В самый жаркий летний день, когда даже паутинная пелена не закрывает солнечный диск занавеской спасительных облачков, посмотри под ноги. Палево раскаленных солнцем земляных крошек черепашьей раскраской складывается в орнамент песочно-зеленых оттенков. И в трещинах многогранников высохшей глины и выросшей травы можно увидеть мои мысли. Сначала тонкими струйками, потом толстыми реками, прилегающими рукавами и вытекающими потоками в один большой муравейник сбегаются букашки. Им нет числа. Их не надо считать. Иногда, даже вредно думать об их количестве. Уйма жизней в одной точке и в постоянном движении. Вокруг чего-то одного – самого ценного и важного. Как удобно и хорошо быть возле важного и ценного. И понять это можно только когда проходящий мимо быдло-турист специально и отчаянно наступит грязным кедом в этот муравейник. Муравейник мыслей.
Такой клубок в голове! В разных направлениях и с разной скоростью движутся мои мурашки и таракашки. Так случается именно после ликвидации последствий следа от этого грязного кроссовка. Нарушены все векторы, сбиты все направления мыслей и изменены привычные маршруты дум и мечтаний. Как я ненавижу этот грязный кроссовок. Как я ТЕБЯ ненавижу! Горстка мелких камушков, перекатываемая в кулачке моего солнечного сплетения, до колик в висках не дает возможности ни спать, ни есть, ни пить, ни думать, ни писАть. Раздавить желание творчества!!! Да лучше б ты меня убил…
Летальный исход – самый лучший способ избежать самых горьких слез и безумных сожалений по утраченным силам. Видеть руины созданного, и стоять над пропастью вопроса – восстанавливать? Или начинать все сначала? Так бывает после трагедии. Но ты – не трагедия. Ты – эпизод. На данный момент самый сладостный и нежный. Восхитительный глоток воздуха любви. Чудной любви! Такой нужной и долгожданной. Я благодарна именно за этот деструктивный шаг, за ломку. За разрушенный мой муравейник.
По стенкам души уже соскоблены ошметки моего разбитого чувства. В здоровых эротических фантазиях уже давно другой, а тепло твоих рук помнит только пару тысяч моих муравьев. Но и они скоро сдохнут.
Хочется плакать.
От сознания собственной проницательности и недальновидности, от легкости чувств и тяжести их потери, от силы и от слабости. От тебя.
Измерить глубину чувств можно только одним способом – пережить их. И с высоты своих пережитых разнообразных чувств в очередной раз прихожу к эгоистичному выводу – самое глубокое чувство, которому нет конца – разочарование и стыд.
Мне так стыдно… Я не могу смотреть людям даже на носки. От стыда я не могу поднять голову. Стыдно – это когда некого винить. И мне вселенски стыдно. За легкомыслие и дешевизну своей дорогой веры, за искренность ответных ласк и нежных слов. Стыдно за каждое прикосновение к твоим рукам. Стыдно до ногтей.
И даже если я зажмурюсь под крышкой своих рук так, что брови сойдутся в дугу, и из камня потечет сок, я не смогу выдавить и капли этого позора.
У каждого из моих тараканов плотно закрыты глазки от моего стыда. Мой слепой и раздавленный муравейник иерихонской трубой орет во все свои глотки. Расцарапанное сердце не может плакать, а из закрытых глаз не льются слезы. Но вся эта гуща пережитых эмоций находит спасительный единственный желоб – разочарование. Через этот витиеватый, словно кишечник канал с коликами и спазмами выходит щербатый камень – сгусток любви, причиняя ежесекундную боль и страдания всему телу. Спасительная убийственная мУка как лекарство, которое должно быть горьким, чтобы принести максимальную пользу. Принимать по рецепту врача. А имя этого лекаря известно даже тебе. Время. Оно никогда не обманет. Время не дает обещаний и не жалеет. Оно лечит. Историю болезни пишут люди. Ах, какие я писала стихи! Первый раз искренне и красиво, по всем правилам поэзии и от самых истоков души. С каким удовольствием я их продам. Дорого и за настоящие деньги, чтобы купить себе хорошие часы и каждое утро своей долгой жизни благодарить время за лечение. Пусть дорогое и тяжкое, но приносящее результат.
31.05.2007 г. Ю. Крайнова