1.
Юрчику очень часто снились сны... Интересные сны, фантастические: погони, приключе-ния, красавицы, и все, без исключения, влюблены в Юрчика; и что-то еще такое яркое, красочное, как шумное карнавальное шествие, вовлекающее, захватывающее, но, увы, забываемое в деталях. Просыпаясь Юрчик был в восторге от своих снов, но ... ничегосеньки не помнил из того, что сни-лось - оставались лишь эмоции радостного, прекрасного и ощущение чего-то необычного, рож-дающего музыку... Но вот уже два дня подряд ему снилось то, что он помнил. Мало того мимо-летная картинка, возникающая на фоне сказочного действия, поражала своей будничностью - ка-кой-то седой старик с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой и с очень хитрым выраже-нием лица говорил ему во сне: “Юрчик, у меня есть то, что ты ищешь...”. Сказав это, старик исче-зал, и опять сны Юрчика наполнялись неземными красками и приключениями, которые он сразу забывал, а вот этот дед, так хитро улыбаючись, запомнился...
Юрчик, чтобы там не говорили ребята из его команды и даже сама Элен, снам верил и знал что они все, ну пускай почти все, вещие, только вот не все понимаемы. Бывают еще сны навеян-ные, но это совсем другие сны. То, что он не помнит ничего из своих снов, говорит лишь о том, что все, увиденное им в этих снах, происходило с ним еще в тех жизнях, ну когда он жил в другом теле, а может еще и будет жить. Но то, что запомнилось, должно произойти скоро, но вот что и когда... Юрчик не встречал этого хитрого старика раньше и Юрчик еще не мог точно сказать, чего он так упорно ищет, чтобы сны сами начинали ему помогать. Хотя, конечно, каждый из нас по-стоянно что-то ищет, что могло бы помочь ему стать тем кем он хочет быть. Сейчас многие ищут денег, богатства, некоторые славы, очень немногие любви... А вот Юрчик... Не знаю, кой кому может показаться это странным - Юрчик искал музыкальную тему, ритм, гармонию, мелодийный рисунок. Ему очень нужно было удивить самого... эх, страшно признаться - самого Риччи Блэкмо-ра.
Сейчас не многие знают, кто такой Риччи Блэкмор... Попса забила истинную музыку и как это можно сравнивать эти все электронные штучки с его гитарой... Риччи Блэкмор - это бог. Нет, что вы, Юрчик крещен и даже верующий - всегда, когда он выходит на сцену, он просит: “Боже помоги”, - и даже крестится так, как когда-то учила его бабушка. А тогда, когда он чего-то поже-лает и захочет чтобы никто не помешал осуществлению желания, то трижды сплевывает через левое плечо на чертей и трижды стучит о дерево - черти они такие, им только дай свободу такого натворят... Бог, конечно есть, хотя бы потому, что Исаак Петрович говорит, что Юрчик - это “та-лант от бога”. А вот Элен называет его “самородком с глубинки” и ему это больше нравиться, чем быть “талантом от бога”- самородок, это как-то красиво, ну вот как диковинный камень, найден-ный им в старых каменоломнях. Ему и Элен нравиться, но она девушка ихнего клавишника Вла-дика и к тому же она на голову выше ростом, чем Юрчик. И Элен в бога верит, она говорит, что человек должен верить, ибо без веры получается самая серая и безрадостная жизнь... Боги бывают разные: есть самый главный бог, которого все просят и который не всем дает, его никто не видел, но кто хочет знать, то знает где он есть... Но Риччи Блэкмор - это живой бог гитары. Как он игра-ет в Made in Japan за 1972 год, вы бы слышали его проигрыши в Highway Star, или в Birn. Конеч-но, перебирать пальцами сейчас каждый, чуть уважающий себя, рокер может, не говоря о всех этих заносчивых металлистах, но так играть... Но так играть... Риччи Блэкмор - это классика. Юр-чик воспитан на классике: Deep Purple, Led Zeppelin и конечно же Beatles. Есть и другие клевые команды, но все это временно - классика вечна. Элен и все его ребята из их команды учатся в кон-серватории и называют классикой разных там Бахов и Моцартов. Конечно, музон у них классный и Юрчик не сразу в него врубается, но уже освоил и не хуже некоторых, тех, кто на скрипках, иг-рает все их фуги и кантаты. Элен водила его на концерты и к ним в филармонию, и в органный зал, она все говорит, что хочет из дикаря-провинциала, это из Юрчика значит, человека сделать, и поэтому приобщает его к культуре и к своей классике. Нет, что вы Бах и этот, как его, Бетховен нормальные ребята, у него есть CD с Бахом, он играет, как Рик Вейкман и почти, как Лорд, но Лорд нормально может сбацать этого Баха, а сможет ли этот Бах сыграть так как Лорд Lazzy в Токийском концерте... Генчик, их ударник, он тоже учится в консерватории и играет Симфонию №40 Моцарта на своей ударной установке, но говорит, что его мечта сыграть Токкату и Фугу Ре-минор Баха на двух ударных установках, но вот мастерства не хватает - ему бы десятую часть мастерства Яна Пейса... А Юрчик, только раз послушал Лунную Сонату Бетховена и как сварга-нил ее на гитаре... Элен аж заплакала, она сказала, что Юрчик перевернул ей тогда всю душу. Она даже хотела бросить Владика ради Юрчика, но Юрчик девок у друзей не отбивает - это западло, да и не красиво это как-то - он лишь достает ее плеча. Элен считается красавицей и подрабатывает топ-моделью. А кто он - всего лишь музыкант, лидер-гитарист команды. И пусть все восхищаются Юрчиком, а их продюсер Исаак Петрович, утверждает, что Юрчик “самое полезное ископаемое в шоу-бизнесе”, но куда Юрчику до бога - до Риччи Блэкмора - боги на то и существуют, чтобы быть недосягаемыми...
Да, не зря Юрчик тогда сплюнул три раза через плечо и трижды постучал по дереву, и не зря он просил самого главного бога на земле помочь ихней команде на прослушивании и на фестивале - они победили всех и теперь они поедут на конкурс Евровидения. Исаак Петрович так и сказал им: “Лабухи, я на вас поставил почти все, теперь ваша задача всех там удивить, - и он так внима-тельно посмотрел на Юрчика и добавил, -Юрчик, это в первую очередь касается тебя, потому, что все остальные лишь декорация, красивая, но все же декорация...” Юрчик, знал и без напоминания Исаака Петровича, что он должен удивить... Но не всех, а лишь одного - Риччи Блэкмора. И не потому, что Риччи Блэкмор член жюри, а потому, что он живой бог, живая легенда, потому, что Юрчик хочет быть таким как он. Но может не совсем таким, но всеже...
Для того чтобы удивить, нужна тема, нужна мелодия, ритм - нужна уникальная находка. Это должно быть что-то, чтобы выделится на фоне других очень, ну просто очень хорошо раскручен-ных команд и исполнителей. Нужно найти ту маленькую тональную капельку забьющую девятый вал попсы... очень маленькую, но очень сильную капельку. И Юрчик ее искал. Он ходил на кон-церты звезд, он ходил в филармонию и театры, он день и ночь слушал свой CD-плейер и искал. Очень... есть очень много хорошей музыки, ну просто гениальной музыки, особенно среди ихней классики в консерватории, но это все не то - этим можно восхитить, порадовать и даже можно победить, но чтобы удивить... Чтобы удивить самого Риччи Блэкмора - этого мало. Нужно то, что есть кругом, чтобы понятно было, но такое что еще никто не делал.
И вот этот сон. Кто этот старик с плутоватым взглядом, где он его мог видеть...
Они, конечно же, готовились к конкурсу. Юрчик сделал пару вещей, все были в восторге, а самый главный, ну самый крутой их спонсор так и сказал: “Гранд При наш, а если не наш, то все там на Евровидении козлы, а ихняя Европа говно”. Юрчик простил ему намек на “козлов”, пото-му, что боги не обращают внимания на тех, кто их не понимает - спонсор не знал кто такой Риччи Блэкмор - он обожал Шуфутинского и Аллу Пугачеву. Исаак Петрович умный и многое понимает, хотя не все говорит, но он подошел к Юрчику тогда и сказал: “Юрчик, все это чудесно, но ты то понимаешь, что это не то - этим не удивишь, поразить можно, но удивить... Ищи Юрчик, ищи...” Хорошо говорить “ищи”, но где... А тут еще вот этот сон. Юрчик точно знал, что этот старик по-может, он знал, что этот старик где-то есть и ждет его, Юрчика, к себе в гости не указывая путь к себе, значит Юрчик должен его найти сам...
Говорят, что женщины чувствуют сердцем. У Элен сердце было в груди, грудь у нее высо-кая, упругая и Юрчику хорошо было на ней лежать и слушать стук сердца, которое услышало его думы.
- Юрчик, милый, что с тобой? - спросила она, гладя его голову своими нежными, красивыми руками. - Расскажи мне все.
И Юрчик ей рассказал о сне и том, что ему нужно удивить Риччи Блэкмора, потому, что так бывает только раз в жизни...
- Мальчик, миленький мой мальчик, мой золотоволосый сказочник, - она теребила его русые вьющиеся волосы и нежно целовала его в лицо, - тебе нужно съездить домой на недельку, в свою деревню к маме и бабушке, ты должен отдохнуть. Эта карусель тебя слишком закружила и если в одних голова кружиться от успехов, то другие блюют, не выдерживая нагрузки - ты как раз другой случай.
И за две недели до конкурса, когда вся программа была вся готова, его отпустили на недель-ку домой. Все организовала Элен. Она сказала самому главному спонсору, что пришла какая-то телеграмма, но какая он не знал, а так как Элен заговорщески подмигивала, он решил и не спра-шивать и лишь стыдливо опускал голову - ему было не приятно обманывать. И вот ему дали много денег, очень много денег, сказали, что это все он заработал. А еще к нему приставили здоровенно-го бугая с настоящим пистолетом, чтобы он его сопровождал до деревни, а в назначенный день приехал и сопроводил его обратно. Бугая называли “телохранитель” и Исаак Петрович ему, в при-сутствии Юрчика, сказал: “Храни последнего гения на земле, иначе тебя ничто не спасет...” Бык в ответ лишь понимающе промычал. А, в общем-то, бык, не смотря на свой грозный и внушитель-ный вид, оказался нормальным парнем и звали его Юрий Иванович, но Юрчик называл его просто Юрой или тезкой - Юрчик ведь тоже был Юрой, но все почему-то всегда называли Юрчиком. У Юрия Ивановича кроме настоящего пистолета был настоящий американский джип фирмы Ford на котором они успешно преодолевали ухабы и большие лужи дорог его родины - небольшой дерев-ни на берегу небольшой речки Псима, несущей свои не очень полные и не очень бурные воды в старинное Ильмень-озеро.
Когда-то здесь и нашел его Исаак Петрович, собиратель русского народного фольклора и русских талантов. Он зашел к ним в клуб, когда Юрчик и его команда Skomorokhi Star (это он придумал такое название) играли свадьбу у Натахи Горобец. Он тогда был в ударе - как он играл камаринскую, ну почти как Риччи Блэкмор Speed Queen. Тогда у него была обычная очень старая акустическая гитара бывшей Ленинградской фабрики, он к ней приклеил два наушника от теле-фонного аппарата, получились отличные звукосниматели. И подключал он свою гитару к обыч-ному КИНАПу - старому ламповому усилителю, завалявшемуся в их клубе. Получалось клево, если бы не эта четвертая струна - ну никак не хотела строить в общий аккорд, особенно на пятом ладу, он так и приучился играть без одной струны. Элен рассказывала, что какой-то древний рокер играл на скрипке и на одной струне. Играть на одной струне просто, он тоже когда-то начинал играть на одной струне натянутой на обычный лук, но он об этом не говорил Элен - она так вос-хищалась тем рокером, Паганини кажется. Сейчас он уже не играет - сейчас он струны делает Paganini Stell называются, ниче себе струны - фирма. У Юрчика сейчас все фирма: и струны, и гитары, и усилители - ну все, все. Но его старая гитара с наушниками вместо звукоснимателей и старый КИНАП, нагружаемый на большой деревянный ящик с двумя большими, лишь немного поеденными мышами, динамиками, были не хуже, а в чем-то даже и лучше - роднее что ли...
Свою гитару он тогда забрал в Москву, вез ее, как настоящий рокер в футляре из под вио-лончели, подарок ихнего завклуба-пропойцы, виолончель он пропил или ее побили в очередной пьяной драке за клубом после танцев. Первый раз в городе Юрчик играл на своей гитаре перед крутыми спонсорами в шикарном большом ресторане. Спонсоры были очень довольны, только один, очень неприятный тип в черном, немного потертом смокинге с галстуком-бабочкой, его еще все называли профессором или Моисеевичем, сказал, что техника у Юрчика ни к черту не годится, что с такой техникой классику не сыграть. Ну, он был не прав - Юрчик тогда как врезал классику: и из “дипов”, и из “цепелинов” и еще пару забойных вещей. Самый толстый спонсор сказал, что у русских своя техника и что разным “порхатым” этого не понять, профессор обиделся и ушел, а самый толстый спонсор подарил Юрчику крутую английскую гитару и попросил его продать ему свою. Юрчику для добрых людей ничего не жалко - он ему свою гитару подарил вместе с футля-ром. Толстый спонсор попросил расписаться на подарке и засмеялся, он сказал, что очень скоро надеется загнать эту гитару за бешеные бабки, почти как гитару битлов, мол, настолько Юрчик станет знаменитым. Он долго не видел того самого толстого спонсора, а потом ему сказали, что его “срубили в разборняке” - жалко, хороший мужик был и в классике шарил здорово иначе не подарил бы такую дорогую гитару. Юрчик тогда на ней такую жалостливую вещь сбацал, что даже Исаак Петрович слезу пустил, а Элен так та и вовсе рыдала, она говорила, что такой бандит не достоин такого реквиема и попросила Юрчика, чтобы он и ей на смерть сочинил подобное. Элен смешная, заканчивает свою консерваторию и не знает, что такое он ей не сочинит, потому, что она другая, а у каждого человека своя музыка души. Да именно души и у того спонсора была душа, которая спела на подаренной им гитаре свою прощальную песню. И у каждого инструмента есть своя душа, вначале это душа природы, давшей жизнь материалам, потом это душа мастера, превратившего эти материалы в инструмент, а потом это душа музыканта и душа того, о чем играет музыкант... У новой гитары Юрчика была очень чувствительная и ранимая душа, которая пугливо пряталась от людей за блестящей, даже крикливо-блестящей декой. Инструменты, как люди, не хотят, чтобы каждый, кому не лень, лез им в душу, поэтому надевают маски, как забрала - кто блестящие, кто блеклые, лишь бы скрывали истинное лицо... Юрчик хотел взять эту гитару с собой, чтобы показать ребятам из своей команды Skomorokhi Star, но вспомнив, что все они разъ-ехались кто куда, не стал тревожить столь прекрасный инструмент - у хорошего инструмента очень хрупкая душа и его нельзя тревожить по пустякам, а тем паче нельзя им хвастать, как нельзя хвастать друзьями и женой. У людей много зависти, ой, как она способна выедать душу того, чем ты хвастаешь...
Юрий Иванович подвез Юрчика прямо к его дому и, отказавшись даже от чаю, уехал назад, предупредив, что через неделю вернется и заберет Юрчика обратно, но и Юрчик сам прекрасно понимал, что конкурс Евровидения это не хухры-мухры и даже по серьезней чем выборы прези-дента, а конкурс с участием в жюри Риччи Блэкмора может быть важнее самой жизни...
Дома было очень хорошо. Бабушка напекла его любимых пирожков с луком и грибами, го-воря, что грибов в этом году очень много и Юрчик решил, что обязательно пойдет собирать грибы - нет ничего прекраснее чем бродить по осеннему лесу и собирать грибы, тогда так много мело-дий, музыкальных тем приходит на ум. Юрчик все эти мелодии помнит и играет, когда у него со-ответствующее осеннее настроение. Элен говорит, что мелодии нужно записывать нотами, но Юрчик нот не знает, а зачем - он все и так помнит, но каждый раз он то что помнит играет по раз-ному, а ноты они одни и на все время...
Отец сетовал на то, что денег не платят, а крыша дома прохудилась, шифер покупать нужно, да к мотоциклу поршня и кольца ремонтные, а то совсем не тянет и коптит как паровоз. И Юрчик им дал много своих денег - все дал. Они так были поражены столько у Юрчика денег... Мать всплеснула руками и заплакала, а дед, который всегда читает газеты и слушает программы “Вес-ти”, “Время”, спросил: “Ты что это, Юрчик, бандит, авторитет?” Юрчик засмеялся, какой же он авторитет - это все ему дал на дорогу Исаак Петрович и еще извинялся, что так мало, потому, что остальные деньги нужны на раскрутку, клип и другие оргмероприятия. Мать часть денег спрятала, сказала, что на свадьбу. Она не знает, что деньги, особенно рубли, хранить дома нельзя потому что инфляция, но Юрчик ей ничего не сказал о инфляции, о курсе доллара, он решил, что еще заработает - ведь не в деньгах счастье. Но хорошо бы много заработать и купить квартиру в Моск-ве (в Москве все хотят купить квартиру и многие имеют их несколько штук), и тогда он заберет с собой Нинку. Нинка, конечно, не такая фирменная как Элен, но зато она всегда так смеется, что можно забыть все на свете и она всегда, еще с детства говорила Юрчику, что без нее он пропадет, потому что он бестолковый. А Нинка девушка очень хозяйственная и все умеет делать по дому, а какие она вяжет свитера, платья, вышивает скатерти - сказки одни. И еще Нинка мастерица при-думывать такие забойные частушки, что ее все кругом знают - она местная знаменитость.
Они долго гуляли с ней по деревне. Юрчик рассказал ей о конкурсе Евровидения и о Риччи Блэкморе, а она смеялась, называя его глупышкой, и попросила привезти ей какую-то шмотку из-за границы, чтобы все ахнули. Ночью ему снилась Москва, Элен, его гитара, но он это, как обыч-но, забыл. Но потом ему опять приснился тот старик. Он также хитро улыбнулся и сказал: “Моло-дец что приехал, заходи в гости я дам тебе то, что ты ищешь...”
Дни, выделенные Юрчику для побывки дома, таяли на глазах. Поначалу они с отцом ездили в райцентр и покупали шифер, потом ремонтировали крышу, забор, сарай и мотоцикл, вечерами он гулял с Нинкой и даже один раз с ней целовались и когда он хотел с ней делать то, что с Элен, она легонько ударила его и сказала, чтобы он бросал эти свои московские штучки, потому что она порядочная девушка...
И вот завтра должен был быть последний день пребывания Юрчика дома, послезавтра ут-ром приедет Юрий Иванович на своем джипе и увезет Юрчика на конкурс Евровидения, а Юрчик так ничего и не нашел. Он долго не мог уснуть в эту ночь. Вращался на своей кровати, вспоминал все свои мелодии, Элен, Нинку, свою гитару и погибшего толстого спонсора, но уснуть так и не мог и только под утро на несколько минут сомкнул глаза и сразу увидел того старика. Лицо ста-рика не было столь хитрым, оно было немного суровым, он даже помахал Юрчику пальцем и ни-чего не сказал, но Юрчик и так все понял - ему нужно искать свою тему, идти и искать...
2.
Только взошло солнце, он взял лукошко, сплетенное дедом из светло-желтых прутьев ивы, и пошел в лес по грибы, сказав матери что хочет привезти своим московским друзьям подарок - полное лукошко боровиков.
Сначала он вышел к речке Псима, прошелся по ее берегам, любуясь тихим плавным тече-нием воды и слегка колышущимися спинками плотвы, стоящей против течения и сразу на ум пришла легкая и лирическая мелодия, такая как течение реки - мелодия спокойствия и нежности. Это было очень красиво, но не то. Постепенно он вошел в лес, в их красивый лес начала осени... Лес с запахом краснеющей и желтеющей листвы, с мягкостью упругого шуршания под ногами, лес без пения птиц и тихим нежным шелестом в верхушках деревьев - лес его раздумий, тревог и надежд...
Грибов поначалу не было, да, наверное, и быть не могло - сезон боровиков уже заканчивал-ся. Но вот он нашел один, представляете, такой небольшой, упругий белый гриб - боровик и без единого червячка. Юрчик, полюбовавшись своей находкой, с некоторым чувством сожаления, аккуратно срезал лесного красавца - царя грибов, бережно положив ее на дно лукошка. Осмотрел-ся по сторонам и вдали, метров так за десять, увидел еще один такой же гриб, почти близнец пер-вого, затем метров так через десять еще один и еще... Грибы росли почти по ровной линии, как бы указывая дорогу страннику. Азарт охотника, рыбака и грибника - это ни с чем не сравнимый азарт. Азарт картежника, бизнесмена или другого мошенника - это азарт опасности, нервов и зла. Азарт природы - это азарт удовлетворения, наслаждения и радости души. Душа Юрчика почти пела, а лукошко было почти полным... И вот тогда он увидел небольшой деревянный дом, сруб, по всей видимости сторожку лесника. Юрчик оглянулся вокруг и понял, что он здесь никогда не был - азарт всегда сбивает людей из известного, проторенного пути. Так что Юрчику ничего не остава-лось делать, как зайти в эту сторожку и спросить обратной дороги.
Дом, похожий на старинный терем в миниатюре, не был огражден забором, да и от кого в лесу ограждаться - лес это же не город, здесь безопасно. Это уже потом, когда Юрчик постучал в дверь, он заметил громадного черного пса, лежавшего недалеко от двери. Пес открыл один свой зеленовато-желтый глаз, оценивающе посмотрев на, не успевшего еще испугаться, Юрчика, лени-во открыл свою огромную розовую пасть, обнажив большущие и острые зубы, зевнул и опять закрыл глаз, второй глаз он так и не открывал.
- Открыто, - услышал он из-за двери, - заходи, коль добрый человек. - Голос показался Юр-чику знакомым, но Юрчик не обратил на это никакого внимания.
Он осторожно открыл дверь и дверь запела, вот именно, не заскрипела, а запела чистыми нотами, напоминающими встречный марш - дверь как бы приглашала входящего. Он прошел се-ни, заставленные различными инвертарем лесника и огородника, а также бочками, ящиками, от которых пахло грибами, ягодами и медом, вошел в чистую, просторную горницу, являвшую собой как бы часть леса. Стены сложены из хорошо выдержанного, но недавно строганного елового те-са, пол был выложен отлично подогнанной и отполированной до матового блеска дубовой доской, кругом по стенам висели пучки трав, вязанки грибов, срезанные ветки деревьев, собранные в по-добие банных веников, резные наличники и замысловатого рисунка мебель говорили о том, что хозяин этого дома не лишен того, что так часто называют народным талантом. И еще, что сразу привлекло внимание Юрчика, на стенках висели различные музыкальные инструменты: балалай-ка, скрипка, семиструнная гитара, рожок, гусли, а в углу стояла огромная арфа и виолончель. Воз-дух дома был пропитан ни с чем не сравнимыми запахами природы: деревьев, трав, различных плодов земли русской, щедро одаривающей всех кто жаждет быть одаренным ею. И свет... Вся горница сияла изумительно чистым и прозрачным солнечным светом, который вопреки всяческим законам физики проникал сквозь ветви громадных деревьев, окружавших дом, сквозь не очень большие окна и наполнял ароматическое пространство лесов и полей сиянием небес, создавалось впечатление, что в этом доме сосредоточен весь мир природной благодати, щедрости и светлого покоя.
Возле окна на стульчике, украшенном витиеватой резьбой сидела аккуратная старушка в длинном сарафане и головой повязанной белым платком с еле заметным тонким голубым рисун-ком. Она вязала. Возле нее сидел огромный полосатый кот, который сразу подпрыгнул к Юрчику, обнюхал нового человека в доме и, мурлыкая, ласково потерся о его ногу, раздались тихие трески - от этого трения по шерсти кота пробежали золотистой россыпью мелкие искорки электрических разрядов.
- Софокл признал гостя, - услышал тот самый слегка насмешливый голос Юрчик.
В углу горницы, как бы спрятавшись за кружевной тенью, развешанных трав, веток и вяза-нок грибов, за небольшим столиком сидел среднего роста седовласый старик с аккуратно под-стриженной бородкой, он что-то строгал. Возле него лежали различные инструменты, заготовки, баночки с клеями и красками, похоже что хозяин дома делал новую балалайку.
- Здрасьте, - робко поздоровался Юрчик, стоя у порога, переминаясь с ноги на ногу. Ему было неловко от того, что, как ему казалось, он своим присутствием нарушил идиллическую кар-тину покоя и гармонии царившую вокруг, он стыдился своих грязных кроссовок и джинсов, как-то нелепо диссонировавших с окружающей чистотой.
- Будь здоров, коли не шутишь, добрый молодец, - ответил старик, на время покинувший свою работу. - Какие стежки-дорожки привели тебя в края наши, ведь ты, видать по всему, не здешний?
- Да я вот это, - Юрчик почему-то покраснел, - приблукал маленько и таперача не знаю, как выбраться отсюдова.
- А зачем тебе спешить-то, мил человек, мы гостю завсегдай-то рады. Живем-то, знаешь, в лесу одни, люди редко заходют да и то коль нужно чего, а так стариков проведать ни кто не соиз-волит, - при разговоре этом глаза старика как бы излучали добрый смех.
Юрчик покраснел опять, как бы чувствуя свою вину за то, что к этим незнакомым старикам никто не ходит.
- Вот старый дуралей, - отозвалась старушка, затягивая петлю на узоре, - ты почем к мальцу опять цепляешься. - Затем, обратив свое внимание на Юрчика, быстрым взглядом добрых, немно-го поблекших голубых глаз, бывшей красавицы, осмотрев его с ног до головы, - Устал, поди, мил человек по лесу-то блукаючи? Да ничего, я сейчас быстренько самовар поставлю, приготовлю чегой-нибудь. А ты заходи, присаживайся, расскажи деду, что в мире твориться - он у нас шибко политикой интересуется.
Старушка резво, не по годам, вскочила со стульчика и быстро вышла в сени, послышался грохот и звон. Юрчик встрепенулся, обернулся назад с желанием помочь чем-нибудь. Как будто прочитав его мысли, старик добродушно улыбаясь, сказал:
- Да не беспокойся ты, добрая душа, ей это в радость, какого-нибудь нового человека уго-стить, вот и суетится - чай за полтыщи лет я ей до чертиков приелся, - вот так и сказал - “полтыщи лет” и глазом не моргнул, а Юрчик услышал все это и не удивился, - Да ты заходи, коль пришел, не стесняйся.
Но Юрчик действительно стеснялся налипшей грязи на кроссовки и своей не весьма чистой одежды, немного испачканной при его хождение в лестной чащи в тихой охоте за грибами. Он начал виновато осматриваться по сторонам, как бы ища место где можно было разуться, медленно отступая к порогу, краснея еще больше, так как чувствовал или ему казалось, что он чувствует, насмешливый взгляд старика. И тут он заметил как грязь с его кроссовок исчезла и они засияли первозданной белизной, а его джинсы и курточка стали такими чистыми, как-будто их только что почистили в химчистке. От неожиданности он уронил свое лукошко с грибами, но вместо того чтобы с грохотом упасть о пол, лукошко плавно немного проплыло в пространстве и опустилось рядом со входной дверью. Юрчику стало жарко, он почувствовал, как тоненькая, щекотливая струйка пота сбегает с его чела на брови и далее на щеку. Он взмахнул пот рукой. поднял глаза, боясь увидеть снова насмешливый взгляд. Но первое что бросилось в глаза - это большой дубовый обеденный стол, не понятно каким образом возникший посреди комнаты. Стол был накрыт бело-снежной скатертью с вытканным по краю золотистым узором. Возле стола стояло три дубовых, резных стула с высокими спинками. За одним из этих стульев сидел старик, держа в руках только что сделанную балалайку и он играл. Он играл подстраивая струны, выбирая звучание инструмен-та и играл он ... различные темы из репертуара Риччи Блэкмора...
Зашла старушка, неся перед собой огромный блестящий медью и инкрустированный сереб-ром, дымящийся самовар. Юрчик бросился на помощь, но только он попытался взять самовар в руки, как он также, как и его лукошко с грибами, медленно поплыл по воздуху и приземлился точно посредине стола. Юрчик одернул руки от неожиданности.
- Тю ты, черт окаянный, - незлобно выругалась старушка на своего старика, - пошто людей пугаешь, телекинек несчастный, лучше бы поговорил с гостем, услышал бы чегойто-нибудь но-венького, а то одичаешь здесь в своем лесу.
Она опять пошла в сени и от туда вкусно запахло чем-то, похоже блинами.
- Сколько лет пытаюсь - не могу угодить женщине, и шо у них такая за душа - вечно недо-вольная, - проворчал шутливым тоном старик, а затем, прервав свою игру, обратился к Юрчику, - да ты садись, правды в ногах нет. Ее то везде нет, только там где она нужна, - и он опять подтянул колки на своей балалайке, и тут-то Юрчик заметил, что она шестиструнная, как его гитара. А ста-рик, подтянув четвертую струну, сыграл на ней начало Фуги Ре-минор Баха. Четвертая струна не строила в общий аккорд, особенно на пятом ладу.
- Четвертая струна не строит, - тихо сказал Юрчик.
- Чья-то расстроенная душа вселилась в нее. Вроде все знаю, а вот душу инструмента, как и душу женщины постичь не могу, - старик действительно выглядел немного расстроенным.
- А можно я попробую, - попросил Юрчик.
- На, бери, коль могешь, - и старик протянул Юрчику необычную балалайку.
Юрчик взял на ней несколько гитарный аккордов, подстроил по своему и сыграл первую часть темы посвященной своему первому спонсору, подарившему шикарную гитару и погибшему в каком-то “разборняке”...
- Хорош был человек, но душа его пребывала в смятении, попав в нехорошое время и к не-хорошим людям, - грустно закивал головой старик...
- А вот и блины, - старушка ставила на стол огромную тарелку полную блинов и, махнув ру-кой в сторону своего деда, скомандовала, - убирай свою музыку. Духовной пищей сыт не будешь.
- Ты, старуха, у меня клерикал или хуже того - ты противу демократии и всегда была в оп-позиции. Правильно я гутарю? - старик направил свой смешливый взгляд на Юрчика.
Юрчику стало очень хорошо и уютно, незнакомые старики казались ему родными.
- Во-во, опять запел свою старую песню, пентюх старый, все время хочет в политику влезть, да так и не успевает проследить все перемены.
- А че, мы могем, - старик выпятил грудь, - если бы не было столько делов в лесу, то я помог бы людям.
А старушка разливала чай и подсовывала тарелку с блинами поближе к Юрчику. Вкусные, очень вкусные блины: и с грибами, и с различной ягодой, и с рыбой, и даже с орехами окатанных медом, таких в ихней местности не делали...
Юрчик пил чай, ел блины, слушал беззлобные стариковские препинания и украдкой рас-сматривал горницу, замечая разные необычные мелочи... В углу, возле печи стояла огромная ду-бовая ступа, стянутая медными обручами, а в ней находилась большущая метла. Возле ступы сто-ял в чехле одноручный меч. “Кладенец, - подумал Юрчик и меч как-будто вспыхнул золотом от-делки, подтверждая догадку Юрчика”. Возле ступы стояли еще и очень большие желтые сафьяно-вые сапоги со слегка загнутыми носками. “Скороходы, - осенила догадка Юрчика и сапоги стук-нули несколько раз каблуками”. В нише, образованной печью и стеной восседал солидный, дико-винный сундук, окантованный железом, а над ним в скромных деревянных рамках были различ-ные фотографии. Такие фотографии есть почти в каждой семье, где остались жить одни старики. Их молодость, их дети, внуки смотрели с некачественных любительских снимков и заменяли под-час старикам иконы - они молились на них и просили счастья для тех кто там изображен...
... Но что это! Юрчик не поверил своим глазам - на одной из фотографий он увидел Риччи Блэкмора. Он стоял посредине такой длинноволосый, как всегда немного хмурый, в своей высо-кой шляпе и обнимал старика и старуху - хозяев дома.
- Это кто? - не веря увиденному, спросил Юрчик.
- А-а, енто, этот, как его, мать ты не помнишь? - Старик, зажмурив свои плутоватые глаза, спросил у своей старухи.
- Ты, че это старый, не уж то склероз - это же не так давно было, годков поди тридцать или тридцать три назад. Это этот, как его, Арчибальд или Ричик, мальчонка аглицкий.
- А-а, помню, а как же, мы тогда еще на ихнем Альбионе туман разгоняли.
- Ну да, тамошние ведьмы туману напустили, а нам разгоняй, - вздохнула старушка, - как всегда, русскому человеку за все отдувайся, что в мире происходит.
- Смышленный мальченка попался, - старик закрыл глаза, как будто вспоминал что-то, - он тогда гитару еще принес, не строила она у него, кажись четвертая струна.
Юрчик подошел поближе к фотографии. Это он, конечно - это он. И надпись по-английски “Spasibo, Your ...”, и росчерк автографа - его автографа...
Старик громко икнул.
- О, вспоминает, чай, - заметил он, - а я то думаю, почему это я с утра струмент новый начал делать и все его вспоминаю, встреча, наверное, будет душ родственных. Оно так всегда: если лю-ди должны встретиться, то поначалу их души между собой должны переговорить - такие вот дела. Старик взял балалайку и начал играть по такту из всех знаменитых проигрышей Риччи Блэкмора.
- Это он Вам показал? - благовейно спросил Юрчик.
- Да нет, это я учил его играть на его гитаре и мы вот так с ним бренчали.
- Ой, и бренчали, - как бы сокрушаясь, подтвердила старушка, хлопнув в ладоши, - цельный день спать не давали. Всю ночь напропалую гоняли туман на ихнем Альбионе, а они, вместо того чтобы отдыхать, цельный светлый день пиликали.
- Искуйство, мать, он не было бы искуйством, если бы не без жертв. Правильно я говорю, - и дед опять начал играть на шестиструнной балалайке.
Юрчик знал, что у бога должен быть отец и он понял, что отец бога гитары перед ним. Юр-чик был уверен, что так на земле играть никто не может. А какие темы выдавал этот старик со смешливыми глазами. Эти темы и эта игра могли удивить кого угодно...
- Ой, черт окоянный, - всплеснув в ладони, озабоченно вскрикнула старушка, - утро скоро, опять ты народ тревожишь - подь парня ищут все.
- Пускай поищут, - старик закончил играть, - ищут долго только самое ценное, что есть в жизни и никакой черт не спрячет то, что нужно найти.
Юрчик посмотрел в окно, за окном была ночь, а горница по-прежнему была светла, как буд-то наполнена солнечным светом. Никаких светильников, лампочек Юрчик не заметил...
- Мне пора, - Юрчик подумал о своих родителях, о конкурсе Евровидения.
- Оно то, конечно, всем пора - уж скоро полночь время начала снов - всем пора за работу, - назидательно сказал старик и поднялся из стула...
...Поначалу исчез стол, стулья, инструменты со стены. Свет в комнате начал дрожать, рас-плываться, постепенно наступала непроглядная темень. Юрчик хотел двигаться и даже кричать, но какая-то неведомая сила, тягучей тяжестью наваливалась на него, увлекая в беспамятство...
3.
- ... Юрчик, Юрчик... - его звал далекий голос, приносимый ветром и дождем, дождь все усиливался, превращаясь в настоящую стихию, заливающую все кругом водой. Юрчик почувство-вал, что тонет. Он начал энергично грести руками и вот оно солнце, свет, поверхность...
...Лицо мамы, она в руках держит небольшую кастрюльку с длинной ручкой, улыбается...
- Умаялся сердешный на своих грибах. Пришел вчера поздно ночью, мы уж и волноваться начали, и упал сразу как подкошенный. Не добудиться. Пришлось воду лить, как когда-то, когда ты был маленьким и не хотел идти в школу. Вставай, твой друг Юрий Иванович приехал...
Юрчик окончательно проснулся, осмотрелся. Рядом с кроватью на стуле лежала его высти-ранная и сухая одежда, возле стула стояли чистые, сияющие белизной кроссовки и ... необычная шестиструнная балалайка, между струн у нее была вложена та самая фотография Риччи Блэкмора и старика со старухой. Он вынул фотографию, провел по струнам рукой, раздалось чистое созву-чие - четвертая струна играла в унисон с другими.
- Мама, откуда эта балалайка? - что-то стараясь вспомнить, спросил Юрчик.
- А это дед Иван, наш лесник принес тебе, сказал, что в подарок, чтобы не забывал корней. Он у нас немного чудаковатый, говорят что колдун, - мать улыбнулась. - Может и колдун, но мно-гим людям помог и от болезней и так по жизни.
С улицы донеся нетерпеливый гудок клаксона джипа Юрия Ивановича. Юрчик, быстро оделся, схватил балалайку и стремглав бросился к машине...
* * * * *
Как он тогда играл - это было потрясно. Впервые на столь престижном конкурсе, востор-женная публика их и только их одних вызывала на бис, хотя это было и запрещено условиями конкурса. Он видел Риччи Блэкмора и играл на шестиструнной балалайке - подарке таинственного лесника. Исаак Петрович разрешил играть ему на этой странной балалайке, так как по его мнению она усилит колоритность русской команды. Но самое потрясное - они играли в живую, а он играл экспромтом. Ребята сначала опешили, когда услышали его не репетированное раньше соло, но деваться было некуда и им пришлось подстраиваться под него. Он заразил своей игрой всех...
Что он играл? Он играл все о чем просила его душа, душа его инструмента: он играл о речке Псиме, о осеннем лесе, о боровичках и Нине, он играл о погибшем толстом спонсоре и о плачу-щей у него на груди Элен, он играл о людях в метро и на улицах, о холмах и полях... Он играл о жизни...
...Они обнимались, они целовались - в том, что они стали победителями и приобрели евро-пейскую, да не будем скромничать - мировую, известность, сомнений ни у кого не возникало. И все, конечно же, понимали, что своим успехом они обязаны Юрчику.
- Гению прощается все, - сказал Исаак Петрович, намекая на то, что Юрчик играл не то, что репетировали раньше, - качай его ребята.
И Юрчика бросали вверх, больше всех старался Юрий Иванович, он сам подбрасывал Юр-чика на метра полтора и Юрчику казалось, что он парит в небесах. На грешную землю его вернул голос Элен, которая на этом конкурсе работала у них переводчиком - все девушки ребят их ко-манды кем-нибудь работали на этом фестивале.
- Юрчик, к тебе члены жюри, - позвала его Элен.
К нему в гримерную подошел бог... Сам Риччи Блэкмор! У Юрчика от неожиданности или от полетов под потолком гримерной закружилась голова, но он все-таки устоял на ногах. Риччи Блэкмор заговорил, а Элен переводила.
- Он говорит, что удивлен и потрясен твоей игрой и что смело может передать свою корону короля рок-гитары в твои руки. А еще он спрашивает, кто научил тебя такой удивительной техни-ке и знаком ли тебе дед Иван. - Элен удивленно посмотрела на Юрчика, а потом на Риччи Блэкмо-ра, - Юрчик, какой еще дед Иван?
- А дед Иван, - до Юрчика дошел смысл вопроса., и он поспешно достал из свей сумки фо-тографию и с выражением лица, делавшим его похожим на глухонемого, подал фотографию Рич-чи Блэкмору. Тот взял фотографию, мило улыбнулся (Риччи Блэкмор очень редко улыбается, а так мило то в первый раз и это сразу было замечено прессой) и поцеловал фотографию.
- О, дед Иван! - восторженно сказал он и показал фотографию другому члену жюри, при-шедшему вместе с ним, тот другой тоже был очень знаменит, но он играл другую классику, по-этому Юрчик его не знал. Два классика начали говорить между собой и всем было ясно, что гово-рят они с восторгом о каком-то деде Иване.
Глаза Элен все больше и больше расширялись от удивления, она сбивающимся голосом на-чала переводить:
- Он говорят, что дед Иван многих музыкантов научил понимать музыку и играть своей ин-дивидуальной техникой. Они восхищаются его талантом и спрашивают о его здоровье...
- Дед, во! - Юрчик радостно показал вверх большой палец правой руки.
- Дед Иван, во! - заулыбались известные иностранные музыканты и также показывая Юрчи-ку свои большие пальцы, поднятые вверх...
...Вот так все оно и было, честное слово...