В то утро мы поссорились, она совсем не улыбалась. Да и вообще никто не улыбался: ни на остановке, ни на эскалаторе, ни в вагоне. Серые, протокольные, ровным счетом ничего не выражающие лица. Как и я, все были чем-то загружены: кто-то осточертевшей работой, кто-то беспросветной рутиной быта. Понять несложно. Именно в такие моменты человеку склонному к хандре хочется удавиться. И я бы, наверное, подумал о чем-то подобном, не появившись девчушка с несколько отстраненным взглядом, но вместе с тем улыбающимся лицом. Постоянно улыбающимся. И пусть даже немного странным. В наполненном трауром и молчаливой апатией скоплении людей это было совсем неважно. Мне стало хорошо, даже как-то уютно. Словно в темной и холодной комнате кто-то зажег свечу. Уголки моих губ приподнялись. Выходил я уже совсем в другом настроении.
Только вечером до меня дошло почему странного вида попутчица не прекращала улыбаться... Она была олигофреном.