Алексей КЛЕНОВ
ЛЮДИ, ЛЮДИ...
миниатюра
Яркий мартовский день и солнце сияет на радость добрым людям. Одна беда
- гололед. Прохожие осторожно жмутся к краям тротуара, балансируя руками
в особо опасных местах. У входа на территорию школы опершись на лопату
покуривает дворник, задумчиво глядя на прохожих. Песка, по всей видимости, в ЖЭКе нет, и до лета не предвидится...
На перекрестке, в хилом уже сугробчике, вниз лицом лежит старик в потертой дубленке, неловко подогнув под себя левую руку. Правая с зажатой хозяйственной сумкой откинута в сторону. Люди проходят мимо молча и равнодушно, старательно избегая взглядом замерзающего в снегу человека.
Подойдя поближе, наклоняюсь, и принюхиваюсь. Спиртным как будто не пахнет. Тронув старика за плечо, окликаю:
- Ты чего разлегся, старый? Загорать как будто еще рановато.
В ответ слышу слабое бормотание:
- Помогите, ради Христа. Упал, и сил нет подняться.
Стараясь стоять на скользком тротуаре поустойчивее, помогаю старику подняться на ноги. Кряхтя, и постанывая, он поднимается, и с полминуты нетвердо стоит на полусогнутых ногах, покачиваясь от слабости. Чувствуя, что без поддержки он не сделает и шага, спрашиваю:
- Проводить тебя, дед? Далеко живешь?
- Через дорогу.
Покачав головой, упрекаю:
- Так что же ты в магазин поперся, если сил совсем нет?
Покряхтывая от усилия, дед невнятно бормочет:
- Со старухой вдвоем живем, она болеет, я тоже не молоденький. А жрать
то надо. Вот и пошел в магазин. Тут вроде как рядышком...
Рядышком... Шкандыбаем вдвоем по скользкой дороге. На ходу поддерживаю Заваливающегося вперед при каждом шаге старика, стараясь не упасть, и не расколотить лежащий в барсетке диктофон. Люди косятся на нас как на чумовых, обтекают с двух сторон, стараясь держаться подальше.
Возле подъезда старик без сил падает на скамейку, запалено дыша, со свистом втягивая воздух в легкие. Чтобы быть уверенным до конца, помогаю ему подняться на третий этаж, звоню в дверь, и передаю с рук на руки открывшей старухе. Слова благодарности слышу, уже торопливо спускаясь вниз по лестнице. Неловко слышать, словно сделал что-то необычное. Я не юный тимуровец, но как было пройти мимо и не помочь?
А сколько мимо лежащего старика до меня народу прошло? Десять человек? Сто? Неужели же все такие черствые и равнодушные? Подумаешь об этом, и страшно становится за будущее. За свое. За ваше. За НАШЕ будущее...
1997.