Глава 12. Четвертое измерение
Все студенты уже кивнули послушно, и встали с мест. Собрание закончено. Девушки (большинство) и парни (четверо из двадцати пяти) рассчитывали на обед, пиво и сладкое безделье. Потому что от музыкальных разговоров уже башка кружилась. Тем более, в воздухе ощущалось движение весны. Самое начало марта, скоро праздник, снег тает, ручьи, вся фигня... Но Рикки не выдержала и подошла к Семенову.
- Алексей Дмитриевич, можно вас на пару слов?
- Пожалуйста, Римма.
Дед удивленно посмотрел на нее из - под толстенных очков. На вид ему было лет семьдесят, и Рикки сразу не ожидала успеха от разговора.
- Алексей Дмитриевич, я насчет концерта.
- Ну да, что у тебя насчет концерта?
- Я пою Кармен, вы знаете. Можно, я себе платье найду под Кармен?
- А что у тебя с парадной формой?
Рикки еле сдержалась, чтобы не послать его сразу на хер с этой парадной формой. Верная Баська, переминаясь с ноги на ногу, ждала Рикки, стоя за ее спиной. Баська была маленькая, по плечо Рикки, но хорошенькая, как птенец. И голосина у нее был дай боже. В предстоящем концерте к восьмому марта она пела Розину. Еще кое - кто из девчонок задержался. Слушали с интересом.
- Алексей Дмитрич, эта ваша парадная форма, она под имидж Кармен не подходит! Что это за Кармен - белый верх, черный низ? У меня знакомая в театре костюмером работает, она принесет мне настоящее испанское платье.
- Смагина, вы говорите глупости. У нас не театр, а музыкальное училище. Концерт показательный. К чему на нем выделяться? Ваша задача - спеть максимально хорошо.
- Я и так пою максимально хорошо.
- Тогда какая вам разница, в чем выступать?
- Если нет разницы, я лучше в джинсах приду. Мне эта парадная форма идет, как корове седло.
- Я давно замечал, что в вас академичности нет, Смагина. Зачем вы тогда поступали в музыкальное училище? Шли бы в ресторан петь. Заработали бы гораздо больше, чем классические музыканты!
Рикки повернулась к нему спиной и пошла к двери. Лицо у нее было злющее - презлющее. Баська, бежавшая за ней мелкими шажками, сочувственно сказала:
- Я сразу знала, что он не согласится. Такое чмо! Парадная форма, на фиг, как в сталинские времена...
- Он, наверное, прав, Бася, - сказала Рикки в пространство, - эта музыка - не моя. Моей музыке здесь не учат. Я тут только время трачу. Видишь, родители были правы. Вот скажи им об этом - лопнут от гордости.
Они надели в уже пустом гардеробе куртки и вышли из училища. На троллейбусной остановке народу было немерено - час пик.
- Знаешь что, Бась? - предложила Рикки. - Пошли в "Лакомку"? Дома еще жрать надо готовить... А здесь сожрем по пицце, и нормально. И людишки пока схлынут.
- Окей, - спокойно согласилась Бася.
Рикки в "Лакомке" знали. Она здесь часто бывала - то с девчонками из музыкалки, то с пацанами из своей группы. Группа пока не имела ни названия, ни площадки для выступлений, кроме электронного техникума, где Челентано, Руслан и Эдик учились. В музыкалке у Рикки никогда не выступали. У группы не было академичности, как и у Рикки.
- Я, знаешь, что думаю? - сказала Рикки. - Я все думаю про "Новый берег". Сегодня на этом дурацком собрании сижу и вдруг в голову приходит - а если мы сразу после центральной вариации поставим типа оперной арии? Кусочек, конечно. И без слов. Так, игра голоса. Будет интересный микс.
- Забавно, - сказала Баська.
- Твоим голосом надо.
- А почему моим?
- У тебя верхи хорошо играют. А потом я начну второй куплет гроулингом.
- Забавно, - повторила Баська. - Контраст получится. Как по зубам напильником.
- Вот именно. Надо пацанам сегодня эту идею впарить. Где вообще наша пицца? У меня уже живот к спине прилип с голоду!
Рикки и Баська жили не так далеко от училища, три остановки на троллейбусе. Квартиру - однушку поначалу сняли Риккины родители. А потом Рикки познакомилась в училище с Басей. Бася была из Менялова, в три раза дальше от областного центра, чем Дмитровск. Жить ей было негде, общежитие не давали, и она снимала угол в квартире с пятью соседками из пединститута. Рикки позвала ее к себе, и квартплату разделили на двоих. Очень удобно. Баська была аккуратная, спокойная, не курила, но и пай - девочкой не являлась. У нее было классическое сопрано, такое пронзительное, что даже преподаватели в музыкалке глохли. Так же, как и Рикки, она никогда не училась музыке специально. Рикки притащила ее за собой и в "Альянс", и в свою группу. Уже почти год - и Баська ни разу не сделала ни одной подлости или свинства. Редкостно для нашего времени и для жизненного опыта Рикки!
- Интересно, - сразу сказал Челентано.
- Не представляю себе, - возразил Эдик.
А Руслан промолчал. Баська ему нравилась, хотя он и не имел шансов на успех. Характер у него был ангельский, а внешность подкачала. От ушей до середины щек на лице была густая россыпь прыщей. И ничем они не выводились, и ничем не замаскируешь. Поэтому Руслан молча подвигал Баське стул, когда они приходили в "Альянс", подавал ей кружку с пивом, молча и незаметно так ухаживал, но открыто и заметно не смел.
- Попробовать - то можно. Мы уже дома с ней попробовали, - сказала Рикки.
- Это уже не мелоди - рок, - сказал Эдик. - Ты помнишь, что такое рок - музыка? Она жесткая, Рикки! Какие, на фиг, оперы!
- Мы что, поклялись всю жизнь петь одно и то же? - сердито спросила Рикки. - Надо искать что - то необыкновенное. Рок - групп - как собак нерезаных! У нас должно быть свое лицо.
- Давайте попробуем! - сказал Челентано. - Давайте! Бери гитару, Эд! Чего зря языками трёкать, надо попробовать.
Эдик посмотрел на Челентано насмешливо, но согласился. Куда деваться! Руслан запал на эту мелкую Баську, а Челентано (так Эдик считал) всегда подлизывался к Рикки. Конечно, тоже из - за позорной слабости. В музыкальных группах не должно быть этих слабостей, любовных слюней - соплей, так Эдик считал. Рикки тоже так считала.
"Ешь хлопья, пей молоко,
Слушай "Вирус",
Смотри ахинею по телеку
Через бури плыть нелегко,
Без паруса
Плыть к новому берегу.
Там тропический город и корабли
Много солнца
Теплый ветер и красные скалы
Там дворцы и фонтаны не нашей земли,
Дивный порт
А уродов там мало".
Текст писала Эди, и Эди, конечно, знала, какую тональность стиха взять для Риккиного голоса. Музыка была сочинена Челентано. Достаточно жесткая гитара и много клавишной красоты. Микс с Баськиным голосом вписался прямо идеально.
- Супер! - крикнул Руслан через тягучие аккорды, которые ловко производил на соло - гитаре Челентано. Рикки победно ухмыльнулась.
"Там гуляют сотни праздных людей
Я их знаю
Хотя их никогда не видала
Я найду своих лучших любимых друзей
Столько их
У меня за всю жизнь не бывало".
- Русик прав, - заметил Челентано, снимая с плеча гитару, - это по - божески.
- Не по - божески, а божественно, - поправила его Рикки, - давайте чуть передохнем и "Синие лилии" еще отрепетируем. Просили же "Синие лилии".
Просили для концерта в электронном техникуме, который должен был состояться через три дня, накануне восьмого марта. Потом в техникуме планировалась еще дискотека. Конечно, будет до фига пьяных. Но зато и народу соберется немало. Это значит - известность в народных массах. В прошлый раз про группу электронного техникума написали даже в городской газете. Рикки была названа там Железной Девой. Конечно, в музучилище преподаватели потом ехидничали вовсю.
Поели у пацанов на кухне. Баська сварила магазинских пельменей и разлила по кружкам кому пиво, кому коктейль. Потом ребята хотели еще ехать девчонок провожать, но Рикки решительно сказала - нет. Еще зимой она нашла на рынке сапожную мастерскую, где за три тысячи (даром, ёлки!) ей сшили на заказ настоящие рокерские сапожки с миллионом металлических девайсов и каблуками в десять сантиметров, подбитыми подковками. На таких каблуках ей было стремно ходить рядом с Челентано, потому что он получался ей ростом ниже уха. А Баське тем более стремно было с Русланом с его прыщавым фейсом.
- Пацаны у нас хорошие, - говорила Рикки, - но не колоритные совсем.
Дома, едва вошли, затрезвонил телефон.
- Алло, Рикки, привет! Это я, Виталия!
Это была приятельница Лисы. Рикки познакомилась с ней еще прошлым летом. Лиса взяла ее с собой на "девичник". На самом деле не "девичник", а реально - лесбийский сейшн. Сплошные "розовые девушки", среди которых, впрочем, было полно очень интересных и симпатичных личностей. Виталия работала костюмером в театре. Часто забегала к Лисе покурить траву и поболтать о жизни, но в связи они никогда не состояли.
- Привет! - весело отозвалась Рикки. - Как дела?
- Чуть простыла. У нас сейчас до фига репетиций, кругом сквозняки, все на нервах... Как насчет костюма? Разрешили тебе?
- Конечно, нет. Я так и ожидала. Но ты все равно притащи его мне. По - любому, одену, пусть потом хоть обосрутся.
- Окей. А когда у вас концерт? Мы с девчонкой хотим прийти посмотреть.
Рикки сказала, когда. Чем больше публики - тем ярче слава.
До сих пор голос в четыре октавы шлифовали в музучилище, постоянно обзывали там "неограненным" и "непоставленным". Хвалили в редких газетным статейках и на студенческих вечеринках. И не более того. Удивительно неправильно устроен этот мир!
На концерте в музучилище никого из друзей Рикки не было. Только Баська, которая сама там пела. Поэтому зал, конечно, аплодировал, но так, тошнотворно - культурно, по - академически. И, едва Рикки зашла за кулисы, на нее налетела Спиридониха - завуч. Мелкая тетенька с пучком бесцветных пыльных волосиков на макушке.
- Смагина! Ты что себе позволяешь?
- А что я себе позволяю? - спросила Рикки устало, вытирая с лица пот.
- Ты как вырядилась?
- Как Кармен.
- Кто это тебе разрешил?
- А кто должен мне разрешать, как одеваться?
Спиридониха стала закипать. И уже приподнялась на цыпочки, чтобы наорать на нахалку. Но в это время за кулисы прошел директор. И без единого слова обнял Рикки и похлопал ее по плечу:
- Брильянт ты наш! Поздравляю!
Обернулся и сказал Спиридонихе:
- Гости в полной прострации. Никогда такого голоса не слышали. Сама Ираида Николаевна сказала.
Какие - то были у них на показательном концерте важные гости. Из великих музыкальных начальников. Рикки чуть язык не показала Спиридонихе из - за директорского плеча. А потом спокойно переоделась, и они с Баськой ушли, не дожидаясь конца концерта.
- Если бы не их гости, они бы меня с говном съели, - сказала Рикки. - Какие, блин, люди везде тупые, а! А еще постоянно ездят по мозгам: не форма важна, а содержание!
- Ну их в малину всех! - отозвалась Баська. - Пойдем пополним наше содержание продукцией фаст - фуда! Жрать хочу, ужас!
А после концерта в электронном снова появилась статья в городской газете. Она называлась: "Слияние двух звезд", а в скобочках внизу объяснялось, кто эти "звезды". И была большая (нецветная, конечно) фотография Рикки, где Артем Семашко обнимал Рикки.
Тогда Рикки увидела Артема так близко в первый раз.
Он легко прошел через толпу студентов, девчонок с радиолампового завода, неопределенных тинейджеров.
Не все его узнавали, потому что часть была как следует пьяна, а другая часть - перегрета восторгами от выступления Рикки и ее группы. Но продвигаться в толпе ему было легко. Потому что рост - за метр восемьдесят, прикид - эпатажный, в каких - то пряжках и бляшках. И всякая мелочь отлетала от него легко, как брызги.
- Привет, - сказал он вежливо, - я тебе хочу выразить высшую степень офигения. Тебя Рикки зовут? А меня - Артем.
- Привет, - сказала Рикки.
Она хотела сказать: "Я знаю тебя", но не стала. Но не стала. Потому что сейчас он не был лидером знаменитой городской группы "Четвертое измерение". Он был ее поклонником. Она должна позволить ему восхищаться собой, а не выражать восхищение ему.
- Рикки, у тебя поразительный голос. И много чего еще есть ценного. Я хотел бы с тобой поболтать. Поужинаем?
- Я с группой, - веско ответила Рикки.
Артем вежливо кивнул головой:
- Понимаю. Своих музыкантов не бросают. Пойдемте все в "Мансарду". Я вас угощаю.
Здесь Рикки несколько затормозила. Посмотрела на Челентано. Он сказал:
- Конечно, сейчас только соберем аппаратуру.
- Мы будем готовы через полчаса, - вежливо сказала Рикки Артему.
Потом они все вместе классно посидели в "Мансарде". Рикки с друзьями ни когда сюда не ходили. Это был маленький ресторанчик, полутемный, на вид невзрачный, но дорогой, потому что оформлен был в стиле богемной Франции, и еда здесь была французская, вплоть до лягушачьих лапок. Лапки брать не стали, но французское вино лилось рекой. Артем не жадничал ни на Рикки, ни на ее группу. Конечно, у него - то группа была настоящая. Звучала по радио. Издавала диски. Пела по сезонам в московских клубах.
Из одного того, что Артем не жадничал, стоило понять - это не просто так. Долго он и не мялся. Сразу почти сказал:
- Я хочу тебе предложить работу в своей группе.
Рикки обалдела. Никогда еще ее не звали в профессиональную группу на работу!
- Кем? - спросила она растерянно. И покосилась на своих. Пацаны сидели настороженные. Челентано, похоже, вообще грустный. Баська еще не переварила.
Рикки спросила кем, потому что Артем ведь сам вел сольные партии. Соло гитара и голос.
- Бэк - вокал. И в дуэте, когда понадобится дуэт. Но бэк - вокал у меня должен быть активный.
- А как же Чуа? - спросил Челентано.
Он знал все городские группы наизусть. И бэк - вокалистку Артема, которую все звали Крыса Чуа, тоже знал. Куда ж она делась?
- Чуа вышла замуж, - сказал Артем презрительно. - За московского продюсера. Хочет делать сольную карьеру в столице. Бог в помощь! Я никого не держу!
Рикки еще не успела ответить. Руслан мрачно сказал:
- У Крысы вашей был так себе голосишко. А Рикки с таким голосом - на бэк - вокал? Смешно!
- Я же сказал - активный бэк - вокал, - возразил Артем. И смотрел при этом не на Русика, а на Рикки. Она замялась. Аж ладони похолодели.
- Я же учусь, - ответила она, - в музыкальном. А у вас гастроли и все дела... Получится ли?
- Нотную грамоту знаешь? - спросил Артем.
- Да.
- И хватит! У меня никакого музыкального образования нету. Охота тебе время тратить на этих Моцартов?
- Мне с родителями поговорить надо.
- Хочешь, я сам поговорю? - Артем даже подвинулся ближе к ней через стол. Вместе с тарелками и бокалами, потому что тарелки и бокалы он невольно толкнул руками. - Я же не задаром тебя зову. Зарплата будет хорошая плюс проценты от концертов и дисков.
Рикки молчала. Во рту пересохло до асфальтовой твердости. Очень заманчиво. Очень проблематично. Даже неизвестно, с кем больше проблем - с родаками или с друзьями.
- Ладно, - пробормотала она, - я за праздники решу, можно? Я домой поеду на праздники и все обдумаю.
Артем живо вытащил записную книжку в черном переплете со своими инициалами:
- Где ты живешь? И телефон. Дай все координаты, и здесь, и в своем городе. На всякий случай.
Рикки друзьям ничего не сказала. Никакого своего решения. Потому что его и не было. Но их отношение уже было видно: Челентано нахохлился, был печальный, точно всю родню похоронил, Русик посматривал на нее обиженно, а Эд - презрительно. Баська совсем растерялась и потерялась. Дома Рикки не осмелилась, конечно, сразу говорить с родителями на такую страшную тему.
Сначала позвонила Аришке.
- Я сейчас приду, - сказала Аришка, - у меня тоже новости есть.
Рикки рассказала. Они с Аришкой сидели на диване, из центра неслась какая - то музыка, которую Сашка приволок. Девчонки музыки не замечали.
- Соглашайся, конечно! - воскликнула Аришка. - Нашла, о чем думать! Такие шансы не часто бывают.
- Я тоже так думаю. Но мне же папа - мама башку снесут, сама понимаешь. Скажут: школу бросила, теперь училище хочешь бросить?
Аришка уверено подложила под себя одну ногу. Ноги у нее были уже совсем взрослые на вид, точеные, в умопомрачительных колготках. У Рикки ноги были стройные, но не такие секси. И никогда не будут такие секси.
- Тебе очень важно, что они скажут? Ты будешь сама зарабатывать деньги. Сможешь сама себя содержать. И все! Ты от них ничем уже не зависишь!
- В принципе, да, - вяло согласилась Рикки.
Тут мать Рикки вошла в комнату с подносом, на котором были чай, тарелка с блинчиками и вазочка с вареньем.
- Это вам! Полакомиться!
- Мам, это же сплошной холестерин! - жалобно воскликнула Рикки.
- Пошла на фиг! - крикнула Аришка. - Спасибо, теть Оль! Обалденный холестерин!
И первая схватила блин, и давай мазать его вареньем.
- Меня на хавчик пробивает ужасно! Ну, это так должно быть.
- Почему? - удивленно спросила Рикки.
Слишком особенным голосом Аришка это сказала.
- Я сделала тест, - с улыбочкой сказала Аришка, - ну, не догоняешь, что ли? На беременность. Он положительный!
- Ужас! Аришка, дура! - прошептала Рикки. У нее прямо голос пропал от такой новости.
- Почему дура? Я так и рассчитывала. Школу я закончу через три месяца. В апреле мне семнадцать стукнет. По - любому распишут, по залету если.
- Как распишут, если он с Инкой еще не развелся?!
- Куда он теперь денется? - надменно сказала Аришка. - Разведется!
Рикки забыла напрочь свои сомнения. От Аришкиной глупости прямо дурно делалось. Не Аришке, конечно. Она - то была довольная, как удав. Потащила вечером Рикки в кафе. Денег у нее был полон кошелек (Виталя дал на праздники погулять), и она щедро заказывала Рикки всякую фигню. Сама тоже ела, а вино не пила, только сок. Заботилась о своем несчастном зародыше, который Витале даром не нужен, думала Рикки. Рикки думала уже не о родителях, а о пацанах из группы и о Баське. Воспримут они ее, как предательницу? Или поймут?
Ведь неизвестно же, добьется ли когда - либо их группа успеха. А "Четвертое измерение" уже имеет успех. Рикки узнает весь свет. Ее даже по телеку будут показывать.
Рикки обернулась, когда из - за плеча спросили:
- Девчонки, к вам можно?
Это были три местных бандерлога, и один из них - Семочкин. Рикки как увидела его, так ее чуть не вырвало. А он лыбился вовсю дебильной улыбкой.
- Давайте вместе посидим, девчонки! Праздник завтра!
- Ребят, отвалите! - сказала Аришка. - У нас тут свой базар.
- Да ладно, какой там базар, уже все, небось, обсудили... По винчику возьмем, - это все говорил приятель Семочкина, какой - то Димон, фамилию которого Рикки сроду не знала.
- А хотите, покатаемся? - предложил Семочкин, нахально глядя Рикки в лицо. - У меня хата пустая. Возьмем выпить - закусить. Посидим нормально.
- Тебе сказали, отвали! - грубо ответила Рикки.
- А чего ты выебываешься? - надвинулся на нее Семочкин. - Музыкантша хренова! Тебе только на флейте хорошо играть, ***соска!
Рикки вскочила и шарахнула его по роже. Со стола полетели стопки и вилки. Возник шум, но шум быстро развеяла Аришка. Вскочила и пихнула Семочкина в грудь:
- Ты что, урод ****ский, проблем хочешь? Я щас быстро позвоню, организую тебе проблемы!
Семочкин даже пасть разинуть не успел. Димон дернул его за рукав:
- Пошли отсюда, ну их на хер, еще, правда, ёбарю своему позвонит!
Они вышли. Аришка крикнула барменше:
- Тань, чего смотришь? Неси нам чистые стаканы, вилки, все неси!
Рикки же упала на стул и зарыдала неудержимо. Аришка гладила ее по плечам и уговаривала:
- Перестань, ты чего! Из - за всякого говна грузишься!
Рикки давила страшная боль. Аришка не могла ее утешить. У Аришки, когда она кричала на Семочкина и на барменшу, был голос точь - в точь как у Инки, Виталиной жены. Голос бандерши, которая в себе уверена. Ей есть кому позвонить и пожаловаться. А Рикки должна защищать себя сама. Всю жизнь. Таков философский смысл жизненного предназначения.
- И правда. Чего грузиться из - за всякого говна? - спросил второй голос. Рикки обернулась в страхе, ей показалось, что у нее глюки побежали. А это были не глюки. А живой Артем Семашко. Возник в дмитровском втросортном кафе, как будто их воздуха. И держал перед Рикки одну темно - красную розу и черную коробочку.
- С восьмым марта!
Аришка узнала Артема, хотя и не особо в рок - музыке разбиралась. Их клипы часто крутили по областному ТВ. Обалдела.
- Еще седьмое, - сказала Рикки, перестав плакать.
- Какая разница? Все равно все уже празднуют. Я приехал тебя поздравить. Сунулся домой, родители сказали: в кафе ушла с Ирой... Еле нашел твое кафе. Ты чего плачешь?
- Так себе, - ответила Рикки.
- Урод один ее оскорбил, - быстро сказала Аришка. Все тем же бандершиным голосом.
- Да? - только и спросил Артем. - Давно?
- Только что.
- Пошли, догоним. Пошли, все нормально! Я на байке.
Реакция у него была прямая и естественная. Он и не спросил, как урод оскорбил Рикки, и кто он. Повел Рикки за собой, она едва успела куртку на плечи накинуть. Посадил ее на байк позади себя. Такого мотоцикла Рикки не видела даже на байк - слетах. Здоровенный, с рогатым рулем. Весь черный, в блестящих шипах и эмблемах. Офигительный байк.
- Он пешком или на колесах? - крикнул Артем через рев мотора, когда они уже помчались через дмитровскую темноту, разреженную мутными фонарями. Мягкий снег и грязь летели из - под колес.
- Вон его тачка, на углу стоит, около "Тополька", - сказала Рикки.
Артем остановил мотоцикл так резко, что все около "Тополька" обернулись. И Семочкин тоже, поскольку он не успел в кафе войти. Зависал около входа со своими мерзкими приятелями. Сосал пиво из банки.
- Внутрь пойдем? - спросил Артем.
- Да вот он стоит, - показала Рикки.
- Вот этот? - Артем показал на Семочкина при всех. Семочкин посмотрел и едва не обосрался. Во - первых, он узнал Артема Семашко. Во - вторых, Семашко был выше его на полголовы, и старше. Рикки всегда думала, что Артему года двадцать четыре. Только потом узнала, что двадцать семь.
- Ну, как, тебя сразу убить, или предпочитаешь помучиться? - спросил Артем насмешливо, шагнув к Семочкину.
Никто из Семочкинских прихвостней не посмел вмешаться. Рикки сразу вспомнила, как Вадька Бутуз за нее набил морду Моте. Похожая была ситуация. Только Семочкин - не Мотя, куда поганее. А Артем Семашко - не Вадька из автосервиса.
- Я могу извиниться, - быстро проговорил Семочкин. Руки у него дрожали, видно было.
Никто в Дмитровске и не предполагал, что Смагина до того вознеслась - с рок - звездами мутит!
- А кто тебе сказал, что твои вшивые извинения принимаются? - надменно спросил Артем.
После чего ударил Семочкина в челюсть каким - то особенным ударом. Рикки не ошиблась, подумав, что это из восточных единоборств. Короткий удар, но такой резкий, что Семочкин нырнул затылком в полурастаявший сугроб. Крови не было.
- Крови нет, - сказал Артем, - а должна быть! Оскорбления же кровью смывают, да?
- Может, ему хватит? - спросила Рикки, слегка испуганно.
Семочкин выковырялся из сугроба. Встал, покачиваясь. Приятели его сбились в кучу, а вякнуть ничего не осмеливались. Из кафе уже стал наползать народ. Кое - кто был из Риккиного бывшего класса.
- Какая у него рожа дебильная, бля! с отвращением сказал Артем. - По такой роже надо стучать с утра до вечера. На, получи еще, жертва аборта!
Теперь Семочкин не упал, но кровью умылся конкретно. Особенно противно было, что он и не пытался дать сдачи.
- Так лучше выглядишь, - констатировал Артем.- Но бог троицу любит!
Засадил Семочкину третий раз - прямо между глаз. От этого Семочкин уже не поднялся.
- Пойдем, Рикки, - скомандовал Артем. И оседлал свой байк. Рикки с ужасом обернулась на Семочкина. С тем возились приятели.
- Ты его не убил?!
- Говно не тонет, - ответил Артем, заводя байк, - это просто удар такой. Лишает сознания на минуту - другую. Очухается сейчас, гнида!
И они поехали к Аришке, которая верно ждала их за тем же столиком.
- Извини, я распотрошила твой подарок, - сказала она со смехом, выслушав рассказ Рикки об экзекуции над Семочкиным. - Мне так интересно было!
В черной бархатной коробочке оказался обалденный рокерский медальон. Серебро и черные буквы. "Четвертое измерение". Так и было написано. Рикки посмотрела на Артема восторженно:
- Спасибо! Это так классно!
- Ну, нормально, - согласился он. - У нас у всех такие фишки есть. У меня - вот, перстень. А тебе я заказал медальон. Скоро в Москву ехать. Надо, чтобы нашу лейблу все видели!
То есть, он уже решил все за нее. Рикки стало легко и спокойно на душе. Родителям, правда, она ничего не сказала. И Артем им не сказал. Ночевать он не остался, хотя родители Рикки не возражали бы против визита звезды. Умчал к себе домой. А Рикки осталась с мечтами, которые, конечно, жалили возбужденно, как осы, и не давали спать, но были приятные. Словно она влюбилась снова. А она не влюблялась уже давно. Теперь было можно. В "Четвертое измерение".
Челентано встретил Рикки после занятий, на остановке около музучилища. Она очень удивилась, увидев его.
- Привет, - сказал он, улыбаясь. А вид был как побитый. Рикки стало смертельно жалко его, и она испуганно оглянулась на Баську.
- Знаете чего? -сказал шустро Баська. - Вон моя восьмерка едет. Вы тут поболтайте, а я - домой, лана?
И ускакала, только ее и видели. Рикки тотчас поняла, что она знала предварительно о визите Челентано.
- Ты чего, Женька? - спросила она удивленно. - Что стряслось - то?
- Ничего, - ответил он. - Пойдем в "Лакомку", возьмем чего - нибудь. Мне мамка деньжат подкинула.
Рикки пошла за ним, ожидая неприятного разговора.
Он взял кофе и пирожных, и сказал, впервые подняв глаза от земли.
- Я про "Четвертое измерение". Ты не думай, мы не обиделись. Наоборот, мы рады за тебя. Честное слово. Может, Эд чего- нибудь и будет возбухать, так ты на это наплюй. У тебя такой голос... тебе не с нами петь!
- Женька! - растроганно сказала Рикки.
- Тем более, все равно мы скоро развалимся, - продолжил Челентано уже смелее, - сейчас, училище закончим, а осенью всех в армию заберут. Какая уж тут музыка, на фиг.
А Рикки это и в голову не приходило - про армию.
- Ты иди к Артему. Это для тебя продвижение.
- Спасибо, - сказала Рикки, - что вы не обиделись. Вы - классные пацаны, я это всегда знала.
- Ты не перестанешь с нами общаться? - спросил Челентано. И опять взгляд уронил в пол, а по скулам у него побежали лохматые красные пятна.
- Нет, конечно! Вы же - мои друзья! Ты мне так помог, когда у меня проблемы были! И Русик тоже!
Челентано прерывисто вздохнул:
- Ну, слава богу.
Что - то еще хотел сказать, но так и не сказал. Рикки, чтобы снять напряжение, рассказала ему про Артема и Семочкина. Челентано поржал малость, перестал краснеть и заикаться, вошел в свой обычный имидж, короче. Вместе они поехали домой.
Рикки пошла забирать документы из музыкалки уже назавтра же. Там, конечно, ворчали. Позвали Семенова, как куратора, и Спиридониху, как завуча.
- Ты с ума сошла, Смагина! - заорала завуч, покрываясь багровыми пятнами. - В конце первого курса! Твои родители знают?
- Нет, - ответила Рикки, - но я все равно уйду, даже если вы им позвоните. Я иду работать в профессиональную рок - группу. Мне некогда учиться, у нас через полмесяца гастроли в Москве.
Стали уже не орать, а уговаривать. Разве можно портить такой дивный оперный голос каким - то роком?
- Ты сорвешь голос, и никто тебе его не восстановит.
- Ты потеряешь тональности. Рок - это не музыка, неужели тебе самой это не понятно?
- У тебя перспектива - со временем петь в "Ла - Скала". А ты будешь растрачивать свой дар по грязным клубам?
Рикки возразила нам все это:
- У меня же нет академичности, вы сами говорили. И я никогда не мечтала петь в опере.
Документы не отдали. Сказали, что будут беседовать с ее родителями. Рикки повернулась и ушла. Беседовать с продюсером, Олегом Черным. Он же был композитор группы.
- С тобой, конечно, проблемы будут в плане контракта, - сказал Олег, - потому что тебе нет восемнадцати. Но у нас юрист хороший, придумает что и как.
- Мои родители согласия не дадут ни в жисть, если вы про это, - сказала Рикки.
- Они нам на фиг не нужны, твои родители. Без них все сделаем. Ты иди, репетируй. До завтра контракт сварганим, посмотришь, и начнем его оформлять. А репетировать уже пора. Эта тварь Крыса подставила нас жутко. За полмесяца надо все песни переделать под тебя.
- Не надо ничего переделывать, - спокойно сказала Рикки. - Я любые ноты беру.
Олег посмотрел на нее недоверчиво:
- И скриминг умеешь?
- Ага.
- Ну, ладно, поглядим...
Что там глядеть? Все музыканты от Риккиного скриминга просто офонарели.
- Да - а! - воскликнул Кузнец (бас). - Я думал, Семыч, ты ****ишь насчет девчонки. А у девчонки голосина, как двигатель у Боинга!
Все засмеялись. Артем Семашко приобнял покрасневшую Рикки за плечи:
- Я как - то разбираюсь в голосах. Крыса от зависти лопнет, когда услышит.
- Сразу вокал стал богаче, - с серьезным видом заметил Мозилла (ударник). - Прав был сто процентов, Семыч!
Рикки было приятно их слушать, и еще приятнее петь. Хотя песни были чужие, и не совсем ее стиля. Притом, вечером Олег сам приехал к ней домой и привез контракт, по которому ей полагались очень даже неплохие деньги. Реакция родителей ее даже не волновала.
А отец позвонил уже назавтра. Рикки красилась перед зеркалом, чтобы идти на репетицию. Вообще, "Измерение" начинало репетиции поздно. Спали до полудня, а раскачивались часам к пяти - шести. А папа наверняка дождался мамы с работы, чтобы вместе обсудить ситуацию...
- Римма! Что за новости я узнаю? - гневно, без приветствия, спросил отец.
- Нормальные новости, папа. Я пою в группе "Четвертое измерение". Ну, Артема ты видел, он на праздники приезжал ко мне. Я уже контракт подписала.
- Ты даже не посоветовалась с нами? - отец весь бурлил от гнева.
Рикки сказала медленно:
- А зачем? Вы все равно всегда против меня.
- Ты не имеешь права принимать такие решения без родителей! И эта группа не имеет права брать на работу девчонку, которой семнадцати нет!
- Па, я не буду ходить в музыкалку. Я так решила, и все! Если не хотите платить за мою хату, не надо. Я хорошо буду зарабатывать.
- Ты как смеешь так разговаривать? Мы тебе что, чужие?!
- Я взрослая, блин!
- Я тебе покажу, какая ты взрослая! Я в суд подам на этих музыкантов!
- Слушай, мне уже надоело всю жизнь слушать про твои суды. Я сказала, не буду в училище ходить, и все!
И Рикки положила трубку. Сама вся бурлила не хуже отца. Такая бурлящая пошла на репетицию. Скриминг получался еще лучше - от злости. И начали репетировать дуэт с Артемом. Все сказали - голоса у них сливаются в сто раз лучше, чем у Артема с Крысой Чуа.
- Тебе надо перед Москвой малость имидж заострить, - сказала костюмерша, она же и бухгалтер группы, Ольга (кстати, активная лесбиянка, Рикки встречала ее на сейшенах, на которые ездила с Лисой).
- В плане? - спросила Рикки.
- Волосы покрасить. Например, красным. В красном больше общественного вызова.
Рикки пошла в салон и покрасилась. Стала ярко - красная, что очень ей шло.
- Веснушки подчеркивает, - заметил Артем, - а веснушки тебе особый шарм придают. Такая типа хулиганка, вроде мальчишки. К слову, Ольга сказала, что ты - лесби?
- Не совсем, - Рикки вдруг покраснела, как помидор, под цвет своим новым волосам. - Я би.
Это Лиса так говорила всем - я би. А у Рикки с прошлой весны, после паршивого урода Джонни не было ни одного секса с парнем, даже случайного. Зато были три - четыре пьяных секса с Лисой. Рикки неловко было про это вспоминать. Неизвестно почему. Лисе тоже. Они никогда не обсуждали это. Страшная - страшная тайна...
- Брось ты это би! - сказал Артем. - Однополый секс - он для убогих людей. А ты духовно богатая натура. Гармония личности и вся фигня. Ты меня понимаешь.
Артем, как скоро узнала Рикки, закончил три курса философского факультета МГУ, до фига читал, очень редко выражался матом. Хотя был несколько разболтанный, злоупотреблял травой и даже коксом. И жил с Крысой Чуа, до того, как она от него ушла. А до этого жил с бывшей солисткой "Четвертого измерения", которая тоже ушла и оставила сольное место ему. Ту солистку Рикки никогда не видела, потому что это было, когда группа не имела еще широкой популярности.
До ближайших выходных Рикки репетировала, прикупала всякие интересные примочки для своего нового имиджа, и не задумывалась о противных вещах вроде родителей или училища. Отец сам приехал в субботу. Рикки открыла ему дверь и не поздоровалась, стояла перед ним в дверях и смотрела в сторону.
Отец заметил, конечно, и помидорного цвета волосы, и покрашенные черным лаком ногти на руках, и черный кожаный ошейник с заклепками.
- Ты что, домой на выходные не собираешься? - спросил он без всякой истерики. - Или ты работаешь по выходным?
Рикки поняла, что к ней строят психологические мосты. Ладно, это уже лучше.
- Нет, не работаем. Просто я думала, вы меня не захотите видеть.
- Глупый ребенок, - ответил отец. - Иди одевайся, я тебя в машине подожду.
Конечно, дома были пущены в ход все известные психические атаки: мамочкины ласки - поцелуи, задушевные разговоры. А папа уже слазил в Интернет и нашел сайт "Четвертого измерения" и отзывы прессы. Рикки видела распрекрасно, что родаки все равно не в восторге. Но боятся, что Рикки снова свалит неизвестно куда. Психиатр тогда говорил им: синдром бродяжничества. Это очень распространено у подростков. Это от конфликтов в семье и от душевной разлаженности... Рикки любезно разговаривала с ними, отвечала на все вопросы, показала контракт. Потом ушла в свою комнату и позвонила Аришке.
- Ну, как у тебя дела?
- Пока не родила, - ответила та весело, - как рожу, так скажу... ты дома, что ли?
Потом она пришла, и они долго обсуждали новую жизнь Рикки и новое положение Аришки.
- Ты Витале сказала? - спросила Рикки.
- Я что, дура что ли? - насмешливо ответила Аришка. - Только когда 15 недель будет, скажу.
- Почему пятнадцать? - удивилась Рикки.
- Потому что тогда уже нельзя аборт делать.
Аришка хитра, как черт. Уже съездила в Бецелево к платному врачу, причем сам Виталя ее возил. Ему она сказала, что к стоматологу.
- Значит, все - таки, опасаешься, что он жениться не захочет? - спросила Рикки.
- Любой мужик может перепугаться этого, - поучающе сказала Аришка, - а тем более, женатый. Нет, я его сразу наповал убью.
Рикки не верила во все это, но Аришка держалась очень бодро, может, правда, лучше знает, как и что, у нее всегда ум был взрослее, чем у Рикки.
- Хочешь, пойдем в Никитинский сквер вечерком? - спросил Челентано. Без всякой надежды на успех спросил. Вид Рикки его просто прибил. Мало того, что волосы красные, а ногти черные, так еще и плечо перевязано - только утром сделала татушку. Рикки сказала:
- Вряд ли... мы заканчиваем то в одиннадцать, то еще позже. Это уже в сквере никого не будет.
- Тогда в "Альянс"?
Рикки не хотелось, чтобы ее первый и до сих пор лучший друг в этом городе думал о ней плохо. И она пообещала. А на репетицию сегодня зашли неожиданные гости. Артем привел. Две девушки, одна из которых Рикки показалась странно знакомой. Девушка была очень красивая блондинка, немного постарше Рикки, в ярко - красной короткой шубке и кожаной юбочке, красной с черным. Она, видимо, всех ребят в группе прекрасно знала, но держалась с ними несколько надменно. Беспрерывно курила, и по манере курить Рикки ее узнала.
- Ты меня помнишь? - спросила она. - Мы в Москве встречались. В Консерватории. Ты была с Люськой Дорецкой... прости, я забыла твое имя. Вы меня водили к профессору... у меня голос в четыре октавы...
Девица посмотрела сначала на Рикки, как на насекомое, а потом вздрогнула:
- Конечно, помню, это ты - голос в четыре октавы! Ёлки, надо же! А я думаю, про кого это Семыч мне заливает - девчонка с нечеловеческим голосом...
Ее звали Лика. Рикки вспомнила. Она уже сама писала музыку, и имела большой успех. Для "Четвертого измерения" она не писала, но иногда общалась с ними, потому что училась с Мозиллой в одном классе когда - то. А с Артемом спала, это сразу бросалось в глаза. Иногда, конечно, пояснила Рикки Ольга.
- Она ведь в Москве живет. И муж у нее есть.
- Муж есть? А Артем тут при чем?
- Ну, как? Побаловаться просто. И Семычу она не шибко нужна. Просто баба классная, и безбашенная. Мужики таких любят.
Лика послушала репетицию "Измерения" и заявила безапелляционно:
- У Рикки голос сильнее твоего, Семыч!
- Я знаю, - не обидевшись, сказал он. - Но не забивает.
- Это она его модулирует правильно, - сказала Лика. - А то легко забила бы.
А Рикки сказала:
- Тебе на бэк - вокал нельзя. Только если временно, на раскрутку. Тебе своя группа нужна. И свой композитор.
- Не порти мне музыкантшу, - сказал Артем, - она это все и без тебя знает.
Он не злился ни на Рикки, ни на Лику из - за таких разговоров. Он справедливый был парень.
После репетиции Лика с "Четвертым измерением" выпили виски. И поэтому Рикки пришла в "Альянс" уже малость поддатая. Челентано не обиделся.
-Что у вас за праздник был?
- Приходила девушка, она очень продвинутый сейчас композитор. Она сказала, мой голос классно соответствует ее концепции музыки... Но она сейчас занята. Музыку пишет к какому - то фильму. Но телефон свой мне дала!
Голос у Рикки был слегка хвастливый, но это от радости. Челентано заметил, что она пьет вино, как воду. Он от нее отставал, как ни старался. Через два часа оба были уже в умат. И Рикки вышла на воздух. Как она объяснила: "Вдохнуть запах звезд". Звезд на мутном небе не было, ночь промозгло - пасмурная. Но Рикки стояла в зябком тумане в тонкой куртенке нараспашку, и смеялась сама себе.
- Обдолбанная девочка? - спросил насмешливо какой - то мужик, проходя мимо.
- Эй, ты! - крикнула Рикки ему вслед. - Да знаешь ли ты, с кем говоришь? Я - будущая звезда мирового класса!
- Ты будущая пациентка Кащенко, - отозвался мужик так же насмешливо. Рикки хотела погнаться за ним - ее переполнял адреналин. Челентано схватил ее за запястье и удержал. Потом они ехали в такси, Рикки смеялась неизвестно чему и порывалась дать таксисту свой автограф. Челентано едва тащил ее по лестнице. Она тормозила каблуками и кричала:
- Какие люди тупые, а! Берут автографы у Киркорова! А у меня не берут! А разве у него такой голос, как у меня?!
Ни Рикки, ни Челентано не запомнили момента, когда и как оказались в одной кровати. Челентано вообще не помнил, почему он привез Рикки к себе, а не к ней. Видимо, подсознание им управляло. Рикки открыла глаза, до сей поры бессильно закрытые, и увидела сквозь радуги и искры лицо Челентано над собой. Глядя ей в лицо растерянными глазами, он двигался медленно и неумело, и от взгляда Рикки стал жмуриться. У него остатки сознания еще проявлялись. У Рикки - никак.
- Женька! Ты чего? Ты меня ебешь, что ли? - спросила она сонным и пьяным голосом. И снова отключилась. Уснула. Пока тошнота не стала подкатывать ей под горло.
- Выпусти меня, блин! Слезь!
Она скинула его и помчалась, зажимая рот, в туалет, где едва успела открыть крышку унитаза. Вино кислым потоком вырвалось наружу, попало в нос, заставило кашлять... Потом Рикки долго смывала разляпанную косметику с глаз и выполаскивала мерзкий вкус изо рта. После этого ледяной пот выступил у нее на лбу, и она села на пол, прислонясь спиной к ванне. Женька пришел и попытался ее поднять. Он успел надеть трусы для приличия. Рикки сидела абсолютно голая, но даже не прикрывалась.
- Ты зачем на меня залез, Челедин, а? Это не по - товарищески, пользоваться беспомощным состоянием человека!
- Риммуль, я не хотел... я не знаю, как получилось. Я тоже пьяный был...
Рикки встала со стоном и пошла в кровать.
- Принеси воды, а? Как же мне ***во...
Она больше не говорила Челентано ни слова про недопустимый секс. Вроде бы забыла. И не рассказала ни Баське, ни Аришке. Постаралась забыть эту глупость. Через две недели "Четвертое измерение" уехало в Москву на гастроли.
Выступали в восьми клубах. Рикки впервые в жизни жила в гостинице и выступала за деньги. Она прогуливалась по московским магазинам, накупила всякой дребедени для подруг, брата, Челентано, Русика... Она нравилась публике. И самое главное, она нравилась своим коллегам по группе. Они считали, что она добрая, простая в общении и большой талант, который не заносится.
- Приедем домой, будем делать демо - запись, - сказал ей Артем. - Несколько старых песен и четыре новые. Олег мне звонил. Уже добивает аранжировку. У тебя там большие куски. Один даже есть - микс с оперой.
- У нас уже был микс с оперой, - сказала Рикки, - когда я с Челентано пела, помнишь?
Приехали, и начали запись диска. Иногда по целому дню играли, писали, переписывали, даже ругались. Рикки плохо спала. И во сне все пела. Все это время ни разу не ездила домой. Родители звонили ей, и то уговаривали подлизывательскими голосами, то ворчали и обвиняли в отсутствии родственных чувств. Рикки слушала без всяких эмоций. Ей было не до этого, всякие интересы, кроме музыки, исчезли напрочь.
И когда Артем однажды поцеловал ее в плечо, она посмотрела на него ошалелыми глазами и спросила:
- А может, здесь мне потише вступать? Как ты думаешь?
Они сидели вдвоем, отделывали дуэтный фрагмент. Ребята все ушли уже два часа назад, измученные и ничего не соображающие. Рикки еще в начале репетиции скинула от жары косушку, и сидела в одной красной майке, под которой не было лифчика. Артем поцеловал ее в плечо, пониже красной лямки и повыше татушки. А после ее глупого вопроса поцеловал еще раз.
- Риккуля, у тебя давно был секс?
- Давно, - недоуменно ответила она.
Про Лису и Челентано она как - то не вспомнила. Разве это секс?
- У меня тоже сто лет назад было, - сказал Артем. - Голова болит, такое адское напряжение. Давай снимем его, а?
- Как? - спросила Рикки.
- Поехали ко мне. Покурим хашика и слегка потрахаемся. У тебя тоже вид полудохлый. Надо расслабиться.
Рикки не сказала - нет. Артем все это сказал дружелюбно, без похоти и пакостности. И она, в самом деле, была полудохлая. Одним словом, они приехали к Артему, наскоро покурили хаша, сидя рядом на кухонном столе. Артем болтал, рассказывал Рикки про то, как учился в университете, и как работал в Москве
- барменом в гей - клубе. Рикки смеялась. От хаша классно покруживалась голова. Потом без излишних страстей - мордастей перешли в спальню, и там Артем задернул занавески, а потом Рикки сама стала раздеваться, а он целовал ее и попутно сдирал с себя черные концертные джинсы с миллионом заклепок.
- У тебя классная фигурка, ты это знаешь? - спросил Артем. - Я не умею бабам лапшу на уши вешать и сопли пузырями распускать. Секс - это клево, когда под настроение. А все эти разговоры - для нищих духом. Думаю, ты меня понимаешь. Ты не кисейная барышня.
- Я - Железная Дева, - усмехнулась Рикки. И первая поцеловала его.
Дальше они отрывались под хашем долго и яростно. Темперамент у обоих был жаркий. Энергии скопилось много. Параметры тел совпадали. Рикки это напомнило секс с Максом, если его миксовать с сексом с Москвичом. Главная цель была достигнута - взаимный и бурный оргазм. Рикки кричала на весь дом, Артем не отставал (спасибо, хаш!). Потом оба были мокрые от пота, измочаленные, но не уставшие, а отдохнувшие.
- Творчество сильно выматывает, - сказал Артем, - а лав - мейкинг - восстанавливает. Набираешь положительной энергии от партнера.
Поднялся на локте и поцеловал Рикки в щеку. Потом во вторую щеку.
- Прелесть у тебя веснушки. Я от них и завелся, веришь, нет? Ты отличный партнер, Риккуля! И в песне, и в койке.
После этого они стали снимать напряжение подобным образом почти каждый день. Артем своих отношений с Рикки не скрывал от ребят. А ребята не удивлялись. Он с каждой вокалисткой в группе по очереди жил. Рикки этот факт не шокировал.
- Он мне нравится, - сказала она Баське. - Классный парень, хороший музыкант, у нас общие интересы. А любить я больше никого не буду. Себе дороже вся эта херня. Главное - приятное общение.
А еще через неделю она сказала Баське:
- Лапуль, я переезжаю к Артему.
У Баськи стали круглые от ужаса глаза, но она не успела ничего сказать, Рикки перебила:
- За квартиру я заплачу до конца года, так что ты начет этого не волнуйся. Мало ли что! Вдруг я еще вернусь! Просто мы побазарили на эту тему... от него мне и в студию ближе. И не надо мотаться по всему городу.
- Римма! - возмущенно сказала по телефону мать. - От тебя три недели ни слуха, ни духа! Что за безобразие! А Бася мне сказала, что ты квартиру поменяла! Зачем? Что тебя в этой не устроило? Папа выбрал самую подходящую!
- Мам, - сказала Рикки, набравшись нахальства и как можно спокойнее, - я просто замуж вышла. Что в этом такого страшного?
- Как замуж? Какой может быть брак? Тебе восемнадцати нет! - закричала мать таким истерическим голосом, какого Рикки от нее сроду не слышала.
- Нормальный брак. Гражданский называется. Сейчас все так живут. Я же взрослая, мам! Чего ты паришься из - за чепухи?
Слушать дальнейшие крики Рикки не стала. Положила трубку и пошла на кухню. Артем сидел в одних трусах и с гитарой. На плите кипела в кастрюле картошка.
- Проиграй мне еще раз, - сказала Рикки. - Я не очень поняла этот кусок. Прикинь, мать звонила. Баська ей номер дала. Испугалась, что я с тобой живу.
- Так давай, съездим к ним на выходные, - предложил Артем, - представлюсь им, все путем.
- Если хочешь, - Рикки слегка поморщилась, - слушай, достань из холодильника сосиски. Я пока пюре раздолбаю. Вряд ли ты им понравишься, Семыч. Это такие господа... любят изо всего по жизни делать проблемы!
(продолжение следует)