За окном плачет дождь, и скребется выгнанным на улицу котенком ветер. Трепещет язычок пламени, подобно бабочке-однодневке. Срок ее жизни – час. Огонек сражается со сквозняком уже часа четыре. От свечки осталось совсем чуть-чуть. Как и вина на дне бокала. Как песчинок в часах, что вот-вот будут перемелены в жерновах Мельницы жизни и смерти. Гитара обреченно отодвинулась в угол и демонстративно порвала одну струну. Кот как ни в чем не бывало развалился на коленях, помылся, подумал, почесался и снова с тихим урчанием свернулся пушистой вселенной. Громыхнул где-то над аэропортом гром, распугав редких ворон и нервных техников. Улыбнулась Мать-Земля и выгнула изящную спинку дугой в том месте, где мелкие двуногие вечно спешащие и ругающиеся существа дожидаются своего вылета. Повела Прародительница плечиками, да смешно стали складываться вовнутрь стенки аляповатого здания аэровокзала. Вспыхнули ангары и прочие технические пристройки, разнеслась по окрестностям мелодия отчаяния, паники и боли. Улыбнулся Небесный Канатоходец да дернул за канат-судьбу своей божественной десницей. Обрушился с небес молотоподобный вал грехов человеческий, придавив оставшихся в живых отражением их собственных душ. Совсем уж единицы выдержали собственное отражение в Зеркале Суда. Кто преклонил колени, кто гордо выпрямился и прямо взглянул в глаза новым хозяевам мироздания. Первые получили прощение и право выбора дальнейшей судьбы мира. И крепко задумался лысый, скрюченный невзгодами и испытаниями старик. Задумчиво нахмурила бровку с виду совсем не пожилая женщина в стильном и чудовищно дорогом шерстяном костюме. Села на каким-то чудом уцелевшие ступеньки и обхватила всю себя руками совсем юная девушка, еще несколько часов назад мечтавшая лишь тайком пробраться на летное поле с одной единственной и последней целью. Уже и записку на столе в общежитии оставила…И пока думали да советовались каждый со своей совестью трое избранных (или проклятых на этот выбор) двуногих, не так уж далеко от места катастрофы, на маленькой грязной кухоньке, с почти пустым бокалом вина в окружении дюжины свечей раскладывала карты девушка… Забавлялись с планетой боги, играл в вышине домиком на колесах ветер, резвились во всю в прибрежных городах волны. Выходили на сушу покинувшие ее десять тысяч лет назад существа. Вспоминала Мать детей своих и радовалась их воскрешению, отмечая такое событие фейерверками сотен вулканов. Так преклонившие колени решали судьбу этого мира да знакомились с его творцами. А вторые из прошедших испытание совестью и смертью, не отведшие взгляда от жестоких, но справедливых существ внутри себя, надевали доспехи и опоясывались перевязями с мечами. Кто запасался метательными кинжалами, кто прилаживал лук да колчан со стрелами, кто пробовал на вес «утреннюю звезду». Много приспособлений для убийства придумали двуногие за время своего существования. Гораздо больше, чем способов спасти ближнему жизнь. Но было среди этого обилия смертоносного металла немного оружия Чести. И именно оно сейчас полыхало решимостью в руках немногих смелых отчаянных двуногих. Для них была уготована не в пример опасная и душераздирающая задача. Ведь не мало на этом зелено-голубом шарике таких мест, куда волны не доплещутся, где земля молитвами чистыми не посмеет колыхнуться, да где всевещий ветер свернется преданным щенком у ног ребенка. А мир уже трещал по швам трансконтинентальных плит, и требовалось помочь новой Жизни поскорее разродиться некогда уснувшими в ее недрах существами. Вели спор старик, женщина и подросток. Ожидали их решения, чтобы ринуться по миру разбуженными летучими мышами боевые отряды носителей Чести. Все ждали одного единственного слова…
Колыхалось пламя догорающей свечи. Валялся в раковине бокал. Пустая бутылка доверчиво прижалась к ножке потертого стола. Перед зеленоглазой девушкой лежал почти законченный расклад. Лишь одна карта продолжала кокетливо лежать спиной к гадалке и неприлично хихикала в стол. Но тонкий пальчик с ободком серебряного кольца, подмигнувшего легким всполохом луне, что бесстыже и с извечным женским любопытством подсматривала из-за занавески, потянулся к шероховатой поверхности бумаги и легонько пощекотал вредную маленькую нахалку…
8 мая 2007г.