..В прошлой жизни я была фарфоровой куколкой...Я одиноко стояла в старинном резном комоде ручной работы и
наблюдала за миром широко открытыми синими глазами, с тщательно прорисованными ресницами... Кроме меня куколок больше не было, я была одной единственной, самой красивой и самой нарядной, потому что сравнивать было больше не с кем. Раз в неделю меня протирали трикотажной тряпочкой и бережно ставили обратно - в мой мир, в мою тюрьму, в мой Рай и Ад ... А в комнате обитали двое - красивая дама с заплаканными глазами и сердитый, вечно чем-то озабоченный мужчина. Мужчина не обращал на меня внимания, а дама часто прикасалась тонкими пальцами к моим волосам и что-то шептала разгоряченными губами. Я не могла разобрать слов, но мне отчего то было жаль ее, такую красивую и печальную, такую добрую и трогательную... Я принадлежала ей - своим фарфоровым телом и живым духом, меня презентовали ей на каком-то празднике, и я сразу поразилась теплоте ее рук... Она нежно прикасалась к моему лицу и я была счастлива...
Еще в комнату часто приходил третий - франтоватый молодой человек с тонкими чертами лица. Он приходил только когда
озабоченного мужчины в комнате не было, по долгу разговаривал с дамой, держал ее руки в своих, поправлял выбившийся локон и мял губами ее рот... Он бережно раздевал ее и накрывал ладонями ее груди...Они сплетались в странном и жгучем танце, после которого он спешно уходил, а дама плакала, глядя на свое отражение в итальянском зеркале и пила желтые пилюли...Мне часто казалось, что дама несчастна, но я не понимала ее терзаний...Когда ты фарфоровая - у тебя все просто, единственный страх, чтобы тебя не уронили и не разбили...Хотя иногда, когда дама не питала меня своими прикосновениями, когда ее взор безумно блуждал по стенам, не останавливаясь ни на миг на мне...Иногда мне хотелось оттолкнуться от железной проволоки, служившей мне и подставкой и позвоночником, и разметаться по полу фарфоровыми осколками...
Озабоченный мужчина был, наверное, хозяином дамы...Он накрывал ее тело своим и толчками вышибал стоны и слезы из
ее глаз. Он часто обнажал зубы в горьком оскале, толкал даму и она с жутким грохотом врезалась в спинку дивана. Он часто кричал, заставляя меня дрожать от его рыка, размахивал холеными руками и давал даме пощечины... Потом он успокаивался, сажал ее на руки и раскачивал, как маленького ребенка...
Однажды, когда молодой человек еще не успел уйти, они с дамой упивались друг другом и жарко спорили о чем-то,
внезапно вернулся озабоченный мужчина...Дама стала мертвенно бледной, мне на миг показалось, что она тоже стала фарфоровой, озабоченный мужчина наотмашь ударил молодого человека по лицу и выволок его за дверь. Дама металась по комнате, заламывая руки и безумно кусая губы...Я видела алые капли крови на ее губах, которые нелепо украшали ее белоснежную нижнюю сорочку... Потом мужчина вернулся, резко, словно дикое животное отшвырнул даму к стене и стал громко кричать...Он плакал, я удивленно таращилась на него, до сих пор я думала, что плакать умеет только дама... Дама сначала пресмыкалась у его ног, некрасивое зрелище, она больше не выглядела тонкой и печальной.... Потом она резко поднялась и стала лихорадочно складывать одежду в большой коричневый чемодан, выплевывая в лицо мужчине фразы, которые хлыстом впивались в его плоть, и я видела, как он вздрагивал, и как расширялись его зрачки...Внезапно он выхватил револьвер, раздался грохот выстрела и в комнате запахло чем-то жутким...Дама вдруг неуклюже пошатнулась, шагнула назад и неловко упала прямо на комод, в котором жила я... Комод пошатнулся, накренился и я упала...И, естественно, разбилась на мелкие фарфоровые кусочки... И я была рада.