Космос – не место для любви. Вселенная холодна и бесчувственна. Человек, думающий, что бесконечные пространства пустоты могут внять и ответить прекрасному, заблуждается. Космос мертв. Жизнь еще слишком молода, и практически нет надежды, что она имеет шанс в схватке с этим вечно холодным монстром.
Я пишу эти строки, не имея надежды, что их когда-нибудь кто-нибудь прочтёт. Слишком много пространства вокруг. Здесь, в миллионах километров от дома, от родной Земли, заточенный на металлическом островке, вращающемся у молчаливой громадины неприветливой Венеры, я ощутил, как ничтожен человек, как мало он может сделать для себя, не говоря уже о его близких. Но обо всем по порядку.
Около двух с половиной лет назад я и еще три человека экипажа поднялись на борт космического корабля и отправились к далекой Венере. Мне было тогда двадцать шесть лет, и старше меня был только наш командир. Но и ему еще не исполнилось тридцати – в такой длительной экспедиции требовалось отменное здоровье не только в начале пути, но и при возвращении назад. Нас было трое мужчин и одна женщина. "Капитан" Джена, как мы её называли. Она воплощала в себе все, что я считал прекрасным. Конечно, испытывать чувства к этой женщине я стал не сразу, но с самого начала американская астронавтка была мне глубоко симпатична.
Итак, нас было четверо: командир экипажа – "командор" Сергей Егоров и я – механик - составляли российскую половину команды, капитан Джена и доктор Линдси (Джимми) -американскую.
Наше задание заключалось в том, чтобы долететь до Венеры, провести на её орбите около трех месяцев, занимаясь исследованиями, затем вернуться обратно. Если б мы знали настоящие цели этого путешествия! Но, как это часто бывает, истина является человеку, когда уже слишком поздно. Ученые выбрали самое благоприятное для экспедиции время, когда Венера была на максимально близком от Земли расстоянии в сорок пять миллионов километров. Полёт готовился довольно долго, ведь было мало доставить космический корабль к Венере, необходимо было вернуть его обратно. Нам было известно, что к полёту готовится ещё две независимые команды космонавтов, но состав команд-дублеров мы не знали. Так или иначе, наш экипаж утвердили за пол года до полета, и начались нескончаемые тренировки, тесты, в общем, это время было бы полностью потерянным для моей жизни, если бы не Джена. Она была невероятно обаятельна, но нет, не подумайте, что я испытывал к ней нечто большее, чем просто симпатию. Наши работодатели никогда бы не допустили этого. Джена нравилась всем, она была веселым, жизнерадостным человеком, заражавшим окружавших своим энтузиазмом. У Джены было прекрасное чувство юмора, отличавшее её от многих мужчин, занятых в нашем проекте, не говоря о женщинах. Уже тогда я обратил на внимание на капитана, но, повторюсь, только как на интересного человека.
Вы понимаете, как только я познакомился с командой, у меня пропало чувство, что я потеряю четыре года своей жизни, один из которых утоплю в скуке и однообразии, а остальную часть времени проведу во сне. Отнюдь, я собирался отлично провести рабочее время, а потом, уйдя на полноценную пенсию, реализовать оставшееся время по своему усмотрению. Конечно, не каждый человек сможет вот так выкинуть столько лет своей жизни. Но я с детства бредил космосом, к тому же, для меня это была единственная возможность обеспечить себе безбедную старость. Я рассудил, что гораздо приятнее провести эти годы в космосе, чем работать на Земле.
Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Надеюсь, вас не коробит упоминание Всевышнего, и вы не относитесь к тем людям, что считают Космос и веру несовместимыми понятиями... Во мне эти понятия прекрасно уживаются.
Все мои иллюзии насчёт космоса улетучились почти сразу. Мы были словно в консервной банке посреди океана. Никаких колдовских оттенков, никакой внеземной красоты. Только холод и тьма, пронизанная призрачным светом бесчувственных звёзд. И всё та же работа, от которой я так хотел сбежать.
Уже на вторую неделю полета начались неприятности. Оборудование стало выкидывать всякие фокусы, и в наши сердца начали закрадываться первые сомнения в том, что все закончится благополучно. Мы уже протестировали все системы, подготовили криогенные камеры, системы питания и фильтрации крови, и даже заправили адреналин в специальные шприцы, которые должны были нас разбудить на подлете к Венере. Все было готово к переходу к автоматическому режиму полета, однако, случилось вот что. Неожиданно сработало несколько датчиков на внутренней стороне обшивки, они сигнализировали о небольшом отклонении в химическом составе воздуха, появился избыток углекислого газа и азота, но незначительный. Показания приборов фиксировались автоматически и отправлялись в Центр Управления, поэтому нам пришлось провести проверку, которая могла бы выявить источник этого отклонения. Но проверка ничего не обнаружила, и мы решили, что виной всему небольшая разница давлений между жилыми помещениями и так называемой технической зоной, и что компенсаторы легко справятся с этой проблемой. Однако это было только начало. Сразу же после включения вышли из строя два из пяти компенсаторов. Требовался срочный ремонт, время поджимало, так как в течение следующих трех суток мы должны были перейти в автоматический режим, который подразумевал запуск ускорителей, а это исключало возможность бодрствования. Я пребывал в подавленном состоянии, ведь я никак не мог обнаружить причину неполадок. Вот тут мы и сблизились с Дженой. Как-то я сидел за пультом, глубоко задумавшись о том, что будет, если оставить все как есть до подлета к Венере. Она подошла неслышно, села рядом и сказала:
- Не надо так переживать, Дмитрий.
Я вздрогнул, она застала меня врасплох.
- Спасибо, кап, сейчас ведь не ваша смена, почему вы не отдыхаете? – я говорил дружелюбно, и она улыбнулась.
- Зашла вас проведать. И успокоить в какой-то мере. Мы с Джимом обсуждали проблему и пришли к выводу, что трёх компенсаторов вполне хватит. Один ведь официально считается запасным...
Джена была права, но разве я мог оставить все как есть? Ведь это значило бы, что я не способен справиться со своими прямыми обязанностями. Как бы сильно мы не привыкли друг к другу, график дежурств был составлен так, что в большинстве случаев в смене были либо я с "командором", либо Джена с доктором. Пересекались мы, в основном, в кают-компании ну и, конечно, на отработке всяческих внештатных ситуаций. Я это к тому, что соревновательный момент, некое подобие отстаивания чести нации витало в воздухе. Поэтому я сказал Джене, что еще есть время, чтобы все обдумать, и я хотел бы его реализовать.
- Если хотите, я вам помогу.
- Нет, спасибо, капитан. Ваша смена закончилась, не пренебрегайте отдыхом, а то Джимми напишет на меня "свинью" в Центр.
Она рассмеялась, и сказала, что этого не случится. Потом вышла из рубки, но вскоре вернулась с двумя чашками кофе. Это противоречило технике безопасности, но мы были достаточно осторожными, чтобы ничего не залить. Так завязалась наша дружба. Джена помогла мне еще раз протестировать систему и, к счастью, никаких отклонений на этот раз не обнаружилось – оставшиеся компенсаторы со своей задачей справились. Я поблагодарил капитана и пообещал заглянуть к ней во время ее дежурства.
Следующий день прошёл в проверке криогенных камер, настройке автоматических систем жизнеобеспечения корабля и закреплении всех личных вещей, ведь искусственная гравитация должна была отключиться через двенадцать часов после перехода в автоматический режим и включиться за двенадцать часов до нашего пробуждения. Под конец своей смены я зашел в кают-компанию. Там сидели доктор и капитан. Она сразу же широко мне улыбнулась, и я впервые подумал, что она очень привлекательная женщина. Мы отлично посидели, потом доктор ушел в рубку, и я остался наедине с Дженой. Мы долго разговаривали на отстраненные темы, и я постепенно начал понимать, что влюбился. Она говорила, а я смотрел на ее губы, на ее руки, даже не осознавая, что она все это видит.
Прощаясь, она пожала мне руку, хотя никогда так не делала. Это был наш первый физический контакт.
На следующий день, ложась в камеру, которая должна была погрузить меня в сон на полтора года, я думал о женщине, под чары которой я так беспечно попал.
Снились ли мне сны? Да, снились. Конечно, нельзя толком сказать, приходили ко мне сны периодически, или снились постоянно. Да и прошло уже много времени с тех пор, однако, один сон – последний - мне запомнился очень хорошо. В нем я находился в каком-то заброшенном доме, не очень большом, и почти не освещенном. Все происходило в полумраке, я бродил по комнатам и не мог никого найти. Неожиданно я оказался в подвале. Свет сюда попадал только через маленькое окошко под потолком. Света было мало, но я разглядел человека, стоявшего в дальнем углу. То была Джена. Я подошел к ней, хотел обнять её, но она отшатнулась от меня, схватилась за живот, согнулась вдвое, видно, ей было очень больно. Я подскочил к ней, спросил, что случилось. Она посмотрела прямо на меня, у нее был ужасный вид – красные глаза, под которыми темнели огромные круги. Ничего не ответив, она показала рукой в противоположный угол подвала. Я посмотрел туда и обомлел. Не знаю почему, мне стало страшно; там, куда указывала Джена, в воздухе висела, мерцая, золотистая сфера. Я почувствовал, что надо уводить отсюда женщину, но она опять согнулась от боли в животе, а сфера поплыла прямо на нас. Было в ней что-то ужасное. Я понял, что именно прямо перед пробуждением, проснулся весь в поту, не понимая, где я. А в голове пульсировала мысль: уберечь Джену, ведь эта штука живая…
Я проснулся. Следом за мной проснулись и остальные члены экипажа. Нас ждало не мало неприятных сюрпризов. Первый не заставил себя ждать – не включилась искусственная гравитация (а может, не выключилась и со временем вышла из строя). Нам пришлось потратить время, чтобы одеться – это оказалось не просто, я несколько раз ударился головой, пока надел штаны, меня почему-то все время переворачивало вверх тормашками. Так что я позабавил коллег, у которых одеться получилось быстрее. Джена странно на меня смотрела, и я чувствовал, как сильно бьётся мое сердце под ее взглядом. У меня было желание рассказать ей о своих чувствах, чтобы прояснить ситуацию, ведь мысли о ней не давали мне покоя. Это подтверждал и мой сон, который тоже не выходил из головы. Но я решил, что для меня будет лучше избегать общения с ней. Иначе мне не миновать выговора от "командора" за неуставные отношения, а потом еще нагоняй от большого начальства. А еще, мне больше всего не хотелось позорить себя перед Дженой.
Вскоре эти мысли уступили место более важным – кроме гравитации из строя вышли ещё два компенсатора – приборы показывали избыток углекислоты и азота в технической зоне. Кроме того, что-то случилось с внешней антенной, мы никак не могли выйти на связь с Землей. Вот что показало беглое тестирование системы жизнеобеспечения корабля, и можно было только гадать, что покажет более детальная проверка. Вот с каким настроением мы подлетали к Венере. А далеко позади, среди миллиардов рассеянных звезд вслед нам с грустью смотрела родная Земля.
Посовещавшись, мы решили, прежде всего, отремонтировать внешнюю антенну. Компенсаторы подождут, потому, как в жилой зоне изменения химического состава воздуха не наблюдалось. До перехода к третьей стадии полета, длиной в двенадцать долгих недель, оставалось шесть дней. Наш корабль должен был включить тормозные двигатели и оставаться на орбите, пока мы не проведем наши исследования, а потом – запустить основные двигатели и унести нас обратно на Землю.
Обстоятельства были не на моей стороне, и моим планам избегать Джену не суждено было осуществиться. Из четырех членов экипажа только я и "командор" Егоров могли выполнять работы в открытом космосе, поскольку оба были механиками по образованию, Джена была пилотом, доктор Линдси тоже здесь ничем не мог помочь. Итак, "командор" разбил экипаж на две группы: он и доктор, я и капитан. Таким образом, мы могли работать над антенной практически постоянно. Я хотел было протестовать, но не нашел никаких более или менее весомых доводов. Так мы с Дженой оказались в одной смене. Доктор и "командор" разлетелись по каютам готовиться к своей смене, а мы остались в рубке. Мы сидели, пристегнутые к своим креслам и молчали.
- Знаете, Дмитрий, - начала она, - мне снились странные сны...
Я молчал. Она вздохнула, повернулась ко мне и продолжила:
- Мне снились кошмары, мне казалось, я просыпалась от чувства, что за мной кто-то наблюдает... Наверное, это нормально, как вы думаете?
- Мне тоже снились кошмары, капитан. Скорее всего, это от нервного перенапряжения. Плюс к тому здесь повсюду силовые кабели. Думаю, не надо принимать все близко к сердцу.
- А что вам снилось?
После секундного раздумья, я ответил.
- Вы, наверное, удивитесь, моему сну. Мне снились вы, вам было плохо, что-то с животом, по-моему, а потом появился какой-то светящийся шар, и мы стали от него убегать.
- Наверное, вы были под впечатлением от нашего последнего разговора. – Она усмехнулась, но не зло.
- Если честно, я до сих пор не отошел от нашего разговора... – Моя шутка возымела действие и Джена улыбнулась.
- Вы хороший человек, Дмитрий, я очень рада, что мы с вами оказались в одной бригаде, Джимм такой скучный, с ним даже поболтать не о чем...
Мы говорили с ней еще примерно час, потом я сказал, что пока есть свободное время, надо бы осмотреть компенсаторы. Она захотела составить мне компанию, и я не был против. Мы полетели в сторону хвоста корабля, близость её тела заставляла мое сердце вырываться из груди. Она летела впереди и то и дело оборачивалась, улыбалась мне. Я ей сказал, что если она будет продолжать смотреть на меня, ударится головой о переборку. Она рассмеялась.
Мы осмотрели компенсаторы, но я ничего не обнаружил. Может быть, потому что смотрел больше на капитана, чем на приборы. Потом я проводил ее до каюты.
- Я рада, что мы оказались с вами в одной бригаде. – Повторила она. – Вы хороший человек.
- Да, вы тоже очень мне нравитесь, капитан! – Я пытался шутить, но она вдруг приблизилась ко мне и чмокнула в щеку, потом исчезла в своей каюте, и я остался один в коридоре.
В своей каюте я много времени провел около иллюминатора, смотрел на Венеру и думал, что делать дальше. Планета не была больше Земли, но мне она казалась огромной. И мрачной... До сих пор не могу понять, кому пришло в голову назвать эту уродину таким именем. Неспособная дать жизнь, она и не представляет, что такое красота.
Мысли мои вернулись к Джене и сегодняшнему сну, и по спине пробежал холодок. Надо было снова ложиться спать.
И только я собрался пристегнуть себя к кровати, как вдруг прямо передо мной стали появляться и исчезать яркие огоньки. Я зажмурился, открыл глаза – искорки исчезли. Но за ту секунду я здорово вспотел. Я слышал о таких эффектах, такое часто случалось с космонавтами, но на себе почувствовал это впервые. Глаза не болели, но перед ними стояли маленькие фиолетовые точки, как будто я посмотрел на множество маленьких солнц. Я решил, что завтра хорошо бы застать доктора, чтобы он меня осмотрел.
Мне снова снились золотые сферы, и все было пронизано чувством, что за мной наблюдают. Проснулся я в поту, уверенный, что в каюте кроме меня есть еще кто-то. Пошевелиться я не мог, словно меня парализовало; и уже готов был закричать, когда понял, что просто пристегнут к своей кровати.
Ночной кошмар был прелюдией к кошмару реальному...
* * *
Продолжение следует...
"Мы здесь с тобою одни. Часть вторая": http://www.proza.ru/2007/06/17-298