Я часто бываю одинока.
Конечно, вокруг меня всегда уйма народа; я их люблю, уважаю, игнорирую или не терплю, но они всегда есть, да и как спрячешься от людей в огромном Городе? Но все эти люди мне чужие. Они появляются для меня в каком-нибудь контексте, но стоит исчезнуть этому контексту, исчезают и люди, словно их и не было вовсе. Я всегда стараюсь контактировать только с теми, кто мне нравится, пусть даже они совсем не нравятся всем прочим. Я не люблю массы, потому что она тупа, жестока и безлика, но масса отчего-то любит меня. Как дорогой и желанный деликатесс, она - истинная гурманка! - пытается раздобыть меня и проглотить, и все же изредка, как бы это меня ни раздражало, у нее выходит. Она нашвыривается из газет и выпусков новостей, внезапно появляется из любимой музыки или книги, выползает в общественных едальных и уборных. Всюду, где б я не появилась, масса тут как тут - глядит на меня из темных углов глазками-бусинками. Масса не опасна, если есть в чем спрятаться. Самое лучшее укрытие от массы - любовь. Такое банальное чувство, что я иногда ненавижу его (главным образом, когда оно есть, и когда оно уходит), молюсь, чтоб оно провалилось или - на крайний случай - не было таким банальным. Но меня не слушает тот, кто должен бы, потому что великий ТОТ, кому я это рассказываю, не любит таких разговоров. Он вообще не любит, когда на эту тему задумываются: "Что положено, то и ешь, и неча тут думать". Конечно, он прав. А болтаю я всякое от бессилия и от одиночества. Я знаю, что, стоит любви высунуть нос и слизнуть одиночество, как оно тут же выбирается из ее пасти, не подождав и нескольких дней, волоча за собой застрявшее в зубах любови вдохновение. И пока вдохновение лежит у меня под носом, смердя словами, я буду жить, а дальше оно начинает гнить, и когда оно вконец стухнет, жизнь кончается, и приходит одиночество. Снова мостится у меня на плечах, наподобие горжетки из старой, изъеденной молью лисицы, и, свесив лапки, давит на психику. И снова по моему следу волочется газетным листом масса; снова являются эти контекстные люди, которым, в сущности, плевать на меня, и на которых, по большому счету, плевать мне; и снова я молюсь великому ТОМУ, чтобы он послал мне банальную любовь.
Вот такая жизнь.