Глава 13. Сладость семейной жизни.
Аришка решительно позвонила в дверь, открыл ей какой - то волосатый и полуголый молодой человек с множеством амулетов на шее. И удивленно воззрился на Аришку и Аришкин фирменный костюм для беременных - нежно - голубой и с кенгуру на пузе.
- Римма Смагина здесь живет? - спросила Аришка смело. Амулетами и голым торсом ее было не смутить.
- Ага, - ответил волосатый и полуголый. - Проходите.
- Виталь! - позвала Аришка, обернувшись. - Идем! Правильно!
Виталя вошел в прихожую следом за Аришкой. В прихожей все стены были густо обклеены постерами с фотографиями группы "Четвертое измерение". На всех фотографиях Рикки улыбалась широченной улыбкой и была то с красными волосами, то с ярко - белыми. Еще в прихожей висел стойкий запах марихуаны. Аришка сморщилась. Но так же бесстрашно шагнула в комнату, откуда доносились мужские голоса и звуки гитар.
- О! Ира! - воскликнул Артем Семашко, поднимая взгляд от струн. - Я так и подумал, что ты звонишь. Голос узнал. А чего это ты спросила: "Римма дома?" и трубку бросила?
- Сюрпрайз хотела сделать, - ответила Аришка. - Меня Виталик к доктору возил сегодня. Я и подумала - а вдруг вы уже вернулись? Я Рикки сто лет не видала.
- Иди, посмотри, - сказал Артем, сделав гостеприимный жест куда - то влево. - Она в ванной отмокает.
Аришка кивнула Витале, чтобы сел где - нибудь. Сделать это было нелегко, поскольку комната вся была завалена музыкальными инструментами, какими - то шмотками, свертками, газетами и пепельницами. Из - за жары окна были нараспашку. Все три напарника Артема и сам Артем сидели голые до пояса, один бренчал что - то на гитаре, другие болтали и пили водку из хрустальных стопок. Под закусь шли всякие дорогие, но неряшливо нарезанные и набросанные на антикварный столик рыбы и колбасы.
- Привет! - сказал Артем Витале, когда Виталя сел, наконец, около брошенного как попало усилителя. Артем Виталю знал только со слов Рикки. Никогда не видел.
- Тебе водочки налить?
- Я за рулем, - с легким пренебрежением сказал Виталя.
С такими пить, потом сказал он Аришке, себя не уважать. Семашко явно был с утра вмазанный - зрачки расширенные, смех отрывистый и не в тему. Остальные тоже не намного лучше. Пепельница битком забита окурками. Бардака и грязи Виталя Панин не уважал.
Аришка зашла к Рикки в ванную. Ванная закрыта не была. Рикки сидела в интенсивно - розовой от какого - то душистого наполнителя воде. Ярко - белые волосы были мокрые, и заколоты как попало металлической заколкой. В углу рта у Рикки был приличных размеров косяк. Запах анаши смешивался с ароматом наполнителя. Получалась странная смесь. Скорее адская, чем райская. На бортике ванны находились: пепельница, мобильник, радиотелефон, маленькая книжечка японских стихов - хокку, пакет с орехами кешью.
- Аришка! Блин! Охренеть! Ты откуда взялась! - крикнула Рикки. И рванулась было обнимать Аришку, но та сказала со смехом:
- Не дури, вытрись сначала. Курица мокрая! Давно приехали?
- Под утро. Самолет в Красноярске долго не выпускали, там дождь. Прикинь, мы под дождем пели на этом рок - фестивале! А прикольно под дождем! Как будто спецэффект такой. А ты как здесь?
- Сейчас, я себе табуретку принесу, - сказала Аришка. - Мне стоять долго тяжело.
Нашла табуретку в кухне, принесла, села около ванны. Рикки поспешно ополаскивала волосы ручным душем.
- Меня Виталя в клинику привозил, к врачу. Я и решила - дай, тебе позвоню. Вдруг дома. Ты же, ****юшка, ни на выпускной не была, ни на День молодежи. А обещала - я свою группу привезу, будем петь для Дмитровска!
- Аришка! Ну, ей - богу, не от меня зависит! - крикнула Рикки, и пальцами ноги выдернула пробку из ванны. - Вот, в Красноярск на рок - фестиваль летали, а до этого - в Питере пели. А теперь нас в Польшу зовут, прикинь? Это большой успех. В Польше русские группы очень уважают... Травку будешь? Афганка, настоящая.
- С ума спятила? - крикнула Аришка. - На пятом месяце я буду анашу курить. Чтоб потом мутант какой - нибудь родился, рот на жопе...
Они захохотали обе. И Рикки спросила:
- Как вообще у тебя?
- Отлично все вообще, - ответила Аришка в тон, - сегодня УЗИ сделали. Все в норме. Сейчас, я тебе фотку покажу.
Достала черный квадратик, на котором были какие - то смутные белые и серые очертания и показала издали. В мокрые руки Рикки не дала.
- Видишь, вот голова у нее, вот ручки... Девочка!
- Одуреть! - сказала Рикки. - Я не представляю... как твои отреагировали? А в школе как? Как ты экзамены сдавала?!
- Освобождение купили, - засмеялась легким смехом Аришка, - во проблемы тоже! И поставили в аттестат годовые оценки. Вот и вся фигня. Родители мои - нормально. Мать, правда, стала было хныкать, а папан ее быстро заткнул. Пусть, говорит, рожает. Ее есть кому кормить.
- Так Виталька всё, женился на тебе? - спросила Рикки изумленно.
- Пока нет, - Аришка спокойно пожала плечами. - Они сейчас ресторан новый строят в Москве. Ему Инкин папаша нужен пока. Но он меня содержит. Полностью. Прикинь, он так обрадовался! Тем более сегодня, когда узнал, что девочка. Инка ему одних пацанов нарожала.
Рикки не понравилась эта часть рассказа. Содержит - это совсем не то, чего Аришка хотела. Опять мозги ей крутит, неужели она не понимает?!
- А Инка знает про твой живот? - спросила осторожно Рикки.
- Знает! - Аришка надменно рассмеялась. - А хули она сделает? Приехала было, стала в дверь колотиться. Папа мой вышел и с крыльца ее ссыпал. Пусть знает свое место, корова!
- Смотри, - сказала Рикки, - у нее отец бандит. Дождешься, закажет тебя!
- Знает она прекрасно, что Виталька ее за это порвет, как Тузик грелку!
Аришке, это давно известно, ничего не докажешь. Рикки потом, уже вылезши из ванной, посмотрела на ее Панина. Он сидел с ребятами из ее группы и на фоне их выглядел, как самая настоящая деревенщина. Колхоз имени Восьмого марта, блин! И дорогая одежда не спасала. И сразу видно, что он Аришки лет на пятнадцать старше. Короче, ужас кромешный! Рикки и Аришка стали носить на стол, тем более, что Аришка с собой тоже привезла всякого - разного - и жрачки, и выпивки. И когда сели за стол, Рикки вдруг уловила, что Аришка смотрит на ее дом, друзей и мужа с легким ужасом. Рикки привыкла к такому окружению. А Аришка не понимала, как можно жить в таком хаосе. Вилки у Рикки были серебряные, а тарелки - пластиковые, одноразовые. За стол к мужикам она вышла в Артемовой старой рубахе в клетку. Зато трусы под рубахой были из бутика, рублей за семьсот. Красивые обои на стенах были в пятнах, вся группа не скрывая, курила траву, мобильники валялись и на полу, и под столом. Короче, Аришка тоже не осталась довольна подругой. Но не сказала этого вслух. Вообще ни слова осуждения не сказала. Она всегда была тактичнее Рикки.
- Ты когда в Дмитровске будешь? - спросила Аришка. Посидели они недолго, не больше часа. Разговор мало клеился, поскольку речь шла только о концертах, гастролях и дисках, а Аришку больше интересовали отношения, чувства и будущий младенец. Но мужики сильно мешались. При них эти темы не разовьешь.
- Не знаю. Может, к концу июля, когда из Польши приедем.
- На тебя родители уже обижаются, - сказала Аришка. - Говорят - вот, мол, даже не звонит!
- А чего мне туда звонить? Слушать всякие глупости - какой у меня муж непутевый, и какую я себе выбрала плохую профессию? Знаешь, я перед Красноярском позвонила. Пап, говорю, ты посмотри электронную почту. Я тебе послала отзывы на наш концерт из московских газет. И два файла прицепленных - это новые песни. А он отвечает - у моего, мол, бывшего однокурсника есть место музыкального обозревателя в каком - то, блин, журнале... Хочешь, он тебя возьмет? Все - таки, журналист - это не второразрядная певица. Прикинь, я - второразрядная!
Аришка подумала - а какая же? Где тебя особенно знают? Не крутят же тебя по всем каналам! Но опять ничего не сказала. Покачала головой.
- Тебе Эди привет передавала.
- Передай ей тоже привет. Я все не соберусь ей позвонить. Как она?
- Все так же. Книгу начала писать. Говорит, может, издам к следующему году...
- Она клево напишет, я думаю!
Аришка снова пожала плечами.
- Три года живет с Борькой, а детей нету, после того выкидыша. Она, конечно, грузится из - за этого.
Рикки про детей слушала рассеянно. Взяла из пепельницы притухший косяк и снова засмолила. Ее интересовали вещи не от мира сего. Житейские серости ее не волновали.
Друзья смотались одновременно с Аришкой, и Рикки с Артемом смогли, наконец, завалиться отдохнуть.
- Аришка - красивая, - заметил Артем. - Только с этим жлобом рядом не сочетается как - то. Он же дебил законченный, неужели не видит?
- Ни хрена они не видят, - сонно пробормотала Рикки. - У них что на уме, у простых людей? Любовь - морковь, дети сопливые. И чтоб бабла побольше.
- Неинтересные жизненные перспективы, - тоже сонно констатировал Артем. Отвернулся от Рикки (а она уже лежала к нему спиной), и они оба заснули мертвым сном.
Проснулись уже к пяти вечера. Рикки еле глаза разлепила. Еще бы, почти трое суток не спать! Она до сих пор не умела засыпать в гостиницах. По полночи вертелась в кровати. К тому же, и ложились поздно. Репетиции, потом тусовки с другими музыкантами.
- Наконец - то! - сказал Артем. - А я уже думал, ты до следующего утра будешь припухать!
Рикки взяла с тумбочки бутылку с соком и сделала большой глоток. Потом еще и еще.
- Бля, надо кофе сварить. Семыч, будь другом, свари кофейку возлюбленной! У меня давление на нуле, помираю.
- Давление сейчас поднимем, - он схватил ее в охапку и хотел подмять под себя, но Рикки захныкала:
- Нет! Никакого секса без кофе! Иначе я в процессе помру!
Встали. Поплелись на кухню. Артем не только кофе сварил, но и поставил перед Рикки пакет с печеньем и тарелку с маслом.
- Живи, питайся, размножайся!
- Только размножения мне не хватало! - сказала Рикки. Но погладила Артема по руке:
- Спасибо! Ты настоящий друг! Не даешь умереть!
Она стала мазать масло на печенье и жадно пить кофе. Артем ничего не ел. После большой кружки кофе встал, вытащил из кухонного шкафчика шкатулочку черного дерева. Долго и тщательно создавал на кусочке картона "линию". Потом втянул ее правой ноздрей, подмигнул Рикки и сказал:
- Вот теперь как новенький стал! И сразу мир голубой и зеленый...
Рикки засмеялась. Жевала свое печенье. То, что Артем привыкнет к коксу, ей в голову не приходило. Он редко употреблял. Может, раз в месяц... После больших нервных перегрузок.
Они вернулись в спальню, вполне освеженные. Рикки сказала на ходу:
- Надо бы здесь прибраться... Завтра этим займусь. А ты, чур, мусор вынесешь!
- Йес, оф кос, - ответил он. Потом обхватил Рикки сзади за талию и толкнул ее на кровать. И сам упал сверху.
- Ай, выпусти! - крикнула Рикки. - Тоже мне, брачные игры гиббонов! Все равно фарматекс засунуть надо. Кстати, не знаешь, где он?
- У тебя в рюкзачке был, кажется.
Рикки прошла босиком в ванную, долго вслух ругалась на фарматекс и вообще всю эту байду, из - за которой надо такими гадостями пользоваться. Потом вернулась к Артему. Артем от кокса был бодрее, чем Рикки от кофе. Уделал ее уже в банальной первой позиции, так что она стонала и обессиленно царапала пальцами коричневую простыню. А после десяти минут блаженного лежания в обнимку сказал:
- Еще разок окончательно восстановит истрепанную нервную систему молодого музыканта.
- Семыч, с коксом надо завязывать! - смеясь, сказала Рикки. - Никаких сил не хватит!
- У тебя - не хватит? Ты же Железная Дева! Теперь в дог - позиции , пожалуйста.
Рикки засмеялась снова, но повернулась к нему спиной, и теперь догналась быстрее него.
- Слабенький стал, да, солист?
Сладкую передышку прервал звонок.
- Ты идешь к телефону, - заявила Рикки. - Я разбита морально и физически.
Артем вышел и вернулся с радиотелефоном, и стал в трубку смеяться и кивать. Пояснил Рикки:
- Это Мальчик. Зовет нас к себе на дачу. Просто оттянуться.
Рикки знала Мальчика. Он был сын местного главного бандита. Сам к этим делам отношения не имел, учился где - то и интересовался рок - музыкой. Дружил с Артемом давно. А еще Мальчик был бойфренд Барби. А Барби была родная сестра Леонардо Одонича. Одонич же был муж Лики Мерцаловой.
- Лика тоже будет? - спросила Рикки.
Артем переспросил у Мальчика.
- Нет, Лика за границей. Леонардо будет, с какой - то герлой. Ну, что говорить, поедем?
- А во сколько? - лениво потягиваясь, спросила Рикки.
- В девять сбор - старт.
- Ладно, скажи - будем!
Рикки и Артем приехали с небольшим опозданием, не на форде, на котором ездили в клубы, а на байке. Так было экстремальнее. Рикки ради вечеринки с друзьями надела платье, купленное во французском бутике в Москве. Черное, короткое, насквозь прозрачное и расшитое серебряными молниями. Под платьем было черное белье тоже из дорогого магазина, и полагался к этому прикиду аксессуар - черный кожаный ошейник с колечками и стразами. Артем, наоборот, был в простой черной футболке и джинсах. Так было в этой компании заведено. Девушки наряжались как на подиум, парни приходили в стиле "супер просто".
- Привет, - сказала Барби, целуя Артема, потом Рикки. - Ты сегодня в стиле садо - мазо, малышка?
У самой Барби, здоровенной девицы под метр восемьдесят пять ростом, на теле были какие - то лоскутки и сетки, наверное, диких денег стоившие, а на щеке - свежие царапины, неудачно замазанные тональником.
- Это кто тебя так? - спросила Рикки, пока мужская часть компании обменивалась ритуальными рукопожатиями.
- Да позавчера приходили в гости Ликины подруги, - томно пояснила Барби, - Юльчик и эта... Мэл Дорецкая. И мы с этой Мэл малец повздорили... Сильно видно, да?
- Ты бы видала, какой был бой! - засмеялся из угла Леонардо. Леонардо валялся на свернутой вдвое медвежьей шкуре. Стакан с виски стоял перед ним, видимо, даже не отпитый.
- Я еле растащил. Мэл маленькая, а так отмордовала эту кобылу!
- Сам ты - конь с яйцами! - пренебрежительно сказала Барби брату. - Пойдем, Рикки, я тебе налью чего - нибудь вкусного...
- Я знаю одну Дорецкую. Но она Люся, - заметила Рикки, отпив чуть - чуть ликера, который благоухал экзотическими фруктами, но на вкус напоминал акварельные краски.
- Это она и есть, - неохотно отозвалась Барби, - сбежала от своего мужа - мента, шлялась где - то, потом он ее в Туле в обезьяннике нашел... Паспорт потеряла. Сделали ей новый, вот она свою дурацкую погонялу вместо имени и записала... *** с ней, расскажи, как вы съездили!
- Девушки! - воскликнул Артем, болтавший о мотоциклах с Мальчиком. - Давайте не будем в благородном обществе употреблять матерные выражения! Мой музыкальный слух от них страдает!
- Мой тоже, - поддакнул Мальчик.
Мальчик имел такую кличку, потому что в двадцать четыре года выглядел, как одиннадцатиклассник. И одевался простейше, несмотря на папины деньги, и прическа была элементарная - волосы под гель. Рикки подозревала, что именно он завел эту моду - одеваться "супер просто". Неплохая фишка, кстати!
- Бог ты мой! - презрительно изрекла Барби. - Какие нежные пошли мужички! Матом не ругаться, а то боженька язык отхуярит? Кстати, все собрались? Идемте, бахнем, а то уже рот сохнет!
Сели к столу. Стол был восьмиугольный, с мозаикой из поделочных камней на крышке. На камнях плохо стояли блюда и рюмки. Сели все: Артем с Рикки, Мальчик с Барби (Мальчик был ниже Барби почти на голову, особый повод для понтов), и Леонардо с незнакомой Рикки девушкой - красивой, восточного типа, постоянно молчавшей.
- Кому ром, кому бейлис? - спросил Мальчик.
- Мне попроще - водочки, - сказал Артем.
- Лучше матом ругаться, чем водку пить! - тут же съехидничала Барби.
Никто особо не стал пить ни один из напитков. Для приличия отпили по глотку, а дальше Мальчик ушел и пришел уже с "черным ящиком". Так называлось это сооружение в компании. Плоская деревянная шкатулка, ключик от которой Мальчик носил на шее, на цепочке. Тоже своего рода церемония.
- Кому что? - спросил Мальчик.
Рикки и неизвестная девушка выбрали по трубочке, в которые Мальчик аккуратно положил по хорошей порции хаша. Артем и Барби попросили снежка. А Леонардо и Мальчик преспокойно вкололи себе по дозе "беленького". Рикки сразу вспомнила, как ее в первое посещение дачи Мальчика шокировало это зрелище. Теперь она и внимания не обращала. Никто из компании не был наркоманом. Баловались очень изредка.
- Наркотики вызывают зависимость только у генетически предрасположенных людей, - проговорил Мальчик глубокомысленно (героин уже вцепился в его кровь и вызвал на губах блаженную улыбку), - а мы не предрасположены... мы просто позволяем себе расслабиться!
- Вы читали "Учение дона Хуана?" - немедленно спросила Барби. - Именно употребление особого рода наркотических веществ из растений позволяет войти в другое состояние сознания... А Ван Гог постоянно пил абсент, который содержит алкалоиды полыни. Полынь - это же сильнейший галлюциноген...
- Я тоже заметил, - сказал Леонардо, - самые клевые фотки получаются у меня под кайфом. Потому что мир видится под необычным ракурсом...
Они болтали в таком плане, сами уже расслабленные и размякшие. Легли - кто на ковер, кто на тахту, а Леонардо - назад, на шкуру.
- Ты - новая бэк - вокалистка "Измерения"? - спросила вдруг восточного типа девица у Рикки.
- Да. А что?
- У меня есть ваш новый диск, - сказала девица. - Меня удивил твой голос.
- Он всех удивляет, - усмехнулась Рикки.
Их разговора никто не слышал. Все продолжали развивать тему наркотиков и искусства.
- Еще больше удивляет, зачем ты, с таким голосом, занимаешься ерундой?
- Какой ерундой? - почти сердито спросила Рикки.
- Рок - не твое. Бэк - вокал - совсем не твое. У тебя голос втрое сильнее, чем у Артема.
Увидев, что Рикки слегка обиделась. девушка с восточными глазами объяснила:
- Я не просто так говорю. Я музыкальный продюсер. Я бы тебе сделала сольную карьеру. Хочешь?
- Без Артема?
- Без, конечно.
- Это будет не очень - то.., - Рикки замялась, - я с ним не просто пою. Я с ним живу.
Девушка внимательно посмотрела на Рикки:
- Такая сильная любовь? Что - то незаметно!
- Не обязательно - любовь, - Рикки не знала, как и объяснить. Глаза у девушки были как у Эди. А Эди никогда нельзя было обмануть, особенно про любовь.
- Просто мне с ним хорошо. Он меня понимает. У меня мало близких людей на свете...
- Мужчин - много, - жестко перебила ее девушка, - а талант дается один. На, возьми, на всякий случай. Может, одумаешься и позвонишь.
И протянула Рикки карточку с именем и тремя телефонами. "Диляра Асанова, продюсер". Рикки положила карточку в сумочку. И больше они с девицей в этот вечер не разговаривали на такие темы. Впрочем, мало, кто разговаривал потом вообще. Мальчик позвал всех в бассейн. А после, как обычно получалось в этой тусовке, свет в зале с бассейном приглушали до полумрака, включали булькающую тибетскую музыку, и устраивали оргию в воде и не в воде. Каждый со своей парой. Мальчик с Барби, Артем с Рикки, Леонардо с Дилярой. Потом Мальчик переключился на Диляру. А Леонардо, которому не в интерес было любиться с родной сестрой, позвал к себе Рикки.
- Нет, - сказал Артем еще раньше Рикки, - она не по этому вопросу!
- Вот всегда так, - сокрушенно сказал Леонардо, - не умеете вы наслаждаться жизнью, эх! Небось, Крысу Чуа ты не ревновал, Семыч!
- Так то Крыса, - веско произнес Артем, - а то Рикки!
"Никогда я от него не уйду", - подумала Рикки, - "кто еще ко мне так относился?!"
А карточку Диляры, однако, показала Артему. На другое утро, вернее, день, поскольку проснулись опять только к трем часам. Они сидели на кухне и пили кофе. Без косяков, без линий, потому что Артем сказал - хорошего понемножку.
- У меня ночью кровь носом пошла. Значит, кокса на время хватит!
Он сварил кофе. Рикки сделала омлет с колбасой. Стандартный семейный завтрак. И стандартная пара. Если не принимать во внимание, что сидели они за завтраком оба абсолютно голые. А что? Жара, и мы у себя дома.
- Эту Дильку я знаю, - сказал Артем, посмотрев на карточку, - она племянница одного музыкального магната. Он ее и протащил. Она тебя хочет в попсу окунуть.
- Я отказалась, ты что?! Хоть даже и не в попсу. Разве я могу тебя бросить?
Артем притянул ее к себе через стол и поцеловал таким долгим поцелуем, что Рикки задохнулась.
- Спасибо, малыш. Я же сказал, Рикки - это не Крыса. У тебя есть душа. И я тебя люблю.
Он раньше никогда не говорил - я тебя люблю. Рикки подумала - верить, нет? Ей стало хорошо от этих слов. Так хорошо, что захотелось петь. Очень давно не было так.
После обеда позвонил Челентано.
- Мне сказали, ты приехала!
- Да, вчера рано утром. Как у тебя дела?
- Нет, ты сначала скажи, хорошо выступили?
Рикки коротко описала фестиваль. Какие группы были приглашены, с кем общалась. Челентано сказал:
- Клево! Поздравляю тебя! Наверное, в газетах будет?
- В Красноярских уже было. Завтра - послезавтра в центральных пройдет. Про нас, небось, одну строчку напишут. Но и то радость!
- Я хотел тебя пригласить, - сказал Челентано не очень смело.
- Куда?
- На проводы. Меня в армию забирают.
- Ни фига себе! - вскрикнула Рикки. - Так быстро! И надолго?
- Ну, как всех. На два года.
- Ужас какой! Когда проводы?
- Завтра. В Деревцах, у меня дома. Приедешь?
- Конечно. Мы с Артемом приедем. Давай, я все запишу - адрес, время...
Это было очень грустно. Челентано был уже малость подстриженный, сказал - дальше там они сами достригут! Пытался смеяться, петь под гитару. Руслан и Эдик были здесь тоже, и Баська со своим парнем (не с Русланом, конечно). И еще много деревецкой молодежи, девок и пацанов, которых Рикки знала - она же была с Челентано в Деревцах.
- Хотите, мы вам споем? - спросила Рикки. - Мы, конечно, без клавишей и без ударника, но гитары взяли...
- Можно Мэл позвать, - сказал одна из девушек, - у нее синтезатор есть.
Рикки очень и очень хотелось увидеться с Мэл, но, когда они с Артемом и Челентано поехали на мотоциклах к ее дому, вышел только ее муж. Тот самый мент, который в свое время сдал Рикки ее родителям.
- А ее нет. Она в Курск уехала.
- В Курск? Зачем? - удивился Челентано.
- Книга у нее там выходит. Поехала в издательство.
Так ни с чем и вернулись
- Рикки, знаешь, - попросил Челентано, - а ты спой что - нибудь из своего... то есть, те песни, которые ты пела до нас... типа, "Синие лилии".
Рикки спела "Лилии" и "Школьный вальс". Все были немного припухшие от ее голоса. Вживую он звучал еще лучше, чем на дисках.
- Тебе такие песни больше идут, - сказала Баська, - честное слово! Здесь голос ярче проявляется.
- Ага, - ревниво возразил Артем, - а в операх еще лучше было бы, да? Ни хрена ты не понимаешь, Баська! Рок - это музыка протеста, силы и разума. А эти все лилии - так, детское творчество...
Рикки стало бы обидно за детское творчество, если б это сказал кто - то другой, не Артем. А так она промолчала, и дискуссия о музыке свернулась. Мать Челентано все подкладывала молодым гостям на тарелки. А гости постарше - родственники - уже орали вовсю в соседней комнате под баян. Про главного героя сборища совсем забыли. Когда все стали танцевать под попсу в доме и в саду, Рикки ушла под яблони и села на детские качели. Артем курил с ребятами, она видела его отсюда. А Челентано возник внезапно из темноты.
- Рикки, ты здесь? Я тебе малинки насобирал!
Качели висели около малинника. И Рикки, засмеявшись, стала есть по ягодке, беря их с Женькиной ладони. Он сел с нею рядом на качели.
- Уже невесело, да? - спросил Челентано.
- Напоминает дом, - сказала Рикки, - когда родители приглашали своих гостей, тоже всегда начинались такие танцы - шманцы... Глупости прошлого века.
- У людей это в крови - как попал алкоголь в организм, так начинаются песни и пляски, - усмехнулся Челентано.
- Ты чего таким помирающим голосом разговариваешь? - спросила Рикки. - Не хочется ехать в эту дурацкую армию? А почему ты в институт не пошел? Все - таки, отсрочка...
- Какой смысл в отсрочках? И потом, на фига мне институт? Деньги и время тратить? Я не из - за армии.
- А из - за чего?
- Он посмотрел мимо нее и сказал тихо:
- Из - за тебя.
Рикки удивилась.
- А что - я?
- Ты мне всегда нравилась. Больше, чем подруга. Ты, наверное, замечала?
- Я?! Нет. Мне бы в голову не пришло.
Рикки запнулась и сказала смущенно:
- Ну, да, там было у нас один раз по пьянке... Но это же несерьезно.
- Да я не про это, - убитым голосом проговорил он. - Это, правда, несерьезно. Я про... короче, я тебя давно люблю. Вот.
Рикки перестала есть малину. Посмотрела на него пристально.
- Но меня нет смысла любить. Я же с Артемом.
- Ты ему не жена, - гораздо смелее сказал Челентано, - и вы не так долго вместе живете. Может, все изменится. Кто знает? Кто может это гарантировать?
- Ну, понятно, что никто, - согласилась Рикки.
Ей было жалко его, но он был для нее не больше чем брат Сашка, и слов для него в любовном ключе она не находила.
- Ты мне будешь писать? - спросил Челентано. - Хотя бы раз в три месяца? Просто так - типа, как дела, какие новости и все такое?
- Конечно, - ответила Рикки, - что мне, трудно, что ли? Ты мой друг. Самый лучший, после Аришки. А может даже, лучше Аришки. Она ведь девка, у всех девок дурацкие глупости в голове, эти свадьбы, дети...
Потом она положила руки ему на плечи и поцеловала в губы. Простым поцелуем, который ничего не обозначал особенного. Артем не видел. Она не стала рассказывать ему про Женькины признания. Зачем?
- Я хочу сделать тебе сольный сингл, - заявил Янек. Рикки сдвинула наушники с левого уха и переспросила:
- Что?!
- Сольный сингл, то есть песню, где ты бы пела без Артема.
Янек Тышкевич был польский продюсер, который, собственно и устраивал гастроли "Четвертого измерения" в Польше. На пятый день выступлений по клубам "Измерение" стали крутить по одному из польских молодежных каналов. Песня "Железный поток" вошла в пятерку хитов. И теперь "Измерение" записывало демо с лучшими песнями в студии Тышкевича.
- А почему без Артема? - Рикки даже оглянулась испуганно, потому что Артем был тут же в студии. Сидел поодаль на диване и спорил со звукорежиссером.
Тышкевич по - русски говорил бегло, потому что учился в свое время в Москве в университете Дружбы Народов.
- Рикки, ёб твою мать! Не будь таким ребенком, а! Ты же понимаешь, почему именно "Железный поток" вырвался в пятерку!
- Почему? - так же удивленно спросила Рикки. И тотчас поняла - в "Железном потоке" у нее был самый активный вокал. И он заглушал местами вокал Артема. Получалось очень специфично, потому что Рикки играла там голосом - только в путь. От самых низких до самых высоких нот. Получался эффект компьютерного наложения звуков. И в то же время, ежу было понятно, что это живой голос.
- Если сделать тебе сольник, ты легко первое место займешь. И не рок, конечно. Но я знаю одного композитора. Он тебе забацает очень красивую мелодию. Типа транса.
- "Измерение" исполняет только рок, - сказала Рикки.
- А это будет как бы интро. С Олегом я договорюсь. Добавим какое - нибудь новое условие в контракт.
Рикки сказала неуверенно:
- Мне надо посоветоваться.
- С кем?
- С Артемом. Он же мой муж.
- А он адекватно это поймет? - спросил Янек.
- Думаю, да. Он меня любит. Почему нет?
- А почему и нет? - сказал Артем, когда Рикки рассказала ему вечером. - Или Тышкевич думает, что я - такое чмо, буду ставить палки в колеса собственной девушке, ревновать, завидовать и вся фигня? Пиши сольник. Выбьешься на первое место, купим тебе собственный байк. Хочешь?
- Хочу, - радостно воскликнула Рикки.
Из - за сольника задержались в Варшаве на неделю. Когда приехали домой, Рикки была как выжатый лимон. Бледная, похудевшая, страшно невыспавшаяся. В Варшаве целыми днями и ночами репетировали, писали и переписывали. Судьбы сингла ждать не стали. Возможно, месяц уйдет на его раскрутку.
- Мне надо срочно отоспаться, - сказала Рикки, - иначе я сдохну просто.
- Может, на юг съездим, Риммуль? - спросил Артем. Ему было Рикки жалко. Песня получилась, на его взгляд, хорошая, но не для широкой публики. И текст ему не очень нравился. Он был рассчитан Олегом на мужчину. Поменяли окончания глаголов, и все. А мужские тексты не очень подходят для девушки.
- Может, позвоним твоей подруге? Которая тебе раньше тексты делала? - спросил Артем.
- Эди? - Рикки помолчала, а потом пробормотала. - Неудобно. Я ей сто лет не звонила. Скажет - звонит, только, когда стихи нужны. Так некрасиво.
Вообще Рикки опять сто лет не звонила Аришке, родителям. А про Эди и вовсе забыла. Некрасиво. Нехорошо.
- На юг - попозже, ладно, Семыч? Отосплюсь, и поедем в Дмитровск. Чуть - чуть поживем у моих. Мне надо в себя прийти.
Артем плохо представлял себе, как Рикки сможет жить с ним у родителей, даже и чуть - чуть. Вот они проснулись и лежали в кровати. Как всегда, три часа дня. Рикки опухшая от сна. И косяк в углу рта. Натощак.
- Семыч, свари кофе, а? Меня что - то от долгого сна всю колбасит...
Артем сделал кофе и принес прямо в постель.
- А потом пойдем на кухню, и я устрою полноценный завтрак.
- Какой? - удивилась Рикки.
- Овсянку с фруктами. Хватит, на фиг, всякую байду жрать. Так ты заболеешь.
Сделали овсянку, правда, на сгущенке, но откуда же у бродячих музыкантов свежее молоко в холодильнике?!
- А еще сходим сегодня на рынок, и купим овощей, и сварим борщ! - мечтательно сказал Артем. Вытащил изо рта у Рикки недокуренный косяк, сделал пару тяжек и безжалостно раздавил его в пепельнице.
- Задолбала трава! Пора дать организму каникулы!
Рикки прижалась к нему и сказала расслабленным голосом:
- Артем, я тебя люблю. Я клялась никого не любить, но с тобой не получается.
Он повернул ее на бок и, погладив пару раз сзади между ног, легко вошел. Правда, без фарматекса, но Рикки подумала, что день нормальный, не залетный. Сольник свой она писала в экстремальных условиях - в критические дни. Может, поэтому так замучилась? Вчера они кончились. Защита и оборона не нужны.
Телефонный звонок врезался в сладкое послевкусие.
- Ёлки, какая сволочь? - спросила Рикки. Но слезла с кровати и подошла голая к телефону.
- Да? Ой! Эди! Ты!!!
Голос ее перешел в восторженный визг. А потом она как бы онемела и переспросила несколько раз:
- Правда? Правда? Правда?
Бросила трубку на тумбочку около аппарата и помчалась к музыкальному центру. Включила радио. Быстро покрутила каналы. И в комнату влился ее собственный голос. Хрипловатый, а через секунду чистый, как ручей. Через пять секунд, правда, голос стих. Зато диктор спокойно объявил:
- Это было десятое место в хит - параде Европы - плюс. "Четвертое измерение", "Ночной полет".
- Да, быстро Янек бомбу забросил! - сказал Артем. А Рикки побежала к телефону и закричала:
- Я аж сама не верю, Эди! Обалдеть! Я чего угодно ждала, но не этого!
Потом она еще поболтала с Эди и пообещала, что они увидятся в ближайшее время. Вернулась к Артему в кровать вся светящаяся от восторга:
- Слышал, Семыч? Десятое из двадцатки, это же классно, да?
- Еще бы! - воскликнул Артем. - Поздравляю. А я и не сомневался, котик. Ты - самая лучшая.
Летний Дмитровск был, как обычно, сонный, пыльный и невыразительный. Гуси и коровы бродили между некошеных луговин, которые считались здесь обочинами дорог. Родители Рикки были рады беспредельно. Устроили знаменитую дочку с мужем в бывшей Риккиной спальне, куда поставили невесть откуда взявшуюся двуспальную кровать.
- Где вы кровать надыбали? - удивленно спросила Рикки.
- Папа поменялся с тетей Светой. Твой старый диван на кровать.
Рикки поцеловала папу в щеку. А он даже не сделал ей замечания за жаргон. Потому что весь Дмитровск уже говорил, что дочка редактора вырвалась в двадцатку, и ее беспрестанно крутят по радио. Это было лестно, хотя смысла песни "Ночной полет" редактор не понял даже после десятого прослушивания. Знакомым он говорил многозначительно:
- Это не нашего времени музыка. У них свое... авангард!
Рикки и Артем блаженно отоспались с окнами, открытыми в сад, проснулись в девять утра, траву не курили, пошли завтракать с родителями и Сашкой.
- Вот, у нас клубничка своя! - гордо сказала мать, подвинув ближе к Артему тарелку с огромными ягодами. Рикки и Артем уминали и клубнику, и блинчики, и сметану. И Артем светски беседовал с отцом о политике. Все было великолепно.
Рикки позвонила Аришке, потом Эди. Эди тотчас пригласила ее с Артемом к себе.
- Можно с ночевкой, - сказала Эди, - покупаемся, вина попьем... я тебя сто лет не видела!
Решили ехать часам к пяти дня, завтра. Правда, Аришка ехать отказалась. Рикки гуляла с ней вечером по улице, а потом еще долго сидели у Аришки в саду, пили холодный компот из погреба и расслабленно болтали.
- Ты почему не хочешь к Эди ехать? Поссорились, что ли? - удивленно спросила Рикки.
Аришка спокойно погладила свой животик, уже значительный и достаточно симпатичный под цветастым сарафанчиком.
- Меня Борька видеть не может с этим! Ты что! Он тут приезжал, мозги мне выносил. Мол, дам денег, сколько запросишь, только сделай искусственные роды и оставь Витальку.
- А ему - то что? - удивилась Рикки.
- Инка им нужна из - за ее папашки, не понимаешь, что ли? Не хотят они, чтобы Виталька с ней разводился. Все Панины с бандитами завязаны. Ну, я его на *** послала и Витальке нажаловалась.
- А он что?
- Поругался с Борькой по телефону. Я сама слышала. Так и сказал - не лезь в мои дела. У меня, мол, на эту Инку уже пять лет не стоит.
- Ну, а разводиться - то он с ней не станет? - спросила Рикки.
- Пока новый ресторан в Москве не откроют, никак... да мне не к спеху, Рикки! Он меня по - любому не бросит.
Рикки не понимала ничего в таких странных отношениях. Промолчала.
- Жалко только, Масик узнает, - Аришка улыбнулась невесело. - Сейчас на каникулы приедет...
- Ну, Масик - то тебе зачем? - спросила Рикки.
- На всякий пожарный! Надо же иметь запасные варианты.
Аришка вечно вертит в голове всякие варианты, и как они у нее там помещаются - то...
Эди встретила Рикки и Артема с превеликой радостью. Тотчас погнала Борьку за какими - то деликатесами, хотя, на взгляд Рикки, холодильник и так был битком. Эди совершенно не изменилась. Артем сказал, когда Эди пошла на кухню:
- Обалденно красивая твоя подруга! Я в жизни такой красивой девушки не видел!
- Я хуже, да? - ревниво спросила Рикки.
- Я не в том смысле, веснушка! Лучше тебя для меня нет. Просто ей совсем этот жлоб не подходит. У него на лбу последняя степень дебилизма написана.
Обедали они у Эди на балконе. Рикки рассказывала о Польше. А потом Эди прочитала несколько новых стихотворений. Рикки и Артем слушали. Артем даже попросил одно стихотворение для новой песни. А Бока молча молотил арбуз. Не перебивал, но и слова не говорил.
Потом поехали на речку. Эди, лежа на коврике рядом с Рикки, сказала задумчиво:
- Классный у тебя малый, Рикки!
Рикки тоже сравнила визуально. Конечно, Артем был стройный, на плечах и груди - красивый рельеф мышц. А Бока - не сказать, чтоб жирный, но, блин, такая личность топорной работы - спереди уже есть пузо, сзади - загривок складками...
- Да я не про экстерьер! - поморщилась Эди. - Артем - высокоорганизованное существо. У него душа есть. А душа не у всех есть, ты в курсе?
- Эди слишком много вина пьет, - заметил Артем, когда уже ложились вечером спать, - просто так девчонки не пьют... Почему она от него не уйдет?
- Не отпускает, - ответила Рикки. Рикки тоже вина выпила немало, и поэтому сказала, когда Артем обнял ее под одеялом:
- Я никому про это не рассказывала... Вот этот Борька был у меня первым мужчиной.
- Ты чего, с дуба рухнула? - ужаснулся Артем.
Рикки взяла и рассказала. Артем недолго это переваривал:
- Да по нему видно, что сволочь! А Эди ты не говорила?
- Нет. Зачем? Так противно. Только Аришка знает. И ты теперь.
Артем молча поцеловал ее. Он воспринял как надо. В самом деле, душа не у всех есть...
Съездить на юг после Дмитровска не успели. Олег вызвал их и сказал, что сделал еще одну композицию. Специально под Рикки. С женским текстом. И у Рикки будет вокал, а у Артема - бэк - вокал.
- Ты не расстроишься, Семыч? Это почти дуэт. Надо ковать металл, пока горячо!
Артем не выразил расстройства, и назавтра же начали репетиции. Получалось гораздо лучше. И на песню уже были заказчики. Потому что "Ночной полет" взлетел с десятого места на седьмое. Правда, не все российские каналы еще на него отреагировали.
- Конечно. Им надо денег давать за раскрутку. Они притворяются, что нас не знают, - объяснял Олег.
И тут Рикки стала болеть. Артем сказал, что это синдром хронической усталости. Она плохо спала, постоянно была бледная. Замучил насморк неизвестного происхождения. Аппетит у Рикки пропал совершенно.
- Можно и не такими темпами репетировать, - сказал Олег, испугавшись обморока, в который Рикки грохнулась в второй недели репетиций.
- Ничего страшного, - заметила Рикки. - Это ПМС. Предменструальный синдром. Надо просто витаминки попить.
От витаминок аппетит проснулся, и Рикки несколько взбодрилась. Однако потом началась вторая стадия испуга: критические дни не пришли. Рикки пока не сказала Артему, а позвонила Аришке.
- А было с чего залететь? - спросила Аришка.
- Вроде и нет, - ответила Рикки убитым голосом. - Разве что после Польши... но там были безопасные дни.
- Глупое существо! - воскликнула Аришка. - Залететь можно в любой день! Купи тест.
- Может, лучше к врачу сходить?
- Врач сейчас еще ни фига не определит. Купи тест, говорю тебе!
Рикки послушалась. Тест тотчас показал положительный результат, и Рикки сначала проревелась как следует (Артема не было дома), а потом, дрожа от ужаса, стала искать в Интернете клиники, предлагающие аборты на ранних сроках.
Нашла медикаментозные аборты и вакуум - аспирацию. Как раз вроде бы подходило по срокам. И Рикки стала звонить. Везде любезно отвечали:
- Да, аборты в день обращения производим. Записать вас на сегодня? Или на завтра?
- На завтра, - распорядилась она. Это была та самая клиника, где она лечилась от инфекции.
Пришел Артем.
- Семыч, я завтра иду в клинику, - сообщила ему Рикки (руки у нее заметно дрожали), - ты пацанам не говори, зачем, ладно? Скажи, снова обморок был. Короче, денек я пропущу. Мне сказали, медикаментозный аборт - это не больно, просто дают таблетки какие - то, и проходит, как сильные месячные. Но может тошнить, поэтому лучше полежать.
- Ты совсем с ума спятила? - ошарашенно спросил Артем. - Хоть бы посоветовалась! Самая умная выискалась!
- Некогда тянуть, понимаешь? - воскликнула Рикки со слезами в голосе. - Если трясти жопой еще хоть неделю, медикаментозный уже не сделаешь! Придется обычный! А это под наркозом, и это страшно!
Артем взял ее за руки и сказал негромко:
- Перестань психовать! Никакой не надо. Понимаешь меня?
- Это как? - спросила Рикки недоумевающе.
- Обыкновенно. Родим ребенка.
Рикки заорала, точно ее змея ужалила. И руки от него отдернула с отвращением:
- Ты чокнулся? Вот сейчас?!
- А что - сейчас?
- Сейчас меня только - только начали раскручивать. И я возьму и все это брошу, да?
- Не бросишь. Ничем это не помешает.
- Ты дурак, да? - у Рикки уже вовсю слезы по щекам катились, и начиналась явная истерика.
- Как я буду на гастроли ездить? Железная Дева - с пузом? Офигенно придумал!
- Живот у тебя вырастет только месяцев через пять или шесть.
- А потом?
- А потом в декрет пойдешь, вот тоже заморочки! Обойдемся без тебя несколько месяцев!
- Как это вы обойдетесь?
- Временную певицу найдем.
- Я не хочу! - завопила Рикки так, что все соседи, сто пудов, услышали. - Я совсем не хочу!
- Рикки, ты мелкая еще и глупая! Ты понимаешь хоть своей башкой, как это опасно? У тебя вообще может потом не быть детей!
- Я не хочу никаких дурацких детей, - с яростью сказала Рикки, - никогда совсем! Я хочу петь. Я хочу собирать миллионы на стадионах. А не возиться со сраными памперсами.
- Потом захочешь.
- Пошел ты! - крикнула она, и отпихнула его руки, когда он попытался ее обнять. - Придумал тоже мне, дебильные лекции читать, как мои папа - мама!
- Ты не хочешь, а я? Ты почему меня не спрашиваешь? А я вот хочу, чтобы ты родила ребенка. Я же тебя люблю, бестолочь!
- Нет, - сказала Рикки, вдруг резко перестав рыдать. - Я не бестолочь! Я все отлично поняла, Артем Семашко. Ты думаешь, ты до фига хитренький, да? Ты хочешь меня вывести из игры. Чтобы я не подвинула тебя. Чтобы ты остался солистом.
- Ты как можешь такое говорить, дура? - не выдержав, заорал Артем. - Я хоть раз сказал, что я не хочу, чтобы ты солировала?
- Ты не говорил. Ты похитрее решил сварганить. Нет уж. Не такая я мелкая дурочка.
С этими словами Рикки выбежала из дома и уехала к Лисе.
Лиса еле - еле привела ее в чувство - так Рикки жутко рыдала.
- Ладно, не вой так, ты мне всех соседей распугаешь! Отведу я тебя завтра в клинику, за день избавишься, куда потом твой Семашко денется. Это у него временное помрачение, - сказала мудрая Лиса.
Артем, однако, через некоторое время позвонил.
- Римка у тебя, Лиса?
- у меня. Напоила ее валерьянкой. Вроде притихла.
- Я сейчас за ней приеду.
- Семыч, не стоит, - сказала Лиса осторожненько.
- Это почему?
- Я завтра сама ее отведу, пусть ей это сделают, и она успокоится. Потом придешь.
- Ты передай этой мелкой сучке, - заявил Артем, - если она это сделает, я ее знать не захочу! Пусть идет в любую жопу после такого!
Лиса положила рубку и с растерянным видом посмотрела на Рикки:
- Слушай, он вроде серьезно... Кажется, он не из - за группы вовсе. Может, не будешь?
- Лиса, - сказала Рикки, сев в кровати, - мужиков на свете много. А талант у меня один. Поняла меня?
- Поняла, - сказала Лиса.
Она, в общем - то, тоже так считала.
(продолжение следует)