Он ненавидел метро. Оно ассоциировалось у него с тем далеким временем, когда мать, услышав звуки воздушной тревоги, своими сильными, и нежными руками прижимала его к груди и уносила из дома, а он сидел у нее на руках и не знал, вернуться ли они, или этот дом, его дом, отныне, навсегда останется только воспоминанием. Поэтому он ненавидел метро. Он стоял, держась за поручень, и медленно скользил по лицам людей, находящихся рядом. Вдруг его взгляд остановился на женщине, сидевшей на одном из сидений. Она была прямая, с гордой, королевской осанкой, старенькую поседевшую головку держала ровно, на маленьких, как у куколки, ножках, были модельные сапожки на каблучках. Женщина напоминала какой-то цветок, толи незабудку, толи маргаритку… мимозу! Он вдруг вспомнил о той, которую любил когда-то, много лет назад, которая так же всегда ходила ровно и гордо, и которая так же напоминала ему цветок мимозы. Женщина подняла глаза и какое-то время спокойно и пристально смотрела на него. Взгляд, до боли знакомый, одновременно и родной и далекий и любимый и ненавистный, но в любом случае, пустой… он не мог не узнать этот взгляд. Марта… та, которую он любил, давно, 40 с лишнем лет назад. У нее был такой же взгляд, такие же глаза. «Она ли?» - мелькнуло у него в голове. Смог бы он узнать ее спустя столько лет? Но женщина – мимоза сама ответила на этот вопрос, она на мгновенье отвела глаза, а потом снова посмотрела на него и слабо кивнула. Марта… это была она. Легкий холодок пробежал по его телу. За эти 40 лет она ничуть не изменилась, постарела, но не состарилась, не изменилась осанка, не изменился взгляд. Он вдруг вспомнил свою жену. Женщину, ради которой и оставил Марту 40 лет назад. За это время его Аня постарела, кожа на руках от постоянных стирок погрубела, осанка утратила былую легкость, глаза больше не горели, так как прежде. Но она была живая. И сейчас, глядя на Марту, он снова и снова убеждался в том, как же он любит свою жену, как же рад тому, что ушел тогда от Марты, вычеркнул ее из своей жизни. Все вокруг старели, мудрели, менялись, а она осталась прежней, такой же, как и тогда. Он и сам с годами не стал ни красивее, ни изящнее, но всем было ясно, что с ним все это сделала жизнь, а с ней она ничего не сделала. Марта осталась такой же, какой была в молодости, но было ли это так хорошо? Вдруг он вздрогнул «станция Библиотека Имени Ленина» - объявил диктор. Он вспомнил, что больше 40ка лет назад, Марта, обидевшись на него за какую-то нелепую шутку, вышла на этой станции и больше они не виделись. Он не пошел за ней ни тогда, ни потом, потому как через три дня уехал в командировку, откуда и привез свою Аньку, и никакая Марта больше не была ему нужна. И вдруг он, неожиданно для самого себя, вышел из вагона. Он не знал, помнит ли Марта то, что только что всплыло в его памяти, но это было ему совершенно не важно, это помнил он, и этого было вполне достаточно. Он дошел до конца платформы и остановился, ожидая следующего поезда, и вдруг замер, Марта быстро шла ему навстречу. Она все прекрасно помнила, он тогда не пошел за ней, а она теперь поступила иначе.
- Постой, - тихо сказала она, - ты меня не узнал?
- А ты совсем не изменилась, - спокойно ответил он, отмечая, что не изменился даже ее голос, интонация, манера говорить.
- Совсем? – улыбнулась она и моложаво, тряхнула маленькой, ровно поседевшей головкой.
- Постарела, - холодно ответил он.
Марта еле заметно улыбнулась, но было видно, что она явно ждала другого ответа.
- А ты изменился, - все так же тихо сказала она.
Он слабо кивнул. Марта, та самая Марта, которую он так любил, которой так дорожил когда-то, теперь снова показалась ему мимозой… засушенной мимозой, и его пугало это.
- Как ты живешь? – неохотно спросил он.
- Плохо, - неожиданно прямо сказала она и посмотрела куда-то в пустоту, - а ты?
- У меня все хорошо, - осторожно ответил он, на какое-то мгновение ему стало жаль ее, но он тут же вспомнил, как она всегда относилась к жалости, и тут же перестал жалеть ее. Она всегда говорила, что человек, к которому можно почувствовать жалось – законченный человек, и вот теперь ему стало жаль ее.
К платформе подошел поезд.
- Тебе пора? – спросила она.
Он кивнул. Странно, но ему совершенно, не хотелось с ней говорить. Он вошел в вагон и повернулся к ней, чтобы проститься.
- А я любила тебя, - неожиданно сказала она.
- Я тоже тебя любил, - ничуть не удивившись ответил он, и тихо добавил, вслед за закрывающимися дверями, - но это было 40 лет назад…