Лист. Пожелтевший и увядший, кому ты нужен такой? Даже дерево отвергло тебя. Чем ты докажешь право на свое существование? Какой безумный мозг согласится любить тебя и восхищаться тобой? Все листья как листья – сочные, зеленые, жизнерадостные, а ты? Ты позор всего лиственного племени. Ты пал. Ты был предан земле, и безрассудный ветер гонял тебя по парку. Ты стал хрупок и немощен. Какая желтая безвкусица, какие нелепые медно-красные прожилки, а эти ужасающие коричневы пятна... А помнишь как это было? Помнишь как мы познакомились?
Смотрю на тебя, жалкое подобие дерева, и вижу, как тебя несет грязная детская ручонка:
- Мама, посмотли какой листочек!
Добрые руки берут тебя, а глаза любят. Они не замечают на тебе сладкие следы мороженного и леденцовых конфет «дюшес», а ведь ты и до сих пор пахнешь, лист.
А знаешь, лист, а ведь тебе повезло. Тот клен, что был твоим домом, уже умер. Его сбил пьяный шофер по весне, помнишь? Тогда была еще такая страшная гроза, скользкая дорога… и две смерти. Помнишь? А помнишь ли ты ту липкую и грязную ручонку, которая несла тебя тогда в парке? Ну тогда, 25 лет назад, ну вспомни. Тогда еще холодно было и пасмурно. И ветер, тогда еще был ветер, такой знаешь, сильный, который ломает ветви и гнет деревья, загоняет кошек на чердаки, а людей в теплые дома… ведь это был я…
Тебе повезло, лист, много лет назад все остальные листья сгорели в бесформенной куче, а ты еще здесь, на той же самой странице, куда тебя положила теплая рука. Много лет ты был здесь, даже бумага пропиталась запахом твоей осени, много лет прошло, очень много. Теперь это твой дом. Томик Эдуарда Асадова, 114 страница, «разговор в поезде».
«…он нервно встал. Ну вот и вся история про это развеселое бытье,
Где в центре идиотская теория, что все чужое лучше, чем свое.»
А ведь ты мне нравишься, Лист! Я тебя люблю!
2007