Бедный, бедный Веллер!

Леонид Стариковский
Обиды все – мелочь такая,
Обиды ничтожны стократ
Пред вечными теми веками,
Что всех навсегда разлучат.
 Вадим Шефнер

Новая книга Михаила Веллера «Мое дело» вышла в издательстве «АСТ». Несмотря на авторскую подпись под заголовком: «Не роман», издательство без всяких колебаний по-своему определило тип произведения, снабдив его следующей аннотацией: «Роман Михаила Веллера посвящен становлению личности и победе над нелегкими обстоятельствами. В «Моем деле» повторяется кредо автора: «Я вас научу любить жизнь!» и «Дадим им копоти!». Книга пронизана неизменным веллеровским оптимизмом и юмором».
Это ж каким надо обладать уникальным свойством, чтобы найти в шокирующе откровенной, пронзительной до спазм и горькой до слез автобиографической исповеди одного из самых читаемых писателей России юмор. Действительно в нашей стране с юмором какие-то патологические проблемы!
Неистовый Веллер разразился небывалыми откровениями о себе, рассказывая о том тернистом, невероятно трудном пути, который он прошел прежде, чем его книги стали появляться на свет миллионными тиражами. С первых же страниц книга захватывает, особенно ровесников Веллера, кому близко и знакомо описание жизни страны в те годы. Выросший в семье кадрового военного, которого судьба бросала по всей необъятной стране, Веллер может служить примером воспитания твердости характера, силы воли, настойчивости и тяги к знаниям. Еще подростком он стал не просто мечтать о своей первой книге, но и готовить себя к профессии настоящего писателя. Все это замечательно, и в каждом резком, как всегда вперехлест наполненного эмоциями, предложении легко узнается его фирменный стиль – увлеченность до фанатизма, красочность и сочность метафор, точность описаний, великолепное знание материала до мельчайших подробностей и при этом самоуверенность до наглости и безграничное самовосхваление, вызывающие все большее неприятие, местами до отвращения и желания закрыть книгу. Особенно, когда читателю, как стороннему наблюдателю, становится ясно, что Веллер, как любой живой человек, не безгрешен, подвержен заблуждениям и совершает ошибки от простых грамматических до логических и фактических, делающих его нелепым и даже смешным.
Я запомнил и полюбил его прозу с первого раза: это была замечательная вещь – «Хочу в Париж», опубликованная в восьмидесятых в «Огоньке»! После этого рассказа забыть фамилию Веллера было уже невозможно. Затем было «Положение во гроб» – вполне в перестроечном ключе, а затем яркие, незабываемые «Легенды Невского проспекта», сделавшие их автора окончательно знаменитым. Я пересказывал наизусть легенды о свидании Хачатуряна с Сальвадором Дали, о непорядочном Валентине Зорине, которого на протяжение десятилетий видел на экране телевизора как самого авторитетного политического комментатора, смеялся над идиотом Папаниным, чуть не сошедшим с ума над разобранным маузером, к которому подбросили винтик от примуса, и восхищался смелостью и фирменным стилем писателя Веллера, не побоявшегося судебных исков от ославленных им героев, которых знала вся страна.
«Майора Звягина» я уже не одолел – после нескольких однотипных сюжетов с навязыванием одного и того же плана действий и потреблением стакана молока после каждого «доброго дела», стало скучно, навязло в зубах, и книжку я закрыл, не дочитав, что раньше никогда не делал. Примерно то же самое я испытал, читая беззастенчиво рекламируемое самим автором «открытие всех тайн бытия» – пресловутую веллеровскую «Всеобщую теорию всего» в толстенной книге «Все о жизни». «Его» идею насчет неизбежного увеличения энтропии и глобальной роли постоянно развивающегося человеческого вида, заключающейся в уничтожении Вселенной, я понял, и даже смирился с вольным обращением с вполне конкретным понятием «энергия», которой сейчас уже заряжают не только чакры и аккумуляторы, но и воду, кремы и прочие смазочные материалы. Но остальные измышления всеведущего Веллера, не оставляющего ни капли сомнения в своей правоте, мне были неинтересны, может быть, потому, что я и сам люблю подумать на эти темы и мне не хотелось лишать себя этого удовольствия, заглядывая сразу в конец житейского задачника, чтобы узнать ответы, составленные для меня Веллером. Ну да ладно, на всех не угодишь, как минимум сто тысяч книг были раскуплены, «сметены с прилавков», как любит говорить о своих книгах сам автор. Это ли не успех?!
Когда же и у меня появилось желание самому написать что-нибудь скромное, но желательно интересное читателю, я с удовольствием открыл для себя писательские азы в замечательной работе Михаила Веллера «Технология рассказа», а потом уже с некоторым пиететом к его авторитету вошел в «Долину идолов». Все, что пишет Веллер о том, каким должен быть рассказ, вложено в уста придуманного им гуру (рассказ «Гуру») – у самого Веллера учителей быть не могло, он сам мог научить кого угодно! Да, все приводимые им критерии хорошей прозы изложены четко. С этим никто спорить не станет, но кто возьмет на себя функции арбитра? Кто признает, что сухость, компактность и отжатость веллеровских рассказов («Хочу стать дворником» и «Разбиватель сердец») соответствуют им же установленным критериям? На мой непрофессиональный взгляд – читатель. Но у Веллера есть только один бог и судья – он сам! И с упоением, с каким заливается весной соловей, маститый автор пишет о своих титанических усилиях по отработке невиданного прежде стиля и отточенности своих гениальных рассказов. Почитайте эту поэму о том, как писались «нетленные» рассказы «Бермудские острова» и «Лодочка», называемые самим автором вершинами гениальности, а потом сразу же, пока не остыл пламень веллеровского самонаслаждения, прочтите эти рассказы. Если сможете. Именно эти два, потому что история их появления на свет описана автором «Моего дела» особенно скрупулезно.
Сначала Веллер стал писать рассказ «с жестким романтико-экспериссионизмом о ровеснике века, прошедшем через все значимые события своей страны». Как сам автор пишет: «Душевная получилась повесть, достаточно простая, без формальной оригинальности. Три недели работы на черновик – 140 страниц! Шесть авторских листов!» А дальше, передохнув день, неутомимый Веллер взялся переписывать и сокращать – «жестко, кратко, только костяк и железный звон времени!» И через три недели (!) сократил текст до страницы с четвертью и получилась эта самая «Лодочка» – жизнеописание «героя нашего времени» в виде намокшей анкеты отдела кадров со смытыми водой оборванными фразами. Веллер горд – поставил мировой рекорд по количеству времени и труда на единицу текста – шесть недель на страницу с четвертью! Шесть недель коту под хвост! Если тебе хотелось такой оригинальности, разве нельзя было поднатужиться и, придумав эту анкету, сразу написать «чудо» рассказ за пятнадцать минут?!
На мой опять же непрофессиональный, дилетантский взгляд отъявленного лентяя взять тонну мрамора, вырубить из нее статую, пусть не Давида, но человеческую статую, а потом до кровавых мозолей продолжать ее рубить, оставив в конце концов миниатюрную копию сперматозоида или формулы ДНК, якобы говорящую о человеке наиболее кратко, значит либо быть не совсем адекватным (как сейчас мягко квалифицируют идиотизм), либо не уважать самого себя. Всеж-таки ты человек, а не обезьяна, и голова дана не только, чтобы в нее есть!
Как вершину свого вымученного стиля Веллер преподносит фразу: «Прочеркивая и колотя глинозем, оцепеняя сознание всепроникающим визгом, завораживая режущим посверком на отлете, рвала короткое пространство конница», откровенно восхищаясь ею и призывая к этому читателя. Я, к примеру, не вижу в этой изощренности шедевра. Более того, заумный автор, к сожалению, оказывается не знает, что глинозем – это всего лишь сырье для производства алюминия, а совсем не то, что он имел ввиду под копытами конницы. Это «изящество» и рядом не стоит ни с булгаковским знаменитым «в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…», ни с подлинными шедеврами Бабеля.
Всем не угодишь – известная истина, тем более что Веллер и не собирался кому-либо угождать. Он сам придумал себе критерии, и сам оценивал свое соответствие им: «… никому не давал читать своих рукописей. Их мнение меня не интересовало: без надобности. Меня интересовало мнение истории. И то лишь в той мере, в какой оно совпадало с моим собственным». Это из знаменитого, короткого как выстрел, романа Веллера «Ножик Сережи Довлатова», который вкупе с многостраничным комментарием к нему под оригинальным названием «Не ножик не Сережи не Довлатова», пронизанным раздражением, сарказмом и не скрываемой завистью, чуть ли не прожигающей страницы книги не хуже серной кислоты, вполне могут сойти за главную арию Сальери – причитанием над неподвластным времени Моцартом-Довлатовым. На мой взгляд, те самые «жесткие и отточенные, принадлежащие к лучшим образцам русской новеллистики ХХ века» рассказы читать просто не интересно. Они похожи на сухой шлак.
Десять лет титанического сизифова труда (в человеко-часах), неимоверных лишений, доходящих до голода (и это в середине семидесятых годов!) и доводящих до крайней черты, за которой кончается человеческое достоинство, сотни перепечатанных начисто экземпляров своих рукописей, отправленных в десятки издательств страны (брали только первые экземпляры!), отчаянная попытка привлечь к себе внимание откровенной похабщиной и порнографией, позже названной «Забытой погремушкой», за которую в те времена можно было легко схлопотать срок, переезд в провинциальную Эстонию, четыре года унижений и терпения еще и там, чтобы увидеть наконец первую свою книжку – такое вынести и не свихнуться дано не каждому. Так закалялась уже даже и не сталь, а какая-то фантастическая космическая броня, способная выдержать прямой удар метеорита. Но человек не машина, и даже такой кремень как Веллер, не остается без рубцов на сердце и душе.
Книгу «Мое дело» я читал с тяжелым чувством: трудно по-иному относиться к исповедальному откровению автора, когда он пишет, как от голода тырил мелочь из карманов пальто в коридоре коммуналки, тайком отрезал кусок хлеба от соседского каравая или отсыпал горсточку муки из чужого шкафчика. А чего стоит душещипательная сцена соблазнения голодного оставленным кем-то пирожком в забегаловке на Невском?! Бедный, бедный Веллер! Его книги расходятся по всему миру миллионными тиражами, он давно признанный всеми автор, живет в полном почете и уважении в тихой и сытой Эстонии, получая каждое Рождество приглашение ко двору Президента республики, думаю, что и денег у него сегодня достаточно, чтобы никогда больше о них особо не думать. У него есть все! Но обида не дает ему покоя, и днем и ночью его душу жжет разогретый обидами атомный котел, и в его топку летят все новые и новые произведения Веллера, в которых он пляшет на гробах великих писателей, сводя их к графоманам или просто удачливым людям, с изощренной фантазией заставляет совокупляться Ленина, Крупскую, Троцкого и далее всех кто попадется под руку по списку, проявляя свое отличное филологическое образование, он разбирает слово «Переделкино», в которое его не пустили, а теперь он делает вид, что не очень-то и хотелось…
Пятнадцать лет я считал «Легенды Невского проспекта» блестяще написанными подлинными историями, наивно полагая, что о реальных людях, не изменив ни единой буквы в их имени и фамилии, нельзя написать ничего, кроме правды. Узнав сейчас из его собственного признания, что все эти пасквили им выдуманы, а сам он сильно раздражен, что их считают чуть ли не городским фольклором и народными анекдотами, я был просто поражен. На самом деле, как признается Веллер, не было никаких партсобраний на льдине и никто не выгонял Кренкеля на мороз, а когда над Папаниным на самом деле подшутили, подбросив к разобранному маузеру винтик от примуса, то он сам разобрался и все-таки маузер собрал, а над шуткой смеялся вместе с товарищами. Так зачем было Веллеру делать из него идиота? Как и нехорошего человека из Валентина Зорина? Ведь в сегодняшнее время мало кто будет читать исторические книжки, и вполне возможно о знаменитом полярнике мальчишки будут судить только по «легенде» Веллера. Понятно, что публика читает запоем, смеётся и пересказывает, а автор рад, потирает руки и подсчитывает барыши, но пристойно ли это? Или это уже ни в счет?!
В защиту замечательного человека Леонида Тарасюка – мирового авторитета в области истории холодного оружия, тоже ставшего героем веллеровского анекдота была даже написана статья, но кто ее читал? А вот байки-вранье (пардон, фантазии!) Веллера разлетелись по миру уже миллионным тиражом! А ведь в них сплошь известные живые люди от Хачатуряна до Моше Даяна! Я не понимаю, как можно с такой легкостью забавлять публику, играя биографиями и даже судьбами реальных людей!
Как пишет один из читателей Веллера: «Про знакомое да в знакомом ключе читать всегда приятно. Особенно когда написано красиво и остроумно – а писать красиво и остроумно Веллер изрядный мастер. Он не только завертывает фразы в виньетки и виртуозно ругается, но и ухитряется так подать свои рассуждения о сущности жизни и литературы, – местами пафосные, местами тоскливые и почти везде спорные, – что проглотить их приятно. И даже, пожалуй, еще хочется». Добавлю, не очень задумываясь, где тут правда, а где авторский вымысел.
Я преклоняюсь перед его изобретательностью, его выдумкой и безудержной фантазией в «Самоваре» или «Гонце из Пизы» – самом смелом и цельном произведении Веллера, которое я прочел на одном дыхании, но я не уважаю его за «Забытую погремушку» – низкопробную порнуху уровня школьного туалета – считаю совершенно неоправданным и не талантливым описание группового секса в «Самоваре», не придающим достоинств, а совсем наоборот – обнуляющим это интересное произведение, а главное – мне не нравится пробивающееся из каждой строки, из каждого слова откровенное бахвальство Михаила Иосифовича. Может быть, это вполне в правилах сегодняшнего времени, но нас воспитывали как-то иначе, на мой взгляд, он так увлекся, так зарвался, что и не чувствует, что и без этого любим, популярен и уважаем, а каждый сеанс такого самовосхваления коробит и удивляет даже самых верных его поклонников. Оправдать можно только одним – это уже какая-то болезнь. Мне очень жаль этого талантливого и энергичного человека, сколько великолепных книг он мог написать. Да и еще, наверное, напишет. Вот только не надо было ему так раскрываться перед своими читателями – творчество и личность автора часто находятся в противоречии, и совсем не обязательно, что автор хорошей книги, сам хороший человек. Наше поспешное и бесцеремонное время и без того не оставляет скрытыми интимные подробности жизни известных людей, но когда автор сам прибегает к исповеди, то последствия остаются на его совести.