Манхэттэн

«Величайший плод ограничения желаний — свобода»
Эпикур


Февраль,2007.
Всё кончилось.
Да, да, всё кончилось, а ведь он думал, что для него жизнь только началась.
Он считал, что вся его жизнь приобрела более глубинный смысл, и он не видел ничего предосудительного в том, чтобы прожить эту жизнь с нуля, забыть все, что происходило с ним ранее.
Он сидел в маленьком, уютном ресторанчике, в том самом, который они так любили посещать с ней вдвоем. Они приходили сюда каждый раз, когда в их жизни происходило что-то важное, и эти стены помнили все, о чем они говорили, сидя по обыкновению за одним и тем же столиком в самом углу. И сейчас, когда он снова оказался здесь, но уже в полном одиночестве, ему казалось, что он медленно сходит с ума. Он не мог не думать о ней.
На столике перед ним стояла полупустая бутылка красного вина.
Он звонил ей домой – трубку никто не взял. И он решился на последний, отчаянный шаг - позвонить ей на мобильный. Но и там его звонок был проигнорирован.
Она появилась в его жизни неожиданно, легко, она перевернула всё в ней, но он её покинул.
Ему не было оправдания, и он это понимал. Он ушел, а она даже не пыталась найти его, не звонила ему, не писала. Она осталась гордой и сильной, как настоящая женщина.
А прошло ведь всего пять лет.
Годы эти промчались с сумасшедшей скоростью, и ему казалось сейчас, что пять лет назад это был совсем не он, а кто-то другой. Что не было тех ошибок, которые он совершил, не было той жизни, прожитой бесцельно, бездумно и безоглядно. Да, он на прошлое не оглядывался. Он смотрел вперед, он ждал, что вот-вот что-то должно произойти, но ничего не делал для того, чтобы приблизить момент свершения чуда.


Январь,2002.
Пять лет назад ему было двадцать один.
Он жил один в крошечной квартире, на окраине города. Мать его жила в пригороде, а он был студентом пятого курса факультета информационных технологий. После учебы он по обыкновению приходил домой, садился за старенький компьютер и работал – писал сайты для разных скромных фирмочек.
Он не жил в то время. Он существовал.
Смыслом его существования были вовремя сданная сессия, редкие неторопливые разговоры с матерью по телефону, встречи с другом и – компьютер, компьютер…
Программирование это была вся его жизнь.
Выглядел он как типичный отличник – большие круглые очки без оправы, которые он вечно терял, футболка черного цвета или свитер, в сочетании с потрёпанными синими джинсами, в которых он дневал и ночевал, частенько засыпая прямо перед экраном монитора. За своими волосами, светло-русого оттенка, он совершенно не следил.
Ему было все равно, как он выглядит.
Он ненавидел запахи одеколонов и мужской туалетной воды, которые ему регулярно дарили родственники в праздник. И никогда ими не пользовался.
Кем был его отец, он не знал. Мать о нем не говорила. Она вообще очень мало говорила с ним, он считал, что она относится к нему с полным безразличием.
Ему казалось, что так и должно быть, и что его жизнь – это всё, что он заслужил, и лучше уже ничего быть не может.
Друг, заняв денег, исчез. Не отвечал на телефон, дома его тоже не было, и тут он понял – он остался один.
Он понимал, что его жизнь никого не интересует. Что он – лишь песчинка в маленьком сером мирке этого города, который если и не относился к нему приветливо, то и не презирал.
Он любил пустынные улочки ночью. Иногда он пешком шел к центру города, чтобы полюбоваться на ночные фонари, горящие тускло-желтым светом на площади, почувствовать свежий, слегка сладкий запах тюльпанов на клумбах, если это была поздняя весна.
Ему нравилось то, что на улицах почти нет людей, ему нравилось, как в зиму голуби прятались под заснеженными крышами домов, как деревья, надев величавые снежные шапки, почти склонялись к земле.
Он не чувствовал себя одиноким, находясь в городе.
У него не было даже приятелей, с которыми можно было бы пропустить пару стаканчиков пива в баре, который находился рядом с его институтом.
Он всегда был наедине со своими мыслями и своим никчемным существованием.
В эту ночь на улице было слишком холодно, и он решил остаться дома, в тепле. Попить чайку, почитать толстый компьютерный журнал и уйти в онлайн, забыв обо всём.
Так предвещало быть и в этот раз.
Он вздохнул и включил модем.
Услышав знакомое шипение, он блаженно откинулся на спинку стула.
Действительно, как бы он жил, если бы у него не было интернета??
Он запустил ICQ.В его контакт-листе было около сотни человек. Это были номера клиентов, администраторов сетей и сайтов, на которых он бывал, номера его форумских знакомых.
Он зашел на форум, отписался во всех темах за вчерашний день…Тяжело вздохнув, он уже собирался было отключиться и лечь спать, как вдруг в углу экрана замигал знакомый значок запроса авторизации.
«Ну, кто на этот раз?»
К его удивлению, это была девушка.
Девушка с ником Jane.
От удивления он чуть было не отклонил её запрос.
Jane (23:26:38 5/01/2002):

Сегодня так снежно… так красиво! Почему же ты сидишь дома?;)

Он ещё больше изумился. Он ожидал прочесть в сообщении от девушки что угодно, только не описание красоты сегодняшней ночи.
«Сегодня холодно» - написал он ей в ответ и чуть приоткрыл занавеску.
За окном действительно всё было белым-бело. Снег серебрился в свете уличных фонарей, небо было удивительно звездным – и он сам поразился тому, как красива была сегодняшняя морозная ночь.
Но кто она, эта девушка?
Он начал задавать ей вопросы…Кто она, откуда, почему написала ему.
Ему не удалось узнать ничего, кроме того, что девушку зовут Женя, она из его города, и она младше его на год.
«Расскажи, как ты живешь? Чем живешь….Что происходит в твоей жизни? И кем в ней ты себя считаешь?» - написала она ему снова.
Он понял, что ему нечего ей ответить.
Он и сам не знал, что есть его жизнь, чем он живет, как, почему, и уж тем более не знал, кем в ней себя считает.
Его не покидало ощущение, что она стремится прокрасться в самые потаённые уголки его души, узнать его, понять что-то, чего даже он не может понять.
Но зачем ей всё это?
Для чего?
Это же интернет, а он в нем – скучная серость, никому не нужный программист, у которого нет настоящего, нет будущего, и прошлое весьма туманно…
«Я - Петр, обычный программист…живу один, на окраине…В моей жизни ничего особенного не происходит: учусь, работаю…Вечерами сижу в Интернете, модерирую форум. Что, тебе все еще интересно, как я живу?»
Он ждал, что она тут же назовёт его занудой и круглым идиотом, ждал, что она занесет его в список игнорируемых и он сможет спокойно лечь спать.

Jane(23:47:14 5/01/2002):
А знаешь, твоя жизнь в чем-то похожа на мою.=)

После этих слов он решил, что она странная.
Или такая же, как он сам.
Нет, не такая. Лучше, во много раз лучше, только ему было не понять, почему она продолжала общаться с ним, невзирая на его односложные скупые ответы и полную апатию к общению с ней.
«В конце концов, она вряд ли согласится встретиться со мной. Пусть тогда сразу узнает, что я для нее непривлекателен»
И в следующие три часа он рассказывал ей о себе.
Всё, что она просила, отвечая на любой ее вопрос и не спрашивая ничего у нее.
Он рассказал ей, как он смущается, когда видит красивую девушку и понимает, что у него нет никаких шансов на знакомство с ней, он рассказал ей, как бесцельно живет уже двадцать один год, ничего не желая более и не думая, что ждёт его завтра, спустя месяц, спустя год; он сказал ей, как презирает своего отца за то, что тот ушел из их семьи и напрочь забыл о том, что у него есть сын, сказал, как лучший друг на проверку оказался для него совершенно никем, сказал, как он ненавидит людей за их презрение к нему, за то, что у него никогда не будет того, о чем он мечтает, что у него никогда не будет любимой девушки, которой будет нужен он сам, со всеми его недостатками и о том, как он сам мечтает полюбить по-настоящему.
Он очень многое ей сказал и сам был удивлён откровенности написанного.
Когда он все это написал ей, у него появилось ощущение, что он побывал на исповеди.
А ведь он никогда не был в церкви..
Jane (03:07:17 6/01/2002):
Ты интересный человек…
Manhattan (03:09:33 6/01/2002):
Ты думаешь, я всем говорю то, что сказал тебе?

Jane (03:13:45 6/01/2002):
Нет, я так не думаю. Ты наверняка очень скрытный. Мне приятно, что ты мне доверился. Ты закрыт от людей, но хочешь, чтобы тебя понимали…Так не бывает, Петя. Пока ты сам не захочешь хоть на немного приоткрыться, ты не будешь интересен другим, и любовь, о которой ты мечтаешь, не придет к тебе.

Manhattan (03:14:57 6/01/2002):
Если я откроюсь, мне плюнут в душу.

Jane (03:20:04 6/01/2002):
Никто не застрахован от этого. Нельзя ненавидеть весь мир только за то, что тебя кто-то однажды предал. Есть много других людей, которым ты будешь интересен, если ты сам этого захочешь. Они смогут узнать тебя, понять, что ты за человек…

Manhattan (03:22:18 6/01/2002):
Нет. Им не понять меня. Меня всю жизнь презирали, неужели ты думаешь, что я теперь кому-то нужен?

Jane (03:24:13 6/01/2002):
А ты попробуй! Вот сейчас, общаясь со мной, ты уже открываешься)).

Manhattan(03:25:14 6/01/2002):
Не хочу. Этот разговор не имеет смысла

Jane (03:25:58 6/01/2002):
Но почему? Ты боишься меня?=)

Manhattan (03:26:18 6/01/2002):
Нет.

Jane (03:27:23 6/01/2002):
Тогда в чем дело? Не бойся ничего.

Manhattan (03:28:02 6/01/2002):
Я не боюсь. Ты говоришь глупости.

Jane(03:31:31 6/01/2002):
Это не глупости, Петя. Это правда жизни. Если ты хоть чуть-чуть мне доверишься, ничего страшного не случится! Ты ведь меня не знаешь, я не знаю тебя, так что же мешает нам пообщаться и узнать друг друга?

Manhattan (03:32:24 6/01/2002):
Правда у каждого своя. Я ухожу спать.

Jane (03:33:05 6/01/2002):
Как хочешь, спокойной ночи..

Она отключилась. А у него появилось желание стукнуть себя кулаком по лбу за собственную глупость…
Зачем он сказал ей всё это?
Теперь она точно не захочет общения с ним.
Возможно, она была единственной девушкой, которая не оттолкнула его после первых же фраз…А он сам все испортил. Так ему и надо.
Рассерженный на самого себя, он выключил компьютер и улегся в постель.
Вечером следующего дня Женя снова была онлайн.
Он не поверил своим глазам, когда она написала ему непринужденное «Привет Петя! Как прошёл твой день, расскажи?»
Он рассказал ей все в подробностях.
Даже то, как он зол был на самого себя вчера за свою грубость с ней.
А она продолжала общаться с ним, как ни в чем не бывало.
И он робко попросил её рассказать о себе.
Она рассказала ему о себе. То, что он узнал, если и не шокировало его, то очень удивило.
Узнал, что она студентка художественного училища, живет в обычном студенческом общежитии, у нее множество знакомых, но мало друзей, а родители живут в другом городе.
Она сказала ему, что никогда не любила.
Он узнал о ней многое…Даже то, что он постеснялся бы спросить.
Ему невероятно льстило то, что она с ним общается.
Ему очень захотелось увидеть ее картины.
«За что мне это? Так ведь и влюбиться недолго…»
…
Чем больше проходило времени их сетевого общения, тем сильнее он чувствовал в ней родственную душу. Пусть она ничего не понимала в компьютерах, она все же неудержимо влекла его.
Он каждый день думал о ней; каждый вечер, возвращаясь после института, он торопился домой, так как знал, что она будет в сети.
Он тщетно пытался делать работу, общаясь с ней, но постоянно отвлекался.
Вскоре компьютер превратился для него в средство связи с ней.
Ему не хватало её слов, как воздуха. Он понимал, что уже знает, что она ему скажет, ведь она предугадывала его самые сокровенные мысли.
Он буквально готов был обнять бездушный ящик с мерцающим экраном за то, что тот подарил ему такую необыкновенную собеседницу.
Он терялся в догадках – она знала ответ, он впадал в отчаяние – она насмехалась над этим и неизменно поднимала ему настроение.
Он совершенно по-другому взглянул на себя: поняв, что он не безнадежен, что жизнь его не так плоха, как ему кажется.
Промчались три месяца, а он все ещё боялся заговорить с ней о встрече, а сама она встретиться не предлагала.
Но в апреле, когда на улице ощутимо потеплело, когда пришла настоящая весна – с подталым снегом, ручьями, капелью и щебетанием птиц – она вдруг, ни с того ни с сего, предложила ему встретиться, чем повергла его в шок.
Он боялся, что не понравится ей. Ведь они так и не обменялись фотографиями.
Боялся сделать что-то не так, все испортить и навсегда потерять её.
Они договорились, что он приедет к ней в субботу в её художественную мастерскую, на ее первую выставку.
До выставки оставалось три дня, и все эти три дня он не находил себе места, он размышлял о том, как себя вести, как и что говорить, чтобы не оттолкнуть ее от себя. На второй день он так устал думать об этом, что ему стало все равно что будет. Он и так знал, что все хорошее когда-нибудь кончается, и эта сетевая идиллия тоже должна была кончиться рано или поздно.
Наконец, наступила суббота. Он наспех вымыл голову, побрился, оделся и взглянул на себя в зеркало. Глаза его светились как-то по-особенному. Как будто от этой встречи зависит его жизнь.
Он даже забыл о своей ненависти к парфюму и нанес на шею пару капель подаренного ему одеколона.
Вскоре он,набросив на себя куртку, пулей вылетел из дома и побежал на остановку, боясь опоздать. Мастерская Жени находилась в центре, а ехать до центра ему придется более получаса.
Но автобус пришел, и Пётр, счастливый, запрыгнул в него.

Возле входа в Галерейный дом, где и располагалась мастерская, было довольно многолюдно. Это была выставка студентов-выпускников.
Они договорились, что она будет ждать его внутри, на первом этаже, у входа в галерейный зал.
Он вошел внутрь, разделся, спокойно осмотрел всех находящихся рядом людей, и подошел к месту встречи.
Там он увидал девушку.Он походил вокруг неё, присматриваясь – она ли? Он жалел, что у него все ещё нет мобильного телефона и он не может позвонить ей сейчас. Но в конце концов, набрался смелости и подошёл.
-Женя?
Девушка улыбнулась.
 - Нет, я её подруга. Женя мне сказала, что сюда должен подойти блондин, и просила передать что она немного опоздает. Я так понимаю, блондин - это ты?
- Да, меня зовут Петя. – Он улыбнулся в ответ.
Они обменялись дежурными фразами, после чего наступила неловкая пауза.
Вдруг девушка кивнула ему куда-то в сторону:
 - О, а вот и она!
Он повернулся…и увидел чудо.
Она спускалась по лестнице, держа под руку какого-то пожилого мужчину, по-видимому, её наставника. Нет, она не шла. Она парила. На ней было бежевое платье, ниспадающее к ее коленам, длинные рукава были широки и казалось, что ее маленькие руки совсем незаметны в них…Длинные тёмные локоны красиво обрамляли её лицо, грудь вздымалась от её дыхания… Нет, она не была красавицей. Её лицо было лишено тех черт, которые принято считать красивыми.
Но она выглядела, как невесомое облако, как что-то неземное, эфемерное и прекрасное…
А он смотрел на нее и не мог наглядеться. Даже в своих самых смелых мечтах он не мог представить, что она окажется настолько прекрасна…
Он почувствовал, как его пальцы задрожали от возбуждения. Ничего подобного он раньше не испытывал.
Она спустилась, мужчина, что-то сказав ей напоследок, удалился, а она, улыбаясь, подошла к ошарашенному Петру и к подруге.
 - Здравствуй, Петя! – её глаза игриво сверкали. Они были такими же темными, как и её волосы, он смотрел прямо ей в глаза, не в силах сказать ни слова в ответ. Ему хотелось только смотреть в них, смотреть, и никогда не отпускать её от себя.
Наконец, он собрался с духом и поприветствовал её.
 - Ну что, пойдемте? Скоро начало, – она улыбнулась ему ещё обворожительнее, взяла его за руку и вместе они вошли в выставочный зал.
- А я тебя именно таким и представляла! – прошептала она ему.
- А я не думал, что ты такая… такая… – запинаясь, попытался подобрать он слова.
Она расхохоталась.
- Я польщена.
Он смутился ещё сильнее.
В зале начали собираться люди.
В центре были расставлены стулья.
Они сели рядом.
Руки его из своей она все ещё не выпускала.
Перед сидящими выступали кураторы выставки и преподаватели художественного училища. Говорили много, пафосно, но Петр их совершенно не слушал.
А Женя, казалось, всецело была поглощена речами учёных мужей, и ни разу не повернулась к нему лицом.
Он сильнее сжал её руку, а она погладила его ладонь пальцами.
Он вздохнул и расслабился.
Наконец, торжественные речи кончились, и у него была возможность увлечь Женю подальше от людей и поговорить с ней.
Они пошли в самый конец зала. Именно там висели её картины.
- Почему ты так нервничаешь? – поинтересовалась она, глядя ему прямо в глаза.
- Я никогда не ходил на свидания с девушкой.
 - Я знаю, - она хитро прищурилась и остановилась. – Будем исправлять твое положение!
Он повернул взгляд на стену. На стене была картина…Что нарисовано на ней, он не мог разобрать. Отчетливо были видны лишь яркие оранжевые сердца, а всё, что было вокруг них изображено, было для него не более чем каракулями.
- Ммм… «Сердца в сети»? – прочел он вслух надпись под картиной.
- Да, её я нарисовала на первом курсе.
Женя подошла поближе к картине и прикоснулась к ней пальцами.
- Масло? – он тоже подошел ближе.
- Нет, пастель…
- Не понимаю, что здесь нарисовано - он нахмурился.
- А ты не смотри на поверхность. Посмотри на то, что внутри. Если приглядишься, многое сможешь увидеть.
- А где же здесь сети? – в голову ему неумолимо лезли программистские термины, и он чуть было не сострил на эту тему, но вовремя одумался.
- Видишь эти синие линии? – она провела рукой от одного края картины к другому. –
Эти линии – это и есть сети. Сети, которые опутывают сердца и не дают им воссоединиться.
Он присмотрелся. Действительно – два ярких оранжевых сердца были переплетены между собой несколькими бледно-синими линиями. Линии были изломаны, кривы и косы, и казалось, что это паутина, опутавшая собой два маленьких сердечка.
 - Линии эти, - продолжила Женя, - это как линии нашей жизни, как события, ситуации, проблемы. Они опутывает сердца, словно паутиной, и зачастую мешают им быть вместе.
Он посмотрел ей в глаза. Она тоже смотрела на него, не отводя взгляда, с вызовом и неподдельным интересом.
- Ты думаешь, из этой паутины нет выхода? – он ещё раз пристально вгляделся в изображение.
- Почему же нет? Из паутины можно освободиться, если захотеть этого, - она прошла чуть-чуть вперед и жестом приглашала его идти следом.
Петр все ещё смотрел на эту картину. Какие мысли бродили в ее голове и заставили нарисовать такое странное полотно?
Видимо, он своим компьютеризированным умом никогда не сможет дойти до этого…
- Ты хочешь продать эти картины? – поинтересовался он, пока они шли по залу бок о бок.
- Нет..Эти – мои самые любимые, я вряд ли когда-нибудь решусь расстаться с ними.
- Но ты же отдала их на эту выставку…
- Искусство должно служить людям. Пусть другие смотрят, пусть приобщаются к живописи. – с волнением в голосе ответила она.
 Она рассказывала ему о каждой картине, попутно говоря о себе, о своей учебе в училище, о том, какой у нее замечательный наставник и о том, как она счастлива, находясь здесь.
Он чувствовал, как его симпатия к ней растет буквально каждую секунду. Ну как такая как она могла не нравиться?
И тут он вспомнил, что она ему говорила все те дни, что они общались. Говорила она, что в ее жизни нет места любви. Она не любит и не была любима, за нею вьются поклонники, но она никому не отдает предпочтения.
Он думал – почему же она здесь с ним сейчас, если рядом с ней всегда были и будут мужчины, гораздо выше его по статусу и красивее внешне?
Но в памяти его снова всплыли её слова…
«Не смотри на поверхность. Смотри на то, что внутри»
Они вышли в холл, взяли одежду из гардероба и выбежали на улицу.
Было очень свежо и солнечно.
 - Я вчера переехала на квартиру. Не хочешь пойти ко мне в гости?– она улыбалась ему открыто и ласково.
Он даже и мечтать не мог о том, чтобы она его пригласила к себе.
Ему страсть как хотелось попасть к ней домой, узнать, как она живет. А больше всего он мечтал сейчас провести эту ночь вместе с ней, в её квартире.
 - Конечно, пойдем! – он отогнал от себя неуместные мысли.
Она взяла его под руку и они двинулись в сторону площади.
Было сыро, они то и дело наступали в лужи, она смеялась и прыгала по ним, то убегая вперед, то возвращаясь назад. Он же шел размеренным шагом, и прыгать по лужам ему не казалось забавным..
А она шутила и смеялась, и он не понимал, почему она такая, почему он не может радоваться солнцу, радоваться этим лужам и смеяться вместе с ней.
Но он был счастлив, как никогда.
- А подруга твоя придет?
 - Нет, у нее кое-какие дела в городе. Ты ведь не боишься остаться со мной наедине? - усмехнулась Женя.
Совсем скоро они оказались в её квартире, в небольшом трехэтажном доме на первом этаже. Квартира была маленькой, в ней почти не было мебели, вся она была увешана картинами.
Она предложила ему пройти на кухню.
Он сел на стул, смотрел на то, как она достает две большие фарфоровые чашки, как наливает воду в чайник, и поймал себя на мысли, что ему совершенно не хочется уходить домой.
Вскоре перед его носом уже дымилась чашка с ароматным чаем, а напротив сидела девушка, от одного взгляда на которую он терял голову.
Он не верил в то, что все, что произошло сегодня, что-то очень важное, происходит с ним наяву.
«Я не должен здесь оставаться…Да она и не оставит меня. Попью чайку и сразу же уйду» - думал он, глядя ей в глаза.
…Сейчас, вспоминая эту первую встречу с ней, он чувствовал, как вся его душа наполняется невообразимой нежностью и теплом. Он не мог, как ни старался, забыть тот день, те их разговоры у нее дома.
В тот день он не мог и не хотел уходить от нее. Он пил чай, вкуснее которого не пил никогда в жизни, говорил с ней, смотрел, как она рисует. Он ждал, что она скажет ему, что уже пора, что уже поздно и ему нужно успеть уехать домой. Но она молчала, лишь улыбалась и с совершенно невозмутимым видом снова и снова задавала ему вопросы. Ему казалось, что они вместе потеряли счет времени…
Он с умилением смотрел, как она кисточкой щекочет подбородок, когда размышляет, слегка наклонившись над мольбертом.
Ему нравилось, как она удивленно приподнимала бровь, когда он что-то говорил ей, нравилось, как она нервно сжимала пальцами стержень кисти…
Её смех для него был как музыка, которую он слушал и не мог наслушаться.
Никогда у него не было возможности
поговорить по душам так, как они разговаривали сейчас, и чем больше она смотрела на него пристально и изучающе, тем четче он понимал, что эта встреча не пройдет для него бесследно…
Когда совсем стемнело, он так и не нашел в себе сил сказать ей, что ему нужно уйти.
А она так и не выпроводила его домой.
Он остался, и эта ночь…Нет, лучше бы он не вспоминал о той ночи сейчас…
Он помнил, как впервые коснулся губами её рук, как он целовал её тонкие маленькие пальцы, как подрагивали они под ласками его языка и как глаза её с вызовом глядели на него, какую безграничную нежность они излучали.
И он потерял голову в ту ночь. Пусть он знал, что эта ночь будет первой и последней в его жизни, но…Женя была для него чудом, и он видел это чудо перед собой, не собираясь отпускать, он мог обнимать ее, мог целовать, он хотел, чтобы хотя бы в эти мгновения она почувствовала то же, что чувствовал он, отдалась страсти так же, как отдавался он, не думая о том, что случится с ними завтра.
Он бы отдал все на свете, чтобы пережить ту ночь снова.

Это было какое-то умопомешательство, что-то сумасбродное и необъяснимое. Он не мог понять, что с ним творится, мог лишь предположить, что влюблен с первого взгляда.
Он никогда не верил в подобные глупости, никогда не мог и мысли допустить о том, что с ним такое случится.
Но иначе объяснить произошедшее было нельзя.
Она была его ангел-хранитель. Она стала для него лучшим другом, любовницей и наставником.
Через неделю после их встречи он собрал вещи, компьютер и переехал к ней.
Для него потекли дни, полные любви.
Он не верил происходящему, ему казалось, что он вот-вот проснется и всё вернется на свои места, в прежние серые будни, в будни, в которых не было места чувствам, спонтанности, желанию.
Она ходила с ним в кино, в театр, рассказывала ему множество необыкновенных вещей, о которых он и не мог подозревать.
Она видела красоту во всем, что их окружало.
Во время прогулок она кормила голубей, иногда давала монету попрошайкам и радовалась солнцу.
Она полюбила ночной город, хотя и побаивалась бродить по нему в ночи. Он водил её по тем местам, где бывал сам, а ее смущала его неразговорчивость, она всячески старалась вернуть ему радость жизни.
И у нее это получалось!
Он стал частью её мира, ее чудесного, необыкновенного мира, и для него стало открытием то, что он тоже способен восхищаться тем, чем восхищалась она, способен отдаваться чувствам, а их разговоры…Он никогда более в жизни не говорил ни с кем так, как в эти дни с ней, так откровенно, он никогда не делился ни с кем своими тайнами. Ей он не боялся сказать любую мысль, бродившую в его голове, даже самую безумную.
Компьютерную работу он не забросил, но она перестала быть для него делом первостепенной важности..
У них было так мало общего, он чувствовал себя рядом с нею маленьким ребенком, который только что родился и только начал узнавать жизнь.
Он помнил, как они вместе сбежали с лекций и встретились в центре города. Она стащила ключи от мастерской и хотела показать ему ее.
Они пришли в тот самый Галерейный дом, где несколько месяцев назад впервые повстречались.
Женя подошла к маленькой двери под лестницей, открыла её ключом и жестом пригласила его войти.
- Тсс…только тихо. Если нас услышат, то... – шепнула она и зашла внутрь. Он проследовал за ней.
Мастерская представляла собой небольшую комнату, заставленную мольбертами, заваленную холстами и банками с краской. На подоконнике стоял гипсовый бюст какого-то важного мужчины, видимо, художника.
- Кто это? – он махнул рукой в сторону скульптуры.
- Это? Философ Эпикур. Слышал о таком? – улыбнулась она.
- Нет, кажется…
Они подошли вместе к столу, на котором находилась доска и ведро с глиной..
- А давай я научу тебя лепить? – засучив рукава, она взяла в руки большой кусок глины и положила его на доску.
 - Давай. А что?- он усмехнулся, но всё же проделал то же самое.
 -Да что угодно! Всё что хочешь! Возьми небольшой кусочек и попробуй представить то, что ты хочешь из него сделать – она закрыла глаза. Он немедленно воспользовался этим и поцеловал её в губы.
-Так, Петя, не отвлекайся! – рассмеялась она. – Делай.
- Не думаю, что у меня получится – он закрыл глаза, но как ни старался, ему в голову совершенно ничего не приходило.
- Подумай! Ты можешь сделать из глины все что угодно. Захочешь, чтобы это было что-то красивое – у тебя получится красиво, а если нет – то нет.
За считанные минуты она вылепила из глины симпатичный небольшой кувшин.
А он попытался вылепить какое-нибудь животное – но получилось лишь темно-серое месиво, с торчащими в разные стороны кусками материала.
-Мне нравится глина. Она почти как наша жизнь – мы лепим всё сами. – Вдруг задумчиво произнесла Женя.
-Многое зависит от обстоятельств. Я не все могу вылепить сам. – Так же задумчиво и тихо ответил он.
-Нет, это обстоятельства зависят от нас. Как ты захочешь, так и будет. Хочешь быть счастливым – будь им, лепи своё счастье сам, а если нет – то так и останешься несчастным нытиком.
Он поразился тому, с какой уверенностью она это произнесла.
Она умела говорить так, что он терялся и не знал, что ей сказать в ответ.
-Но ведь я не могу лепить абсолютно всё. Что получается, то и лепил.
-Зря! Надо лепить не то, что получается, а то, что ты хочешь. Знаешь поговорку, что каждый человек сам кузнец своего счастья?
- Угу, знаю. Ну вот смотри – я сейчас лепил кошку, а получилось черт-те что. Хотя я старался. Но какая же это кошка?? – и он снова начал мять в руках неудавшуюся поделку.
-Ну зачем ты её помял! – возмутилась Женя и попыталась отобрать его кусок глины. – У тебя получилась замечательная кошечка! Мне она очень понравилась.
- Да ладно тебе. Из меня не выйдет скульптор.
Она вздохнула.
- Зря ты так. У тебя все прекрасно получается. Ты просто не хочешь, чтобы у тебя что-то получалось – с грустью сказала Женя, а про себя подумала: «И с жизнью своей ты так же поступаешь…Не делаешь из нее то, чего ты хочешь, не лепишь своё счастье…»
Он снова попытался вылепить что-то, снова у него ничего не вышло и он в сердцах бросил глиняный комок обратно в ведро.
Женя покачала головой, взяла этот кусок снова, и вылепила из него птицу.
- А что для тебя счастье, Петя? – неожиданно поинтересовалась она и заглянула ему в глаза.
- Хмм… - он задумчиво посмотрел в окно. – Я был бы счастлив, если бы побывал в Нью-Йорке.
«Манхэттэн» - с улыбкой подумала Женя, вспомнив их разговоры в Интернете.
- И всё? – вслух спросила она.
- Да…Я очень хочу побывать в Америке, увидеть Статую Свободы…Почувствовать себя таким же свободным. Там всюду дух такой.. Ради этого я бы поехал.
Она помолчала минуту.
- А я мечтаю о галерее. Собственной, чтобы ко мне приходили неизвестные талантливые художники со своими работами, а я могла их разместить у себя и продавать на аукционе.. Они бы стали знамениты, о них бы узнали во всем мире! И обо мне, возможно, тоже бы многие узнали. А когда я вышла бы на пенсию, я бы создала бесплатную художественную школу для всех, кто хочет научиться рисовать – медленно произнесла она.
Он с удивлением взглянул на нее:
- Неужели ты хочешь посвятить свою жизнь этому? А как же ты? Твое счастье?
- А это и было бы моим счастьем. У меня была бы любимая работа, почитатели моего таланта и таланта моих учеников, я жила бы свободно и ни от кого не зависела – это и есть для меня счастье.
-То есть ты карьеристка?
-Можно сказать и так.
Они вымыли руки, заперли мастерскую и направились к выходу.

А ее слова завладели его разумом. Он долго думал, и в конце концов, решил, что настало время что-то поменять в его жизни.
Теперь, когда у него есть Женя, он уже ничего не боялся. Он знал, что она его поддержит во всем.
Женя, узнав о его идее жизненных перемен, очень обрадовалась, и после некоторых раздумий решила, что надо начать с внешности.
Через некоторое время они отправились по магазинам, чтобы преобразить его внешне. Предварительно Женя втайне от него выкинула все его старые вещи. Он был очень рассержен, но все же смирился с этим.
Они потратили почти все его деньги, но теперь его было не узнать.
Он побывал в парикмахерской и сменил прическу, вместо очков купил прозрачные линзы.
-Ты стал таким красивым…- выдохнула она, когда он вышел из парикмахерской.
-Мне никогда не нравились твои очки,– усмехнулась она, увидев его уже без очков.
-О, а светлые цвета тебе очень идут!- воскликнула она, когда он выходил из примерочной. На нем были светлые брюки, ярко-синяя футболка с белым рисунком, и в сочетании весь его наряд выглядел и правда сногсшибательно.
– А ну, повернись! – она разглядывала его новую одежду со всех сторон. - Ты выглядишь супер! Мы это берем!
К концу их закупочного марафона они были уставшими, но очень довольными.
Ему понравилось, как он выглядел теперь. Он ловил на себе заинтересованные взгляды девушек, прогуливавшихся по модным бутикам, и ему невероятно льстило то, что он идет рядом с самой прекрасной девушкой на Земле.

Шли дни, недели…Изменение внешнего облика явно пошло ему на пользу. Он ощущал себя совершенно по-другому. А осознание того, что Женя с ним, и возможно, любит его, придавало ему уверенности и он был готов лететь на крыльях из института домой, только бы поскорее увидеться с ней.
А она не менялась. Была по прежнему весела, у них в квартире часто бывали ее друзья, она знакомила их с ним, преодолевая его боязнь общения. Она заботилась о нем, готовила ему завтраки и ужины, как образцовая жена, она была неистова в постели, и он был на седьмом небе от счастья. Прошлая жизнь ему казалась настолько убогой, что он старался не вспоминать о ней, его всецело заглотили новые чувства, новая жизнь, жизнь с любимой девушкой. Да, это была настоящая семейная идиллия.
Иногда, лежа в постели с Женей, обнимая её за плечи и чувствуя её легкое дыхание рядом, он спрашивал себя: за что он заслужил это? Она – и с ним, с неудачником-заучкой, который и целоваться толком ещё не научился…Неуверенный, закомплексованный и скучный, он смог чем-то привлечь такую, как Женя…Да, такие как она, не достаются таким как он. У девушек навроде нее должны быть богатые покровители, состоятельные поклонники и просто красивые мужчины.
Но она не была такой. Он неоднократно спрашивал её, что она в нем нашла, почему она с ним, и её неизменный ответ «Потому что ты необыкновенный и я люблю тебя» заставлял его чувствовать себя счастливым, его самооценка неуклонно ползла вверх каждый раз, когда он слышал из ее уст подтверждение того, что он ей небезразличен.
Она любила обнимать его. Она часто касалась пальцами его щеки, его волос, его губ ,а его бросало в дрожь, что её, казалось, совсем не волновало. Ей просто нравилось касаться его.
Он все ещё не верил в ее любовь, и ему казалось, что вот-вот его прекрасной жизни с ней придет конец…Он каждый раз настораживался, когда к ней в гости приходили её друзья-мужчины, он ревновал её безумно, ждал, что она наконец-то изменит ему и уйдет, предпочтя ему, неудачнику, мужчину получше…
Но проходили месяцы, а она все чаще обнимала его, все нежнее становился её голос, когда она с ним говорила, всё чаще она позволяла ему приходить к ней в мастерскую и смотреть, как она работает…
Они становились все ближе друг к другу, ближе духовно, и его это пугало.
Ей нравились его привычка всё анализировать и много думать, ей нравилось даже то, как он часами просиживал за компьютером, работая, хоть она и не разбиралась в этом так же, как он не разбирался в искусстве.
Она отучила его раскидывать вещи по комнате, её умиляло то, как он неумеючи пытался готовить ужин, как он старался стать лучше ради неё.
И однажды она заговорила с ним о его работе, предложив ему уволиться и найти другую.
Через некоторое время, когда он совершенно подготовился к этому, он написал заявление и ушел.
Он подумывал о том, чтобы выкупить долю в фирме своего знакомого, который предлагал ему работать там…
Но где ему было взять денег? А дизайн – это то, чем он всегда хотел заниматься, и мысль о том, что его мечта стала практически осуществима, не давала ему покоя.
Он решил, что после защиты диплома непременно возьмет кредит и выкупит долю у того человека.
Женя пришла в восторг от его плана.
-Это же отлично! Ты сможешь работать на себя, будешь заниматься тем, что тебе нравится…разве это не здорово? – она обняла его.
-Да, здорово…но если мне не дадут кредит, то ничего не получится…
-Почему ты так настраиваешься сразу? Всё будет хорошо! - возмутилась она.

Как он и предполагал, кредит ему не дали. В нескольких банках, куда он обращался ,он не подходил по возрасту, а в других получил отказ по необъяснимым причинам.
Он впал в депрессию и не знал, что ему делать дальше. Женя видела его мучения, она как могла, поддерживала его …Но и ей нужно было заниматься её дипломной работой, она поздно приходила домой, все дни проводя в мастерской, а он не знал, куда себя деть от тоски и одиночества.
Депрессия вылилась в нечто худшее, чем отсутствие работы – дала знать о себе его старая, недолеченная болезнь.
«За что мне это, за что???» - спрашивала себя она, когда он мучался от боли. Она плакала и корила себя за свою глупость, за то, что она не может ничем ему помочь…Ее моральной поддержки, видимо, ему было недостаточно, и она каждый день думала, что она ещё могла бы сделать, но….Ей было так тяжело осознавать свою полную беспомощность!
А тут – новое испытание. В училище ей предложили поехать в Англию на практику по обмену.
Она была так счастлива, когда узнала о том, что её отобрали для поездки!
Она не могла ему сказать об этом, не могла его бросить в таком состоянии, она понимала, что если она его оставит, с ним непременно произойдет что-то ужасное.
Она так хотела побывать в Англии, так мечтала о Лондоне, о Лондонском художественном обществе, в которое её, возможно, приняли бы, если бы она там оказалась….
Но с чувствами она была не в силах совладать…
А ему становилось все хуже, он сильно побледнел и совершенно перестал выходить из дома.
-Я нужна ему, я не могу уехать!- сказала она своей подруге, когда та приехала к ней на ночь.
-Успокойся…Может, ему стоит лечь в больницу? Неужели он не видит, как тебе плохо?
-Что ты! Если он ляжет в больницу, я лягу вместе с ним! Он очень нуждается во мне.
-А о тебе он почему не думает? Почему это ты должна переживать ,а он совершенно не беспокоится о том, что ты упускаешь уникальный шанс в своей жизни?
-Петя ничего не знает…Я ему не говорила, что должна уехать в Англию. Он сорвется, если узнает об этом.- на глаза Жени навернулись слезы.
- Ну что ты, успокойся, все будет хорошо…Если он тебя любит, он все поймет и отпустит тебя.
-Он никогда не говорил мне, любит ли он меня.
-Что же у вас за любовь, если вы постоянно что-то скрываете друг от друга?- возмущалась её подруга. - Ты же так мечтала об этом!!! Ты же столько времени шла к этому! Как ты можешь сейчас перечеркнуть годы труда из-за этого раздолбая, который даже не любит тебя??
Но Женя лишь вымученно улыбалась…
-Я его люблю…И ничего с собой не могу поделать.

На следующий день Женя написала заявление, что отказывается лететь в Англию.Петя лег в больницу.
Она приходила к нему сразу же после работы, совершенно перестала появляться дома, исхудала и сходила с ума от отчаяния.
Она бы возможно не смогла пережить это, если бы не доктор, который лечил Петра.
Это был молодой мужчина лет тридцати, с проблесками седины в длинных темных волосах, с выразительными глазами и доброй, открытой улыбкой.
Они часто вечерами разговаривали в больничном коридоре, он оказался большим знатоком искусства, в частности, тех художников, что вышли из ее училища. Он видел и её картины, и высказал ей свое восхищение ими…
Она была очень счастлива, что познакомилась с этим человеком.
А Петя, её любимый Петя, в это время пошёл на поправку..
Ему было очень плохо.
Он видел, как она страдает, но ее слезы почему-то совершенно не трогали его.
Думалось ему, что несчастнее него сейчас нет никого на свете.
«К чему эти театральности…» - думалось ему.
Он не понимал, почему она так плачет над ним.. Ведь он, в конце концов, не умер и не собирался умирать…
Он видел, какими глазами смотрел на его Женю врач, и чувствовал, как в нем закипает злоба, ревностная, странная злоба. Он по-прежнему старался быть вежливым с этим типом в белом халате, но понимал, что слишком сильно ненавидит его.

Через месяц он стал совсем здоров ,его выписали и они вместе вернулись домой.
Об её отказе от поездки в Англию он так и не узнал.
После выписки они оказались в долгах – за квартиру, за лекарства…
Женя решилась на то, чего ранее бы никогда не совершила. Решение пришло к ней внезапно, но она понимала, что иного выхода у нее просто нет.
Она плакала всю ночь, пока Петя мирно посапывал рядом с нею.
Она не спала и остальные ночи, мысли о деньгах не давали ей уснуть.
И тут она подумала об одном чудесном человеке, который обещал помочь.
И она разыскала этого человека.
Пете о своих переживаниях она не рассказывала.
Она рассчиталась с долгами, и их с Петей совместная жизнь вернулась в прежнее русло, с виду стала такой, как до его болезни. Он стал будто таким же заботливым по отношению к ней, они снова стали вместе проводить ночи, как это было раньше.
Он вскоре устроился на работу. Теперь у него была должность, хорошо оплачиваемая, а главное – он снова мог заниматься тем, что любил больше всего – писать и поддерживать сайты.
Он был снова счастлив, он мог работать, у него появилось много новых интересных знакомств, начальство его ценило и коллеги не конфликтовали с ним. Он стал увереннее в себе, перестал бояться неизвестно чего и чувствовал, что жизнь его начинает в корне меняться.
И эти перемены в его самосознании не могли пройти бесследно для Жени.
Он не мог объяснить себе почему, но его отношение к Жене стало гораздо прохладнее чем было, его вдруг начало раздражать все в ней – начиная от внешности, и заканчивая её действиями и привычками. Он возненавидел запах красок и возмущался, когда она доставала мольберт и начинала рисовать. Ему показалось, что она слишком ярко красится и у неё слишком резкий запах духов, ему вдруг перестало нравиться то, как она готовит, и он все чаще вставал за плиту сам.
Его стала раздражать эта квартира, её друзья, которые часто их навещали, их смех, их разговоры, которые он не мог понять. Она иногда уезжала в другие города на выставки и на творческие встречи, её динамичная, яркая жизнь опротивела ему. Она, она, везде только она, а ему казалось, что она с ним обращается, как с маленьким. Ещё со времени его болезни он чувствовал, как она стала нежнее и внимательнее к нему, и его это бесило. Он не хотел быть ребенком в её руках, не хотел быть лишь дополнением к ней, такой талантливой и прекрасной…Ему перестала нравиться жизнь, её жизнь, в которую он попал случайно и понял теперь, что в жизни этой ему нет места.
«Она совсем другая»,- решил для себя он. А от его необъяснимых вспышек раздражения по отношению к ней, она расстраивалась и думала, что в ней что-то не так. Она перестала пользоваться косметикой, носить яркую одежду, думая что его раздражает это. Она все чаще уходила в мастерскую, не в силах больше рисовать в его присутствии.
Ему постоянно казалось, что у нее появился кто-то другой, хоть она и уверяла в его в обратном. Она поздно приходила с работы, но он не верил, что она могла так долго задержаться с детьми в художественной студии. Он не верил, что она водила их гулять по городу, показывая красоты и рассказывая детям, как можно запечатлеть красоту родного города на полотне…
Да, он перестал ей верить, но почему – сам не мог себе объяснить.
Объяснение он нашел довольно скоро в лице сотрудницы со своей новой работы. После корпоративной вечеринки в честь наступления Нового года, он оказался у нее дома в полупьяном состоянии и впервые познал объятия другой, чужой женщины.
И, надо заметить, объятия эти оказались ничуть не хуже объятий Жени, а тело новой девушки показалось ему даже более желанным, нежели тело его любимой.
После того, как он побывал в постели ещё нескольких женщин, с которыми знакомился вместе с коллегами в баре, он решил для себя, что слишком долго задержался рядом с единственной девушкой в его жизни. Его новые друзья подсмеивались над ним, говоря, что он «так и пробудет всю жизнь возле одной юбки».
А новые, красивые женщины с тех пор у него были регулярно. О предохранении он конечно же не забывал, но ему несказанно понравилось то обожание ,с каким на него смотрели эти женщины.
Имен он не запоминал, женщин было слишком много, но все они, бесспорно, были шикарны.
И куда делся тот скромный юноша, который жил в нем все эти годы?
Он острил, шутил, смеялся, все лучшие женщины, которые оказывались в их мужской компании, всегда доставались ему. Он перестал бояться их, перестал страдать от своей неполноценности, поняв, что общаться с женщинами гораздо проще, чем ему казалось..
Нужно лишь убедить каждую, что она для него – единственная и неповторимая. Как когда-то Женя.
Проходил месяц, затем другой, третий…
Ему нравились ощущения в постели с новой женщиной. Он всем своим естеством полюбил телесные удовольствия, полюбил женщин и их ласку, он восхищался ими и не мог устоять, видя прекрасную незнакомку. Он мог говорить с каждой, мог соблазнить любую, ему это невероятно нравилось, это было бальзамом для его израненной комплексами мужской души. Он стал вести себя гораздо более раскованно, стал уверенным в себе, немного дерзким, но это как магнитом притягивало к нему прекрасных девушек все больше…
Ему понравилась такая жизнь, так понравилась, что он всерьез задумался о том, чтобы жить одному, дабы ничто не мешало его плотским утехам и его одиночеству…
Да, он снова полюбил быть один. Его раздражали вопросы Жени, разговоры с ней, то, как она с неподдельным интересом расспрашивала его о делах, ему постоянно казалось, что она лезет не в свое дело, пытается докопаться до чего-то. То, что ей станет известно о его изменах, его очень беспокоило.
А Женя ни о чем не подозревала. Он возможно, любил её, но уже не так, как тогда, когда они только-только начали совместную жизнь. Он подумал, что слишком поторопился, начав жить с ней, слишком поторопился убедить себя в том, что он её любит…Хотя…он ведь никогда не говорил ей об этом?
На его сердце была странная тяжесть, странное чувство отчуждения, никогда не испытанное им ранее. Он не знал, что чувствует к ней: нежность ли, привязанность, а может быть, восхищение? Конечно, он ею восхищался, он видел, как она твердыми, уверенными шагами идет к своей цели, посещая семинары, города, знакомясь с маститыми художниками, набираясь опыта и веры в свои силы. Ему было не понять, зачем такие душевные и силовые затраты, зачем? Ведь и так все есть. Во всяком случае, у него в данный момент. Работа, деньги, которые он мог тратить ,как ему заблагорассудится, коллеги-друзья, женщины…Особенно его радовал последний пункт. А чего ему было желать еще?
Ну разве что исполнения его давней мечты – поездки в Америку.
Но для этого ему надо еще много работать, прежде чем он сможет полететь туда.
Он работает, работает денно и нощно. Он уже забыл, когда последний раз он водил Женю на прогулку по ночному городу, забыл, когда последний раз они вместе посещали театр. Он перестал ходить в ее мастерскую, перестал интересоваться ее успехами.
Компьютер снова завладел им, он обожал свою работу и не упускал возможности заниматься ею и дома.
А как ему быть с Женей, он не знал. Он был твердо уверен только в одном – он ей не пара.
Он ей не подходит. Слишком живая, слишком счастливая и слишком…Да, этих «слишком» было в ней более положенного.
Но как ему уйти? Как? Она столько сделала для него, он так привык к ней…
Она была его учителем, она повела его в новый этап жизни, и, когда он уже может твердо стоять на ногах по дороге к успеху, в учителях он больше не нуждается.
С этими мыслями он засыпал и просыпался, а дни тем не менее шли, и чем больше проходило времени, тем более крепчала его уверенность в том, что он все сделает правильно, оставив ее.
Несколько раз он пытался завести разговор с ней об этом, но так и не смог завершить его.
Ему было все тяжелее смотреть в ее живые, глубокие глаза, слышать ее смех и видеть, как она счастлива.
Он не был счастлив. Все, чего он хотел сейчас – это свободы.
Свобода…Она манила его, как огонь манит мотылька. Ему хотелось быть одному и идти по жизни далее,не оглядываясь ни на кого.
Без нее.
Их пути разойдутся, она забудет о нем, он забудет о ней, и в памяти друг друга они останутся лишь приятным воспоминанием.
Да. Наконец, он решился.

Он снова и снова набирал ее номер телефона.
Никто не ответил.
Возможно, она сменила номер? А может, уже не живет там, где жила когда-то?
Ресторан уже наполнился людьми, было довольно шумно, и он уже не мог здесь находиться.
Оплатив счет, он направился к выходу.
Закутав на шее длинный шарф, он накинул пальто и побрел по заснеженным улочкам в сторону ее дома.
Морозный воздух был свеж. Снежинки, кружась в вихре, медленно опускались на его плечи, а он, подняв голову к небу, смотрел на тёмное, искрящееся в свете звезд, небо, и на душе ему становилось очень легко и спокойно.

Зная, что это, возможно, их последняя ночь, он отдавался страсти так ,как не отдавался ей ни с одной женщиной.
Он осыпал ее тело поцелуями, стараясь запомнить каждую частицу ,запомнить запах её кожи, мягкость ее волос и красоту ее голоса, когда она снова и снова шептала его имя..
А утром Женя улетела на выставку в Польшу.
Её не было рядом, но он совершенно не тосковал по ней, как раньше. Он больше не ощущал свою потребность в ней.
Собрав вещи, он долго думал, стоит ли ждать ее возвращения.
Представив на миг то, какими глазами она посмотрит на него, что она скажет, он впадал в уныние.
Он знал, что не смог бы уйти, если бы увидел хоть слезинку в ее глазах.
Коллега согласился приютить его у себя на время, пока он не подыщет себе новое пристанище.
Он сменил номер мобильного телефона, ее номер внес в записную книжку.
Теперь ему осталось самое главное – написать ей письмо. Или записку. Или позвонить.
Но звонить он не решился.
Взяв лист бумаги, он сел за стол и задумался.
Он взвешивал каждое слово, каждую черточку своего прощального письма.
Он не хотел, чтобы у нее появилось чувство вины за то, что он ушел от нее.
Ему хотелось бы донести ей, что дело только в нем самом, и пока он сам не решит, чего хочет, она ничем не сможет ему помочь.
Главные слова, которые она так жаждала услышать от него за это время, он так и не написал.
Он понимал, что она захочет его найти и услышать объяснения.
Понимал, что разговора, хотя бы телефонного, ему не избежать.
Поэтому, утром, перед тем как навсегда покинуть ее квартиру, он снова перечитал письмо.
Решив, что в нем нет необходимости, он разорвал его и выбросил клочки бумаги в ведро, стоявшее рядом с ее письменным столом.


Он остановился возле Галерейного дома. Вокруг было много людей, несмотря на морозную погоду. Фонари горели таким же тускло-золотым светом, как и пять лет назад, когда они вместе бродили здесь ночью. Фонтан был таким же заснеженным, лавочки такими же запорошенными, а клумбы, которые так великолепно цвели весной, были скрыты под огромными сугробами.
Ему вспомнилось, как они вместе приходили в галерею, чтобы взглянуть на работы великих мастеров.
На выставках часто бывали и ее работы, и он был необычайно горд за нее.
Особенно хвалили ту картину, которую когда-то она показывала ему на их первом свидании…Как же она называлась? Ах, да… «Сердца в сети»…
Некоторое время назад он хотел снова увидеть картину, разыскал бывшего куратора выставки и умолял его найти картину и её автора. Он не знал, в этом городе ли она, боялся, что Женя давно переехала и он больше не сможет увидеть её.
Автор был найден, ему дали адрес и телефон. А о картине сказали, что она давно продана в частную коллекцию.
И вдруг его осенило.
Ведь картина постоянно была в квартире Жени, когда они жили вместе.
Она ее обожала и часто могла подолгу смотреть на нее и на другие свои работы…
…которых вдруг не стало после его болезни и больше он их никогда не видел!
«Боже! Да ведь она продала их! Продала!» - он чувствовал, как к горлу подкатывал ком.
«Глупенькая моя! Но зачем, зачем?»– стряхнув снег со скамейки, он сел и обхватил голову руками.
Он очень хорошо помнил, как она дорожила своими картинами, как она берегла их и не давала никому, кроме него, прикасаться к ним.
Она бы никогда не продала их, она говорила ему неоднократно об этом.
Но она все же сделала это!
И все ради чего? Ради того, чтобы отдать долги, в которые она влезла по его вине?
Какой он был глупец! Какой глупец!
Он был переполнен жалости к себе, он ведь и не думал о том, каково было ей тогда!
Она ведь ни слова не сказала ему о картинах! А ведь Женя так тосковала по ним, они были ей, словно родные дети, и он видел, как она с грустью смотрела на опустевшие стены.
Он вскочил со скамьи и что есть сил помчался к ее дому.

Женя вернулась в опустевшую квартиру, позвонила любимому – трубка оказалась выключенной, позвонила на работу – ей ответили, что он в отъезде.
Она села на диван и не могла понять, что происходит.
Её квартира стала такой, как до его появления.
Как будто и не было здесь никогда мужчины. Её любимого мужчины.
У неё закружилась голова.
Поднявшись, она подошла к столу, на котором все так же лежали ее кисти и краски, как и до ее отъезда.
Ее взгляд упал на клочок бумаги, лежавший на самом краю.
На клочке его рукой было выведено лишь «Твой П».
Она бросила взгляд на корзину – на дне был ворох исписанных бумажек.
Она вывалила их все на пол перед собой и опустилась на колени.
Слезы застилали ей глаза, она не видела и не могла понять написанного.
Дрожащими руками она собирала бумажку к бумажке, пока они не образовали собой лист, исписанный его почерком, ровным, гладким почерком, который ей так нравился.
Слезы катились по её щекам, но она старательно смахивала их рукавом.
Она его потеряла. Навсегда потеряла.
Конечно же, она чувствовала и видела, что что-то не так, что он меняется.
Она готова была принять перемены, произошедшие в нем самом и его жизни, она радовалась его успехам на работе, но…Он почти ничего ей не рассказывал, на её вопросы отвечал сухо и неохотно, а она искала причины в себе…
Да, он не любил её. Она редко бывала дома, возможно, он чувствовал себя одиноко или ему не нравилась она больше?
Женя прекратила плакать, поднялась и подошла к окну.
За окном цвела черемуха, ярко светило солнце, и птицы по-прежнему щебетали, порхая с ветки на ветку.
Ей вдруг вспомнилось, как они вместе были в мастерской.
«Да… ты никогда не изменишься. - подумала она. – Прожжешь свою жизнь, прожжешь…»
Она смотрела в окно, слезинки снова одна за другой скатывались по ее щекам, но она была не в силах препятствовать этому.
«Я люблю тебя, что бы ты ни думал .Знай это. Просто знай. Я не буду тебя искать, не буду тебе звонить. Ты хотел уйти – это твой выбор. Но я не отпускаю тебя. Ты останешься в моем сердце. Навсегда останешься.» - сказала она себе.
Что ж, она попытается жить дальше. Улыбаться сквозь слезы и уверять подруг, что все хорошо, что ей совсем не больно, а ночами плакать в подушку, смотреть их совместные фотографии, проходить по местам, которые они вместе посещали…Да, она будет продолжать идти к мечте, но уже без него, без его ласковых глаз, без его улыбки и теплоты.
Ей будет одиноко, она будет в каждом новом знакомом мужчине видеть его черты, узнавать его слова и его взгляд, будет стараться столкнуться с ним в городе, но так и не сумеет вернуть его назад.
К мечте она уже совсем близко. Совсем скоро она займет место куратора выставки, поскольку тот счел именно её достойнейшей сменой на его посту.
У неё скоро будет и своя, пусть небольшая, галерея, к ней будут приходить художники за советом и помощью, она прославит каждого из них в стенах этого города. Будут проходить культурные вечера, картины она будет продавать состоятельным людям для их домашних коллекций. Некоторые окажутся за рубежом, на выставках. О да, она повезет их в Европу непременно. Побывает в Лондоне, узнает множество людей, она исполнит свою мечту, и у нее появится новая, которая тоже непременно исполнится. Ведь она хочет этого!
Мечтает и стремится. Для себя она будет жить, конечно, познает много удовольствий, увидит много городов. Пусть многое поменяется в ее жизни и она больше не сможет часто рисовать сама и продавать картины – она сможет помочь другим понять, что такое истинное искусство, что такое истинная красота…
Она будет помнить о нем все это время, поскольку лишь одно в ее жизни неизменно.
Любовь так и останется невырванной из ее сердца.


- Что вы! Она давно уже не живет здесь! – седовласый старичок вышел к нему на лестничную площадку.
- А вы не знаете, где я мог бы найти ее? – выдохнул он. Он бежал к её дому из самого центра города, он так хочет видеть её сейчас!
- У нас все знают, где она живет. Она очень известна в городе, она ведь директор нашей Галереи. - старик улыбался. - А вы не местный что ли?
- Я недавно приехал. Скажите, как её найти. Пожалуйста! – он умоляющим взглядом взглянул на старика.
- Вы знаете где улица N.? Вот идите по ней, увидите там много магазинов, а чуть подальше старинные дома. Увидите дом самый первый, большой, белый, с колоннами – там она и живет. На первом этаже ее мастерская, а на втором живет она.
-Спасибо.
Он развернулся и пошел к выходу. Снова оказавшись на улице, он взглянул на небо.
Звезды были так отчетливо видны, почти так же, как месяц назад, когда он оказался в Нью-Йорке.
Он знал, что рано или поздно побывает там. Годы, прошедшие без Жени, он почти не помнил.


Он познал множество удовольствий. Он узнал, что такое наркотики, что такое дружба, он был во многих городах и странах, словно пытался обрести там что-то, давно им утерянное.
У него была любимая работа, были деньги, он обзавелся собственным жильем, он никогда не проводил ночей в постели один. Он все так же шутил и смеялся, все так же казался открытым, ярким человеком, все так же его обожали женщины, все так же его ценили мужчины.
Он никому не мог открыться так, как когда-то открывался Жене во время их разговоров в Интернете, он больше никому не верил и отовсюду ждал атаки, ждал подлости и обмана, он получил все, о чем и не мечтал никогда, он прожигал жизнь, он верил в то, что его жизнь – правильна и ему больше нечего терять.
Он не желал ничего, кроме поездки в Америку.
О Жене он вспоминал первое время после его побега, его тянуло позвонить ей и все объяснить, но вскоре новый вихрь эмоций и новый виток в его карьере захлестнули его и больше он не думал о прошлом.
До сегодняшнего дня.
Сегодня он вернулся из Нью-Йорка.
Да, он никогда не забудет ощущение, охватившее его в момент, когда он увидел Статую Свободы.
Он ощутил себя таким свободным и беспечным, словно птица, вольная летать куда ей вздумается, не боящаяся охотников и лютых морозов.
Он смотрел на нее с двадцатого этажа своей гостиницы, находясь на балконе и вдыхая терпкий нью-йоркский воздух.
Он увидел и Манхэттэн, увидел Бродвей и побывал в лучших местах Нью-Йорка.
Да, он все это увидел.
И всё? Более он ничего не хотел?
У него все есть. Он плывет по течению, не зная, куда оно его вынесет, не зная, что его ожидает там, вон за тем поворотом. Да и к чему ему переживать? Он и так знает, что его дни похожи один на другой, возвращаясь с работы, он по обыкновению зайдет в бар, пропустит пару бокалов вина, позвонит одной из своих женщин и она придет в его холостяцкую, но дорого обставленную квартиру.
Неужели это то, чего он хотел?
О чем ему теперь думать? К чему стремиться?
Он познал все удовольствия, узнал столько наслаждения, сколько не мог бы знать мужчина его лет. Ему ведь всего 26,а его жизнь уже кончена.
Она не имеет для него более смысла.
Он стоял на балконе в гостинице чужого ему города в чужой ему стране.
Он чувствовал себя опустошенным, никчемным скитальцем.
Да, он не мог найти себе места, он менял квартиры, менял города.
Он метался, а теперь, когда он стоял там, на балконе на высоте птичьего полета, и видел весь Нью-Йорк как на ладони, когда он держал в руках бокал дорогого виски и в комнате его номера, на шёлке широкой постели, ждала его очередная красавица…Он не ощутил счастья. Не ощутил себя человеком, у которого только что сбылась мечта всей его жизни.
А что есть Нью-Йорк? Что есть для него Манхэттэн, о котором он грезил с юности?
Вспышка! Мимолетные удовольствия, которым он отдал половину своей никчемно прожитой жизни!
К чему вся дороговизна в его квартире? К чему он сам, холёный светловолосый мужчина, одетый с иголочки, к чему его бесконечные разъезды, его друзья, его женщины?
Его морщинки, появившиеся в уголках глаз, и его взгляд, таящий в себе знания о том, о чем и не догадываются юнцы и мужчины, которым не дано познать то, что он познал…
К чему? Для чего?
И он понял. Он понял, что его жизнь, отданная во власть человеческих удовольствий, не имеет ценности. Потому что в самой его жизни нет и не было ценностей.
В его жизни была Женя.
А что могло бы быть, не убеги он от неё, как вор, уличенный в воровстве?
Он украл её любовь. Украл и сбежал, оставив ее одну…
А она любила его, это несомненно. Любила искренне, бескорыстно, отчаянно и страстно, а он променял жизнь с ней на жизнь без нее, пустую, глупую, никому не нужную.
Он бы добился всего, что у него есть сейчас, но вместе с нею. Он бы пресытился женщинами, пресытился вином и бесконечными развлечениями, но гораздо раньше, потому что она была бы рядом.
Они могли бы иметь семью, и его жизнь обрела бы новый смысл после этой поездки в Америку.
Но что теперь? Он ведь не может ничего вернуть.
Он даже не интересовался ею, не знал, где она, что с ней, как она пережила разрыв….
О да, а волновало ли его что-то, не связанное с ним самим??
Нет…
Как только дела были завершены, он вернулся в родной город.
И теперь он в одном шаге от того, чтобы все изменить.
Но простила ли она его? Любит ли она?

Он стоял перед дверями ее квартиры, в том самом доме с колоннами, о котором ему сказал старик.
Совсем рядом с этим домом была больница, где он когда-то лежал и готов был заплакать от жалости к самому себе, когда она плакала, сидя рядом с ним, когда она дневала и ночевала в его палате, делая все, чтобы он поскорее поправился…А он издевался про себя над ней, ему были противны её слезы, ведь он считал, что нет никого несчастнее…
Он не мог больше думать. Он и не хотел думать, что она сейчас скажет ему.
-П…Петя?

О Бог мой! Ноги совершенно её не держали,и она приникла к дверному косяку. От неожиданности, счастья и одновременно ненависти она готова была упасть в обморок прямо перед ним.
Она, конечно, знала, что он однажды окажется здесь, но не думала, что это произойдет так скоро.
Она знала обо всем, что происходило в его жизни, хоть и не стремилась более увидеть его и восстановить их отношения.
Она узнала, что он побывал в Америке, мечтой о которой он поделился с ней тогда, в тот памятный для нее день, когда они были в ее мастерской и она учила его лепить из глины.
Он так и не слепил свое счастье, хотя мог бы….
А она смогла! Она сейчас неимоверно счастлива!
Она счастлива уже потому, что видит его перед собой, снова может взглянуть ему в глаза, увидеть, как он смущен, как он нервничает, снова становясь тем самым скромным, тихим студентом -программистом, каким она его когда-то узнала.
А он смотрел в ее глаза и не мог наглядеться. Как же ему не хватало этих глаз во времена его одиноких будней, как не хватало её улыбки, ласковой, нежной, а не такой презрительно-отчужденной, какой была эта ее улыбка сейчас.
Он думал, что она обрадуется ему, обнимет, впустит к себе, и они будут всю ночь рассказывать друг другу за чаем о годах, проведенных в одиночестве.
А она стояла перед ним сейчас и совершенно не собиралась даже малейшим жестом выдать свои чувства. А чувства у нее остались! Конечно же, остались! Он видел это по ее глазам, он видел, как она смотрит на него, он знал этот взгляд, этот взгляд не давал ему спать сегодня ночью, он его помнил! Так она смотрела на него, когда произносила слова любви, так она смотрела, когда склонялась над его кроватью в больнице, так она смотрела, когда он ласкал ее в постели! Он знал этот взгляд и не мог обмануться. Она любит его.
Осознание этого как будто охватило его душу тяжелой цепью, словно напоминание ему о том, как легко он отказался от всего, что мог бы иметь, оставшись с ней.
Она была еще восхитительнее, чем в том платье, в котором он ее увидел на их первом свидании. Ее волосы в полутьме казались еще темнее и шикарнее, руки белее и тоньше… Взгляд её стал таким мудрым, глаза – такими выразительными ,а губы такими чувственными. Она потрясающе выглядела в своем легком домашнем халате, его пальцы задрожали вновь, как когда-то, от желания овладеть ею прямо сейчас…
- Здравствуй, Женечка. Не думал, что увижу тебя когда-нибудь снова.
- Я тоже не думала увидеть тебя.
Он тяжело вздохнул.
- Я очень рад видеть тебя, Женя. Ты потрясающе выглядишь и совсем не изменилась.
- Слышала, ты был в Нью-Йорке. –проигнорировала его комплименты она.
- Да, был.
- И видел Манхэттэн?
- Видел.
- Ты счастлив, как я погляжу?
- Нет, Женя. Я понял, что Манхэттэн, мои деньги, моя жизнь – это ничто.
Мне этого ничего не нужно. Я имел мечту, я ее осуществил, и теперь я в растерянности и не знаю, что мне делать!
- Ты должен быть счастлив. – задумчиво произнесла она.
- Я не счастлив. Я несчастный глупый человек. То, ради чего я жил – лишь песчинка в большой пустыне. Ты не знаешь, как я жил! Да, я добился признания, у меня есть деньги, я известен в городе, я могу купить любую женщину здесь, я могу свернуть горы, если захочу, но ради чего? Мне ты, ты нужна! Моя жизнь никчемна, я не знаю, как мне жить дальше без тебя! Я был глуп, я это признаю, я не могу простить себе то, как я ушел от тебя, не попрощавшись. Я был идиот! Я столько пережил, что тебе лучше не знать, но сейчас я уверен только в одном – я люблю тебя и всегда любил одну тебя, все чем я жил было лишь глупостью, а я хочу, чтобы ты была со мной всегда, я никуда больше не отпущу тебя! – второпях, взволнованно заговорил он и попытался взять ее за руки.
-Можешь купить любую, говоришь? Ну так и купи!- рассмеялась она, отдернула руки и скрестила их на груди..
Он опустился перед ней на колено.
-Выходи за меня, Женя!
Улыбка тут же исчезла с ее лица. Она стояла перед ним сейчас, не в силах поверить в то, что он ей это говорит. Она поверила конечно же в то, что он не счастлив. Она знала, что так и будет. Она знала, что его жизнь ради себя, ради удовольствия, не принесет ему душевного благополучия. Его сердце будет метаться и желать еще чего-то. Он не знает, чего хочет, и никогда не знал, а тут вдруг – такая уверенность в его любви к ней?
Она молча смотрела ему в глаза.
Эти минуты прошли для него, будто в ожидании казни, тяжелее минут не было в его жизни никогда.
Ее сердце готово было разорваться на части. Он так много сейчас сказал о себе, но не спросил: каково было ей? Как она жила без него все эти годы? Как она безумно любит его и чего ей стоило заковать свое сердце в оковы и не пускать туда доброхотов, желающих, чтобы она поскорее забыла неудачника-программиста?
Она поняла: он не изменится. Он думает только о том, как ему стать счастливым.
А люби он ее - он думал бы и о ней, и о ее мечте, и о ее счастье.
Краем уха она услышала шум подъезжающего автомобиля.
- Тебе пора, Петя.
Он поднялся, не в силах поверить в то, что она велит ему уйти.
Он взглянул слегка поверх ее головы, и заметил, что в прихожей висит та самая картина, которую он желал увидеть, та картина, что была так дорога ей…
Он пытался различить те самые оранжевые сердца, запутавшиеся в сетях.
В его голове проносились все ее слова, которые она сказала об этой картине.
Паутину ведь действительно можно разорвать. Но Женя не сказала, что делать, когда сердце настолько в ней погрязло, что само не может освободиться.
Он знал, что делать. Нужно повернуться и уйти, простившись с ней навсегда.
Он услышал, как хлопнула подъездная дверь, услышал топот, обернулся и увидел мужчину в длинном пальто, ведущего за руку маленькую девочку.
Мужчина прошел мимо, ненадолго задержав взгляд на нем, и Петр охнул, узнав, кто перед ним.
В памяти его возникла больничная палата, Женя, сидящая рядом и держащая его за руку, и высокий человек в белом халате, ставивший ему капельницу...
- Привет, любимая! Не стой долго на площадке, а то простудишься! – мужчина поцеловал его Женю, его драгоценную Женю, и зашел в квартиру.
- Мама, мама! Мы ловили снежинки! – девочка, вся раскрасневшаяся и счастливая, кинулась в объятия Жени.
Женя обняла девочку и расхохоталась. А он так давно не слышал ее счастливого, заливистого смеха!
- Дашенька, иди в дом, пусть папа поможет тебе раздеться.
Петя молча стоял и не верил своим ушам и глазам.
Он был готов сквозь землю провалиться…
Вдруг девочка обернулась на пороге квартиры и пристально посмотрела на незнакомца.
Он тоже посмотрел на неё. Те же глаза, темные, как у матери, но волосы…Совсем светлые, как у него самого в детстве! И нос, и губы…Губы совсем как у него на младенческих фотографиях!
«Сколько же ей лет, Господи?» - он почувствовал, как его ноги подкашиваются и голова идет кругом.
- Твоя дочь так же красива, как ты… - упавшим голосом проговорил он. – Сколько ей?
- Три с небольшим – ответила Женя и пристально посмотрела Петру в глаза.
«Бог ты мой…три…с небольшим…Дарья? Какое имя…Да ведь она…»
В его памяти словно все прояснилось и встало на свои места.
Девочка по-прежнему изучающе глядела на него.
- Здравствуйте – тихо промямлила она и шмыгнула в квартиру.
Женя прикрыла за ней дверь.
- Тебе пора – повторила она и подняла уроненную им от удивления шляпу.
Он хотел было поцеловать ее на прощание, но она отстранилась и подошла к своей двери.
Он круто повернулся и сбежал по лестнице.
Она стояла, дрожа, как осиновый лист, и не могла сдерживать слезы, бежавшие по ее щекам.
...
А на улице по-прежнему шел снег. Тихий, февральский снежок, кружился в воздухе, поблескивая в свете фонарей. Хотя в его состоянии лучше, чтобы сейчас шел дождь.
Он не знал, почему он сейчас не плачет, почему не рыдает в голос, почему сейчас с небес не грянет гром и его не убьет ударом молнии??
Он, не видя никого и ничего вокруг, дошел снова до площади, присел на лавочку возле Галерейного дома.
И умер....

...Через несколько минут он поднялся и побрел прочь.