Торговец надеждой
(когда-нибудь случается… и в последний раз)
У пенсионера Евсея Спиридоновича пропал звук в телевизоре. Невесть, какое разочарование в жизни, но, однако, отсутствие звука доставило ему определённые хлопоты. И не то чтобы хлопоты, а так, был лёгкий дискомфорт при просмотре телевизионных программ. Нет, отсутствие звука не вызывало в его мозгу ежесекундного помешательства на нервной почве, оно как бы немножко его расстраивало. Хотя, впрочем, Евсей Спиридонович стал суетиться немедленно. Сначала он позвонил телемастеру, но тот как-то вяло так среагировал, попросив ветерана привезти телевизор к нему в мастерскую, что для пенсионера было делом трудным и дорогостоящим. Так Евсею Спиридоновичу до следующей пенсии предстояло приноравливаться смотреть телевизор без звука, он сидел перед ним на диване и утешал себя от противного.
- Лучше свет без звука, нежели наоборот… - вдруг открыл для себя пенсионер древнюю прописную истину, которая была стара как мир. – Лучше раз увидеть, чем сорок раз услышать…
В свои неполные семьдесят восемь Евсей Спиридонович выглядел как Гитлер перед кончиной, он сожалел лишь о том, что жизнь прожил не так, как хотел. На его столе остался недопитый чай, а за окном весело чирикали воробьи… Не знаю, как там недопитый чай, а глупые воробьи радостно чирикали очевидно в преддверии очередной пенсии, которую пенсионер, хоть и нескоро, но всё же получит, что грело и ласкало душу старого человека в отличии от воробьёв, которые ощущали только окрыляющую лёгкость жизни, совершенно не зная и не ведая, что же это такое - пенсия. Не знали они, но чирикали, да Бог с ними, с божьими созданиями…
Сейчас телевизор, молча, показывал новости и Евсей Спиридонович, в сторону отбросив газету, стал внимательно всматриваться в экран, домысливая про себя, что там, в новостях говорят.
На экране появился Президент с большими чиновниками, президент строго окинул всех взглядом, отчего один чин, схватившись руками за голову, в страхе зажмурился и в ужасе отвернулся к стене…
- Да, наверное, он что-то не так сделал, наверное, не до конца в работе выкладывался, а может быть, воровал…? Может быть, по-тихому позаимствовал бюджетные деньги во временное пользование да крутанул, а потом ещё раз прокрутил, а после отдавать и вовсе не захотел. Наверное, перед разоблачением скоро предстанет… - делал для себя скоропостижные выводы незаслуженный пенсионер. – Ну, ничего, пожурят его немного и выгонят, а там глядишь на другое место устроится – продолжал рассуждать про себя Евсей Спиридонович, вдруг вспомнив фильм про царя Петра Первого, который на ассамблее за нерадивое исполнение обязанностей сразу же бил в глаз! А мог и во второй зарядить, впрочем, в довесок мог ещё и промеж звездануть с тройной дублированной досылкой.
Евсей Спиридонович стал представлять себе, как Президент слегка стукнув кулаком по столу и широко расставив руки, не спеша в гневе, встаёт из-за стола… А виноватый весь уже съёжился, ему хочется сделаться маленькой мышкой и юркнуть куда-нибудь в щелочку, куда-нибудь убежать, но бдительная охрана у дверей грозно показывает ему кулаком… Президент, хмурит брови, потом сурово подходит и спрашивает: – Ты почто это, бестия, деньги воруешь!!? И кээк даст ему в глаз…
Теперь от представленного за голову схватился уже Евсей Спиридонович, закрыв лицо руками в страхе он присел на пол, в диком ужасе посидел минут десять, а потом приоткрыл потихонечку один глаз… – Может быть так поступать было несовсем красиво и как бы не очень культурно, но порядку и пользы от этого было определённо больше… - сделал для себя заключение пенсионер, в очередной раз хлопнув ладошкой по телевизору, в надежде, что звук в нём всё же появится. Но как он по нему не стучал и не шлёпал, звук в телевизоре упорно не появлялся, а от ударов только мерцало и дергалось изображение.
Хоть ветеран и прожил свою жизнь кое-как, с пятого на десятое, но деньги, однако на похороны копил. Собирал денежки, собирал и на пенсию особенно не надеялся. Он решил умереть достойно, в душе надеясь, что ему удастся протянуть ещё пару, семёрку лет, ведь помереть в восемьдесят семь лучше, чем в семьдесят восемь.
В прошлый раз с очередной пенсии, когда звук в телевизоре ещё был, Евсей Спиридонович решил сделать себе маленький праздник. Не в честь чего-то, а просто так, как говорится, души ради и радости для. Дело в том, что до заветной мечты, до заветного возраста ему осталось прожить самую малость по сравнению с прожитым, протянуть каких-нибудь пару лет… Но вот беда, эти годы надо было ещё прожить! А с этим были великие трудности. У Евсея Спиридоновича песок сыпался из всех возможных отверстий, и никакая чернозёмная сила тут ничего сделать уже не могла. Он был как водопелое бревно, которое того и гляди развалится. Самыми страшными зверем для него были время и жаба, те самые, которые состарили и задушили добрую половину всего человечества.
Эх, если бы ему удалось протянуть эти годы, то у него наступил бы полный … (нет, это не то, что вы бы подумали…) – наступил бы полный успех! Он добился бы своей цели и помер в восемьдесят … тихо, ровненько и спокойно. На похоронах на красной подушечке несли бы его одну единственную награду – "Орден Сутулого", который даётся только тому человеку, которого согнула и сгорбила трудовая жизнь. (извините, мы чуть отвлеклись…)
На этот маленький праздник старый прикупил себе куриного шашлычка на палочке и чекушечшку, в надежде весело провести время у телевизора. И вот, со словами: – Полный вперёд! – он налил в стакан водки по рубчик и только снял добрый аппетитный кусок шашлыка, только затолкал его себе в рот, только настроился запить сладкой водочкой, только кусил… Как один из мостов во рту у него… хрясь, и вместе с зубом сломался, но это можно было ещё пережить. В тот самый момент, когда у него лопнул зуб и сломался мост, он со всей силы своих челюстей, со всей дури немого сознания вместе с куриным шашлыком жеванул себе щеку, прикусив её до крови, притом очень хорошо ощутив, что чувствует мясо, когда его аппетитно жуёшь!
Евсей Спиридонович никогда не смеялся над несмешным. От осознания бытия он на секунду застыл на месте, но потом мыслями развернулся в обратную сторону, мысли в голове бронепоездом стремительно покатились назад, едва ли не вырываясь наружу! Мир вокруг него сразу вскипел, пенсионер стал сливаться с красными цветочками на обоях, дыхание у него перехватило, нутром стали одолевать холодный всепоглощающий страх и ужас аж до оцепенения в конечностях.
Какое-то время он пытался обуздать бьющие ключом чувства, но тут в недоумении задумался – а тем ли местом он сейчас дышит…? Ему на секундочку показалось, что он сейчас дышит не тем местом. Сердце в груди боялось остановиться, облака в окне задрожали, дернулись и вдруг начали таять…
- Ах… Таки твою раз таки…!!! – вылетели у старого изо рта запоздалые звуки слепого отчаяния резко колыхнув тишину застывшего воздуха.
Увы, в этом голосе совсем не чувствовалась непобедимая сила. Евсей Спиридонович в гневе схватил табуретку и реактивным снарядом метнул её в телевизор.
Так в телевизор остался без звука…
Нет! Не был он в кипятке от восторга, так как проявил себя не с той стороны. Пережив потрясение, пенсионер как в носу стал ковыряться в душе, тяжело задышав с видом невозмутимого философа, внутри у него всё крушилось и падало, и конца этому падению не было. Вмиг наступала переоценка жизненных ценностей, а сломанный мост так подтянул гайку его настроения, что он совсем перестал улыбаться. Жизнь огнём горела у него под ногами, теперь для него пришло время наводить мосты (для тех, кто не знает, мосты не ставятся, а наводятся, если есть на что их цеплять).
Впрочем, в его голову стали приходить и другие мысли, которые определённо стали перебивать прежние, они казались ему правильными и интересными, от чего старый мысленно стал, спускался вниз по небесной лестнице, но, увы, его проблемы только увеличивались в количестве. От боли в голове закружил бред, отдающий слабым оттенком кошмара.
Правда, мосты у Евсея Спиридоновича ломались и раньше, чем он где-то там себя в глубине души успокаивал. Было дело, мост сломался и в первый раз, но сейчас мост у него сломался - в последний, так как прицепить его было уже не к чему...
- Всё в нашей жизни когда-нибудь происходит в последний раз – уныло заключил про себя Евсей Спиридонович. – Впрочем, в первый раз говорят – интересней!
Но, увы, видать, так устроена жизнь, у которой есть начало и есть конец. Есть первая любовь, а есть и последняя… Первая почему-то не так ценится, как последняя… (ну, ладно, а то я что-то о грустном).
Евсей Спиридонович жил в мире одетом в грехи. В нём он был как алмаз, который после огранки только лучше сияет. Он где-то слышал, что жизнью движет желание. – "Если у вас чего-то нет, то это значит, что вы этого чего-то не очень сильно хотите". Ветеран это осознавал, но с этим не соглашался, видать держались на чем-то сомнения, на чём-то держались...
Весёлый он был человек, от кружки молока становился пьяный. В шкафу в альбоме фотографии хранили его весёлый смех, но сейчас ему было грустно. Когда-то старый работал в министерстве добрых дел, где с плаката сурово призывал серьёзный девиз: – "Лучше поздно, чем мимо…". Он трудился над диссертаций: "Скрещение ужа с ежом" и "Влияние бодуна на развитие славянских народов", потом ушел на пенсию и от работы отпочковался, но с прошлым всегда был связан нитью незримой. Ездил в отпуск на море и весело махал из вагона плавками, он был человек дальнего действия, со всеми делами при всех пирогах. Правда, когда вспоминал прошлое, у него всегда начинал ныть зуб мудрости, и валили вагонами мысли, те самые, что идут в голове напролёт вперёд дни и ночи.
Любил осину… - Иуда вот, на осине повесился, хорошее это дерево, благородное, а сейчас, чёрти на чем вешаются… - зачем-то говорил пенсионер самому себе, иногда задумываясь над тем, почему режет нож? А нож режет благодаря площади и давлению. Площадь на острие лезвия маленькая, а давление на лезвие сильное, а площадь и давление – это великая сила! А гипертония-то как давлением может достать...?
Ещё была у него подруга, но он на ней не женился. Весёлая это была женщина, удалая. Махнёт правой рукой - и синие озеро, махнёт левой, и лебеди на озере плавают, а махнёт ещё двести грамм…, и уже более серьёзные галлюцинации начинаются. Поэтому, наверное, и не женился, а к старости совсем истончился он духом.
- Ох, как же мне теперь быть…? Телевизор без звука, мост с зубом сломались, щеку себе прикусил…
Евсей Спиридонович вспоминал, как бегло оглядывал пол, на котором виновато валялись слетевший с табуретки шашлык и пустая чекушка водки. Шашлык с бутылкой так уныло лежали и были такими жалкими, как будто чувствовали на себе всю вину, как будто только одни были во всём виноваты. Однако, основной удар принял на себя всё-таки телевизор, который смиренно молчал в углу, как в немом кино ещё что-то показывая... Но тут никуда не денешься, ведь это был факт, который пенсионер находил весьма и весьма занятным.
После трагических событий прошла ровно неделя. Телевизор так и остался без звука, а рот Евсея Спиридоновича без моста.
Надеждой жил Евсей Спиридонович и только надеждой. Надеждой на лучшую жизнь, на новые годы, которые можно будет попытаться прожить, на новый несъёмный мост, на звук в телевизоре, на ощутимую прибавку к пенсии, на светлое будущее. Великая это штука – надежда, а самое главное – бесплатная. Надейся себе, сколько хочешь, хочешь – до утренней звезды, хочешь - до неминуемой смерти, что Евсей Спиридонович ежесекундно и делал.
- Эх, если б надежду можно было купить? – вздохнул он в надежде.
Но во всём мире не было такого торговца, который бы торговал великой надеждой…
Евсей Спиридонович в очередной раз уныло вздохнул, тупым взглядом уставился в немой экран телевизора и стал жить себе дальше, домысливая про себя, что там говорят в телевизоре.
Увы, со временем все эти события насмерть забылись и даже не вспомнились, примерно так же, как прожитое всех наших жизней…
Андрей Днепровский – Безбашенный. (A.DNEPR) Ваш покорный слуга, который в новелле развеял мечту великой надежды…
15 июня 2007г