– Как хрупко то, что мы находим, как хрупко то, что у нас есть! И как беспечно мы не ценим этой хрупкости!
Снежная королева в отчаянии опустилась на трон. Вот уже в бесконечнопервый раз она, давным-давно оставив все попытки найти то место, где встретила ЕГО, снова и снова с самого начала заглядывает в каждое окно этого огромного мира. Она изучила всех людей, знала мысли и манеру поведения каждого, кто и что любит, как любит спать, чем тешит свой желудок и какие книги читает, у кого сколько любовниц и любовников, кто занимается ведовством, а кто просто ленится, ничего не делая, глядя в окно. И только того, кто больше всего нужен, она так и не смогла найти...
Снежная королева в отчаянии опустилась на трон.
– Да, что же это такое!!!????
Почему я?! Я, самая могущественная из всего живого, не могу добиться желаемого? Почему мне, которой служат люди и животные, мне, которой подвластно пространство и даже время, не удается оказаться там, всего лишь в одной точке. Там, где, я знаю, меня любят и ждут.
Почему, чем больше сил прикладываю, чтобы оказаться там, тем дальше и дальше я удаляюсь от своей цели?
Почему? Почему прошлые слова и поступки, старые клятвы и обещания тянут вниз, в темноту, и не дают взлететь? Почему глупости, которые были понаделаны в то безумно далекое время, не выпускают из своих цепких когтей?
Думала: стану Снежной королевой, смогу преодолеть все! Но, видно, прав он, мой господин. Не суждено мне освободиться от осколка в ледяном сердце... И Рок, которым он околдовал меня, будет преследовать вечно.
Все бесполезно, все усилия напрасны…
Все! Больше не могу! Раз я предназначена ему, так тому и быть!
Снежная королева решительно встала.
– Здравствуй, внученька!
– Ой! – от неожиданности Королева присела на трон. Огляделась.
– Помнишь еще меня? Это я, все та же старая карга.
– Ты где, бабушка?
– Это не важно, – в голосе послышались знакомые смешинки, – я везде... Ты так сильно казнишь себя, что даже мне, бесчувственной старой карге, стало больно. Что с тобой?
– Я встретила его, – Снежная королева сжала кулачки у груди, – нашла. Через тысячи и тысячи лет. Того, которого ждала и искала всю свою жизнь. Того, кто снился мне в снах, являлся в грезах и мечтах, незримо был всегда рядышком. Вспомнила, как он любит меня. Его боль от утраты меня, невыносима, – я это чувствую. Даже мне, холодной ледяной глыбе, непосильна и невыносима его боль. Но! Как же я устала! Устала бороться с тем, что мешает нам стать и быть вместе! У меня нет больше сил!
– Вот, и хорошо, что нет сил. В слабости вся сила и есть. Женщина сильна тем, что слаба... И не нужно бороться. С чем борешься? С кем? С прошлыми глупостями, ошибками, клятвами, с осколком в сердце? Нет... Борешься с собой. Прошлое ушло, растворилось, исчезло, его уже нет, зачем тебе все время возвращаться туда? Нужно идти вперед, жить в этом мире, этим днем, часом, мигом. Ненавижу и не понимаю, когда говорят «ах, если бы можно было все вернуть!». Зачем возвращать? Ты знаешь, что и как делать? Так сделай! – окружающее пространство хитро прищурилось.
– А Рок, судьба, а мой господин, я же предназначена ему?
– Того, кому ты предназначена, ты уже нашла. Не верь отцу лжи! Женщина предназначена тому, кого выбирает ЕЕ сердце. И разве у Королевы может быть господин? О чем ты? Не для того ли ты стала Снежной королевой, чтобы вырваться из круга судьбы, тяжести рока, когтей Дьявола? Разве не спасовал он, сказав тебе «не буду мешать»?
– Да, бабушка, но как было все тысячи веков назад, так и осталось без изменений. Мечусь я по миру в поисках. И все время чувствую его холодное присутствие. Так было всегда!
– И совсем нет, – Снежная королева снова почувствовала ее хитрую улыбку, – став всемогущей, ты стала слабой и немощной. Борясь со своим прошлым, ты растеряла свою силу и ослабла. И именно в этом весь смысл того, что произошло и происходит, – стать слабой!
Вернись мысленно к началу, и пройди заново, словно параллельной тропинкой, свой путь, без оглядки в прошлое. Потому что, если ты озираешься по сторонам, прежде чем сделать шаг, значит, любовь твоя еще не вызрела. Значит, тебя еще не припекло.
– А может быть, и нет ее вообще... И мне лучше умереть?
– Глупенькая! Если бы ее не было вообще, не стала бы ты Снежной королевой!
А умереть... Умереть ты успеешь всегда. Кому ты этим хочешь доставить удовольствие? Своему мучителю? Не лучше ли быть счастливой в этом мире, чем несчастной в обоих?
Он очнулся от холодного прикосновения.
– Ну, слава Богу!
– Олюшка? Что случилось? – он попытался приподняться, но ее уверенная рука остановила его.
– Нужно меньше пить кофе, больше спать, и не работать до трех часов ночи. А вообще, не повезло что-то тебе в этот раз с этим домиком: сначала зеркало, потом замыкание. Хотя раньше, когда ты приезжал, было все спокойно.
И, отвечая на его вопрошающий взгляд, продолжила:
– В прошлое воскресенье... да-да... молчите, больной. – Ладошкой прикрыла ему губы.
– Так вот, в прошлое воскресенье вечером на всей базе потух свет, а со стороны твоего домика доносился такой страшный треск! Пока мы добежали, все стихло. В доме у тебя пахло… Нет, воняло сгоревшей проводкой, электричеством и свечным дымом. Ты лежал на полу весь бледный и холодный. Мы с Семкой так перепугались! Вернее, это я перепугалась, – она виновато улыбнулась. – До сих пор непонятно, что там могло так коротнуть. Семка сказал только: «Сказочник». Не переживай, с тобой все в порядке, с кем не бывает. И к обеду, чтоб уже встал! На улице вовсю пахнет весной, а ты решил болеть. Фу...
И ты знаешь, Семену очень понравилась твоя задумка с окном. Так, что... когда вернешься в дом, не удивляйся.
И она хитро улыбнулась.
На улице действительно чувствовалось, что весна все-таки придет. Жмурясь от яркого солнца, он прошел в домик. Завороженно остановился: окно, которое вырубил Семен, пока домик пустовал, пришлось к месту. Именно там, где было им недавно нарисовано. Сейчас оно еще новое, реальное, осязаемое, свежее, пахло древесиной, лучилось нетронутым стеклом, расширяя пространство помещения.
– Просто мастер на все руки! – воскликнул он восхищенно и долго стоял у окна, пытаясь вспомнить, сообразить, что же произошло тогда на самом деле. За окном сновали туда-сюда воробьи и синицы, снег под солнечными лучами терял свою пышность, скукоживался, проседал. Через дорожку на переносном верстаке, споря с солнцем, блестели осколки нарезанного стекла.
Уже поздно вечером, глядя на стопку исписанных листов, подумалось:
– Жаль. Сказка осталась недописанной. Закончить не успею. Осталось два дня. Потом начало сезона, в среду появятся спортсмены.
Он не зажигал света. На небосвод торжественно въехала полная луна. Через всю комнату от окна протянулся искривленный подоконником и креслом лунный прямоугольник.
– Теперь работать точно не захочется!
Он любил такие полнолунные ночи, когда луна вот так нагло и важно раздувала свои щеки, не прикрываясь тучами и облаками. Любил, выбрав на земле неподвижную приметную точку, наблюдать, как она степенно шествует в сопровождении звезд, любуясь посеребренными сонными пейзажами, разглядывая спящие города, заигрывая с влюбленными парочками, вдохновляя и пленяя очарованных поэтов…
… Что это??!!
В прихожей почудилось осторожное движение. Насторожился. Послышался легкий шорох. Шаг. Еще, еще... Мурашки разбежались по телу.
В лунных лучах в проеме двери появилась женская фигура.
Он уже почти догадался. Сердце сжалось в растерянности: то ли вырываться наружу, то ли замереть и остановиться навсегда. Заколотилось!
– Здравствуй.
Наконец-то я тебя нашла...
Нашла и вернулась...
Прости... меня.
Я так устала без тебя.
Они долго стояли у окна. Сначала боясь коснуться друг друга, потом крепко обнявшись.
– У тебя зеленые глаза…
Она улыбнулась, – они такие были всегда.
Луна, уже собираясь спрятаться в кромке леса, осветила осколки на верстаке.
– Смотри… Смотри, как странно они сложились. Видишь – «любовь».
Слово замерцало и погасло, луна исчезла...
Стало темно...
– Знаешь... я должна тебе сказать...
– Не надо, я все знаю, – поцеловав ее, он улыбнулся. – Я все знаю. Я же Сказочник. Это будет другая сказка... Наша, общая с тобой, сказка...
... про Снегурочку.