Шестиклассник Коля, по уличному Коша, сидел на кухне и смотрел в большую тарелку, наполненную борщом. Он уже давно выбрал все фасолины, кусочки картофеля и теперь набирал в ложку красноватую юшицу с упругими полосками свеклы, называемой буряком, распаренной капустой, выливая ее обратно в тарелку, и думал о своей “тяжелой жизни”. Ему предстояло съесть этот борщ, затем гречневую кашу с котлетой, выпить компот, а затем самое ужасное - это делать уроки, которые сегодня будут проверять. Коля получил двойку...
Большая темно-синяя двойка в дневнике черной тучей закрыла все радости жизни. И как это мать узнала, что он ее получил? Стоило ему переступить порог дома, как сразу: ”Показывай, что там у тебя в дневнике”. А затем ... Эх, да что там рассказывать - только душу травить. Коле было ужасно жаль себя: ни гулять; ни смотреть телевизор, а сегодня будут показывать “Робоко-па”; ни помогать отцу ремонтировать машину (он ее всегда ремонтирует) - а только зубрить эти уроки, как эта “примерная” соседская Наташка.
- Боже мой, все дети как дети, а этот не понятно у кого такой уродился, - причитала мать и устрашающе напоминала, - вот придет отец...
Отец Коли работал сварщиком “на бригаде”, в колхозе и сейчас был занят тем, что пытал-ся сделать “из дерьма конфетку”, то есть, из старой, полуразвалившейся колхозной техники ма-лость действующую. Коля знал, что колхоз “всем должен”, что его “все обворовывают”, что кол-хозники уже два года не получают зарплату, что живут “с огорода и с того, что своруют”. А еще Коля знал, что он должен учиться, а не быть “позором для семьи” и еще для того, чтобы “выбить-ся в люди”, как будто для того, чтобы стать человеком, нужно учить эту чертову географию - это по географии ему сегодня влепили “гуся”. Вот уж эта Нина Яковлевна всегда к нему придирается - ведь спрашивала тот раз, а теперь опять и, как на зло, когда он не выучил. И еще эта соседская Наташка - она-то получила свою пятерку и тот раз и этот. Ну, ничего - он ей задаст, сколько мож-но из-за нее страдать.
- Что ты над этим борщом молишься, - мать, собираясь на ферму доить коров, давала по-следние наставления Коле, - поешь, вымоешь посуду, натрешь свиньям, заберешь Настю от ба-бушки и уроки. Приду, проверю и не дай бог... Ох, точно синим будешь.
Дверь за матерью захлопнулась. Коля посмотрел в окно, не без удовольствия отметив, что мать очень быстро, почти бегом, шла на работу.
Коля взял тарелку с борщом и вынес ее в сени, где стояло ведро, в которое сбрасывались пищевые отходы- для свиней. Затем быстро, холодной водой помыл тарелку. На тарелке оста-лись жирные красноватые полосы. Коля, не долго думая, стер эти полосы сухим чистым полотен-цем, мельком заметив, что такие же красноватые полосы образовались и на полотенце. Придется опять что-то придумать для матери в оправдание. “А-а, скажу, что это Настя - ей всеравно ничего не будет, - подумал он”.
Затем Коля подошел к своей кровати, стал на четвереньки и залез под нее, оттуда послы-шался грохот. Коля выполз из-под кровати, таща за собой фанерный ящик со своими “вещами”. Это был очень ценный ящик, но ценность его понимали немногие, может быть кроме Коли никто. А мать то всегда, когда делала уборку в доме, вытаскивала этот ящик и постоянно грозила вы-бросить его. “Теперь уж точно выбросит, - тяжело вздохнул Коля, приоткрывая крышку ящика”. А в ящике было... Там было очень много всего: болтики, гаечки, вентиль из нержавейки, моторчик от магнитофона, работающий на батарейках, сломанный пластмассовый пистолет, стреляющий пластмассовыми пульками, лезвие от большого ножа, проволока, - да разве все перечислишь. Со-держимое ящика постоянно менялось - что-то доставалось еще, что-то менялось, дарилось.
Коля решил сделать такой пистолет, как у Робокопа - всеравно из-за этой географии не да-дут посмотреть. Покопошившись в ящике, Коля вытащил лишь слегка погнутую медную трубку, кусок оргстекла, полоску алюминиевой фольги и начал все это комбинировать, представляя каким может получиться пистолет.
Вдруг в сенях он услышал громыхание и звуки, говорящие о том, что кто-то заходит в дом. Кто бы там ни был, Коля быстро сбросил в ящик заготовки будущего пистолета и задвинул его под кровать. Затем подбежал к столу, возле которого стоял раскрытый портфель, вытащил “Гео-графию”.
Во входную дверь робко постучали. Коля облегченно вздохнул:”Фу, не отец...”
- Да! - крикнул он.
Дверь открылась, на пороге стоял друг Коли Васька, Васька был красный и слегка запы-хавшийся, было видно, что он бежал.
- Коша, ты сам? - таинственным тоном спросил он.
- Угу, - кивнул Коля, делая вид, что читает учебник.
И тогда Васька, набрав воздуха в легкие, заорал:
- Чопра приехал!
- Чопра? - как бы не веря, переспросил Коля.
- Да, Чопра! На “Мерсе”, на “шестисотом”!
- “Шестисотом”! Вот это да! - Коля торопливо убрал учебник в портфель, затолкав его под стол, - Вась, подь чуток, я счас.
- Давай, быстро. Я первый заметил и сразу к тебе.
Коля начал быстро одеваться. Буквально через минуту они вдвоем выбежали во двор. На улице была жидкая пастообразная грязь, но мальчики ее не замечали - они бежали, обрызгивая друг друга и не обращая на это никакого внимания.
Возле большой темно-серой машины стояла ватага ребятишек. Это были в основном маль-чики в возрасте от семи до четырнадцати лет. Старшие, как положено, группировались по дальше от “малявок”, мол, подумаешь, “Мерсов” шестисотых не видали. Коля с Васькой подошли к тем, кто стоял ближе всех к машине.
Машина действительно была очень большой и очень... грязной. Казалось, что ее специально закидывали грязью, чтобы при движении нельзя было отличить от дороги. Но машину, предна-значенную для езды по хорошим и скоростным дорогам, никто грязью не забрасывал - грязь была кругом и невозможно было проехать километра, чтобы она не залепила любое транспортное средство, не делая исключения даже для самых дорогих машин.
- 12 цилиндров, стекла темные, бронированные наверное...
- Сам ты “бронированный” - стекла пуленепробиваемые...
Мальчики с видом знатоков обсуждали автомобиль. Коля подошел ближе и пальцем провел по грязи, налипшей на дверцу. Из под грязи показалась темная полировка.
- Не трожь , пацан, - с презрительным превосходством сказал ему восьмиклассник Митяй, - ты знаешь сколько она стоит?
Митяй был каким-то родственником Чопры, которого он называл “дядя Игорь”, поэтому он слыл непререкаемым авторитетом во всех вопросах, связанных с Чопрой.
Чопра был местной знаменитостью. Не каждый мог назвать тех, кто управлял государством, областью, районом - Чопру знали все.
Когда-то, не очень-то и давно, он был просто Игорем. В школе Игорь учился плохо, хотя это не так важно - многие так учились, а некоторые даже хуже. Может быть он был бы хорошим учеником, но к его школьным успехам родители были равнодушны - слишком много внимания занимали простые житейские вопросы. В сельской же школе тройки ставили даже в том случае если ученик вовсе не хотел учиться - зачем создавать себе дополнительные трудности с второ-годниками. Игорь жил также, как многие его сверстники: они играли в свои детские игры, помо-гали родителям вести не хитрое, но трудоемкое хозяйство, они собирали и разбирали свои велоси-педы, мопеды и, как все дети немного мечтали... О чем мечтает каждый из нас - это тайна, кото-рую мы храним от посягательств извне, может быть даже строже чем все остальные наши ценно-сти. Игорь мечтал... Мечтал о том, что он будет занимать солидное положение в обществе, что у него будет своя машина, что самые красивые девушки будут желать быть с ним - многие об этом мечтаю и каждый стремиться идти к этой цели своим путем. Неисповедимы пути наши по этой жизни - каждый идет по ней в одиночку, постепенно накапливая то, чего в нем больше или приоб-ретает что-то новое, неожиданное даже для себя. Учась в профессиональном училище, затем слу-жа в армии, Игорь понял, что много чего можно решить в жизни с помощью физической силы. И он начал пытаться стать сильнее. Перекладина, гантели, первая самодельная груша, а затем зал атлетической гимнастики или ,как еще говорили, “качалка”. Молодой автослесарь начал “качать-ся”, с восторгом отмечая, что становиться массивнее, сильнее, надеясь вскоре достичь кондиций, изображенного на здоровенном плакате, Шварцнегера.
Но у него появился и другой кумир - это был могучий шофер Саша по кличке Берипапа. Берипапа был рэкетиром. Рэкет - вот она возможность применения физической силы для реализа-ции своих скрытых желаний. Игорь попробовал - ему понравилось. Сначала это был обычный мелкий грабеж таких же молодых сельских парней, учащихся в местных ПТУ, а затем началась “работа в бригадах”. “Бригады” крепких молодых парней, поначалу возглавляемых Берипапой, выходили на многочисленные рынки, собирая дань с “челноков”, мелких торговцев, затем они начали выезжать за город, на трассы, останавливая перегонщиков автомобилей, водителей боль-шегрузных трайлеров. В стране развивался мелкий частный капитал и , как неизбежное зло, укре-плялись банды - у черного рынка появилась своя “черная” налоговая инспекция. Почему так слу-чается - это вопрос, исходящий к сути человечей.
В этих “делах” и “разборках” укреплялся бандитский авторитет Игоря, ставшего Чопрой. Что означала эта кличка никто не знал, но все знали, что Чопра крайне жестокий и не идущий на компромиссы бандит. Эта кличка очень часто фигурировала вместе с кличкой Берипапа.
И вот Берипапа “залетел по-мокрому” то есть убил человека и, как оказалось, тоже бандита. Это означало одно - ему пора уходить. Бросив свой громадный дом с лифтом и кованной оградой, бросив свою “бригаду”, Берипапа ушел “в бега”. Дом так и остался стоять, смотря на мир пустыми окнами, а бригаду возглавил Чопра и ни у кого это не вызвало возражений - с Чопрой связываться было опасно.
Вот он появился и сам. Высокий, широкоплечий, упитанный молодой мужчина, с могучим бритым затылком на котором были видны большие складки кожи.
- Так, пацаны, надо помыть, - повелительным тоном проговорил он в сторону мальчишек, зачарованно смотревших на живого “крутого”, - Митяй, организуй, бакс с меня.
- Хорошо, дядя Игорь, - подобострастно улыбаясь отвечал Митяй, при этом его худенькое лицо вытянулось и стало похоже на крысиную морду. Затем мелкими шажками он подбежал к Чопре и заискивающе попросил, - дядя Игорь, закурить дай.
- Сопляк, я могу дать, но ты же помрешь, - делая вид, что отчитывает мальчика, Чопра вы-нул с кармана пачку сигарет и дал Митяю две сигареты, - кури, может скорее сдохнешь.
Митяй противно захихикал, пряча сигареты за подкладку шапки. Чопра вошел в дом своих родителей.
- Эй, пацаны, слышали, - уже надменным голосом говорил Митяй, обращаясь к затихшим ребятам, - памыть нада, быстра и качественна. Пойняли! Дядя Игорь бакс дает.
Самый маленький первоклассник Дима первым сорвался с места, побежав домой за ведром и тряпкой.
- Давай, быстро к тебе, ты ближе, - предложил Васька Коле.
Мальчишки разбежались.
Коля прибежал домой, свободного ведра не было и он схватил ведро, в котором была вода для питья и приготовления еды. А вместо грязной тряпки он взял полотенце, которое испачкал, вытирая тарелку из-под борща.
Когда они пришли к машине ее уже начинал мыть первоклассник Дима. Вскоре машину окружило около десяти мальчишек с ведрами и тряпками. На улице начало темнеть, подул холод-ный мартовский ветер. Руки мальчишек были красными от холода, пальцы не сгибались и в них остро покалывало. “Шпоры выходят”, - шутили, привыкшие к труду, мальчики старательно вы-чищая и моя машину.
- Митя, - робко спрашивал Коля Митю, курившего сигарету, - а сколько она стоит?
- Двести тысяч, - снисходительным тоном ответил Митяй, затягиваясь сигаретным дымом и, закатив глаза, имитируя блаженство, протянул, - “Мальборо” - это класс.
- Двести тысяч гривнов. Ого! - удивился Коля, пытаясь представить такое количество денег.
- Ну ты , пацан, даешь - скажешь тоже “гривнов”, - пытаясь передразнивать Колю, Митяй выпустил кольцо дыма. - Баксов, пацан, баксов. Двести тысяч баксов!
- Ого, - уже тихо выражал свой восторг Коля, хотя абсолютно не представлял, что это такое “баксы” да еще в таком количестве.
Коля часто слышал от взрослых, что “сейчас все стоит денег” и что деньгами называли “доллары”, “баксы” и “марки”, а национальные деньги называли “фантиками”, “макулатурой”.
- Боже мой, - очень часто вздыхала мать, смотря или не Колю или на Настю, - кругом нужны эти доллары: в больнице за укол плати; в несчастный техникум поступить - плати... Где набрать этих долларов? А в людей же есть...
Она гладила Колю по голове и вздыхала. Коля знал: что “растет он, как на дрожжах”; что ему нужны теплые ботинки, куртка; что сестренке Настеньке нужно купить “что-нибудь на ле-то”... И он решил, что этот бакс он отдаст матери, пусть купит все, что нужно и даже сдачи не отдает. Коля еще стараннее начал тереть и без того уже блестевшую чистотой машину.
В багровых отблесках заходящего солнца, среди грязи и мутных луж, совершенно вымытая машина казалась космическим инопланетным кораблем. Мальчишки с восхищением рассматрива-ли, преобразившийся “шестисотый” о котором они так много слышали и вот наконец-то увидели.
- Митя, а где дядя Игорь берет так много баксов? - борясь со смущением, спрашивал Коля у Митяя, с видом хозяина похаживающего возле машины и указывающего, где нужно еще проте-реть, хотя казалось, что чище быть не может.
- Он не берет, ему приносят.
- Это как? За что?
- У дяди Игоря все бригады в районе и Умани рынки держат. Да он с каждого киоска берет по стольнику в месяц. А кто не даст того в расход. Во!
Митяй рассказывал с таким видом, как будто сам участвовал в этом рэкете. Восхищенные глаза мальчишек смотрели ему прямо в рот и хотя об этом знали все, каждый хотел еще раз услы-шать о Чопре и его бригадах. Мальчишки гордились, что Чопра из их села.
- Ух ты, круто! - улыбаясь воскликнул маленький Дима.
- А милиция?
- Да что милиция! Когда дядя Игорь едет по Умани они ему дорогу расчищают и честь от-дают. Скажешь еще - мил-л-иция.
- Вот это да!
- Да если хотите знать, - распалялся в своем, на правах родственника, всеведеньи Митяй, - его и в Киеве все боятся: и милиция, и таможенники. Да он скоро здесь асфальт проложит - прямо к своему дому. А в Умани у него дом трехэтажный и лифтом, квартира здоровущая... Да у него пистолет есть.
- Такой как у Робокопа? - неожиданно вырвалось у Коли.
- Тоже мне нашел пистолет, - презрительно хмыкнул Митяй, - у него “Узи” и “Калашников”, к-а-а-к влупит, любую машину насквозь...
Мальчики зачаровано слушали. То , что они видели на экранах телевизоров, было где-то там, далеко - в призрачной Америке. А здесь были другие, рядом и не хуже.
- Ни у Ван-Дамма, ни у Шварца, ни у Сталоне я не видел “шестисотого”, - с видом знатока заявил сын председателя колхоза Валерик - он то знал точно, у него был видик.
- Тоже мне нашел крутых, - с видом превосходства над всеми говорил Митяй, - да Чопра (уже не дядя Игорь) покруче всех их вместе взятыми. У него удар знаешь какой. Да он одним уда-ром человека насмерть может завалить...
Стало совсем темно. Весенние ночи, как и осенние, наступают очень быстро. Мальчики не расходились. Нет, не подумайте, что они ждали обещанной платы за свою работу - они не хотели отходить от машины, явившейся как-будто с иного мира - мира мальчишеских грез, фантазий.
В селе, где они жили, уже давно не было кино, не было танцев в клубе, не работали спор-тивные секции, а по вечером выключали электрический свет и казалось, что темень ночи съедала всю жизнь. Старики, охая и вздыхая, вспоминали какую-то советскую власть и какого-то Сталина, при котором все это было. Родители часто ругались и ругали каких-то воров-депутатов и все спрашивали друг друга:” куда мы катимся?...”
А Чопра - он с другой жизни. Он жил там, где нет грязи, где есть электричество, много бак-сов и не надо зря учиться. Ведь это о нем говорил директор школы, что он даже читать толком не научился. Но у директора школы нет “шестисотого” и директора школы даже Митяй не боится - а у Чопры есть все и его все кругом боятся. Мальчишеские фантазии приписывали ему несокруши-мую силу, яхту и громадную виллу на Канарах, но что такое вила они представляли с трудом и уж точно никто не знал, что это такое Канары - они часто слышали о этих виллах и Канарах как о чем-то необходимом для тех, у кого есть “шестисотый”...
И который раз за сегодняшний вечер повторялось...
- А сколько он дает?
- Триста кэ-мэ в час.
- Не может быть - это как самолет!
- Да я сам читал в газете...
- А я по телику слышал...
- Да он миллион стоит...
- Миллион! Ого…
- Да у Чопры этих “Мерсов” аж пять. Это он к нам на черном приехал, потому, что у нас бо-лото, а по Умани и по Киеву он на белом ездит...
- А когда на него напало десять мусоров, то он их, как котят, всех поразбрасывал...
- Да у него дом в Америке, рядом с домом Шварцнегера, они даже друзья...
К машине подошел Чопра в широком расстегнутом пальто, в темноте делавшим его похо-жим на сказочного великана. Ступал он осторожно, боясь испачкать свои туфли.
- Ну, все, старик, - обращался он к кому-то в темноте, - летом сделаю к нашей хате бетонку и завтра же скажу тому уроду из РЭС, чтобы провел сюда индивидуальную линию. Придумали тоже - свет выключают, дурдом какой-то.
Он нажал кнопку на брелке и машина весело просигналила и мигнула фарами, как бы раду-ясь появлению хозяина. Восторгу мальчишек не было предела. Чопра сел в машину. Тихо вклю-чился и заработал двигатель.
- Игорь, может завтра утром, - послышался с темноты голос отца, - ты же выпимши, а вдруг милиция?
- Прекрати, папан, какая милиция, да я, если захочу, всех их уволю, - уверено говорил Чоп-ра, от него действительно сильно пахло спиртными парами.
Он захлопнул дверь, включил фары и резко отпустил сцепление. Машина, выбросив из под задних колес кучу грязи, рванула с места.
Коля шел домой, как на пытку. Он был грязный, уставший, замерзший. В руках он нес гряз-ное ведро, в котором лежала безнадежно испорченное полотенце.
Он тихонько подошел к двери, прислушался.
- Сходи, поищи его, пропал где-то, - это был голос матери.
- Если я его найду, то убью, - голос отца говорил о том, что отец был очень зол.
- Тю, дурак, скажешь еще. Они, наверное, у дома Степаниды, говорят ее сын приехал.
- Бандит этот.
- Бандит то бандит, а дом родителям отремонтировал, брата пристроил, квартиру в Умани купил, фирма у него... Чего толку с твоей порядочности.
- Заткнись, - раздражение отца нарастало, - это из-за них все кругом рушится, это они обод-рали народ, как липку. Государство бандитов... Ну, придет он (это, наверное, уже касалось Коли), я дам ему и двойку, и Настеньку, и свиней...
Внутри у Коли похолодело, в страхе он сделал шаг назад и во что-то споткнулся - это был ящик с его “вещами”. Ему стало очень жаль себя и захотелось умереть. Он уже начал представ-лять, как он лежит в гробу, как убивается мать, плачет отец... Слезы сами по себе потекли по его горячим щекам...
Открылась дверь в сени и в трепещущем свете свечи тень отца казалась зловещим велика-ном...
******
... Коля засыпал. Ему было больно и очень обидно. Болела спина и ягодицы - отцовский ре-мень осуществил то, что так долго обещал сделать отец. Больнее всего было внутри и возле горла, и Коля не знал почему. На другой кровати спала младшая сестренка, умиленно чмокая губками. “Ей хорошо, - подумал, проваливаясь в глубокое забытье, мальчик”. И ему снилось, что он едет на таком же “шестисотом Мерсе”. Он был такой, как Сталоне - в черных очках. У него на коленях лежал пистолет, как у Робокопа. На него с завистью смотрела соседская Наташка, а Нина Яков-левна рассказывала матери, какой он хороший ученик и сколько у него пятерок. И Коля явствен-но увидел во сне: на том месте, где была противная темно-синяя двойка, стоит красивая красная пятерка. Он ехал, и милиционеры отдавали ему честь. А когда он остановился, то к нему подбе-жали его друзья и начали мыть машину. Он вытащил из кармана много баксов и начал раздавать друзьям. Баксы были похожи на цветные вставки к жевательным резинкам и на обвертки от “Сни-керсов”... Коля однажды ел “Сникерс”, ему очень понравилось, но Коля никогда не видел баксов...