Море.
Небо моря - море неба. Равнодушное, истинно дружное и постоянное. Суетное колышется, пенится. Чувства - пена – пепел.
Смотритель маяка подчинен…
Смотритель маяка выполняет…
… горение огней на маяке и смежных береговых и плавучих знаках обстановки…
Что ты еще сможешь у меня отнять, что? Обшариваешь карманы?
Городок возле федеральной автотрассы. Похоже, что болезненно медленно и через силу он раскладывает свои серые грязные домишки вокруг заправочной станции. Стоянка, мотель, закусочная да еще пара сараев… Хех, город.
- Девушка!
Палец скачет по строкам меню.
Взгляд замирает на официанточке. В голове голос - «это жена твоя».
- Юджин.
- Хелен.
Далее отрывки – ночь, моргающая красным неоновая вывеска, конец ее рабочего дня… Какие-то переезды, скандалы с родственниками, переезды, съемное жилье.
Священник…
- Готовы ли вы, Юджин и Хелен…
- Да.
- Да!
Песок на берегу идеально ровный. Чайка, неуклюже переставляя лапы, шагает.
Шагает раз…
- Согласен ли ты, Юджин…
Шагает два…
- Согласна ли ты, Хелен…
- Да.
- Да!
Приседает, и, расправляя крылья, легко взмывает в небо, инстинктивно ловя восходящие потоки теплого воздуха, поднимается над морем все выше и выше. Выше и выше… На крыльях к солнцу…
-Юджин?
- Да, доктор.
- Пройдемте, я должен вам сказать…
- Юджин, довольно редкий случай. Обычно в большинстве случаев…
Ой, сбиваешься, доктор, ой врешь, доктор. Знаю я эти случаи.
- Роберт, давай без вводных. Уже третий год, какие перспективы? Что мы можем еще сделать из того, что не делали. Кто нам сможет помочь, сколько нужно заплатить, кому...
- Юджин, ты не слышишь. Я же говорю – случай. Без вариантов…
Ошибка-наказание? Что мы сделали неправильно? Что я сделал неправильно?
- Юджин, что происходит? Мы сидим в заведенной машине уже двадцать минут. Почему ты молчишь.
И тише: – «что он сказал»?
- Хелен… случай. Он предложил взять приемного…
- Я не смогу.
Срывающимся голосом.
Сверкающие стеклами небоскребы столичного города. Параллели – перпендикуляры улиц. Подземка, суета, миллионы лиц…
У меня появился первый костюм с белой рубашкой. Потом второй, третий, четвертый.
Дела шли в гору. Хелен устроилась, как я не противился этому, в какое-то издательство. Нагрузка у нее была совсем небольшая, да и заработок тоже. Я долгое время был против этого, но сдался, учитывая доводы о скверных характерах сходящих с ума от безделья домохозяек. Но все же взял с Хелен слово, что она, если что, сразу бросит эту работу…
Наш последний переезд совпал с положительными движениями экономики. Бизнес развивался, да и я не засиживался подолгу на одних должностях. Всего за два года был пройден путь от рядового сотрудника до второго лица крупной национальной компании.
Из нашей жизни навсегда, как темные призраки, исчезли воспоминания о переездах и съемных квартирах. Появился свой дом с укромным двориком, гаражом и цветником.
И казалось что все безоблачно и чисто… но…
Хелен все чаще выглядела озабоченной, хмурой, виноватой.
Я все чаще и дольше задерживался на работе. А, выходя с работы, предпочитал уехать куда-нибудь, лишь бы не домой… Появлялись все чаще и продолжительнее командировки. Подводя статистику, я видел, что в самолетах провожу времени больше, чем дома.
Хелен, я не мог видеть твоих глаз…
Тогда мы не понимали, что происходило.
Зачем мы, каждый из нас, пытались анализировать, считали себя виновными.
Но только не получалось просто жить, жить ожидая завтрашний день, который тоже не нужно перегружать смыслом…
Снова ошибка?
Так прошло еще несколько лет. Я уже практически все время жил на другой стороне океана – корпорация вышла на международный уровень, и мое постоянное присутствие требовалось в новом представительстве.
С Хелен мы обязательно встречались каждый мой приезд, разряжали накопившиеся чувства. Честные, добрые супруги по отношению друг к другу. Нет, нам как-то удалось удержаться от того, чтобы отношения стали процедурами и формулами…
И вдруг…
- Юджин, ало, Юджин!
- Хелен, что случилось, почему звонишь так поздно?
- Хелен, ало.
Обрыв. И не ясно, что за силы бушуют между нами, что мешает. Шторм на море или скачки напряжения на электростанции…
Дозваниваюсь. Долгие гудки…
- Ало.
- Хелен. Расскажи уже, ради бога, что происходит.
- Положительные… месяц… Юджин… ты будешь отцом!
- Что? Что? Что?!
Сейчас вспоминается, как томительно медленно тянулись дни и месяцы. И видится, как мгновением пронеслись годы. На следующий день после того звонка, я уже был дома и выпытывал у Хелен, как и что произошло. Вскоре мы метались по магазинам, больницам, знакомым…
Вы спрашивали, что такое чудо? Я знаю, что это…
Осенью в нашем доме появилась детская комната. Джозеф, сын, наконец освятил своим голосом нашу с Хелен жизнь, которая завертелась с новой силой.
Трехколесные велосипеды, медведи, пистолеты. Картинки, книжки, быстро становившаяся тесной одежда и обувь. Бейсбол, представляете, мы теперь играли в бейсбол!
- Юджин Бреннен?
- Да.
- Крис Симони, полиция штата. Вы не могли бы подъехать в сто сороковой участок, это рядом с вашим домом.
- Да, а что случилось?
- Постарайтесь побыстрее, сэр.
Гоню машину по пятидесятому шоссе, пытаюсь дозвониться до Хелен. По всем телефонам никто не берет трубку.
- Мне нужен Симони.
- Да, сэр, сюда, сэр.
- Авария… мост… сбив ограждения…
Снова ошибка?
В наш дом я никогда больше не возвращался, что с ним, двором, гаражом и цветником, не интересовался. Сделав для Хелен и Джозефа все, что было в моих силах, бросив службу, улетел на другую сторону земного шара, чтобы быть как можно дальше от того кладбищенского маленького плачущего ангела.
Так что ты молчишь, что еще ты сможешь отнять у меня?
Огромные волны с грохотом разбиваются о каменистый берег острова. Ветер истошно орет, колотя в стекло градом водяных брызг, раскачивая пламя свечи-маяка. Ночное небо взрывается, перекрещиваясь по диагоналям пламенем молний.
Ошибка – боль. Ошибка – получай.
Пена – пепел чувств.