В зимнюю сессию на четвертом курсе сдавали экзамен по такому замечательному предмету как КВМ – корабельные вспомогательные механизмы (курсанты, правда, называли его «КВН» или «угадайкой», поскольку на том факультете, на котором учился Сергей, главным для себя они считали ядерную физику и все, что с ней связано, а к вспомогательным механизмам относились весьма пренебрежительно и особого внимания их изучению не уделяли).
На экзамен выносилось 90 вопросов. Было сформировано 30 билетов по три вопроса в каждом, - по два теоретических и по одному практическому. Практические вопросы представляли из себя или практический пуск какого-либо механизма, расположенного в лаборатории на первом этаже непосредственно под аудиторией, или рассказ о его устройстве «на железе», т. е. там же в лаборатории, или рассказ об устройстве какого-либо механизма или системы по схеме (это можно было отвечать и в аудитории).
Тут необходимо сделать небольшое отступление и дать пояснение. Дело в том, что в гражданских ВУЗах, как правило, каждый студент готовится к экзаменам самостоятельно и все «справочные» и «вспомогательные» материалы, если в таковых есть необходимость, тоже готовит себе сам.
В военных ВУЗах дело обстоит с точностью до «наоборот», в чем, наверное, еще раз проявляются коллективизм, товарищество и взаимопомощь. Как бы ты ни учился, каков бы ни был уровень твоих знаний, «техническую сторону» сдачи экзаменов готовят все: каждый – и отличник, и троечник – в обязательном порядке пишет шпаргалки на один или два билета (в зависимости от соответствия количества билетов количеству курсантов в классе). Если кто-то собирается что-то делать для себя лично, - это, пожалуйста. Но назначенную тебе долю в общую копилку ты должен внести однозначно.
Логика здесь железная: нужна тебе самому шпаргалка или нет, и сколько их тебе нужно, - это твое личное дело, а вот о товарищах позаботиться ты обязан. Да и неизвестно, как твоя судьба в этот раз сложится, - всякое может быть. А если ты откажешься участвовать в этом процессе, то и тебе уже, коснись что, никто помогать не будет.
Все шпаргалки собираются воедино и находятся у назначенного на день экзамена дежурного по классу – единственного из курсантов, помимо отвечающих, имеющего право входить в аудиторию во время экзамена, чтобы навести там порядок, подобрать и принести необходимые наглядные пособия, схемы, чертежи и плакаты, вытереть доски, принести мел, вымыть или просто намочить тряпки…
Вот с этими тряпками или плакатами, как правило, и приносят терпящему бедствие и подающему сигнал «SOS» экзаменуемому необходимые «вспомогательные материалы». Как их передать, - это полностью задача дежурного, а как их использовать, - это уж личное дело самого экзаменуемого. Да и «вспомогательные материалы» распространяются только на сами билеты, а не на дополнительные вопросы.
То, что бльшая часть предметов, изучаемых в военных ВУЗах, является секретными, а соответственно, шпаргалки – это грубейшее нарушение правил секретного делопроизводства, поскольку никто никогда их секретить (т.е. ставить на них гриф секретности и учитывать в секретной библиотеке в качестве секретных документов) не собирался - да и это было бы просто абсурдно по сути, - никого не останавливало. Но, если попадешься с такой шпаргалкой на экзамене, то можно было легко «вылететь» из училища, да еще и с «волчьим билетом».
Поскольку фамилия Сергея была Аргунов, то есть начиналась на первую букву алфавита, то и шпаргалки он, как правило, писал на первый билет, и, следовательно, его всегда знал блестяще.
В ходе подготовки к этому экзамену у Сергея возник острый дефицит со временем: то он стоял на вахте, то еще что-то случалось, что отрывало его от занятий… В итоге он успел «прочитать» только шестнадцать вопросов из девяноста. Причем все эти вопросы были из числа первых вопросов билетов. Пару-тройку вопросов из «вторых» он «прошел», поскольку кто-то из товарищей обратился к нему с просьбой помочь в них разобраться. Штук пять-семь вопросов из «вторых» и «третьих» он отметил в качестве изученных, так как они поднимались на консультации. Таким образом, подготовился он к экзамену шикарно: хоть как-то освежил в памяти всего менее трети вопросов, а уж целиком знал всего один билет – первый.
Поскольку предмет был секретным, то и сама аудитория, в которой находилась масса макетов и других наглядных пособий, лаборатория и все схемы и плакаты, используемые на экзамене, тоже были секретными. В связи с этим активную помощь в организации проведения экзамена преподавателям-офицерам оказывали мичманы-лаборанты. Они же, как правило, и раскладывали экзаменационные билеты на столе перед началом экзамена.
Курсанты старших курсов за пару бутылок чая по-капитански уже вовсю умели договариваться с этими мичманами, и они раскладывали билеты в том порядке, как их просили. То же самое планировалось и на этот экзамен, поэтому не успевшие изучить материал полностью не очень беспокоились, рассчитывая вытащить «свой» билет.
Утром в день экзамена все продолжали оставаться в благодушном состоянии, пока не начали раскладывать билеты. Не знаю, что случилось с преподавателями, но они почему-то в этот раз не доверили это важное дело мичманам и разложили билеты сами. Более того, они вообще не стали выкладывать на стол сами билеты, поскольку те тоже были секретными, а взяли листочки бумаги для заметок, нарисовали на них карандашиком номера с первого по тридцатый и разложили эти бумажки (в перевернутом, разумеется, состоянии). Когда же курсант вытаскивал такую бумажку, то ему уже давали оригинал билета, в котором были написаны вопросы.
Первые пять человек, зашедших в аудиторию и столкнувшихся с неспрогнозированной ситуацией, попали в цейтнот, а среди остальных, ожидавших своей участи в коридоре, прошел тревожный ропот. Благо, что первыми по списку шли «закоренелые» отличники, которые, в принципе, не особенно нуждались в отработанной системе и дополнительном «вспомоществовании». Но градус настроения у всех, в том числе и у них, сразу же упал ниже нуля.
К обеду уже было ясно, что это будет не самый удачный экзамен для всего класса, поскольку из числа ответивших лишь человека три получили пятерки, примерно столько же – четверки, основная масса – тройки и два человека - двойки.
Ожидавшие своей участи в коридоре ходили кругами, не в состоянии даже просто спокойно постоять в сторонке, а не то чтобы почитать конспект или учебник и попытаться освоить недоученное. В таком же состоянии прострации от чрезмерного нервного возбуждения пребывал и Сергей, вместе со всеми остальными надеясь на чудо.
Когда наступило время обеда, он, несмотря на то, что до него по очереди в аудиторию должны были зайти еще человек пять-шесть, даже не пошел в столовую, поскольку аппетита все равно не было – кусок в горло вообще не лез, и даже мысль о еде была неприятной.
И тут Провидение ниспослало на четверых оставшихся дежурить у дверей аудитории свою благодать: из троих принимавших экзамен преподавателей один ушел обедать, буквально через две-три минуты после этого второго срочно вызвали то ли на кафедру, то ли к начальнику факультета, а третий еще через пару минут был вынужден спуститься в лабораторию с опрашиваемым им курсантом, поскольку тот, в соответствии с третьим вопросом своего билета, должен был продемонстрировать ему практический пуск дизелькомпрессора.
В аудитории для поддержания порядка последний уходящий преподаватель оставил старшим дежурного по классу!
Всем стоящим в этот момент у доски мгновенно были розданы «справочные материалы», а четверка ожидавших в коридоре, ворвавшись, как смерч, в аудиторию, кинулась к столу и стала лихорадочно «выбирать» себе билеты.
Сергей нашел листочек с номером один и поставил на обращенной кверху стороне в самом центре маленькую, еле заметную точечку. Второй его сотоварищ нашел то ли «свой» билет, то ли просто выбрал из оставшихся тот, который лучше знал, и поставил такие же точечки во всех четырех углах «билета». Третий нарисовал на листочке крест ногтем. Четвертый же не придумал ничего лучше, как взял и целиком (хоть и не на очень большой площади, но, тем не менее) заштриховал шариковой ручкой угол у одного из листочков, изображающих билеты.
Положив дубликаты билетов на место, все четверо довольные собой и жизнью, выйдя в коридор, принялись лихорадочно зубрить теперь уже точно «свои» билеты. Сергей даже ушел в самый дальний конец коридора, чтобы ему никто не мешал. Когда же минут через пятнадцать-двадцать он вновь подошел к аудитории, то узнал новость, которая не только чуть не лишила его речи, но и чуть не сделала его инфарктником или инсультником во цвете сил.
Оказывается, преподаватели в этот день вообще вели себя весьма цинично: после каждых двух-трех «выбравших» себе билет они даже лежавшие на столе «дубликаты» билетов старательно перемешивали. И в этот раз, вернувшись в аудиторию и взявшись перемешивать листочки, они обнаружили «билет» с заштрихованным углом! Проверив все оставшиеся листки, они легко обнаружили все помеченные и, не мудрствуя лукаво, заменили их на новые – делов-то: взять чистые листки, нарисовать на них карандашом номера и положить на стол.
Я не буду рассказывать подробно, как проходил «совет в Филях» с участием наших «счастливчиков», как каждый, надеясь услышать отрицательный ответ, спрашивал: «А это правда…?», «А точно…?», «А уверены…?». В конце концов, было принято решение, что каждый входящий разбрасывает лежащие на столе «билеты» по всему столу и внимательно ищет «свой».
Первым входил Алексей, который и был виновником всех несчастий, поскольку заштриховал угол у билета, что и привлекло внимание преподавателей. Он в точности исполнил решение «военного совета», но никакого успеха не добился, - своего билета он так и не нашел, и был вынужден взять то, что имелось. А имелось для него далеко не самое лучшее, - он вытащил билет, которого не знал совсем.
То же самое произошло и со вторым, и с третьим, с той лишь разницей, что они чуточку лучше знали материал. У Сергея в глазах все потемнело, а в ушах с невероятной интенсивностью нарастал ужасный, сиреноподобный свист и вой, готовый разорвать голову изнутри, и, когда он входил в аудиторию, то у него не только тряслись ноги и все поджилки, но и все внутренности исполняли какой-то неизвестный танец смерти.
- Товарищ капитан 1 ранга, курсант Аргунов для сдачи экзамена по корабельным вспомогательным механизмам прибыл! – доложил он старшему из преподавателей.
- Хорошо, Аргунов, берите билет, - скомандовал преподаватель.
Но прошло десять, пятнадцать, двадцать, тридцать секунд, а Сергей так и стоял, не шевелясь и ничего перед собой не видя.
- Аргунов, берите билет! – вновь скомандовал преподаватель.
- Есть! – ответил Сергей, продолжая стоять все так же неподвижно… Прошло еще полминуты, казавшиеся вечностью.
- Аргунов! Вы будете брать билет?! – в недоумении и с начинающим возникать раздражением спросил преподаватель.
- Так точно! – ответил Сергей, продолжая стоять, не в состоянии даже пошевелить пальцем.
Еще примерно в течение минуты преподаватель внимательно, не моргая, смотрел на Сергея, который так и не мог прийти в сознание. Наконец, не выдержав, прищурившись и из-под мохнатых бровей смерив Сергея уже близким к ненависти взглядом, преподаватель сказал:
- Аргунов! Или Вы берете билет, или я ставлю Вам два балла, и мы на этом прощаемся!!!
Ни слова не говоря, на ватных ногах, покачнувшись и чуть не упав, Сергей сделал шаг к столу, протянул руку и взял самый верхний листок. Когда он подносил его к глазам, зрение на мгновение к нему вернулось, и он произнес:
- Билет номер… один.
Сам испугавшись и не поверив в то, что он сказал, он внимательно посмотрел на листок, но там действительно стояла цифра ОДИН!!!
- Давайте сюда листок, - сказал преподаватель, и, посмотрев в бумажку, добавил. – Действительно «один», а что Вас так удивило?
-Н-нет! Н-ничего! – произнес Сергей, заикаясь, и, получив оригинал билета, отправился к доске готовиться к ответу.
Но потрясение было настолько велико, что мозг напрочь отказывался работать. Даже подленький внутренний голос, и тот потерял дар речи! Часы отсчитывали одну минуту за другой, а Сергей так и стоял у доски с мелом в руке и не мог написать ни единого слова. Преподаватели стали подозрительно посматривать на это безмолвное изваяние, предчувствуя, что с этим клиентом у них ничего хорошего не получится.
Но минут через пятнадцать спазмы вдруг разом отпустили Сергея, и он стал лихорадочно воспроизводить на доске все, что ему было известно по включенным в его билет вопросам.
Как только он, совершенно неожиданно для уже поверивших в его фиаско преподавателей, в буквальном смысле слова начал строчить, преподаватели «сделали стойку», и все втроем превратились в один большой глаз, наблюдающий за Аргуновым. Когда же он, ни на секунду не останавливаясь, через минуту после выхода из состояния анабиоза, исписал уже полдоски, все трое, прекратив опрашивать других, подошли к нему и устроили самый настоящий обыск, уверяя, что нельзя так бессовестно пользоваться шпаргалкой. Но, к немалому своему удивлению, никаких шпаргалок они не нашли.
Тогда они решили сменить тактику и, поскольку он так много и четко написал (хотя написанное даже еще не содержало полного ответа и на первый вопрос билета), предложили ему отвечать, теперь уже все трое превратившись в слух и сконцентрировав свое внимание только на Аргунове.
Все остальные находящиеся в аудитории курсанты были счастливы, поскольку сполна воспользовались ситуацией, получили необходимые «вспомогательные» материалы и благополучно и беспрепятственно списывали. Сергей же теперь был в ударе: билет этот он знал чуть ли не наизусть, и без запинки ответил не только на весь первый, но и (теперь уже практически без подготовки) на все остальные вопросы (в лабораторию ему спускаться не было необходимости, поскольку его третий вопрос можно было ответить по схемам и плакатам).
Изумленные преподаватели не знали, что и подумать. В растерянности они задали Сергею пару-тройку дополнительных вопросов, с которыми он, почувствовав неимоверный прилив сил и вспомнив даже то, чего никогда не знал, справился довольно легко.
- А чего же ты сначала-то истукана из себя изображал? – спросили они, от недоумения непроизвольно перейдя на «ТЫ».
- СосредотАчивался! – гордо заявил Сергей, и, получив свою в прямом смысле слова выстраданную пятерку, был отпущен «на свободу».
Да, то ли умение сосредоточиться, то ли еще что-то из той же области, то ли действительно сама Фортуна, но что-то и в самом деле помогало Сергею, особенно на старших курсах, находить выходы и самым невероятным образом выкручиваться из разных неприятных ситуаций.
(Продолжение следует)