- Товаришу милиционер, ну товаришу милиционер, не забирайте права. Ну, не видел я этого знаку. Я Вам и так штраф заплачу, скоки скажите, - пожилой мужчина в старой фуфайке и с оранжевой строительной каске на голове, по всей видимости заменяющей мотоциклетный шлем, мелкими шагами семенил, за широко ступающим, усатым милицейским старшиной.
Старшина был молод, высок и угрюм, в руке он держал какие-то бумажки, наверное, документы просящего. Его стремительное целенаправленное движение было в сторону к темно-синей машине, стоящей в неосвещенном месте и только вблизи на ней, с трудом можно было разобрать надпись “Милиция”. Время было ночное, к приходящему поезду приехало много сельчан, так как автобусы уже давно стали редкостью в этой, когда-то богатой сельской местности. Теперь к перрону подъехать было нельзя - на возможных подъездах стояли запрещающие знаки, “кирпичи”. Они были поставлены так, что в ночное время не были видны, да и в дневное их можно не заметить, если не знать о том, что они здесь есть. Так было сделано по недоумению или специально об этом судить трудно. Но по документам ГАИ эти знаки были поставлены “в связи с повышенной аварийностью на дорогах”, хотя аварий в этом месте никогда не было...
- Ну, товаришу старшина, ну не видел я этого знаку. Ну, двадцать лет езжу и никогда здесь знаку не было. Да смотрите - его и не видно, темно же, - голос пожилого мужчины, или, как еще говорят в данной местности, дядьки, становился плаксивым, хотя по возрасту он годился милиционеру в отцы.
- Иди сюда, - тихо и властно позвал милиционер просящего в темноту, - десять гривнов и смотри у меня...
- У меня нету, у меня токи пять, соседка на бензин дала, шоб дочку ее привез - ну у нас же автобусы не ходют. - Дядько начал выворачивать карманы, показывая, что в них ничего нет. - Ну ничего нет, я Вам потом привезу.
- Хорошо, давай пять, - торопил милиционер, он спешил, подъезжали еще машины и мотоциклы, и никто не видел запрещающего въезд знака.
Дядько дрожащей рукой схватил права и быстро побежал к своему старенькому мотоциклу с коляской. Милиционер подошел к потрепанному “Жигуленку”, стоявшему рядом с перроном. В этом месте освещение было очень хорошим и милиционер лишь видел, что в машине сидят два молодых парня лица которых тонкой туманной вуалью закрывала тень. Ему даже показалось, что, сидящий на месте пассажира, в зеркало заднего вида наблюдал за его действиями. “Это даже к лучшему, - подумал милиционер, - все видели, все знают”.
- Вы проехали под знак “Въезд запрещен”, ваши права, талон, - обратился он к водителю.
Боковые окна автомобиля были открыты и водитель, не открывая дверцы, протянул милиционеру купюру.
- Штраф десять гривнов, - то ли возмущался, то ли объяснял милиционер, потому, что купюра была номиналом в два раза меньше.
- Старшина, штраф по- закону “от пяти до десяти”, с тебя достаточно, посмотри сколько понаехало, еще заработаешь.
Водитель говорил уверенно, тоном не допускающим возражений. Старшина хотел было возмутиться, но почему-то ему вспомнились местные бандиты, которым он часто оказывал различные услуги. “Понаехало здесь всяких, - зло подумал он и пошел к другим машинам”.
Водитель, продолжая наблюдать за действиями старшины в зеркало заднего вида, весело комментировал:
- Смотри, падла, пошел... И как быстро... Да он по десять берет - во наглец!... Смотри, смотри, дядьки дают и ни кто не знает, что он не имеет прав забирать права и что штраф в два раза меньше - во народ, во запуган... Смотри, повезло пацану - отловил кого-то с запахом. Номера начал отвинчивать, трюкач. И никто по башке ему не даст, что за люди... Как ты думаешь, Вик, - обратился он к рядом сидящему, - сколько он насшибает за вечер?
Вик - высокий худощавый брюнет с бледно-белой кожей и тонкими чертами лица почти не слушал своего напарника и лишь напряженно всматривался в темноту, в направлении откуда должен прийти поезд. Его тонкие пальцы нервно отбивали какой-то такт на передней панели автомобиля.
- Сотню, как минимум - нервно ответил он, дробь отбиваемая им участилась, - скорее бы этот проклятый поезд. Он что опаздывает?
- Да нет, Вик, еще пару минут, видишь фара - это он, не дрейфь - все нормально. Получим товар, сдадим и в кусты, - успокаивал своего пассажира водитель, а затем изменил тему разговора, присвистнув. - Это сели он с одного поезда снимает сотню, то жить можно. А мы, как падлы последние, рискуем молодыми годами, а он только палочкой помахал и все...
- Здесь никогда не было знаков, суки понаставили, да еще и в тени, - тихо, как бы размышляя вслух, говорил Вик. - Ненавижу ментов, падлы они все...
Загрохотал подъезжающий поезд. Взвизгнули тормоза. Началась обычная сутолока на небольшой, кратковременной остановке. Кто-то грузил вещи, препираясь с проводниками по поводу не уплаченного багажа и решая все проблемы при помощи желтоватых купюр; кто-то разгружался, ища глазами встречающих...
Парни быстро нашли нужный вагон и, взвалив на плечи два мешка, поспешили к машине, Затолкав мешки в багажник, они, не теряя ни секунды, уехали. Проезжая мимо знака “Въезд запрещен” машина притормозила и водитель толкнул от себя тонкий кривой деревянный шест. Шест со знаком был вкопан не глубоко, поэтому он упал.
- Сэм, перестань, - нервно сказал водителю Вик, - этим ты ничего не добьешься, а залететь можно на голом месте. Давай жми. Нужно скорее сдать товар, что-то все мне начинает не нравиться.
- Да брось, Вик, ты что?
- Предчувствие.
- Какие там предчувствия. Сейчас как ввалим за все сто.
- Осторожно, ночь, темно.
- Вик, все в норме, пятерки жаль.
- Она ему пригодится на могилу...
******
Машина действительно ехала очень быстро, чего нельзя было ожидать от столь старого автомобиля.
- Как я движок сделал, а Вик? Песня, а не движок. А старик хотел ее выбрасывать. Товар доставим, получу свою сотню, как раз на новую резину. И тогда мы с тобой рванем на море. Я возьму Лариску, ты Ирку. Позагораем, а Вик?
Водитель находился в состоянии легкого веселого возбуждения. Это был крепыш среднего роста, с светло-русыми курчавыми волосами. Он любил свою машину, любил дорогу, скорость...
Вик по-прежнему был сосредоточен, он напряженно всматривался в темноту, пальцы его все также отбивали какой-то такт. Это были тонкие пальцы - пальцы музыканта. И действительно, Вик был музыкантом. Он закончил музыкальное училище по классу пианино и аккордеона, но работу по специальности “музыкант” найти было не возможно. Кругом продавалось очень много музыки, а когда музыка продается, то музыканты становятся не нужны. Вик решил, что ему нужно заработать на синтезатор, чтобы подрабатывать на различных торжествах. Но в глубине своих мыслей он не думал ходить и играть на свадьбах - он хотел сочинять музыку. Он всегда ее сочинял и его выстукивание пальцами - это была часть этого процесса.
В ярких лучах фар, показалась одинокая фигура девушки с большой сумкой, которая взмахом руки пыталась остановить, бешено несущуюся, машину. Сэм начал притормаживать.
- Нет, не останавливайся, никаких грачей, нам свидетели не нужны, - голос Вика звучал на повелительной ноте.
- Как скажешь, шеф, но жаль девку - ночь кругом, еще изнасилует кто.
- Смотри, чтобы тебя не изнасиловали, а если ее - то это не наши проблемы. Нечего шляться по ночам.
- Да ну тебя, Вик, что ты дрейфишь - все будет нормально, нам же не впервой.
- Ты знаешь сколько там буры в этих мешках?
- Не наше. Мы же извозчики.
- Никто не будет спрашивать. Заметут - десятка, как минимум и это в лучшем случае. Но за эти два мешка пришьют сразу.
- Какой смысл?
- Страх смысла не имеет - он и есть смысл.
- Мудрено как-то. Тогда давай завяжем.
- Не так просто - могут не отпустить. Да что мы делать будем?
- Вик, да ты же голова. Сам говорил: синтезатор купим. по свадьбам пойдем...
- И опять те же бандиты и опять им плати...Может лучше они...
Впереди мигнул милицейский жезл.
- Опять менты... - Сэм грязно выругался, - что им нужно?
Лицо Вика казалось белее мела, пальцы замерли, прекратив свою бесконечную дробь. Машина, завизжав тормозами, остановилась в аккурат возле милиционера, подняв столб пыли.
- Инспектор Огородник, ваши документы, - обратился к Сэму полноватый старший лейтенант, позади него стоял другой милиционер на плече которого висел автомат.
Сэм протянул милиционеру права, технический талон.
- Вы превысили скорость, товарищ водитель.
- Как это превысил, Вы что, инспектор, никаких ограничительных знаков я не видел, - Сэм был прав - на этом участке дороги таких знаков не было.
- Вы превысили скорость для данной модели транспортного средства.
- Да Вы что, товарищ старший лейтенант, у меня движок после капиталки, какие еще там ограничения, едет сколько может - ни меньше ни больше. Все в пределах правил.
- Откройте багажник, - приказал инспектор.
- По какому праву? - пробовал возмущаться Сэм, но голос его дрогнул и вместо возмущенного возгласа получился виноватый вопрос.
С машины вышел Вик и подошел к инспектору.
- Гражданин инспектор, я работаю на Кичу, - спокойно сказал Вик.
- Что еще за Кича такой? - старший лейтенант знал о ком идет речь, но ему нужно было выдержать паузу, чтобы убедить себя в том, что власть на его стороне. - Ах да, Кича...
Он медленно обошел машину, посмотрел на номера, постучал ногой в колесо.
- Резина у вас лысая, а вы жмете сто тридцать. Сейчас роса выпадет. Ну, хорошо, едьте дальше, только не так быстро, - в голосе инспектора можно было услышать страх, недовольство...
- Так это мы на Кичу работаем? - восторженно спросил Сэм, когда они отъехали несколько километров, от места , где их остановил патруль.
- Да, - коротко ответил Вик, продолжая выбивать пальцами прерванную дробь и опять устремивший свой взгляд в темноту, прорезаемую светом фар.
- Ни фига себе - за сто кэ-мэ от города менты сцут. Да шоб я вмэр.
- Они на него работают. Тот старлей срисовал наш номер и уже передал его по трассе, я так думаю, что нас не должны больше тревожить.
- Во круто!
- Но только мы уйдем от Кичи, так нас сразу разденут если не менты, то бригады, - было видно, что Вик злится, - ненавижу ментов...
Через полчаса опять мигнул милицейский жезл.
- Да что они сегодня, озверина наелись - я же ехал как нужно, - нервно вскрикнул водитель, резко нажав на педаль тормоза.
Машина остановилась рядом с милиционером, подняв столб пыли. Вик засунул руку под куртку и чем-то щелкнул.
- Ребята, вы в город? - не представляясь, спросил их молоденький старший сержант милиции.
- Да, - облегченно выдохнул Сэм, одновременно такой же выдох издал и Вик, они поняли, что это остановка “не служебная”, значит передали их номер по трассе.
- Подбросьте пассажира, хорошо? - И не дожидаясь согласия, милиционер крикнул в темноту, - эй ты, иди сюда!
К машине подошла молоденькая девушка в помятом брючном костюмчике, который не портил ее по-девичьи совершенную фигуру, на ее лице были видны следы размазанного грима, делавшие это миловидное лицо грязным и намного старше. В руках она держала небольшую косметическую сумочку. Милиционер открыл заднюю дверцу и легонько подтолкнул девушку в машину. Она плюхнулась на заднее сидение. Милиционер сильно захлопнул дверь и весело сказал:
- Пока, малява.
Машина тронулась с места.
- Закурить есть? - спросила девушка у впередисидящих парней, голос ее был хриплый, но это хрипота не была связана с заболеванием горла - это был голос сломанного человека.
- Здесь не курят, - ответил Вик и сочувственно спросил, - что, трахнули и выперли?
- Тебе то что? Ты что - полиция нравов?
- Я из общества защиты прав детей и животных.
- Валяй, защищай дальше, - она беспомощно шморгнула носом, упав всем телом на сиденье и заплакала.
- Останови, - тихо приказал Вик, машина остановилась.
Вик вынул из под сиденья большой целлофановый пакет, достал из него небольшую пластиковую бутылку и алюминиевую баночку с “Фантой”, протянул все это девушке.
- В бутылке вода, выйди помойся и попей “Фанты”.
Плечи девушки задрожали сильнее, всхлипывания стали громче.
- Суки, падлы, менты поганые, мусора, сняли с дальнебойца и все по очереди... и хотя копейку дали... Суки... - Сквозь слезы кому-то жаловалась она.
Плача девушка вышла с машины и выплескивая воду на ладошку освежала лицо, затем достала с кармана небольшой носовой платок и вытерла им лицо, руки. Молча села в машину и молча подала бутылку с остатками воды Вику.
- Поехали, - скомандовал Вик.
Некоторое время они ехали молча. Сидящая на заднем сидении, девушка успокоилась лишь периодически шморгая носом. Она открыла баночку с “Фантой” и начала пить. Затем открыла свою сумочку, достала оттуда зеркальце, расческу, пудреницу и начала пытаться, насколько это возможно, приводить себя в порядок. Вик посмотрел в зеркало заднего вида, размещенное в салоне, увидев в нем раскрасневшееся лицо девушки. Она заметила, что за ней наблюдают и показала язык.
- Если думаешь, что обломится - прекрати мечтать, - по-своему расценила взгляд парня девушка.
- Опомнись, детка, я слишком много беру, боюсь у тебя нет таких денег, - презрительно ответил Вик и почему-то добавил, - менты... как я ненавижу ментов...
******
Светало, когда машина тронулась в обратный путь.
- Ты говорил Киче, что мы завязываем? - Это были первые слова Сэма, когда они выехали за город.
- Что я враг себе или мне не нравиться моя жизнь? Я попросился в отпуск на месяц, сказал, что хочу жениться.
- А потом?
- Суп с котом. Может его грохнут или посадят, хотя последнее вряд ли. Что-нибудь придумаем.
- Ну, ты голова.
- Голова и два уха. Сэм, пошли они все туда, куда не ходят поезда - а мы с тобой рванем на море.
- Хоть что-нибудь приятное за сегодняшний день, - сказал Сэм и широко зевнул, - у-у-у, как я хочу спать.
- Давай, давай, потихоньку. Если хошь поспи я тебя подменю.
- Да брось ты, Вик, через час мы дома, потом посплю и за резиной на рынок. Эх, оденем мою девушку в новые калоши, - радостно похлопал водитель руль своей машины...
Их остановили те самые милиционеры, которые посадили ночью девушку. К машине подошел тот самый веселый сержант.
- С вас пять гринов или десять гривнов - это такса, - без объяснений, что это за такса, назвал он цену проезда через пост и, получив купюру, весело спросил. - А как малява? Пятнадцать лет прошмандовке, а уже перетрахалась со всей трассой...
- Поехали, - зло сказал Вик и как только машина тронулась, таким же тоном добавил, - как я ненавижу ментов.
- Что за такса такая? - сонным голосом спросил Сэм.
- Плата за проезд и якобы охрану, чтобы не останавливали и не начинали проверять аптечку, люфты, содержание углекислоты и разную дребедень... Сволочи, что с них взять.
- А как же Кича, мы же вроде на него работаем?
- Мы сейчас без груза, да и при чем здесь Кича, я же тебе говорю, что все они погань.
- И это они со всех так?
- Не знаю. Они знают с кого и сколько можно взять. Падлы.
Вик замолчал. всем видом показывая, что разговор на эту тему закончен. его пальцы начали нервно отбивать какой-то ритм, в голове зарождалась жесткая, агрессивная музыка.
- Вик, не стучи и так башка раскалывается, давай лучше музычку поставим.
- Хорошо, - тихо ответил Вик.
Он открыл нишу, называемую бардачком, взял оттуда кассету, вставил ее в магнитофон и нажал кнопку пуска, в салоне зазвучала торжественная музыка - это был Моцарт...
Уже стало совсем светло - летом светает рано. Они подъезжали к тому поселку, где ночью встречали поезд. И их опять остановил милиционер. Он был усат, молод, высок и угрюм. Они узнали его.
- А что этому козлу надо? - тихо спросил Сэм.
- Наверное, не добрал свои пять гривен, - иронично ответил Вик.
К остановившейся машине подошел милиционер.
- Инспектор ГАИ старшина Рудь, предъявите свои документы.
Старшина хорошо запомнил этих нагловатых парней, дерзко разговаривавших с ним ночью. Но тогда он спешил, а сейчас у него было время - до конца дежурства оставалось около часа.
- Так-с, товарищ водитель, протектор лыс... Лыс протектор, - довольно отмечал он, - а теперь нажмите тормоз... Ага, одна лампочка не горит. Повороты... Ага. А теперь покажите мне аптечку, знак аварийной остановки, огнетушитель...
- Да какой там огнетушитель, какой знак, мы почти рядом живем, мы почти местные, - уже не дерзко говорил водитель - он оправдывался.
- Ага. Проверим ручной тормоз. Поставьте машину на ручной тормоз, товарищ водитель.
- Хорошо старшина, твоя взяла, что ты хочешь? - спросил Сэм.
- Я что. Мне ничего не надо - я лишь честно выполняю свой долг. Все по закону. Сейчас я проверю содержание СО в выхлопе и наличие алкоголя у вас в крови. Составим протокол. И пока не устраните все - автомобиль постоит на штрафной стоянке.
Старшина, самодовольно улыбаясь, подошел к своей машине, вынул оттуда прибор для проверки содержания углекислоты в выхлопной смеси, взял полевую сумку. Сэм обреченно посмотрел на Вика. Вик вышел из машины, держа руки в карманах куртки. Лицо его было очень бледное может от усталости, ведь не спали целую ночь, может от утренней прохлады. Он подошел к милиционеру и молча протянул ему левую руку, показывая, что в ней находится купюра номиналом в сто долларов. Старшина заворожено смотрел на эту руку. Его рука медленно потянулась к ней. И когда пальцы уже почувствовали специфическую упругость банкноты, глаза его расширились от страха...
Звука выстрела он не слышал. Тупорылая пуля калибра девять миллиметров, попадая практически в любую часть тела человека, мгновенно лишает его всяческих чувств - это называется болевой шок. Шока не было - была смерть.
Старшина, нелепо взмахнув руками, упал перед Виком. Тот спокойно нагнулся, вынул с кобуры старшины пистолет, переложив в карман своей куртки. Проверил содержимое карманов убитого, изъяв оттуда все деньги - сумма была довольно таки значительная. Затем поднял мертвое тело и посадил его за руль автомобиля. Открыл капот, вырвал топливный шланг. Достал из кармана спички, зажег одновременно несколько штук и бросил в темную лужицу выливающегося бензина, резко отскочив в сторону. Пламя охватило поначалу двигатель, а затем переднюю часть автомобиля, раздался взрыв топливного бака, в одно мгновение всю машину охватило пламя.
Все это Вик проделывал молча, и лишь раскрасневшееся лицо да лихорадочно блестящие глаза говорили о сильном эмоциональном возбуждении. Сэм стоял неподвижно, его ноги стали ватными и все что он мог сказать так это: “Витя, зачем ты все это...”
Машина горела, оставаться им было опасно, но Вик немного постоял, криво улыбаясь и смотря на пламя. Из отобранных денег у мертвого милиционера он выбрал купюру в пять гривен, скрутил ее, и бросил к машине.
- Как я ненавижу ментов, - зло сказал он, развернулся и грубо затолкал Сэма в машину, сам сел за руль, сказав при этом, - все, Семен, все...”
******
Единственные отпечатки пальцев на месте происшествия были обнаружены на обгоревшей купюре номиналом в пять гривен. Кому они принадлежали, следователь так и не выяснил.