Рукописи не горят. глава 2

 
Глава 2.


 Наташа Телешевская, стояла на пригорке, и очарованно смотрела на строящиеся высотные дома, которые утопали в тайге. Как она мечтала, после окончания архитектурного института попасть на настоящую, живую работу.
Оставаться в аспирантуре, она не хотела. Была мечта закрепить свои знания на практике, молодость тянула в неизвестность. Хотелось начать новое строительство а, закончив, назвать своим первенцем. Еще вчера она приехала, а кажется, что прожила тут всю сознательную жизнь.
Не прошло и получаса, как Наташа сидела в приемной начальника строительства. Было как- то страшновато, а вдруг отправят обратно? Все же Сибирь! Условия тяжелые.
- А может, и правда нужно было послушать совета мамы, и остаться в городе? Последняя сцена прощания была особенно трогательна. Она перенеслась мысленно на перрон, где мама не заметно сунула дочери деньги в карман. Но, заметив это, Наташа вложила деньги маме обратно. Удивится, наверное, обнаружив их, а потом покачает головой. Гордясь своим поступком, молча улыбнулась, как голос секретаря пробудил ее.
- Товарищ Телешевская, начальник строительства вас ожидает – и, перед ней распахнули дверь.
Робко войдя в кабинет, Наташа увидела на стене огромную карту. Она вся была зеленого цвета, и лишь местами была отмечены квадратиками.
- О, да вы уже смотрите на будущий город так серьезно, что я не стану задавать вам лишних вопросов. Хочу лишь предупредить, что гражданского населения у нас очень мало. На строительстве работают осужденные. А статьи у них разные. Конвой, правда, охраняет, но шутки могут быть разные.
Как освоитесь, можете сразу приступать к работе.
- А я уже освоилась. Завтра и приступлю.
На следующий день Наташе выделили маленький уютный кабинет, она поставила на стол мамину фотографию, подставку для ручек и карандашей. Просмотрела документацию, с которой ей придется работать, и подошла к окну.
- Вот оно, мое первое рабочее место! С окна четвертого этажа видна была стройка. На лесах рабочие, делавшие кладку стен, по деревянным трапам носили раствор цемента вручную.
- Неужели нет ни какой техники, или труд заключенных такой дешевый?
Всему свое время. Разберемся. А теперь, вперед! На стройку!


 Состав бригады заключенных, был разношерстный.
Неутомимый балагур - Степан Шарлай, по кличке Дед. Он был самый старый, но ни кто не знал столько блатных слов, как он. Говорил на ломаном русско-украинском языке. Умел развести по сторонам спорщиков, и наказать виновного. Но кто не знал, за что он сидит? А спросить, не отваживались.
Вот Лешка одессит, по прозвищу «Тумба». Эта кличка приклеилась к нему, когда все пошли в баню. Какого было удивление всех, раздевшись, на нем живого места не был без татуировки. Даже видавший виды Дед, сказал:
- Та тыж, як тумба для афиш!
С тех пор за ним и закрепилось это прозвище. Осужден он был за хищения уже вторично. И поэтому считался рецидивистом. Среди них был и Вадим Прохоров, но он всех сторонился, ни с кем не разговаривал, и как-то Дед назвал его Смутной. При нем разговоры не поддерживались, и проверяли на вшивость. Сдаст куму или он по натуре такой.
Андрей Борейко – сидел за разбой, повлекший смерть. Он не любил рассказывать о своей жизни, а лишь иногда говорил: « Как такое могло случиться?». Дед был к нему терпеливым, наверное, знал все, поэтому не торопил с рассказами. К нему с воли приходили весточки, и он знал все и обо всех. По справедливости распределял работу в бригаде.

 Когда мастер участка с Наташей, поднялись на верхние этажи, все как по команде повернули к ней головы. Тумба не выдержал:
- Опа-на! Кто к нам в гости пришел? Милая барышня, посмотри, сколько нас тут, … а сил твоих хватит? А мы все кушать хотим. Не боишься?
Он ходил походкой танцора вокруг Наташи. Мастер стоял остолбеневший и перепуганный. Но тут же в разговор подключился Дед.
- Извините, девушка. Одесситы любят пошутить.
- Я не барышня, а инженер, отвечающий за этот объект. И попрошу впредь, соответствующе ко мне относиться. И говорить только тогда, когда к вам обратятся.
Они с мастером о чем-то говорили, поглядывая вниз, и слышна была только последняя фраза мастера: « Да вы понимаете, сколько это будет государству стоить? А зэки что будут делать? Да ни кто подъемников сюда не поставит!»
 Вечером, уставшая, но довольная после первого трудового дня Наташа пришла к себе домой. Контингент, которым все пугали, оказался не таким уже и страшным.
Еще с детских лет, Наташа увлекалась живописью. Участвовала в городских конкурсах, и, если бы избрала путь художника – это был бы правильный выбор. Шедевром ее лучшей работы – была картина «Витязь в тигровой шкуре». Название позаимствованное, но картину она написала иначе, изобразила женщину в схватке с тигром. Ей позировала ее подруга по институту. Работа была так удачно выполнена, что ее хотели купить. Но расставаться с ней не хотелось, и они с мамой повесили ее комнате, на самом видном месте. Свет, падающий из окна, играл красками, и оттенки как бы приходили в движение. Когда ее спрашивали: «А почему же изображена женщина?» Она отвечала: «Женщин всегда изображают святыми, слабыми. А мне захотелось их сделать сильными, ни чем не уступающим мужчинам».
И сейчас, в эту минуту, ей захотелось писать. Но что?
Она подошла к столу, где стояла их фотография, постояла, склонив голову, и сказала:
- Ладно, ладно. Иду спать, мамочка. Не ругайся. Отложим до завтра.