Светлый май 1901 года
********************
«Красуйся, Град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побеждённая стихия!»
Александр Пушкин
***
Весна нового двадцатого века ожидалась в Северной Пальмире явлением долгожданного желанного чуда. В России не всё делается быстро и сразу: запрягают долго, но несутся «сломя голову» без соблюдения правил движения. Весна на Севере - не исключение.
Настоящее чудо обычно появляется в середине светлого мая, хотя таинство обновления жизни приходит уже раньше — в середине апреля вместе с робким теплом, исходящим, от робеющего после зимней спячки, северного солнца.
Под его лучами на местах белесой "мряки" снега, бесстыдно обнажается черная твердь тротуаров и дорог. Во все стороны разбегаются радостно ручейки талой воды. Теплый бриз с Финского залива, гонит мороз с широкой Невы, выдувая «гриппозный» холод из многочисленных невских протоков. К атаке тепла на белые бастионы зимы падаёт сигнал весенний ледоход Невы. Умирающий льдины шумят, трещат, ломаются, сползая хаотично в Балтику, сдирают белобрысую чешую морозов с гранитных берегов державной реки.
«...взломав свой синий лёд,
Нева к морям его несёт
И, чуя вешни дни, ликует». *1
Великолепное зрелище происходит на фоне исторических памятников Русской Венеции! Под рукой Медного всадника словно на бразильских карнавалах, по Неве танцуют невозмутимые серебристые торосы. На белых плывущих льдинах водят хороводы испуганные лисицы, прыткие зайцы. В темпе полонеза шествуют в пучину моря почерневшие останки чухонских изб. Большая вода тащит всякий скарб: заборы, дрова, колодцы, обломки лодок, бочки, вёдра, кладбищенские кресты…Чего только не проплывает мимо окон Зимнего Дворца. Однажды под мостами Петербурга качался на волнах чёрный гроб с заколоченной крышкой.
На чистых белых льдинах уносится в вечность гниль былого. Уплывает «продрога», вселяя надежду на тёплое счастье. Проходящий ледоход отдаёт приказ скелетообразным деревьям: «немедленно распустить листочки-цветочки»!
Бесчисленные скверы, скверики, парки, сады и кочки Петербурга покрываются нежным зеленым цветом. Город свежеет, молодеет, избавляясь от залежалого мусора. Дворники, городовые сбрасывают с плеч тулупы, овчинные полушубки. Течение Невы постепенно умиротворяется; город наполнился хмельной майской радостью. Прыгают, чирикают шустрые воробьи; воркуют голуби, по улицам и скверам бегают ошалелые собаки; в прятки играют голосистые дети...
По проспектам, набережным с цокотом покят легкие коляски с открытым верхом; кондукторы конок дзинькают в вагонные колокола. Денди распахнули пальто — женщины обнажи тонкие шейки.
Весна победила! Запахло свежи конским навозом.
Петербургское майское веселье начиналось с заманчивых запахов пирожков, вынуждая население всех сословий вываливаться на "воздуси" – вдыхать потеплевшие ароматы весны, пить квасу, закусывая чем Бог послал. Всем хочется показать себя, да и на других посмотреть.
Пирожки в Петербурге пеклись на все вкусы: с мясом, с луком-чесноком, грибами, картошкой, морковкой, сёмгой, ливером, с печенью трески, капустой, творогом, клюквой, яблоками и ещё с какими-то заморскими начинками, смесь которых лотошники держали в секрете.
Из раскрытых дверей бесчисленных трактиров, столовых, рестораций, закусочных разносились ароматы кофе, смешанные с запахами европейской, кавказской и китайской кухни. Дворы-колодцы в центре города заполняли бродячие коммерсанты:
- Килька! Килька не простая, а Ревельская, золотая!
- Лук!.. Свежий лук, налетай.. Девять луковиц за пятак! Десятую –
просто так!
- Сельдь голландская!.. Голая, чищеная! Под водочку русскую
хорошо идёт! Выпил, закусил, вольным казаком день прожил!
- Точу ножи!..
- Колю дрова!..
- Шурум-бурум!.. Старьё берём!.. Хлам пропьём!
На смену лошадиной тяге появились первые уличные паровозики. Народ тут же дал новому городскому транспорту подходящее имя: «Железный комод».
“Комодище» тащил за собой два пассажирских вагона, нещадно чадя из высокой тонкой трубы вонючей сажей, шипел сердито, пыхтел паром, издавая тяжелыми колёсами грохочущий скрежет, пугая лязгом кучерских лошадей.
В Городскую думу пришла депутация от питерских извозчиков с настоятельной просьбой придумать что-нибудь эдакое, чтобы "комоды" не пугали питерских кобылок. Депутаты Думы, после жарких дискуссий, постановили:
- Впереди "Железного комода" пустить чучело арабского жеребца.
Пока городские умы обсуждали "жеребячий проект", а по улицам уже покатила последняя американская новинка - электрический самоходный трам-вай!
"Комод" ещё некоторое время продолжал пыхтеть по единственной улице примечательным наименованием «Скорбящая», а уж рабочие вдоль Невского проспекта тянули электрические провода по столбам и укладывали рельсы для «чикагских американок»
К концу лета «американки» озорно затренькали почти по всем проспектам столицы и, время от времени, давили зазевавшихся прохожих. Но народец, не успев привыкнуть к электрическим длинным «самоездам», как глядь!- по улицам покатили английские автомобили на каучуковых ободьях.
Первые «моторы» были похожи на старинные кареты, но без лошадей. Вместо кучерского клича "Поберегись!", обывателей стали отпугивать пешеходов противными гудками пожарных рожков с резиновыми грушами, похожими на обыкновенную клизму.
Двадцатый век быстро изменил внешний облик Петербурга. С наступлением императорского майского парада, шумы мегаполиса переставали раздражать его жителей. Многообразные звуки дополняли беззвучную музыку архитектуры. Но общее настроение праздника - творила погода. Хотя народ был совершенно убежден, что весну в столице делают петербургские дворники. А как же иначе?
Без огромной армии бородатых, сильных мужиков, ряженых в белые фартуки с огромными номерными бляхами на груди, круглосуточно стоящих возле каждого дома, охранящие чистоту и порядок, - Стольный Град Петра представить себе было не возможно. Скалывая зубчатыми лопатами стареющий заледенелый снег, дворники усердно торопили появление долгожданной северной весны.
Светлый май быстро набирал обороты веселья. По мере приближения майского парада на Марсовом поле, летний сад наполнялся фланирующей публикой. Казалось, что все обитатели русской столицы принадлежат к одной большой дружной семье. Щедро раздариваются улыбки, поклоны, воздушные поцелуи. Слышны возгласы на всех европейских языках. От Летнего сада народное дефилирование географически расширялось во все стороны света, растекаясь по Невскому проспекту: от Дворцовой набережной до Петроградской стороны к Семёновскому плацу, а далее – по многочисленным скверам, садам и паркам.
Праздничное шествие напоминало блестящий театральный круговорот сцены: целование дамских ручек; взлет цилиндров над головами статских и тайных советников; щёлканье офицерских сапог и почтительное прикладывание офицерской руки к околышам военных фуражек невероятных фасонов; кокетливые взгляды дам в сторону кавалеров; тихое бренчание наградами и почётным холодным оружием. Кокотки скинули с плеч пелерины, салопы, бурнусы, откинув капюшоны, обнажив мужским взглядам напудренные лица. Интеллигентки прикрыли прелестные плечи фасонистыми мантильками.
Каждую секунду уличные представления театрально меняются: пружинистой походкой «галсируют» бравые гусары; салонные модницы стреляют глазками; щеголяя английскими ватерпуфами;дамы замужние, соблазнительно покачивая бёдрами, осторожно переступают весенние лужицы, игриво поднимая двумя пальчиками длинные юбки парадных ребриконов. Невесты, с напряженными лицами, стыдливо прикрывают ресницами глазки, раскачивая рюшки на белых ниспадающих платьях. Натуральные нежные цветы весны соперничают с искусственными поделками портных,перепутанных яркими лентами широкополых дамских шляпок.
Ветерок разносит запахи дорогих сигар, ликёра, французских духов.
Активнее всех ведут себя гимназистки старших классов, неустанно смотрящие горящими «глазищами» в сторону розовощёких юнкеров и стройных гардемаринов.
Курсистки более тонко применяют «избитые» приёмы: роняют «нечаянно»
платочки, перчатки перед молодыми офицерами и чуть-чуть дольше, чем полагается по этикету, задерживают в своей ручке протянутую ладонь молодых богатых «мальчиков».
Спесивые носители золотых эполет, родовых шпаг, сабель, палашей, кортиков, тугих кошельков, орденов, наградных лент, титулов, почётных званий, вожделенно поглаживая нафабренные усы и бороды, без стеснения оценивают эротичность светских львиц, узость их талий, ширину бёдер, подъём грудей, стройность ножек, стоимость драгоценностей, украсивших модное платье, изгиби шеи, аристократичность пальчиков.
В воздухе витает всеобщее желание любить и быть любимыми. Невская Пальмира погружается в атмосферу всеобщего легкомыслия и рааааадости.
Строевой батальон Морского кадетского корпуса, после утреннего молебна в большом домовом храме «Во имя Святого Павла Исповедника», раньше всех вывели на Николаевскую набережную. Батальоном командовал начальник строевой службы генерал-майор Давыдов. Ротным командирам предписывалось быть верхом, а кадеты и гардемарины принимали участие в параде пешим строем.
Унтер- офицер, князь Андрей Высацкий, несмотря на свои шестнадцать лет, выглядел порядочным дылдой. Место в строю распределялось по росту, и молодому Андрею суждено быть первым на левом фланге гардемаринской роты.
Справа от Высацкого стоял его закадычный друг Анатолий Ленин; слева с Андреевским флагом над головой вытянулся в струнку лейтенант Александр Колчак. Выпускник Корпуса 1894 года, начавший свою службу в 7-м Петербургском экипаже на должности командира строевой подготовки флотских новобранцев. Колчак получил образование в Кадетском морском корпусе с премией адмирала Рикорда за отличие в учёбе и примерное поведение. Служил штурманом на броненосном крейсере "Рюрик". Совершил поход во Владивосток и вернулся в Кронштадт в качестве старшего штурмана в звании лейтенанта флота. Судьба вернула его в Альма-матер. Назначен был начальником морской практики Корпуса на учебный корабль "Князь Пожарский". Гардемарины не чаяли в нём души. Шесть лет тому назад он был их унтер-офицером. Уже тогда фельдфебель Колчак вызывал у морских служивых мальчиков глубокое уважение. Был их кумиром. Невысокого роста, со взглядом сосредоточенных выразительных глаз, Колчак покорял подчинённых кадетов прекрасной образностью русской речи, грудным зычным голосом, простым весёлым нравом. Обладая феноменальной памятью: помнил лоции всех морей мира; знал хорошо истории морских сражений европейских флотов. Увлекался театром, поэзией, живописью. Без акцента свободно говорил на французском, немецком, английском языках.
Александр Колчак добровольно вызвался принимать участие в майском параде на Марсовом поле. Это был его последний парад. В конце года он отправлялся с экспедицией в сторону Северного полюса на корабле барона де Толя.
Гардемарины знали о его мечте: "Достигнуть Южного полюса земли!"
Присутствие лейтенанта Колчака в одном строю с будущими офицерами флота, заставляло чувствовать мальчиков всю важность происходящих событий.
Батальон построился пред фронтоном Морского корпуса - лицом к памятнику Крузенштерну. Кадеты обожали этот памятник, созданный в 1873 году скульптором Шредером. Адмирал Крузенштерн - русский флотоводец, прославился не только морскими победами. Красавец мужчина, знаменитый мореплаватель - неотразимо побеждал не только супостата, но покорял женские сердца.
Озорной скульптор Шредер решил прославить его особые мужские достоинства. Если смотреть на скульптуру чуть-чуть со стороны, то в фигуре адмирала кадеты видели не только изваяние античного сатира, но - при определённом ракурсе - морской кортик был похоже на любовное оружие, готовое к бою. Гардемарины воспринимали силуэт адмирала, как гордый символ мужской стати русского морского офицера.
Обычно майские парады начинались в полдень, но войска выходили на исходные позиции с первыми лучами солнца. На Руси парадам на марсовых полях придавалась большее значение, чем боевым сражениям.
Но так было не всегда. Пятого апреля 1242 года Александр Невский успешно отразил первую атаку немцев на русскую землю. Меченосцы Ливонского ордена, благословленные Папой Григорием IX, начали делить исконно православные земли. Папа передал указ Эзельскому епископу на право полного владения всем побережьем Невы, лесами и дичью Карелии, на плавание и ловлю рыбы в бассейне Ладоги и Свири, словно на этой земле никогда не жил веками русский народ. Епископ снарядил на войну с Новгородом немецких рыцарей, пообещав им - за разгром войск князя Александра - быть полными хозяевами на плодородных псковских землях, богатых зверем и рыбой, пашнями, покосами и посевами. Закованные в стальные доспехи, смелые, агрессивные псы-рыцари, состоящие из немцев, медвежан, юрьевцев и датчан из Ревеля, легко вторглись в Новгородскую вотчину. Словно нож в масло, входили германские захватчики в русские города и сёла. Почти без потерь, рыцари взяли город Изборск, убив более восьмисот его защитников. Овладев "Вольской пятиной", "псы" вольготно расположились на огромной территории по линии Изборск - Псков - Тесов - Копорье. С победами немецкие аппетиты росли: под угрозой онемечивания земель и всего славянского народа оказалась вся Северная Русь. Началась первая антизападная Отечественная война.
Молодой князь Александр Невский остановил агрессию иноземцев на Чудском озере. Рыцарский орден был полностью уничтожен в знаменитом "Ледовом побоище".
Триумфальное шествие русских победителей, во главе с Александром Невским, в полном боевом облачении, в одеждах, изодранных в сражении на льду озера, в залитых кровью врагов кольчугах, гордо прошло по улицам Пскова под благодатный перезвон православных колоколов. Это был первый военный парад победителей большого нашествия Католического Запада на Православный Восток.
Традицию военных парадов завёл Пётр Великий. После взятия 11 октября 1702 года Русской императорской армией шведской крепости, город Нотебург получил русское имя «Орешек» - в память погибших солдат и офицеров. Императорская Русь раскусила сей крепкий «орех»» ценой большой солдатской крови. Прибыв с победой в Москву, Пётр приказал провести на Мясницкой улице торжественное шествие в честь знаменательной победы. Мясницкую застелили красным сукном. Император, стоя, торжественно проехал в золочёной карете мимо восторженных жителей города. За каретой унизительно волочили по московской земле боевые знамёна шведской армии.
Со временем военные парады превратились в народные гуляния. Зимой в Петербурге - на Дворцовой площади; по весне - на Марсовом поле. Летом - в Царском селе с выступлениями больших филармонических оркестров на железнодорожном вокзале Павловска с участием знаменитых европейских дирижёров, композиторов, певцов, пианистов, скрипачей.
С годами Марсово поле стало главным парадным местом. Это была не простая демонстрация мощи Русской Армии. Это был праздник весны, молодости, гордости, роскоши и любви.
До начала майского парада оставалось пять часов. Здание Морского корпуса бурлило молодостью. В последний раз командиры проверяли оружие, амуницию, внешний вид:
- Всё готово!
Последовала команда:
- Направо! В столовую залу, шагом - марш!
Корпусной духовой оркестр грянул Преображенский марш. Поротно батальон вольным шагом стал подниматься на второй этаж.
Все, кто хоть однажды посещал это уникальное помещение, поражались красотой и размерами сооружения. Зал был самым огромным бесколонным зданием в России. Восемь лёгких бронзовых люстр источают спокойный матовый свет. Стены украшает тонкая лепка из элементов герба Корпуса. Среди львиных голов на стенах развешаны военные трофеи. Длина зала по тем временам поистине огромна: 70 с лишком метров; ширина – 21 метр. Плоский потолок столовой держится на крепких якорных цепях, прикреплённых к мощным стенам.
Каждый кадетик знал, что их знаменитая столовая равна длине шестисоттонного миноносца.
Завтрак был лёгким, вкусным, с фруктами и мороженым. Через час парадный батальон выступил на Марсово поле. С вдохновленными лицами двигались кадеты по улицам города к месту парадных расчётов. Окна, балконные двери домов распахнулись настежь. На широкие террасы высыпали дети и взрослые. Толпы народа светятся радостными улыбками, в руках трепещут разноцветные флажки, платочки, шляпы, кепки. Под ноги гардемаринов и юнкеров ложились ковром весенние цветы; воздушные поцелуи красавиц наполняли кадетские сердца бурлящей гордостью. Нахлынувший экстаз заставлял юношей чеканить воинский шаг. Со всей силой ребята колотили сапогами по булыжным мостовым. Каждый раз, когда гардемарины с азартом лупили по лужицам весны, и брызги фонтанчиками, словно солнечные искорки, опускаясь на белые шляпки и платья будущих невест и жён, раздавался громкий девичий визг.
О, если бы они знали: сколько горя принесёт им новый двадцатый век! Почти все эти умные, талантливые, интеллигентные, красивые мальчики лягут в землю; уйдут навсегда в пучину морей и океанов; погибнут в битвах на суше, на море, в воздухе русско-японской, первой мировой и гражданской войн. Оставшиеся в живых, умрут в застенках коммунистического интернационального террора, познают горечь плена, испытают бедность и одиночество эмиграции.
К десяти часам Английская набережная украсилась стройными колоннами пехотных полков, батальонами военных учебных заведений. Величественно колыхались знамёна и штандарты. Пестрели значки и ленточки жалонеров. Сияли на солнце боевые ордена и воинские знаки отличия. Блестели высокие ботфорты пажеской роты Императорского Двора. На плацу Инженерного замка расквартировалась артиллерия. На Садовом проспекте - кавалерия. Между лошадьми сновали дворники, спешно подбирая свежий навоз. В скверах дымились походные кухни. В переулках расположились деревянные будки переносных сортиров. Под сводами гостиного двора уместился полевой лазарет. Солдат заботливо подкармливали домашними завтраками жители прилегающих домов. Для офицеров на Невском проспекте работали рестораны и кафе. Полковые оркестры, сменяя друг друга, играли марши, галопы, вальсы.
К роте гардемаринов подскакал на белом жеребце генерал-майор Давыдов. "Наш Вася" - так звали кадеты генерала за глаза. Любили «Васю» за простоту и доверительность общения с подчинёнными.
Спешившись, генерал подошёл к знаменосцу батальона лейтенанту
Колчаку:
- Ну что, Саша, не посрамим честь и достоинство Балтийского флота
перед нашим Императором?
- Никак нет, Ваше благородие! Всё, что создано Петром Великим,
сраму не имеет! - отчеканил Колчак.
- Слышал я, что вы к Северному полюсу направляетесь эти летом?
- Так точно!
- Благословляю! Зная о ваших успехах, лейтенант, уверен: быть вам адмиралом!
- Благодарю вас, господин генерал-майор, за добрые пожелания. До офицера дослужился - до адмирала поднимусь!
- Достойный ответ! А вот мне в мою боевую молодость не до научных экспедиций было. С турком бился. Вместе с орденами война ведь шрамами награждает. Морской бой выиграть - не Марсово поле парадным шагом перейти. А тебе, сколько годков будет, господин гардемарин? - обратился
Давыдов к Андрею Высацкому.
- Шестнадцать!
- Во как! Шестнадцать! А ростом выше, чем лейтенант Колчак! Настоящая пожарная каланча! Помню, что батюшка твой, князь Пётр Алексеевич Высацкий, тоже высокого роста был.
- Батюшка и сейчас в Николаеве служит. После ранений береговое место получил. Генерал - лейтенант! Начальник берегового обеспечения флота.
- Храни семейные традиции, Андрей. Я с твоим отцом служил на императорской яхте "Ливадия". Как-то погнался за нами турецкий броненосец. Турок похотел нас на абордаж взять. Ну, мы всю царскую мебель в топке сожгли, но от погони ускользнули. Для победы русскому моряку ничего не жалко. Мы уже отвоевали, по вантам отбегали. Теперь ваша доля, ребятки: Отчизне славу добывать, новые берега осваивать, границы морские для Руси расширять во все стороны света! Наш Андреевский флаг всегда будет гордо веять над мировыми морями и океанами! Вот почему наш гербовой орёл двуглавый. Одна голова на Запад смотрит, а другаяновые земли для России высматривает.
На глазах командира парадного батальона генерал-майора Давыдова, выступили слёзы умиления. Отойдя немного в сторону от парадной колонны, глянул на циферблат часовой луковицы; внимательно всмотрелся в сторону Зимнего дворца:
- Однако унтер-офицер Кирилл Владимирович Романов опаздывает встать в строй родного Морского корпуса!
Тысячи людей терпеливо ждали появления в кадетском строю гардемарина Кирилла Романова. В Корпусе он появлялся только один раз в год - в день майского парада. Жил, учился в Зимнем дворце. Педагоги в эполетах ездили в его царские апартаменты пять раз в неделю и обучали морским наукам. Гражданские дисциплины преподавали штатские профессора университета.
Наконец со стороны Дворцовой площади показалась вельможная коляска. Тучный ротный командир, капитан Фёдор Геринг, птичкой взлетел в седло. Встав на стремена, вытянул над головой обнаженный палаш и пропел тенором:
- Смирно-о-о-о!
Затем тоном ниже проговорил речитативом:
- Господа офицеры!
Офицеры плашмя поднесли к лицам клинки. Подались чуть вперёд и застыли. Все взгляды обращены, к сидящему в пролётке, унтер-офицеру. Вскинулись подбородки. Взвились штандарты, знамёна, флаги.
Элегантная коляска, запряженная белым рысаком, остановилась у тротуара. Великий князь по-мальчишески легко спрыгнул на булыжники мостовой. Взглянул, улыбаясь, на солнышко и резко протянул руку в сторону сидящего на облучке дворцового кучера. Кучер, облачённый в широкий синий кафтан с тремя рядами золотых медалей, почтительно сняв с головы ермолку, нагнулся, достал морской карабин с примкнутым штыком и подал оружие юному вельможному воину. Оркестр грохнул "Петровский встречный марш".
Кирилл Романов, даже не взглянув на кучера, одной рукой принял оружие; вытянулся по стойке "смирно"; чётко повернулся на каблуках и прусским шагом, пружинно подпрыгивая, вытягивая носок сапога, двинулся занимать своё место рядом с лейтенантом Колчаком.
Кадетская среда Морского корпуса перемалывала всех, кто входил в его братство: внутри боевого союза все без исключения, до самых седин, общались на "ты". Вне братства действовали вековые сословные различия, но внутри - не делались различия между обычными маменькиными, или же княжескими сынками.
Разумеется, что никто тогда ещё не знал, что Кирилл Романов поднимет Андреевский флаг над Порт - Артуром; будет героем Русской-Японской войны; честно дослужится до боевого Адмирала; станет примером трудолюбия и порядочности.
Командующий парадом генерал-лейтенант Павловский зычным голосом отдал команду на движение войск. Повторяемый на различные голоса батальонных командиров, приказ командующего эхом пролетел вдоль всей Дворцовой набережной. Затрещали пружины барабанов; забухали литавры; запели фанфары; засвистели батальные пикколо. При входе на плац парада, Корпус встретил сводный гарнизонный оркестр: по взмаху тамбурмажора полковника Оглоблина. Тысячатрубный музыкальный полк, приподняв к небу медные инструменты, так лихо заиграл старинный "Егерский марш", что гости двухэтажной царской ложи в едином порыве вскочили со своих красных царских кресел и захлопали в ладоши. Войска располагались по всему периметру Марсова поля. Ждали императорскую фамилию.
На горбатом мостике Инженерного замка появился всадник. За ним следовала легкая коляска, запряженная двумя парами белоснежных лошадей. В открытой коляске сидели обе императрицы и все четыре княжны в воздушных платьях. Они улыбались и легонько помахивали руками в белых длинных перчатках, приветствуя публику. Верхом на первой паре, белых как снег лошадей, восседали два статных молодых жокея в красных фраках и белых лосинах.
Император Николай Второй, одетый в скромную солдатскую гимнастёрку кавалерийского полковника, придерживая гнедого скакуна, гарцевал рядом с царским экипажем.
Под звуки музыки и залпов салюта, Государь начал объезжать парадные полки.
Волной от полка к полку перекатывалось русское "ура".
Семейство Царя расположилось на террасе второго этажа красочной деревянной трибуны. Николай, словно конный монумент, стоял на плацу, готовясь принять церемониальный марш. Вдоль поля бегом занимали свои линейные точки солдаты конвоя. Резким движением Царь опустил шашку к земле. Войска пришли в движение. Барабанную дробь заглушили трубные звуки сводного духового оркестра Петербургского гарнизона. Начался парад.
В голубых мундирах, поблёскивая серебряными касками, первым маршировал Гвардейский полевой жандармский полк.
В алых черкесках прошёл, как по струнке, императорский конвой.
Солидно, но не в ногу, в огромных медвежьих шапках, продефилировали ветераны войн - почётные дворцовые гренадёры. За ними молодецки отбивал строевой шаг полк учебных заведений, в состав которого входил морской батальон. Замыкали марш полки измайловцев, преображенцев, семёновцев. Рота гардемаринов, как всегда, сорвала бурные аплодисменты публики.
Андрей маршировал правофланговым в первом ряду. Краем глаза он видел на трибунах знакомые лица:
- Вот сидит вальяжно в красном кресле великий оперный бас Фёдор Шаляпин.Чуть в стороне машет платочком прима-балерина Мариинского театра Матильда Кшесинская. С планшетом стоит художник Писемский. Широкая грудь Адмирала Макарова, украшенная орденскими крестами с лентами, ярко блестит на солнце...
В это счастливый момент Андрей Высацкий ощущал себя неделимой частичкой огромной родной Отчизны:
- Любовь к России - вечная Благодать! Нет сомнений: в новом веке Россия займёт самое первое место в современной цивилизации! Будет первой в военной мощи, в науке, в искусствах, в образовании, в литературе, в музыке, в промышленности. Какая страна владеет самой большой территорией земли, самыми большими акваториями рек, морей и океанов?
- Россия!
- Где хранятся почти все полезные ископаемые земли?
- В недрах Сибири!
- Где самые протяжённые железные дороги?
- В России!
- Где самые малые налоги?
- В России!
Андрей Высацкий не мог тогда мыслить иначе. Страна была на подъёме. Даже возможная гибель в бою представлялась ему прекрасной. Принять смерть за Веру, Царя, Отечество казалось ему тогда естественным проявлением наивысшего смысла всей его дальнейшей жизни.