Несмотря на то, что Сергей, как я уже рассказывал, очень серьезно относился к учебе, во всех подготовительных «системах» к экзаменам, которые в академии были отработаны еще лучше, чем в училище, он, естественно, тоже участвовал, а иногда и пользовался их подспорьем.
В учебных классах на самм военно-морском факультете в академии имеются некоторые архитектурные особенности, которые все прошедшие через это учебное заведение знают, как «ЗОЛОТЫЕ ПИЛЛЕРСЫ». И такого названия они удостоены неслучайно.
Дело в том, что классы эти примерно квадратные, размером где-то семь на семь метров. Уложить плиты перекрытия такой длины весьма проблематично. Их наиболее реальная длина равняется примерно шести метрам. В связи с этим в пяти с половиной - шести метрах от внешней стены и примерно в метре – полутора от внутренней располагаются бетонные столбы - пиллерсы, на которые уложены несущие балки, а на них уже, в свою очередь, опираются плиты перекрытия. Так уж получилось, что столбы эти стоят как раз напротив дверей.
Если экзамен проходил в одном из этих классов (а за это, при возможности, шла ожесточенная борьба между всеми классами всех трех курсов), то поступали следующим образом. Стол экзаменаторов ставили к самому окну, под небольшим углом, но так, чтобы он находился на одной линии с дверью и пиллерсом. К углу стола экзаменаторов, с одной стороны, и к пиллерсу, с другой, вплотную придвигали выстроенные в одну линию и установленные без разрывов между ними столы для экзаменуемых.
При необходимости устанавливали и второй ряд столов для экзаменуемых, но порядок их размещения уже роли не играл. Главное было в том, чтобы слушатель, вытащив билет и громко назвав его номер, отправляясь за стол, готовиться к ответу, был «вынужден» пройти между пиллерсом и дверью. А тут его уже ждали друзья-товарищи с полностью написанными ответами на все вопросы данного билета на таких же точно форматных листках, какие экзаменуемый получал у преподавателя, чтобы изложить на них свои нетленные мысли при подготовке к ответу.
Чтобы листочки были абсолютно идентичными, было предметом особой заботы.
Готовили ответы на вопросы билетов, как положено, всем классом. Писали ответы только с одной стороны. Поэтому, поменяв у двери свои чистые листочки на исписанные, заняв свое место за столом и положив первоначально готовые ответы чистой стороной листа кверху, оставалось только через некоторое время, в течение которого предстояло усиленно изображать, что вы что-то лихорадочно пишете, их незаметно перевернуть, ознакомиться с содержанием и смело идти отвечать!
Думаю, что все об этом прекрасно знали (ведь все преподаватели сами через это когда-то проходили), но к всеобщему удовольствию скромно делали вид, что даже не догадываются.
Экзамен по философии в классе у Сергея принимал профессор Алексеев – старенький дедушка, который начинал свою службу комиссаром еще чуть ли не в Гражданскую. Сам он прекрасно знал предмет и на практических, семинарских занятиях и собеседованиях давал слушателям такие разработки собственного производства по ряду вопросов, что были лучше всяких лекций и учебников. Но, в то же время, несмотря на внешнюю мягкость, и от слушателей требовал четкого знания материала.
На этот экзамен Сергей шел последним. Взяв билет, пройдя мимо золотого пиллерса и совершив предусмотренный «товарообмен», он занял свое место за столом. Чувствовал он себя превосходно: материал он знал, даже листочки и те были исписаны его почерком (по этому билету «подсобный материал» готовил он сам), так что все было прекрасно. Оставалось только через некоторое время листочки перевернуть, и ты в дамках!
Но «дедушка» решил по-другому. Он, как и в некоторых ранее описанных случаях, питал к Сергею особое чувство. Даже на индивидуальных собеседованиях он всегда оставлял его «на закуску», подолгу сидел с ним наедине и беседовал о жизни, переплетая это философскими проблемами.
Не успел Сергей сесть на свое место (а получилось так, что место это оказалось как раз у самого стола экзаменатора), как «дедушка» встал, подошел к Сергею сзади (ему не нужно было проделывать весь долгий путь по всему классу, а достаточно было просто выйти из-за своего стола в другую сторону и переместиться буквально на два метра), положил руку ему на плечо и застыл, как памятник, слушая ответы других экзаменуемых.
Поскольку у Сергея на столе уже лежал готовый ответ на все вопросы билета, то его серое вещество отказывалось работать хоть в каком-нибудь направлении, кроме того, как же ухитриться перевернуть листы, чтобы «дедушка» не заметил, что они мгновенно из чистых стали полностью исписанными.
Прошло пять минут, - Сергей сидел с чистыми листами.
Прошло десять минут, - Сергей написал какую-то абсолютно не связанную с вопросами билета фразу.
Прошло еще пять минут, - Сергей переписал на чистую сторону своих листов вопросы билета…
Минут через двадцать «дедушке» зачем-то понадобилось все-таки буквально на несколько секунд подойти к экзаменационному столу. Когда же он вернулся в исходное положение и занял стойку, опершись рукой на плечо Сергея, то последний затылком, этим плечом и посредством принявших размер чайных блюдец глаз отвечающего в данный момент слушателя (бедолага даже поперхнулся слюной и чуть не забыл, о чем рассказывал) понял, что примерно изобразилось на лице почтенного старца.
После этого тот покинул свой пост и больше к Сергею не приближался. Но зато, когда настала очередь Сергея отвечать (а я уже говорил, что Сергей на этот экзамен шел последним, следовательно, в классе их оставалось только двое – он и преподаватель), он тихо и проникновенно произнес:
- Ну, что, дружок? Давай не будем с тобой в свечки играть. Бери свой стул, садись рядом со мной. Я вижу, что ты подготовился хорошо, поэтому положи свои листочки в сторону, - я тебя по ним и спрашивать не буду. Давай мы с тобой просто побеседуем! – и «побеседовал»… в течение полутора часов по всему курсу!!!
Но самый страшный и в прямом смысле слова тяжелый, стоивший ему уж если не полжизни, то, по крайней мере, нескольких ее лет, экзамен у Сергея был по такой замечательной дисциплине, как физподготовка.
Нет, я, конечно, все понимаю: физическое развитие, выносливость, просто здоровье – вещи нужные, без которых военному человеку просто не обойтись. Но тогда нужно и виды подготовки, критерии и нормы дифференцировать и приспосабливать к видам Вооруженных Сил и родам войск.
Вот скажите, пожалуйста, зачем подводнику сдавать нормы по плаванию? Уж тогда нужно плавать в легководолазном снаряжении, потому что в ином виде ему в воду попасть весьма проблематично. Или бег на километр. Где на подводной лодке такие расстояния?! А вот еще лыжный кросс на пять километров. Где, скажите на милость, бедному подводнику в прочном корпусе взять не только лыжи, но еще о снег?! Да если я, собираясь на боевую службу, возьму с собой лыжи, то я на эту боевую службу уже точно не пойду, - меня упрячут в психушку!!!
Но это лирика, а факт остается фактом: во всех военных учебных заведениях и по сей день сдают нормы по физической подготовке, единые для всех (что для пехоты, что для летчиков, что для моряков). Не была исключением в этом плане и академия, в которой учился наш герой. Но получилось так, что врачи его на первом же курсе «малость прихватили», - нашли одну нехорошую болячку, в результате которой ему грозило ограничение по годности, ну, а на период обучения в академии – полное освобождение от занятий физической подготовкой.
Но поскольку с первых же дней Сергей учился в академии только на одни пятерки и уже заблаговременно был взят командованием на учет, как потенциальный кандидат на золотую медаль, то возник вопрос: а получит ли он не только золотую медаль, но и вообще «красный диплом», если по одному из предметов в дипломе у него будет прочерк?! Вполне резонный ответ был: нет, не получит, - в дипломе должны быть оценки по всем предметам!
После этого, в качестве логического продолжения первого, возник второй вопрос: что делать? После продолжительных и тяжелых переговоров была достигнута договоренность с кафедрой физподготовки, что Сергей, как старшина курса, обеспечивает явку слушателей на занятия, порядок и организацию, регулярно сдает зачеты по силовым упражнениям и спортивной гимнастике, а «лошадиными» видами спорта не занимается и получает свою оценку в соответствии с теми показателями, которые покажет на сдаваемых зачетах.
В принципе, для него это было несложно. Еще в более ранней молодости он достаточно серьезно занимался спортивной гимнастикой, имел разряд и сохранил неплохую спортивную форму. Поэтому он совершенно легко, безо всяких тренировок сдавал положенные нормы по подтягиванию, поднесению ног к перекладине, подъему переворотом и выходу силой на перекладине, а также с первого раза сдавал все упражнения на спортивных снарядах. Это даже давало дополнительные козыри преподавателю в борьбе с нерадивыми слушателями.
- Что же Вы висите на перекладине, как …?! Ходите, ходите, и ничего сделать не можете. Вот, смотрите: человек вообще не занимается, а все делает с первого раза!
Это, конечно, раздражало отдельных однокашников и даже несколько настраивало их против Сергея, но куда денешься?! Не будет же он из-за них специально все делать на троечку. Тренируйтесь!
Так продолжалось почти до самого выпуска. И вот, когда уже готовились к упомянутому ранее госэкзамену по тактике, в класс, где занимался Сергей, вдруг вошел начальник курса капитан 1 ранга Олег Кузьмич Круглов (очень большая умница и добрейшей души человек, которого слушатели между собой любовно звали просто Кузьмич).
- Слушай, что-то тебя хотят срочно видеть на кафедре физподготовки. Не знаю, что им нужно, но смотайся туда, пока они на месте.
Дело в том, что основная база этой кафедры располагалась не в самой академии, а в одном из корпусов общежития на Большой Пироговкской. Договорившись с одним из однокашников, имевшем свою машину, что тот подбросит его туда и обратно (надо было обязательно вернуться и продолжать готовиться к экзамену по тактике, причем именно в академии, поскольку все материалы были, естественно, секретными), Сергей отправился на Пироговку.
Не знаю, что в этот день случилось с преподавателем – может, не выспался, может, встал не с той ноги, может, накануне вечер был тяжелым, может, жена … но не будем о грустном. Несмотря на то, что Сергей к этому времени уже был капитаном второго ранга, а преподаватель только майором, он был хозяином положения и диктовал условия (Сергей к этому времени уже остался единственным претендентом на золотую медаль на факультете).
Короче говоря, потребовал он от нашего героя, чтобы тот ему в одночасье сдал все нормы по физподготовке, иначе он, дескать, поставит ему прочерк в дипломе.
Деваться некуда, - пошли на «Лебединку» (живописнейшее озеро поблизости с академическим общежитием, на берегу которого расположен Новодевичий монастырь, получившее свое «народное» название у слушателей за то, что на нем круглогодично живут несколько десятков лебедей, и где в основном и занимались физподготовкой и сдавали соответствующие зачеты слушатели этой академии).
Сергей без особого труда выполнил все силовые упражнения, пробежал стометровку и полосу препятствий… Но преподавателю этого показалось мало.
- А теперь километр! – потребовал он.
- Но ведь я освобожден! – попытался возразить Сергей.
- Тогда поставлю прочерк! – безапелляционно заявил преподаватель.
- Плавание и лыжи сдавать не надо?! – попытался схохмить Сергей.
- Нет! Я их тебе оптом зачту, если километр пробежишь.
Под отчаянный аккомпанемент собак, чинно выгуливающих в «Лебединском парке» своих хозяев, Сергей припустил вокруг озера, как Бесенок в «Сказке о Попе и его работнике Балде». Периметр этого озера как раз примерно и равен одному километру.
Метров семьсот Сергей пролетел на одном дыхании, а потом оно вдруг как-то сразу кончилось (видимо, потому, что было всего одно).
Было такое впечатление, что он натолкнулся на невидимую и непреодолимую стену: руки и ноги как-то сразу повисли безвольными плетьми, горло сжала чья-то твердая, жесткая и безжалостная рука, желудок подпрыгнул куда-то к голосовым связкам и мешал не только дышать, но и произнести хотя бы какой-нибудь звук, в ушах зазвенели сразу все колокола Новодевичьего монастыря, в глазах потемнело, и начался салют, как на День Победы.
Но до победы было еще очень далеко! Собрав в кучку всю свою оставшуюся волю, захрипев и захрапев, как раненый бизон, теряя на ходу слюни и пытаясь поймать в кулак вылетающие из глаз искры, как последний лучик угасающей жизни, Сергей упрямо переставлял не слушающиеся ноги и упорно продолжал (правда, уже с многократно уменьшенной скоростью) продвигаться к финишу.
Когда он вывернул из-за последнего поворота, преподаватель, увидев его, вдруг сам побежал ему навстречу и замахал руками:
- Хватит! Хватит!!!
Но Сергей все-таки добежал до линии финиша и даже не упал, когда ее достиг. Последние метров пятьдесят преподаватель бежал (если это, конечно, можно было назвать бегом) рядом с Сергеем и все пытался уговорить его остановиться. Но Сергей все-таки пересек финишную черту и только после этого спросил:
- Сколько?
- Что, сколько? – не понял преподаватель.
- Сколько… времени? – еле ворочая языком, поинтересовался Сергей. – Норматив… выполнил?
- Да, конечно! Отлично!!! - воскликнул преподаватель, все еще не веря, что Сергей стоит на ногах и пока падать не собирается.
- Теперь… Вы… довольны? – с трудом переводя дыхание, все так же деревянным языком поинтересовался Сергей. – Или еще что-нибудь нужно? Могу через Лебединку переплыть!
- Нет, нет, что ты?! Все хорошо, больше ничего не нужно! Пойдем, - я тебя сам в академию отвезу!
- Нет! Спасибо, - у меня свой транспорт! Нам не по пути!!!
Когда Сергей, уже немного отдышавшись и вернувшись в академию, зашел в кабинет начальника курса, чтобы доложить, что с кафедрой физподготовки разобрался, и больше к нему претензий с их стороны нет, то Кузьмич аж подскочил в своем кресле и бросился ему навстречу, заботливо стараясь усадить его на стул.
- Что они с тобой там сделали?! - не сдержавшись, воскликнул он.
И только тут Сергей повернул голову и увидел свое отражение в висевшем у Кузьмича на стене зеркале. Увидел и сам чуть не упал со стула. Теперь он понял, почему люди на улице, когда он шел с «Лебединки» к общежитию, от него как-то испуганно шарахались, а товарищ, который подвозил его к общежитию и обратно в академию, в первый момент неестественно выпучил глаза и всю обратную дорогу молчал и старался на Сергея не смотреть.
Щеки и глаза у него ввалились так, что всю анатомию черепа можно было изучать, не снимая кожи. В обычных условиях, в общем-то, довольно крупный нос заострился и стал похожим на клюв. На бледно-зеленом лице откуда-то из далекой глубины глазниц светились ярко-красные от полопавшихся капилляров глазные яблоки с бешено блестящими зрачками.
Вокруг глаз сверху до самых бровей, а снизу на полщеки разлились и зацвели буйным цветом сочнейшие гематомы, которые, конечно, можно было бы и просто по-народному назвать синяками, если бы черного цвета там не было больше, чем синего. Короче говоря, в самый раз было сниматься в каком-нибудь фильме ужасов в роли главного вурдалака!
После этого даже те, кто раньше роптал на Сергея, признали, что свою пятерку по физподготовке он получил вполне заслуженно.
(Окончание следует)