Глава 36. последняя.
Александр Леонидыч любовно протирал масляной ветошкой после чистки свою винтовку, когда в ружейку зашёл Шаповалов. Он улыбался ни чуть не меньше, чем «Шухер».
- Молодец, классно стреляешь! Молодец! Ребята как-то не могли в себе барьер преодолеть, а после посмотрели на тебя, и тоже, начали стрелять. Молодец. Я вот за каким делом к тебе: хочу сфотографироваться на память с тобой.
- Уезжаете?
- Да. Я же не строевой офицер! Я же учёный, историк. Преподаю в академии, потому и форма.
У Александра чуть челюсть не отвисла, и он спросил:
- Но вы же так грамотно командовали!
- Эх, милый, если бы ты по долгу службы столько фильмов про войну посмотрел, и книжек прочитал, сколько я – и ты бы знал что кричать и как!
- А медали! Вы меня разыгрываете!
- Это памятные, не боевые!45 лет победы, 50 лет. 60 лет победы над фашистской Германией, 850 лет Москве! Но мои полковничьи погоны дают мне одно право, которым я и решил воспользоваться – я написал рапорт-представление твоему командиру части с ходатайством о представлении тебя к боевой награде за грамотные и решительные действия, в результате которых наступающие потеряли убитыми командный состав. За действия стойкого отстаивания своих позиций, согласно приказа, явившиеся примером для остальных бойцов отделения при отражении атаки противника, превосходившего по численности более чем в пятьсот раз!
Знаешь, я тебе открою один секрет: если бы я вам тогда сказал, что я бумажный червь, вы бы струсили и побежали, и нас всех перебили бы. Так что живи долго и счастливо!
- Спасибо, товарищ полковник! Я Вас всегда буду вспоминать в этот день! Честное слово!
- А какой был день? Давай, снимемся, для истории!
- 9 сентября. Начало второй мировой тоже в сентябре было.
- Молодец, надумаешь историей после армии заниматься, в столицу приезжай! Помогу!
А Сергей Нечаев в это время тоже собирался к отъезду. После позавчерашнего боя кто-то там, наверху, испугался кого-то, или чего-то, и вчера Серёга получил однозначное распоряжение за подписью высших руководителей об отзыве гражданской части экспедиции в Москву для отчёта и помощи в ремонте калининградского перехода. Не приукрашивая ничего, Нечаев рассказал об этом Марию напрямую:
- Мне вчера вновь было приказано вернуться домой. Состояние машины, которую мы построили, требует моего возвращения. Там что-то не так, но это, я надеюсь, не на долго. Зато пан Яцек, и его прекрасная супруга с удовольствием скрасят тебе компанию за долгими пирами. Они оба очень большие учёные, и способны научить твоих воинов и жителей твоих земель тому, что сделает их способными создавать невиданные машины и приспособления, облегчит быт и даст возможность продавать такие товары, о которых в твоём мире и не помышляли. Надеюсь, что я вскоре присоединюсь к вам, но теперь, едва опасность повторного нападения развеется, и наши солдаты оставят стены Балтики, а мы уже сегодня вернёмся к нашему кольцу. Так что твоим солдатам не придётся скучать. Пусть строители работают, как все эти дни, воздвигая неприступные стены. Пусть работают, замешивая бетон и распиливая брёвна на доски. Уезжаю не только я, но с вами останется взвод солдат с их командиром. Ты видел их в деле. Стрелять умеют. У них теперь свой «центурион», и то, когда они соберутся уходить, или, может, останутся на долгое время, мне сейчас не известно.
Странно как-то, ещё вчера утром я и не помышлял об отъезде. А теперь вот – почти собрался покинуть вас.
- Ты говоришь так, словно уходишь навсегда.
- Кто знает наперёд свою судьбу?! Смогу – вернусь.
- Вернись, Сергей, ты подарил мне надежду появившись здесь, так не отнимай радость дружеской компании! Возвращайся! Скажи императору, что лично я прошу его об этом. Ты необходим здесь. Твой дом будет ждать тебя столько, сколько нужно, и я прикажу поддерживать в нём порядок так, как если бы ты вернулся через день.
То, как прощались со своими новыми друзьями и покидали Балтику последние, из участников первой экспедиции, я описывать не хочу. Не люблю я прощаний, и не стану ими мучить и тебя, читатель, всеми этими грустными фразами.
Утром следующего дня, отдохнув после «отвального» застолья, в вертолёт, неспешно, погрузились несколько человек. Раскрутив лопасти, машина нехотя поднялась, описала полукруг, и взяла курс на Родину. Сергей Нечаев окинул взглядом грандиозное строительство, и ему стало жаль оставлять всё это, когда жизнь города только зарождается. Да, была только досада на то, что не увидит он сдачи первого дома, первой улицы, рынка, мельницы, аптеки, и всего остального, чем жив город. Но ощущал он именно досаду, потому, что был уверен в своём возвращении сюда ещё не раз.
Да, а что там с прессой?
«…Американскому журналисту стало доподлинно известно о сокрушительном провале русской спасательной операции за пределами магнитного кольца. Мы обязаны проинформировать мировую общественность о том, что Российские учёные продемонстрировали свою полную беспомощность, в результате которой не только пропал сам мистер Пясецкий, но и погибла, при попытке самостоятельного перехода, его жена. Мы скорбим об утрате великого учёного, и предлагаем русским руку помощи. Мы готовы направить к их установке группу своих наиболее подготовленных специалистов. После детального изучения работы агрегата они дадут свои рекомендации по внесению исправлений в конструкцию неудачного изобретения. В этой связи полезно напомнить всему мировому сообществу про блистательную по организации отправку нашей группы исследователей во главе с учёным Скандализой Рапс. Три дня назад они связались с лабораторией, и пригласили к себе спецподразделение морской пехоты США, силами до батальона, усиленного переносными артиллерийскими комплексами, для проведения гуманитарной миссии и демонстрации технических достижений нашей страны…»
Вот так, читатель. А что ещё, кроме подобного «участия» можно ожидать от идеологов «холодной дружбы» до последнего приятеля!
А как наша пресса отозвалась?
«…Вчера вечером в Москву прибыли участники межпространственного путешествия. В настоящее время известно лишь то, что все они находятся в зоне карантина на предмет выявления вирусных заболеваний, и то, что экспедиция была прервана в связи с настоятельным требованием из Брюсселя…»
Что было, и то, как было, мы уже знаем, и нам с тобой, читатель, остается лишь ожидать новых известий и событий. Что ж, подождём!
Москва 2006 г.