И чёрные деревья, и кусочек неба над головой, и проблески редких фонарей в паутине тонких веток… Всё кажется ненастоящим. Слишком красивым, чтобы быть похожим на реальность! Моя ладонь – в твоей тёплой руке, звуки шагов вперемешку с ровным дыханием… Всё ненастоящее? Зажмуриваю глаза и оказываюсь в другом мире. Там нет ни деревьев, ни фонарей, ни неба… Только твоя ладонь и твоё дыхание! И мне совсем не страшно… Ночь, лес, трели романтиков-соловьёв и никого вокруг! А впереди – почти целая ночь! Всего лишь ночь…
Знаешь, я бы ни за что не вышла на улицу одна в такое позднее время! Даже не потому, что по городу бродят маньяки-преступники. Их я не боюсь. Мне страшно совсем по другой причине. Наверное, ты будешь смеяться, но в темноте, даже дома, мне часто мерещится какая-то ерунда… "Потусторонний мир", или как это всё назвать?.. Какие-то духи-образы, которые постоянно за мной наблюдают – а стоит зажмурить глаза – и они совсем рядом! Знаешь, я даже не могу понять: хотят ли они мне навредить, или их просто тянет к людям. Мне страшно… Я достаю крестик, начинаю вспоминать молитвы…. Иногда помогает, но чаще – нет. И тогда я включаю свет и забираюсь в угол так, чтобы мне всё было видно. То, что попадает в поле зрения – не опасно. То, что хотя бы на мгновение ускользает от моих глаз, внушает ужас.
Ты ещё не смеёшься? А я смеюсь! Это не потому, что мне весело. Смех – защитная реакция организма.
Наверное, этот страх тянется за мной из детства. Мне часто было скучно, и поэтому я любила придумывать сказочные миры и наблюдать за их обитателями. Иногда эти миры выходили из-под контроля моей фантазии и начинали жить по своим законам. Вот тогда-то мне и становилось страшно…
Знаешь, был такой период, когда я ничего не боялась! Ни-че-го! Любила оставаться одна дома и в полумраке слушать музыку или читать … А ещё, тогда я писала стихи. Это были волшебные стихи! Волшебные – для меня. Веришь: я могла целыми днями их прокручивать в голове, и каждый раз мне становилось тепло-тепло от этих строчек! Я пыталась найти такие же тёплые строчки у других авторов, но мои поиски редко приносили плоды. Одно стихотворение у Есенина, парочка у Асадова, одно у Ахматовой – и всё. Остальные я не понимала. Они как будто скользили мимо меня, и стоило спросить себя, о чём здесь написано, как я ничего не могла вспомнить. Совсем ничего! Как будто и не читала!
Теперь мне не пишется… Иногда я пытаюсь что-то из себя "выдавить", но это "что-то" всегда так нелепо, что я тут же отправляю его в мусорку. Я не могу просто писать – мне нужно жить тем, что я пишу. Мне нужно вновь и вновь придумывать образы и перевоплощаться в них – а потом перечитывать с блестящими глазами. Иногда я думаю, что вряд ли кто-то другой сможет понять мои мысли… Поэтому я никому их не читала…
"…Опять в пустых стенах, считая дни,
Смотреть в окно на зарисовки лета;
Черкать от безысходности стихи
И засыпать под шорохи рассвета.
Опять трепать холодные ветра
И ласточкам протягивать ладони,
Растрачивать в безделье вечера,
Топтать траву на поседевшем склоне…
Опять чего-то и зачем-то ждать,
Давно не веря ни во что на свете.
Безмолвие дыханьем разбавлять
И видеть сны в прозрачно-белом цвете."
Однажды мне приснился сон. Вернее, тогда это казалось не сном, а самой настоящей жизнью. Не знаю, смогу ли я передать это так, чтобы ты почувствовал…
Я сплю, всё тихо и спокойно. И вдруг рядом с моей кроватью появляется кто-то. Мне неясно, зверь это или человек – я просто чувствую, что он может всё. Он смеётся надо мной, над моей беспомощностью во сне. Глядя на его развесёлую морду, мне становится противно и страшно одновременно. Хочется что-то крикнуть, хочется встать – а я не могу! И тут – появляется ещё одна "я". Она видит всё со стороны, видит свои же безрезультатные попытки встать с кровати. Но она не в силах что-то изменить. Вторая "я" подходит к этому зверю со словами: "Зачем тебе она? Отпусти её!" А тот смеётся ещё громче: "Смотри – я могу сделать с её душой всё, что захочу!"
Я проснулась. Нет, даже не проснулась, – я "выскочила" из этого сна. Знаешь, так страшно мне ещё никогда не было! И я поняла, что сердце может биться само по себе, не принимая во внимание размеры грудной клетки. Да, тогда казалось, что оно стучало везде, где угодно, но только не во мне. И этот бешеный стук трещал в голове и бил по глазам.
В эту ночь я больше не легла спать. Не легла и в следующую. А в обед, сидя в кресле с журналом в руках, не пролистала и трёх страниц - отключилась.
Этот сон больше не возвращался. Да и вообще, с тех пор я редко вижу сны. А если и вижу, то все они какие-то ненастоящие: я прекрасно помню все мелочи, и веду себя так, как вела бы в реальной жизни: доделываю незаконченные дела, разговариваю со знакомыми и размышляю над проблемами. Всё так, как будто я не сплю, а проживаю очередной день.
Наверное, ты считаешь меня сумасшедшей?..
– Смотри!
– А?!
Ну да… Я опять заблудилась в этих мыслях. Я опять рассказываю себе одну и ту же историю без финала. Да никакого финала и быть не может, ведь история закончится только тогда, когда закончится жизнь. И страхи уйдут тогда же…
– Да смотри же! – ты устремляешь указательный палец куда-то в темноту, как будто в этой темноте можно что-то разглядеть.
– Смотрю. И что? – я целую тебя в щёку, чтобы окончательно вынырнуть из мрака своих беспорядочных мыслей и окунуться в мрак ночного леса.
– Вон там! Смотри, – огонёк.
– Да где? – напрягаю оба глаза по 0,4 и делаю вид, что вижу.
А ведь правда, в темноте огонёк! Красно-оранжевый, то ярче – то бледнее, и, кажется, движется. И кажется, движется на нас. Странный бесшумный огонёк…
Но мы всё равно идём вперёд, огоньку навстречу.
– А долго ещё идти? – спрашиваю я, чтобы хоть как-то отвлечься.
– Ещё метров триста. Потом выйдем на дорогу.
Подозрительный огонёк приближается. Кадр из триллера: кругом всё серо-чёрное, и только впереди – маленький мигающий огонёк. Что-то мне не по себе, но пока не страшно – ведь я с тобой!
– Это не огонёк, – говорю я заговорщеским шёпотом, чтобы никто кроме тебя не услышал. Сейчас ты спросишь, откуда я знаю. Нет, не увидела, конечно. У меня же зрение 0,4! Интуиция.
– А ты откуда знаешь?
– Это сигарета, – всё так же шёпотом отвечаю на следующий твой вопрос.
Я ещё крепче вцепляюсь в твою руку – пока "потусторонние" мысли не забрали меня к себе. Мало ли, что может примерещиться в темноте!
Пока я исследовала на ощупь теплоту твоих рук, огонёк приблизился. Знаешь, мне не страшно совсем! Приблизившись, огонёк осветил своего владельца. Это оказалась темноволосая девушка.
– А что она здесь делает, одна? – спрашиваешь ты, когда девушка прошла мимо нас.
– Не знаю, – я зачем-то оборачиваюсь, но в темноте ничего не видно. Ни девушки, ни огонька – ну да, она же его закрыла собой!
А вот дорога и фонари. Наконец-то!
Мы прячем глаза ладошками от непривычно яркого света, чтобы видёть, куда наступаем. Но бесполезно – с каждым шагом кроссовки взметают всё новые и новые порции пыли.
Ещё десять минут – и мы в дачном домике. А впереди – почти целая ночь! Всего лишь ночь… А мне не хочется спать. Я выхватываю из темноты сумку и на ощупь нахожу карандаш…
"Не слушай ты моих печальных песен –
Без них спокойней сердцу молодому;
Без них твой узкий дом не так уж тесен,
Ты и живёшь, и дышишь по-другому.
Не слушай их – они ещё не спеты.
Они лишь отзвук, лишь глухое эхо…
Когда-нибудь, коротким тёплым летом
Я их сплету из радости и смеха."