«… Жизнь скоротечна, скучна и бесполезна. Сделай свой выбор! …»
От автора:
Данное повествование является вымыслом и ничего общего с реальностью не имеет. Любые совпадения случайны. Это всего лишь утопическое отражение современного мира через призму максимализма и приправленное большой фантазией автора.
Андеграунд. Трилогия. (UndergrounD: TRIOLOGY)
Предыстория:
Жизнь прекрасна. Во всех ее проявлениях. Жаль, что не всегда удается понять это сразу. У каждого, наверно, будут сотни историй из жизни, сотни воспоминаний, грустных, веселых, красивых (хоть красота понятие и субъективное, тем не менее, это единственный способ выразить понравившееся одним словом), забавных, из детства, о работе, свадьбе, детях ... Моя же история ...
Представьте себе город, допустим с названием ДримсКрей ("DreamsCray"), окруженный с одной стороны лесами, а с другой - озером. До ближайшей цивилизации отсюда - 1000км. Хоть и далеко, тем не менее, численность городка превышает 150.000 человек (Что не так уж и много на самом деле). Дальше глупо было бы расписывать, что там жила я и вся моя семья. Нет. Город. Вот что я больше всего люблю. Это город мечта. Здесь каждый может найти себе "досуг" по вкусу. То есть, коррупция, проституция, наркотики и выстрелы по ночам никого не пугают. Сюда приезжают в наш большой и любимый всеми горожанами "Кукольный магазин" (BarbyDolls Shop). Конечно это вовсе не магазин, а бордель (странно, но здесь это вполне легализовали, и наше правительство являлось весьма частыми гостями). Хозяйка там молодая особа 23 лет, по имени Вия (Vija), с весьма трудно произносимой фамилией Хампфс (Hampphs). Развлекательное заведение досталось ей от матушки, о которой она впервые услышала в 20 лет. Несмотря на небольшую разницу в возрасте с маменькой и недостаточное совместное времяпрепровождение, они быстро подружились и, Вия, стала преемницей "магазина". Наверно дальше нужно для полноты ощущений описать саму Вию. Это высокая, с обворожительной фигурой шатенка с пронзительными, желто-серыми глазами и поставленной модельной походкой, и я бы сказала, слишком быстро заученными светскими манерами. Но, оставим ее и переключимся на гостей. Каждую неделю в среду, ровно в полдень туда приходит наш мэр. "Великий и ужасный" Диж Стелфс (Dizh Stelphs). Видимо собирать налоги. Но об этом история умалчивает. Итак, наш мэр - обаятельный высокий брюнет, всегда в слегка помятом дорогом пальто (он носил его всегда, и летом и зимой, всегда черный, всегда в строгом английском стиле) и всегда с азартным блеском в глазах, то ли от большого количества кофе за завтраком, то ли от бесконечных безумных идей, которые он стремился воплотить в жизнь. Идеи воплощались прямо во Дворце Заседаний (тоже, кстати, идея мэра). Дворец был создан именно для того, чтобы мэр мог спокойно излагать мысли народу, "нести в массы" так сказать. По пятницам, после рабочего дня, он собирал там всех предпринимателей, строителей, юристов, врачей, представителей элиты, среднего класса, и, дабы никого не обидеть, в зале присутствовал также и низший класс (хотя, Стелфс никогда не обращал на них особенного внимания). Правая рука Стелфса, его лучший друг, и, пожалуй, самый странный человек в городе, которому всегда уделялось место в первом ряду - Лив Марс (Live Marse), француз по происхождению, сатанист по вероубеждению, и по совместительству владелец единственного в нашем городе казино. SatanStyle (Дьявольский Стиль) называется. Страшное название. Очень. Но про такие казино говорят, что они "действительно выплачивают". Ха! Как бы не так. Лив, создал империю, которая "подсаживала" людей на свое казино, как на экстези. Расчет был прост. Сначала, казино "выплачивает", но с перерывом в три раза, т.е. игрок, начинает игру, сначала выигрывает, через 13 минут, проигрывает в течение 7 минут, потом снова "необычайное везение" в течение 6 минут, затем "простой" 2-3 минуты, и выигрыш без перерыва 20 минут. Затем два крупных проигрыша. Казино отыгрывает деньги, с расчетом прибыли 25% от суммы каждого игрока. Конечно, это все нечестно и полностью придумано. Правда, горожане знают о том, что казино выигрывает всегда, и никогда не играют. Лива даже обходят стороной. Видимо не зря (меня лично его внешний вид всегда забавлял) - Костюм всегда черно-красный, иногда даже пополам, т.е. левая половина - красная, правая - черная. Лив всегда носит цилиндр, никогда не загорает и сильно подводит глаза черным карандашом (немного необычно для мужчины, не правда ли?). И машина у него всегда красная, с абсолютно черным салоном. Пьет он исключительно черный чай из красного бокала, на мизинце правой руки - черный бриллиант. И слушает он только Мерелина Менсона. Видимо для завершения образа. Рядом с ним всегда сидит чета Тиссет (Tiessate), тоже французского происхождения. Он - Мив (Mieve) местный банкир и его жена - Арри (Ahrrie) примерная домохозяйка, первая красавица города. Вокруг них бродит 6 человек охраны и наш главный полицейский - Хеллс Тидд (Hells Tedd). Местная "шишка" среди криминальных авторитетов. На самом деле, он простой большой ребенок, правда, изрядно поседевший, потерявший былую форму и немного озлобившийся от ненормиронного графика, стресса с последующей депрессией и кризиса среднего возраста. Хотя, если взглянуть в его бездонные, немного безумные серые глаза, кажется, что ты в тумане, где ты и он. И больше никого. Но я отвлеклась, Хеллс, как называли его приятели, был местным шерифом, и всегда присутствовал на заседаниях мэра, как его хороший друг и защитник правопорядка. Но, это только там, ближе к ночи с ним вполне можно было договориться о том, что скоро тут что-то будет, но он ничего не видел (за умеренную плату конечно, ведь надо же жить как-то бедному труженику). Конечно, вы скажете, что такого не бывает. А вот и бывает! Здесь все бывает. Ведь это город лжи и фальши. Вы не найдете ни одного человека, который бы искренне отнесся к вам, понял вас и поддержал. Деньги и власть правят здесь балом. И жители, жители ... Они всего лишь пешки в этой сложной игре, придуманной кем-то извне. А кем неясно. Я думаю, что все так заврались, что сами забыли, про кого нужно молчать. И этого не изменишь. Можно лишь смириться, или уехать. Но уехать нельзя, город не отпустит. Меня не отпустил. Каждый день во сне я возвращаюсь туда, бегу по влажной набережной босиком, ощущаю ветер, который откуда-то снизу поднимается наверх, и исчезает в верхушках деревьев. Вдыхаю запах сахарной ваты и дыма от шашлыков. Потрясающая смесь. А еще рассвет, я люблю рассвет. Бывало, идешь по главной улице, утро, неохотно просыпается городок, люди, еще сонные, "выползают" на улицу, начинается веселье, готовят ту самую сахарную вату и в пяти метрах от нее шашлыки. Хоть жизнь здесь ни на минуту не замирает, кажется, что никого, кроме тебя и тишины нет. Пройдя главную улицу, натыкаешься на самое удивительное. Набережную и маленький пляж за ней. А впереди озеро. Его ровная, "спящая" гладь успокаивает, тянет туда, за горизонт, где бесконечность яркого света, теплый ветер, листья, приятно шуршащие под ногами и спокойствие. На рассвете здесь можно увидеть и нашего мэра. У него хроническая бессонница. Он спит 3 часа в неделю. Если удастся, конечно. А так он сидит на холодных камнях, здесь, по прежнему в своем черном пальто. Пару раз он так заснул, из-за чего упал в воду. Было здорово посмотреть на взрослого, 45-летнего мужчину, весело прыгающего в воде. Да, да. Именно весело прыгающего. Это его радовало наверно. Но если он все таки попадал в воду, он прыгал там, словно мальчик, искал камешки, кидал их воду и наблюдал за кругами в воде. Приятно такое видеть. Особенно мне. Ой, кстати. Я - Аджа' (Ahja). Всегда в моем имени ставили ударение на первый слог. Меня это раздражает. И в те времена мне было 11 лет. Странно, что прошло уже долгих 35 лет, а именно то время я помню так, будто это было вчера. Не знаю почему ... может потому что в моей жизни произошли события, о которых никогда не забывают... Может просто именно тогда, глядя в зеркало, я увидела себя. Нет, не то, что я, и еще миллионы человек видят в зеркале. И не зеленых человечков. Я увидела себя. Впервые я заглянула куда-то туда, в глаза, в душу, если так можно выразиться, я видела там не внешность, не лицо, не нос, глаза или что-либо еще. Это было темное, холодное и пустое. И даже немного детское в своей наивности. Хотя я считала себя взрослой и совершенно самостоятельной единицей, "личностью". Хотя это все не так. Вообще в жизни все не так. Я поняла это, когда мои родители оставили меня, мне тогда только исполнилось 12 лет. Почему это произошло? Не знаю ... Хотя я не плакала. И не, потому что была стойкой или не понимала происходящего. Просто мои родители были "серой массой". Ну, мне так казалось. Тем более, они уделяли мне меньше времени, чем обсуждению новинок моды и новых «гениев искусства». Но если судить "по-современному", то мои родители были умными, воспитанными людьми, с большим вкусом и изысканными манерами. Они прекрасно разбирались в дорогих напитках, следили за тенденциями моды. От моей мамы всегда пахло дорогими духами, и это единственное, что я о ней помню. Мой отец был искренним пессимистом, любил дождь и свежие газеты. Его всегда завораживал запах типографской краски, и он мог часами листать новую газету. Тем не менее, я всегда считала их серыми, скучными и неинтересными людьми. Они гнались за модой, всегда прислушивались к мнению модных модельеров, старались быть на высоте. Но это была фальш, ложь, называйте, как хотите, но это было чистой воды вранье самим себе! Нет смысла постоянно изменять внешность, потому что это модно и кому-то понравилось. Нет смысла быть другим человеком ... Ведь все равно, приходя, домой, и, ложась спать, человек снимет "модную маску" и хотя бы там, во сне, будет самим собой. Конечно, я не против моды, стиля, общественного мнения. Это все хорошо, но, когда это не переходит границы разумного. В первую очередь человек должен быть человеком. Хотя это все не важно. Важно то, что тогда, за три недели до моего двенадцатого дня рождения у нас с папой был разговор, который я не забуду никогда, и не, потому что он особенный, а просто, потому что это был единственный разговор, когда отец принес мне стакан молока, сладости, сел рядом со мной и назвал меня дочкой. В ту ночь я плакала. Мне было страшно и больно. Было больно потерять то, что я пусть и тайно, но очень любила и всегда боялась отпустить. Но пришел тот день. Я как всегда, встав еще до рассвета (бессонница мучила меня с рождения) отправилась в лес, там у меня было секретное место, о котором знала только я, да и некому было больше (друзей у меня никогда не было). Окруженный массивными деревьями маленький участок земли с большой лужей, был моим любимым местом для раздумий. Хоть в лесу на заре было холодно и сыро, я бежала туда и танцевала. Точнее сказать я кружилась под музыку, которая была в голове. Но это не та музыка, которую можно услышать по радио, это нечто другое, это словно старая пленка, которая затерлась, и слова было не разобрать, зато мелодия (не ритм) была отчетливо слышна. Я бы сказала, это что-то напоминающее вальс, хотя немного быстрее и что-то еще, было там что-то заставляло меня забывать о проблемах, оставаться там часами, порой я пропускала завтрак, за что всегда оставалась наказанной. Но, тем не менее, я всегда была там перед рассветом. Я любила смотреть наверх, и видеть, как солнце озаряет все вокруг мягким, оранжево-белым светом, как этот свет сначала отчетливо виден на верхушках деревьев, как он пускается вниз вместе в листочками, плавно падающими вниз и становится светло, не сразу, а медленно, и это прекрасно. Я в принципе считаю, что самое прекрасное, это озеро на рассвете. Особенно, когда оно далеко и ты наблюдаешь слегка сверху. Наверно я уже понимала, что чем-то отличаюсь от других ... Внешность в расчет не берем, "все мы разные и этим отличаемся" - моя любимая фраза, хотя ничего не значащая, тем не менее, звучит очень бодро. На мой взгляд, я была зажатым ребенком: меня не любили в школе, дома меня отрицали, на улице никогда не замечали. Я любила одиночество, хотя всю жизнь боялась его ... Я всегда была в темноте, хотя никогда не переносила темных помещений. Я даже боялась боли в любых ее проявлениях. Любой ушиб был трагедией для меня, я не выносила ничего, что приносило мне физически неприятные ощущения. Но стремилась к ним. Глупо, не правда ли? Возможно, именно это сделало из меня стойкого к потерям, переживаниям, и прочим эмоционально-душевным страданиям человека? Кто знает ... Но я снова отвлеклась ... Короткая память была у меня с детства. Точнее, с 12 лет, когда я старалась забыть происходящее вокруг. И так, в тот день, 16 июля (год совсем не важен) я ушла в лес, и неожиданно для себя заснула прямо там, в своем "секретном месте", около дерева и проспала так до полудня. Позже, в немного измятом платье и с запутавшимися волосами (а волосы у меня были почти до талии) я вернулась домой. Войдя в комнату, я ощутила некую пустоту, вдруг заполняющую меня, тишину, которая громче любой музыки, легкость, прижавшую меня к полу, все перемешалось. Не было родителей. Их просто не было дома. Вещи были на месте, все было как раньше, просто их не было там. Я, конечно, успокаивала себя, что они просто куда-то уехали, и так как их машина была на месте, скорее всего, они просто ушли куда-то. Но когда появилась моя тетя (мамина сестра) я подтвердила установленный для себя факт. "Они оставили меня здесь одну"- эта мысль крутилась у меня в голове наверно вечность, пока тетя пыталась привести меня в чувства. Она мне тогда сказала, что родителям пришлось срочно уехать, и мама попросила ее присмотреть за мной. Я не поверила и убежала в свою комнату и спряталась в шкафу. Знаете, сейчас мне порой приятно думать, что они где-то в другом городе, живут счастливо и все у них хорошо. Просто осознание неопределенности раздражает меня. Но в принципе, в тот момент я не могла не о чем думать, меня била дрожь, было холодно, в горле пересохло и хотелось заснуть. Но я не заснула, я даже не вышла из шкафа. Я просто наблюдала за тетей, как она с кем-то разговаривала по телефону. Наверно тогда мне удалось ее отлично рассмотреть впервые в жизни. Моя тетя, ее звали Миза (Miza) была высокая, слегка пухленькая, с красивыми волосами цвета золота и большими серыми глазами. В свои сорок три она выглядела прекрасно, даже, несмотря на то, что у нее было четверо детей и два развода. Выражение тетиного лица очень располагало к себе и внушало доверие. Из таких людей, как она, выходят прекрасные страховые агенты, менеджеры и агенты по недвижимости. К тому же, она обладала исключительной памятью и тяжелым характером. В чем это выражалось? В том, что каждый вечер, приходя, домой с работы, она всегда выкуривала четное количество сигарет, у нее были абсолютно одинаковые приборы, и в ее доме не было ничего, что могло бы быть нечетным. Это я узнала, когда на следующее утро ей все же удалось меня выманить из «убежища», к тому же она собрала мои вещи. Так я оказалась в ее доме.
Раньше мне казалось, что кошмары только в фильмах. Оказывается, ужасы подстерегают нас рядом. Как только я переступила порог ее дома, мне было указано на комнату на третьем этаже, и комната, по-моему, раньше была чуланом. В любом случае: там было грязно, много паутины и еще очень много разной ерунды, которую люди обычно складывают куда-нибудь подальше, … например, пока не наступит конец света, землетрясение или потоп. А я, глупый ребенок искренне полюбила эти вещи (про игрушки тетя забыла), особенно мне полюбился маленький котенок, не знаю, из чего он был сделан, наверно из резины, но я всегда прятала его у себя в кармане в платье. Он был моим лучшим другом, советником и развлекал меня по вечерам. Я устраивала с этим котенком, это была она и звали ее Коти (Cotih), импровизированные представления каждый четверг, включая праздники и памятные даты.
Итак, каждый новый день в доме тети приводил меня в ужас. Я мало ела, к тому же очень плохо, сладости и фрукты остались для меня мечтой, … на то время … Я мало бывала на солнце. … И вообще, жизнь сильно изменилась после того, как покинула родительский дом. Я была красивой девочкой. Практически копия моего отца, точнее глаза, взгляд. Я была «жгучей» брюнеткой, достаточно высокой для своего возраста, возможно излишне пухленькая (да, я честно признаюсь, ночью я ела мороженое и печенье). Мои глаза были черные-черные в тени, а на ярком солнце могли быть и серыми, и желтыми. Я себе очень нравилась. Но, как только я освоилась у тети (спустя пару месяцев, календаря я не видела), Миза, так я ее называла, объяснила мне, что я буду заниматься домом и также работать, где именно, мои проблемы, она не собиралась меня кормить просто так. Я начинала свой день в 4 утра: умывалась, убирала волосы под платочек, а то Миза пригрозила побрить меня на лысо (длинные волосы ее раздражали). Затем я мыла полы, лестницы, посуду, чистила ковры, открывала окна, мыла стекла зеркала, если короче, то я делала все. Начиная от чистки раковины, заканчивая работой в саду. В полдень я завтракала, обычно это была вода, очень редко мне перепадало кофе, но оно было без сахара и сливок, и, как правило, что-нибудь легкое: сыр, хлеб и масло. Дальше я продолжала свою работу в саду, затем обед в 5 вечера. … Даже не помню, что там такое было, скорее всего, это был бульон и может быть какие-нибудь овощи, или фасоль, которую я ненавидела. На праздники меня кормили булочками! И на день рождения был торт, правда низкокалорийный, так что крема и сахара там было мало. Тетка считала, что меня надо с детства приучать к диете и труду, чтобы потом было легче. К вечеру, как правило, к 9 часам у меня был ужин. Там был обязательно стакан молока, какой-нибудь овощ и, раз в месяц мясо, говядина, если я точно помню. Но это тоже не столь важно. Важно то, что через полгода я пошла искать работу. К тому времени я выглядела как бродяга: у меня было рваное платье (Миза никогда не думала, что мне нужно одеваться или, простите, мыться), растрепанные волосы и серое лицо. Я тогда впервые пошла гулять по городу одна … Я заходила примерно в каждое заведение, в котором я могла хоть как-нибудь работать. И каждый раз мне отказывали, то из-за моего внешнего вида, то из-за моего столь юного возраста. Пройдя наверно половину города, я наткнулась на еще незнакомую вам фигуру нашего «государства», это был самый крутой «авторитет» в городе, я раньше думала, что его даже президент боится. Глупая была. Его звали Джей Кей. (JK Jean Kiemar). Мне порой кажется, что у нас все так любят французский, только плохо его знают, вот и этот Джей, говорил, что тоже имеет французские корни, правда из Ливана (скорее всего ливанские корни во Франции). Но это не столь важно. Важно, что когда ближе к полуночи (я ориентировалась исключительно по солнцу и луне во времени) я безнадежно шагала к набережной, думая о самом плохом, что завтра умру, что не переживу еще один день, что вот он конец, что все, точка. Ан нет, споткнувшись о камень, которым была вымощена набережная, я уловила на себе взгляд, смех и чью-то сильную руку. «Осторожней, зачем так бежать, ведь не на похороны бежишь». Я вспылила: «Молодец! Хорошо пошутил» и пыталась убежать. Но, Джей попросил меня остаться, рассказать, что со мной случилось, и пообещал купить мороженое.
- Я не принимаю ничего того, что не мое. И вообще ты не трогай меня, а то я тебя ударю. – Возможно, это было слишком, но я же считала себя очень взрослой и сильной.
- Милая девочка. Откуда ты такая гордая? – его вопрос вывел меня из себя окончательно.
- Я оттуда, откуда не возвращаются – глупая фраза, но все же, я очень горжусь собой, что не испугалась «взрослого большого дядю».
Дальше была тишина, и стук моих туфель. Я ушла, мне хотелось всему миру доказать, что я не «милая маленькая девочка». Тогда впервые мне захотелось, чтобы меня боялись, боялись каждого моего слова, каждого жеста. Для этого я решила повременить с работой и приготовлением себя в домохозяйки. Я решила стать самой лучшей. А, как известно, для этого нужно много работать. Вернувшись, домой, я не застала Мизу дома, схватила блокнот, карандаш, ручки и альбом для рисования. Также, я нашла у нее достаточно большое количество энциклопедий и различных пособий. Со следующего дня я решила все изменить …
РОЖДЕНИЕ (The BORN):
Наследующее утро я старалась выполнить всю работу по дому как можно быстрее и сесть за книги … Спросите почему встреча с человеком, который помог мне не упасть так разозлила меня? Не знаю, сейчас я часто думаю об этом. Мне хотелось уважения, безграничной власти, чтобы считались с моим мнением, чтобы мой внешний вид вызывал подражание, чтобы окружающие стремились быть как я. Мое собственное «эго» за одну ночь выросло до огромных размеров, и вот-вот должно было треснуть где-нибудь. Кровь кипела, мозг усиленно работал. В первую очередь я решила, что научусь отказывать себе во всем: в еде, воде, воздухе, сне и так далее. Также я решила, что научусь не боятся холода, жаркого зноя, темноты, крови и высоты. Я даже решила, что научусь обращаться с оружием, как огнестрельным, так и холодным. Порой, долгими бессонными ночами я вспоминаю об этом. Сейчас я думаю, не будь я такая упорная в своих желаниях, ничего бы не было. И мне не было бы так страшно сейчас. Страшно так, что боишься света, темноты, одиночества и присутствия, боишься жить и ждать… Нет ничего страшнее быть покинутым самим собой, когда утром ты не знаешь, ты это или монстр, создавший ужас, страх, который поселился везде, включая тебя самого. Он преследует тебя везде, в любом отражении, в твоих глазах страх, ненависть и печаль. Это страшнее боли, потому что вся жизнь это боль, и сейчас хочется упасть и заснуть, заснуть так надолго, чтобы забыть …
Первая попавшаяся мне в руки книга была по психологии. Я выучила ее наизусть. Я знала каждую строчку, каждую букву, потому что считала, что это отвлечет меня от сна и еды. Хотя организм требовал свое и я решилась перейти на сладкое, так как искренне считала, что раз сладкое, значит много калорий, жира и прочих гадостей, которыми можно наесться. Наверно месяц я приучала организм к шоколаду с орешками. Он не выдержал и сдался без боя. Меня отправили в больницу, нашли кучу проблем с организмом. Оказывается, когда ешь только сладкое с водой портятся внутренние органы. Я решила опять все изменить, пересмотрела свой график сна, питания и физических нагрузок. К февралю (или марту) я спала на рассвете ровно один час, завтракала очень крепким кофе с сыром и начинала работу по дому, попутно, стараясь выполнить еще что-нибудь, чтобы укрепить силу воли. Дальше я бегала по три часа в лесу с самой большой скоростью, какую я могла «выжать» из себя, занималась метанием ножей, но даже тогда у меня это получалось не очень ловко, а в особенности не очень точно. Дальше я читала книги, какие только у меня были. Школу я тогда бросила, но, скажем так, Миза уже совсем обо мне не заботилась, у нее был жених, достаточно обеспеченный, который снимал ей квартиру по соседству с Дворцом Заседаний. Раз в месяц она приносила еду, воду, и оплачивала счета. Про мою школу она даже забыла. А я, воспользовавшись этим, пошла в школу, и к полудню пожаловалась на плохое самочувствие, даже изобразила обморок. Конечно же, меня сразу отвели к школьному доктору. И конечно я знала, что доктора сегодня не будет. Вот такая школа у нас была, в пятницу почему-то врачи к полудню покидали школу. Учительница отправилась звонить доктору и моей тете домой, которой, конечно же, дома не оказалось. Я предварительно сообщила, что Миза очень долго к телефону подходит и, как правило, слышит его не сразу. Воспользовавшись тем, что учительница вышла, я забрала медицинскую карточку, вырвала все листы, где были мои персональные данные, затем я пошла в школьный архив. Он был прямо над кабинетом врача. Я очень тихо поднялась наверх, открыла дверь учительским ключом (да, я его нечаянно забрала из ее кармана) забрала документы, личное дело, вырезав свое фото во всех фотографиях (а вы думаете, я не подготовленной шла?), и все, что со мной связано, аккуратно все убрала, и как показывали в фильмах, стерла белым платочком все отпечатки. Ну и пыли у них там было скажу я вам! Тем не менее, я вернулась назад, спрятала в портфель все документы и приняла еще более измученную позу. Когда вернулась учительница, сообщив, что возможно никого из взрослых дома нет, предложила меня отвести домой. Я, слегка приоткрыв глаза, сообщила, что мне нужно немного отдохнуть, и я сама смогу уйти домой. А дом мой, скажу я вам, был наверно в 3 км от школы. Просто тот дом был раньше моей бабушки, маминой мамы. Он был трехэтажный, и как мне казалось, очень просторный. На первом этаже была прихожая, кухня, столовая, ванна, две комнаты и еще одна комната непонятного назначения, судя по следам на стене, там раньше была старинная печь. На втором этаже была гостиная, три спальни, две ванны и просторная комната с большой швейной машинкой и балконом. На третьем этаже не было ничего кроме грязно-серого коридора, чулана и маленькой комнаты, которая использовалась тетей как склад бабушкиных вещей. Папа рассказывал, что тетя с мамой всегда очень соперничали, и тетя, после развода оставшись в доме бабушки, после ее смерти, принципиально не отдала ни одну вещь из дома маме, мотивировав это тем, что у матери и так обеспеченный муж, большой дом и хорошая работа, а у нее – ничего. Я тогда очень сопереживала маме, что память о родном человеке не осталась. Но сейчас. … Сейчас я даже немножко рада, что все осталось в доме тети. Просто в чулане, в котором я жила не было мебели как таковой, а в нормальных комнатах мне жить не разрешалось, так что я сама лично смастерила себе из старой мебели кровать, диван, стол, три стула и сцену для моей игрушки. Благодаря этому, у меня освободилось место для еще одной комнаты. Я прикрыла вход разным хламом, а в глубине комнаты, где было маленькое окно, я читала и самосовершенствовалась. Это было моим новым «секретным местом», т.к. дом Мизы располагался в совершенной противоположной части города, и до леса мне нужно было идти весь день. Так я решила жить в одиночестве, заведомо «похоронив» себя для остальных. Почему? Всегда возникают такие вопросы, и часто невозможно ответить, что именно нас подвигло на определенный шаг. Я всегда была одна. Родственники были заняты собой, у всех была карьера, любимые друзья и хорошие рестораны. Никогда я не требовала на себя слишком много внимания. Но однажды все изменилось, я осталась одна, по настоящему, и теперь, прожив всю жизнь, я понимаю, что лучше быть с кем-то и ощущать себя обделенной и одной, но знать, что есть кто-то, кто всегда поможет в трудную минуту и успокоит, если будет плохо. … В подобных раздумьях прошел год. Я не достигла тех высот, о которых мечтала, по-прежнему боялась спать в темноте и высоты. Мечты были разбиты, и я понимала свою неопределенность и неосознанность в жизни. Мне было уже почти четырнадцать, а я чувствовала нехватку знаний, общения и простой человеческой теплоты. Миза практически перестала ко мне приезжать, ее бросил жених, и она стала очень много пить. Каждый день начинался с бутылки коньяка и заканчивался коктейлем в ближайшем баре. Иногда под ночь она приходила домой, иногда ее привозили мужчины, с которыми она знакомилась в баре. Иногда ее подруга Лидад (Liedad),марроканка по происхождению, и вторая красавица после Арри Тиссет привозила ее на своей маленькой машине. Мне Лидад всегда нравилась. Она была спокойным, мягким человеком с несколько грубоватыми чертами лица, теплым взглядом и красивыми руками. Хотя, не смотря ни на свою красоту, ни на свой характер, она так и не смогла выйти замуж, а теперь, когда она отметила свой сорок восьмой день рождения, она отчаялась найти мужа и создать семью и решила стать борцом за права человека. Даже была на приеме у мера с предложением открыть детский дом и бесплатную медицинскую клинику. Стелфс конечно отказал. Я часто наблюдала за окнами его кабинета во Дворце Заседаний. Так как он ненавидел подниматься наверх, его офис был на первом этаже с большими окнами, и под утро он всегда там был.
1. Убийство, счастье, деньги и снег в городе N.
19 января 10:40 утра.
Диж нервно ходил вдоль кабинета и тяжело дышал. Он подошел к окну, медленно приоткрыл его, и ветер, ворвавшийся в комнату, сразу же задул свечки у него на столе, а пара снежинок покружившись на ветру, упала ему на плечо. « Чертов снег! Никогда у нас в городе не было столько снега, такие огромные сугробы, мерзлая земля, а я только что отдал распоряжение об открытии новой шахты». Мысли о шахте, несметных количествах драгоценностей и снеге приводили Стелфса в ужас. Вот уже часа три он ходил по комнате в поисках ответа «что делать?». Ведь заказы на изготовление драгоценностей для «куколок» миллионеров и просто очень-очень богатых людей уже были, а таких людей нельзя заставлять ждать. Перекупать драгоценности было слишком накладно, уж слишком большие ставки поставил Стелфс на эту шахту. Он знал, что когда-нибудь, когда-нибудь он ошибется и вот, этот день настал. Диж, перебирая мысли в голове «как не потратить и выйти из воды сухим» отвлекли его настолько, что он даже не заметил, что все его пальто в снегу. «Чертов снег» процедил сквозь зубы Диж и начал интенсивно стряхивать с себя снег, который уже успел наполовину растаять.
- Можно к вам? – в открытую дверь просунулась маленькая ножка в мини-юбке и такая же маленькая головка секретарши Дижа – я не помешаю?
- Да! Что тебе? – Диж оставил в покое свое пальто и чинно уселся за стол.
- Понимаете, господин Стелфс, к вам пришли. Господин Тиссет и мистер Танакато с женой и дочерью. Мне сказать, что вас нет? Они ждут уже десять минут.
- Все-таки ты - дура. Ниани (Neaanih), приведи их ко мне, и быстро! Не забудь извиниться и приготовь мне кофе.
Секретарша с очень звучным именем Ниани убежала из кабинета, оставив за собой только стук чрезмерно высоких каблучков. Стелфс всегда думал, как она может так быстро передвигаться на таких каблуках. Он раньше пытался надеть женские туфли на 12 см каблуке, это произошло у его очередной пассии, еще в те далекие времена, когда он считал себя молодым, успешным и очень сексапильным. Но те времена прошли, теперь его интересует лишь работа, и главное, что может быть в жизни у такого человека как Диж Стелфс – деньги. Он отчаянно пытался заработать как можно больше денег, и вот уже три года он пытается зарабатывать миллионы одним щелчком пальцев. Его и так редкие сны похожи на зеленую поляну, усыпанную деньгами, а дорожки проложены монетами, и запах, завораживающий запах денег, тех, что только что из банка. Диж полюбил этот запах еще в детстве, как, будучи еще совсем ребенком, он забирал у отца его зарплату, пересчитывал каждую монетку и зарывался носом в деньги, мама ласково называла его Мон (Mon) - от английского «Money». Семья Стелфса была достаточно бедной: его отец работал на стройке разнорабочим, а его мать Лилит (Lilit) была без образования и всю жизнь просидела дома, лишь изредка подрабатывая тем, что шила платья за гроши. Именно благодаря своей матери, тоже мечтавшей о роскошной жизни, больших деньгах и дорогих украшениях он понял, что счастье в жизни – деньги и роскошная жизнь. Потом, когда Дижу было 16, его родители развелись, и как считал Диж, отец был глупым человеком, не понимающим настоящие ценности. Именно поэтому он остался с матерью, а его младший брат Диль (Dill) – с отцом. Позже Диж поступил на юридический факультет, а Диль на архитектурный. Они еще пару раз виделись в институтские времена, а потом расстались, и Стелфс часто думал, где же сейчас его брат, его отец, и что с ними случилось. Но обычно эти мысли не отнимали у него много времени. Ведь нужно было думать, как заработать деньги. Эти раздумья прервали нервные вздохи мистера Танакато. Этот большой, очень высокий человек был явно не доволен тем, что его заставили ждать в приемной, и еще человек, называвший себя мэром вот уже несколько минут был поглощен исключительно собой.
Диж очнулся и понял, что сделал глупость. Опять. «О, Здравствуйте, мистер Танакато! Госпожа Танакато. О, юная Лили (Lily), вы расцветаете прямо на глазах!»
- Диж, не смей заглядываться на мою дочь, она тебе не по зубам – Танакато, имени, которого никто не знал, уселся поудобней в кресло, рассмеялся и подергал дочь за щечки.
– Мистер Танакато, я знаю, вы долго добирались сюда, здесь много снега и моя глупая секретарша заставила вас ждать. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? – Стелфс улыбнулся как можно шире, дабы изобразить восхищение своим гостем. – Я так понимаю, вы проделали столь долгий путь, чтобы узнать, как у нас дела с шахтой? Или же вы просто в гости? – улыбка стала еще шире и скулы у Стелфса очень напряглись, что было очень заметно.
- Стелфс, мне ничего не нужно, я хочу, чтобы ты, лично ты позаботился о моей дочурке и моей прекрасной Дилии (Diliya). Устрой им развлечения, и не забудь, в номере Лей Лу должны быть всегда свежие цветы. А завтра утром мы обсудим наши дела. – Танакато ухмыльнулся и добавил – И еще. Прикажи своим людям убрать снег. Ты же не хочешь, чтобы я «месил» снег на улице?
«Великий и ужасный» хотел сказать, что все люди расчищают подъезд к шахтам и главную улицу с набережной, но прикусил язык и лишь одобрительно кивнул головой.
- Вот и отлично. Завтра я приеду к тебе. А сейчас, тебе нужно отдохнуть, ты не важно выглядишь. Прощай. – Танакато встал, взял за руку свою жену и дочь и медленно, мягко постукивая тростью о пол, удалился, оставив мэра в полной прострации и перед очередным вопросом из разряда «что делать».
Диж взял свой кейс, забрал пару бумаг и вышел из кабинета. Едва прикрыв дверь, он замер, замер в ожидании чуда, большого солнца, что растопит льды, надежду на будущее, которого он так страстно желал. Подождав пару минут, и уловив на себе недоуменные взгляды Ниани он понял, что стоит, прижавшись к двери так, будто хочет «сесть» на нее. Ему стало жутко неудобно и он, грозно посмотрев на секретаршу, «рявкнул» что-то страшное, правда, сам не разобрав, что собственно он «рявкнул», убежал к выходу. На улице к нему бежал Хелс Тидд, по дороге укутываясь в свой летний пиджак. «Диж, стой! Подожди! Да стой ты! – приблизившись, Хелс решил наконец-то отдышаться – Я уже два часа тебя ищу. Где ты был? У нас тут такое случилось». Мэр, он же Диж, Он же Мон, посмотрел на часы, оглянулся вяло вокруг, и устремил свой самый язвительный взгляд на полицейского:
- Здравствуй … Хеллс. Я был в кабинете, мистер Танакато приехал, мне нужно было встретить его, ведь все-таки нужно хотя бы кому-то в городе выполнять свои обязанности. Что произошло?
-Мистер Стелфс, я, конечно, понимаю вашу искреннюю занятость и увлеченность своей работой. Но сегодня найден труп. …
- Прекрати эти официальности! Я устал. Что за труп??? –
- Сегодня на пересечении 3 и 5-ой улицы найден труп, точнее его часть, в мусорном баке. Еще точнее ее часть.
– Какой труп? Сейчас?! Ты с ума сошел??!! Танакато приехал, через неделю приедут остальные инвесторы! Я так долго старался, а ты, хочешь испортить это, ты, грязная свинья! Только и знаешь, что просиживать свой зад в кабинете, да малолеток гонять! Ты не помнишь, что ты благодаря мне это делаешь?
- Господин мэр, не переходите на крайности, все-таки, я отдаю почти все, что я зарабатываю! И тем более, мои люди уже работают над этим! И к тому же, Мон, если бы я «просиживал зад», как ты это называешь, я не пришел бы сюда к тебе в такой мороз, а остался бы в теплом кабинете. Так что прекрати, я тебя просто предупредил. Все будет в порядке. – Хелс застегнул пиджак на молнию, подоткнул воротник и пошел в сторону набережной, где, если пройти еще пару кварталов будет его участок.
- Надеюсь! – крикнул Стелфс и пошел к машине. «И что этому дураку на машине не ездить, он пешком через пол города ходит. Ну и черт с ним» Он достал ключи, и был готов вставить их, как вспомнил, что сейчас много снега, и дальше центра он никуда не уедет, так как там огромные сугробы. «Черт!!» Диж спрятал ключи в карман, достал из кейса шарф, наспех его обернул вокруг шеи и побрел до казино. Он шел медленно, тихо озираясь вокруг и наблюдая безмолвную красоту заснеженного города, и снежинки, такие красивые и крупные, падающие с неба, словно крупный дождь, мокрый и сладкий, как в детстве. С этими мыслями, он медленно растворился в тумане снега и ветра.
Из личного архива Хеллса. Дело №001
19 января. 22.00 . Ким Н. и неизвестный мужчина прогуливались по ночному городу, прошли по набережной до французского ресторана «Un Chalet» («Э Шале» Деревенский дом»), свернули на 1-ую улицу, пройдя два дома, Ким Н. с мужчиной зашли в сквер по неизвестным причинам. Тело Ким Н. было найдено 19 января 16.00 женщиной, проживавшей по данному адресу. Свидетелей нет.
3:07 утра этого же дня
Милый, я так сильно тебя люблю! Мы ведь теперь всегда будем вместе? Ведь правда вместе? – молодая девчушка прыгала вокруг взрослого мужчины, и извивалась, словно змея. – Ну, скажи мне! Ну. А то я обижусь.
- Ты моя красавица! Конечно, я люблю тебя. Глупенькая. – этот солидный, взрослый мужчина, обнял ее, и поцеловал в щеку. – Ким, ты моя единственная и неповторимая. Мы всегда будем вместе. – Вдруг он остановился, обернулся и указал на человека, которого было еле видно, он сидел на земле и плакал.
-Дорогой! А кто это? Давай ему поможем! Может его ограбили. – Девчушка спряталась за спину мужчины и выглядывала оттуда, наивно хлопая своими большими, полными счастья глазами.
Мужчина прошел в сквер, и оттуда произнес всего две фразы «Тут так темно! И здесь никого нет». Дальше – тишина. Девушка простояла под светом фонаря пятнадцать минут, окликая своего молодого человека, прежде чем решилась пройти за ним. Зайдя в темный, не освещаемый сквер, она еще несколько раз негромко позвала своего избранника и уже решила выйти обратно на улицу, ожидая его там, как услышала какой-то шорох, и удар. Ее кто-то ударил по голове сзади.
Ким очнулась в темноте, руки у нее были связаны, а рот заклеен. Она отчаянно пыталась кричать, вытащить руки или хотя бы встать. Но все попытки были тщетны. Через некоторое время она услышала шаги, сначала они были вдалеке, но становились все ближе и ближе. Ей было страшно, она дрожала, яростно втягивая воздух. Вдруг, кто-то отцепил скотч ото рта. Губы и кожу на лице безумно жгло до такой степени, что слезы сами покатились ручьем из глаз. «Что вам нужно?! Отпустите меня!» - прокричала Ким. Но никто не ответил. В помещении была зловещая темнота, и еще более зловещая тишина. Потом резкий укол, истошный крик, снова крик. Потом тишина и шаги, все дальше и дальше отдаляющиеся от девушки, чьи глаза еще так недавно блестели от счастья.
Ближе к вечеру. 19 января
-Ну и снега навалило! – растирая руки, сказал, Мерги, лейтенант нашей «доблестной» полиции - А мне, между прочим, никто за это не доплачивает! Что я тут стою и отмораживаю все мои жизненоважные органы.
- Не волнуйся, самый главный орган ты не отморозишь, а мозгов у тебя и так нет. – Ответил Хелс Тидд, грозно осматриваясь по сторонам - Вы нашли что-нибудь?
-Нет, ни отпечатков, ни следов, ни свидетелей. Правда нашли глаз. – Мерги протянул шефу пакетик с глазом, столь ужасающим, что его бросало в дрожь, кто способен на такое. Ведь он отправлялся работать в полиции, чтобы бороться с преступностью, а не с больными психически, ведь врачи должны такими заниматься.
-Ну и … Глаз, как глаз. Орудие убийства? Пятна крови? Что-нибудь хоть есть? – сказал Тидд, крутя пакетик с вещественным доказательством в руках и рассматривая его на свету фонаря.
-Мы ищем, господин Тидд.
-Не дайте журналистам разнюхать подробности. Эти … люди, если их так можно назвать, всегда раздуют проблему из ничего. Для всех здесь просто произошло ЧП, больше ничего. Надеюсь это ты сможешь сделать?
-Есть, да, конечно, так точно – окончательно запутавшись проговорил Мерги и удалился в темноте сквера, в поисках криминалистов.
Вот так всегда – подумал Хеллс – Моя жизнь идет в гору, я сам себе ее порчу, я начинаю новый поворот и всегда такое вылезает, то труп они найдут, то еще что-нибудь. Пора на пенсию. И правда, у Хеллса была сложная жизнь, много трудным моментов, из-за чего порой сейчас в его безумных глазах можно увидеть печаль, тоску по тишине, по детским мечтам, большой любви и хорошему дому с камином. Но он таки добился уважения, стал «настоящим человеком». Ему даже казалось, что его уважают. В принципе, так и было. Он снял куртку, повесил ее себе на плечо и пошел к участку.
2. «Ты – никто!». Драма в трех действиях.
Действие первое: «Ревность»
«Ты – моя жена! И люблю я только тебя!»– проговорил Мив, выпивая очередной бокал виски. «Меня раздражает твоя ревность! Мы столько раз обсуждали это. Милая, послушай, мы ведь приличные, образованные люди. К чему все эти проблемы?»
«Ну, уж нет! Где ты был всю ночь? Хочешь опять сказать, что ты работал?» - покрасневшая, как рак от слез и крика, чуть шепотом говорила Арри. – «Да я! Да кто ты такой, если бы не деньги моего отца! Кем бы ты был, а?» - она выхватила бокал виски и разом выпила его. – «Ты – никто!!» - довила Арри и ушла в столовую.
«Глупая женщина. И для чего только я на ней женился. Хотя … хотя это все неважно» - Мив было пошел за супругой, но его остановил телефонный звонок – «Алло. Да, конечно господин Стелфс, я приеду завтра утром. Возможно. До встречи, мер».
- Кто это? – Арри, явно заинтересовавшись телефонным звонком, вышла в гостиную. – Что-то случилось? Или опять твоя «работа» звонит?
-Нет, мой трюфелек, это был Диж Стелфс. Я же тебе говорил, приехал инвестор. Мне нужно заключить договор. Папуле надо достать немного денежек для своей мамули, не правда ли? – спросил «папуля» пощекотав «мамулю» за щечку.
-Отстань! Знаю я твою «работу»! Папуля! – сказала Арри, отдернув руку. – Я прикажу Деки (Dekhie-служанка) постелить тебе в комнате для гостей. Сегодня я буду спать одна.
Арри не успела подняться наверх, как в дверь позвонили, и служанка Деки открыла дверь.
Действие второе и самое длинное: «Это ваше?»
Тиссет подошел к незнакомому человеку в форме полицейского, пытаясь понять, что происходит.
- Господин Мив, пришел лейтенант полиции Мерги – представила нежданного гостя горничная.
Арри подошла к мужу, обняв его за руку, и представилась первой: «Арри Тиссет, супруга господина Тиссет. Могу я узнать, в чем цель вашего визита?»
-Я, Мив, очень рад встрече, что-то случилось? – немного разозлившись нахальным, по его мнению, поведением жены, добавил он.
-Господин Тиссет, у меня к вам есть несколько вопросов: скажите, что вы делали вчера вечером между 21 часом и 10 утра?
-Я был у себя в офисе, потом пил кофе в кофейне «JJ», потом работал в офисе до утра.
-Хорошо, а скажите, может кто-нибудь подтвердить ваше пребывание в офисе?
-Охранник. Он видел меня, когда я уходил. А что, собственно, произошло, к чему все эти вопросы? – Мив явно бы растерян, а главное, напуган.
-Давайте присядем. Господин лейтенант, может кофе, чай, виски? – спросила взволнованная Арри «Неужели за измену стали наказывать? У нас? Никогда! Тогда зачем?» - это знойная мысль закрутилась вихрем в красивой головке Арри. Они присели, Арри, конечно выбрав самую удобную позу для себя: напротив двух собеседников, решила не вмешиваться в дальнейший разговор.
-Нет, спасибо, на службе я не пью спиртное, а вот от горячего кофе я бы не отказался – явно соврал Мерги, он, конечно, пил спиртное на службе, и пил много, особенно сейчас, когда ему казалось, что 100 грамм русской водочки не помешают «для тепла».
-Конечно, сейчас мы сделаем для вас кофе погорячее. – Арри жестом подозвала служанку – Деки, приготовь лейтенанту кофе, и погорячее.
- Большое спасибо – ответил Мерги на великолепную улыбку Арри – Так вот, господин Тиссет, вчера, на месте преступления были найдены ваши именные часы. С подписью от Доминика Клавье. – он протянул Миву часы.
Оговорюсь сразу, что соврать, что часы не его, Тиссету не удалось бы все равно. Эти часы, сделаны из хирургической стали, и белого золота, а циферблат оформляет 11 бриллиантов по 4 карат, 4 рубина и один алмаз в 7 карат «скреплял» стрелки часов посередине. Такое может быть не у каждого. К тому же, там была надпись «Жизнь скоротечна, скучна и бесполезна. Сделай свой выбор, Мив Тиссет. Твой друг, Доминик Клавье»
- Да, это мои часы. – Мив осмотрел часы и протянул их обратно - Это был подарок от моего зятя на день свадьбы. А что случилось?
-Да, а что собственно случилось? Дорогой, а почему они не у тебя? – вмешалась Арри – Я не понимаю.
Мерги убрал часы в портфель и достал фотографии места преступления и Ким Н.: «Вам знакома эта женщина?»
-Кто это? Какой ужас! – Мив отвернулся от ужасных фотографий погибшей.
- Нет! А кто это?! Я ничего не понимаю! – Арри выхватила фото из рук мужа – Деки, принеси мне воды, немедленно! – она резко встала со стула и отошла к окну.
- Господин лейтенант, мы, конечно, ошарашены таким ужасным преступлением, но вы должны понять, оттого, что мои часы были найдены на месте преступления, не позволяет вам приходить сюда и показывать нам эти фотографии, моя жена ждет ребенка и лишние волнение ей ни к чему. Вы могли пригласить меня к себе в офис, и мы решили бы это дело – тут Деки принесла кофе на подносе: «Прошу господин лейтенант. Горячий кофе»
- Благодарю. Мистер Тиссет, думаю, нам нужно встретиться, для прояснения некоторых обстоятельств, и простите за вашу супругу, я не знал о ее положении.
-Какие еще обстоятельства?! Между прочим, Хеллс Тидд был извещен о пропаже моих часов.
-А кроме часов вы еще что-нибудь теряли?
-Нет! – Мив явно растерялся.
-Тогда, что это? – лейтенант указал на кулон с браслетом на руке Ким – Видите, на этом кулоне надпись «Любимой Арри». Скажите, как может быть на руке у неизвестной вам женщины такой браслет?
-Лейтенант, я понял ваш намек.
-Это не намек. Вот, держите – Мерги протянул «приглашение» в полицию. – Явитесь завтра к 10 часам утра. До свидания.
-До свидания – Мив встал, чтобы проводить гостя до двери.
-Еще раз спасибо за кофе, Жду вас завтра. – Сказал, лейтенант, уходя..
Действие третье заключительное: «Страсть».
Вы, дорогой читатель, наверно удивились, к чему название третьего действия, ведь оно не связано с драмой Тиссет. Но, ведь не только их коснулось это убийство?
Вия, ранее практически не описанный персонаж нашей истории, будучи управляющей «магазина» была абсолютно одинока. Проведя юность в трущобах города, что находиться по другую сторону озера, она поняла одно, ничем и ничего нельзя добиться, если ты не обладаешь целью и средствами. Ведь не обязательно использовать средства, чтобы получить цель. Можно и цель использовать для получения средств. И, исходя из этой «аксиомы» Вия Хампфс, тогда еще Нильсен пошла по тяжкому пути «ночных бабочек». Ведь у нее есть цель – стать самой лучшей, состоятельной и влиятельной. Но, ведь она и есть самая лучшая, соответственно, благодаря этому, можно добиться состояния (т.е. этих самых средств, для получения влияния и популярности). Так что, пройдя замысловатый и тернистый путь от « уличной девицы» до владелицы «магазина» она стала популярной и влиятельной в особых кругах, но все же, это совершенно не приносило ей счастья.
«Интересно, кто-нибудь подозревает, что у меня есть секреты? А они знают, что их секреты я тоже знаю? Я, наверно, тот самый шкаф, в котором прячут жалкие людишки свои скелеты. Есть посмотреть на жизнь с точки зрения меня, то все мы – деньги, варимся вокруг одной кассы, то, получая, то, отдавая, то, меняя себя. Иногда нас списывают, иногда мы рвемся на части или просто изнашиваемся, и нас выкидывают такие же, как мы. Почему? Потому что мы слабые и мелкие купюры. И в мире совершенно нет счастья. Есть боль, унижения, эмоции, потом снова боль, унижения … смерть. Это и есть венец всего?» Вия, снова и снова осмысливала прожитую, а главное будущую жизнь, но в дверь постучала ее лучшая «дочка», которой было слегка за тридцать.
- Вия, можно к тебе? Девчонки говорят, что ты больше не будешь участвовать в еженедельном шоу, почему? Ты же знаешь …
- Стоп. Я не буду больше нигде участвовать. Я потеряла интерес к работе, к жизни, смерти …
-Ну, да – она сделала ехидную улыбку – ты просто влюбилась! Кто он? Я его не видела. Думаю, он красив, как Аполлон и молчалив как статуя.
-Нет, ты знаешь главное правило, и не мне его нарушать. Я ответственна за вас.
- Ладно, … Я пойду. И ты это, хоть приходи посмотреть на выступление. Все-таки новая программа.
«И что они пристали? Я его уже полтора года не видела, хотя, … Он действительно красив как Аполлон, и он много меня слушал. Он воплощал мои мечты в жизнь, он был со мной, всегда, когда мне было плохо, он давал мне время, когда отлично, слушал меня, он был всем для меня. Я люблю его голос, он такой нежный, словно бархат, похож на реку, быструю, с сильным течением, но такую теплую, такую длинную, что из нее никогда не хочется выходить. Я скучаю по нему, скучаю по глазам, они такие круглые, я бы сказала семитские, черные как уголь, с легкими мимическими морщинками около глаз, хотя он был молод, всего-то 26 лет. Я любила его голос, особенно вечером, лечь в кровать, позвонить, и чуть дыша, тихо-тихо сказать «привет». Я всегда говорила ему, что его призвание – петь. Такой голос должны слышать все. И видимо сейчас его голосом наслаждается другая женщина. Почему он ушел? Ведь я так любила его. Но, ему хватило только две фразы, чтобы убить во мне все хорошее, убить мое счастье. Он расстался со мной. Неделю я плакала, месяц ела шоколад и пончики, еще полгода залечивала раны. За что? Судьба. … Теперь каждый звонок, каждая записка, письмо, человек, каждые глаза … я ищу его уже полтора года. Но теперь я сдаюсь, его нет, он растворился в моих слезах и бутылке водки. Каждую ночь мне снятся сны о нас с ним, о том, что мы вместе, о моей страсти к нему. Я мечтаю о нем, и сейчас мои мечты переходят границы, ведь мне кажется, что он где-то рядом. Особенно это убийство. Знак? Он здесь? Господи, если ты есть, помоги мне справится с любовью, у меня есть те люди, которые меня любят, есть человек, который заботиться обо мне, помоги мне забыть его, забыть его глаза, я не могу так жить. Мне больно, Боже! Помогите мне …»
Вия, упала на пол рыдая, и запивая горе водкой с мармеладом.
Утром она поднялась к себе в комнату, умылась, оделась и решила начать новую жизнь без него. Без воспоминаний о нем, что терзали ее душу уже больше года.
«Хватит с меня этих надежд, хватит упреков самой себе, хватит ныть! Ты добилась всего сама! Сама! Понимаешь? Ты – лучшая! Зачем он тебе? – бокал коньяка в зеркало – Все. Хватит. С прошлым покончено».
Обращение автора:
Здравствуйте! Это всего лишь часть из моей книги, и я очень нервничала по поводу нее. Я не претендую на автора недели, а лишь хочу узнать, есть ли смысл продолжать писать данное произведение. Спасибо большое. Мира Вам!