоколадками и тремя бутылками пива Макс не отделается.
Сергей рвался закрепить преферансные навыки еще и по пути в Калугу. Но утомленные бессонной ночью мы проспали практически всю дорогу. На перроне расстались с Максом, который направился домой через шпалы (вот и стало нас меньше на одного участника). А на выходе с перрона пережили последний ключевой момент. В виду родного здания вокзала, родной площади с родными троллейбусами нас на полном серьезе тормознули менты. Чем мы им так не понравились, и чего в нас такого было подозрительного, мы не поняли. Но с нас сначала стребовали предъявить паспорта, а потом стали потрошить насчет оружия (горячего и холодного), наркотиков и чего-то еще. До конца не проснувшаяся Ирина, вспомнив рассказанную мной байку про наших альпинистов на границе, брякнула ментам, что у нас есть только карабины. Менты мемуары наших альпинистов явно не читали, рассердились не на шутку и уже всерьез хотели заняться досмотром наших видавших виды рюкзаков. Еле-еле скандал замяли и вывалились на троллейбусную остановку, слегка пришибленные такой встречей с родным городом.
В троллейбус нас загрузилось еще пятеро. Через остановку нас покинул Сергей, потом Ирина с Мишей Сп, потом я. Миша Сз поехал дальше один. ПОХОД ОКОНЧИЛСЯ.