Алексей КЛЕНОВ
ПАРАНОЙЯ
рассказ
До вечера Антон просидел в своей комнате как пришибленный,
одну за другой смоля сигареты и бездумно пялясь в окно. А
потом вдруг неожиданно для матери засобирался, запихивая в
рюкзак походное снаряжение и консервы. Заглянув в комнату
сына Нина Петровна мягко укорила:
- Ну, куда ты, Антоша? Ведь только вчера из больницы... Отдохнуть бы
тебе.
- Ничего, мама, я не надолго. На рыбалку съезжу. Надоело. Полгода в
палате с придурками, душа воли просит.
Нина Петровна вдруг нахмурилась от какой-то внезапно пришедшей в
голову мысли.
- Антон... Ты не туда ли собрался?
Замерев, Антон медленно повернул голову к матери и нарочито равнодушно
спросил:
- Ты о чем?
- Брось, сынок. Все ты понял. Не ходи к этой халде, очень тебя
прошу. Ведь был же вчера, и что? Скандал, лишние расстройства
и ничего больше. Не отдаст она тебе Леночку, закон на ее стороне.
Смирись. Ведь ты же...
Закусив губу, Нина Петровна замолчала. Антон резко уточнил:
- Кто я? Псих? Параноик? Справка у меня желтая? Ну? Договаривай,
чего же ты? Запомни, Леночка моя дочь. Моя! И этой крысе я ее
не отдам. По суду добьюсь, чтобы нам позволили видеться. А нет,
так... Ну, в общем... Ладно, мама, я поехал. Вернусь дня через
два. И ты... Ну, словом, не сердись на меня.
Ехать на троллейбусе предстояло через весь город и Антон, забившись в
дальний угол, всю дорогу тяжело размышлял о последних пяти годах,
далеко не самых лучших в своей жизни. Если бы знать тогда, пять лет
назад, чем все это обернется... А ведь как все прекрасно начиналось.
Лана казалась самой прекрасной женщиной на свете, родившаяся через
год после свадьбы Леночка была сущим ангелочком, и Антон в своих
женщинах души не чаял. И как он только сразу не разглядел в Лане
нездоровую тягу к мужикам, кретин! Все думал, вот ведь как повезло,
жена и прелесть и умница, и в постели просто богиня. А ей все мало
было, ненасытной, до изнеможения доводила. Так, что Антон по утрам на
работу совершенно измотанный уходил. А потом начались упреки,
обвинения в импотенции... Какой он только грязи от своей благоверной
не понаслушался. И если бы только этим все и кончилось...
Узнав о первой измене, чуть волком не завыл. Ну не могло быть такого,
потому что такого просто быть не могло. Как могла верная и любящая
Лана с другим мужиком... А она еще рассказывала, смачно, с
подробностями, и его, тюфяка, со своими хахалями сравнивала...
От мучительных воспоминаний Антон застонал, и сидящая рядом пожилая
женщина, чем-то неуловимо похожая на мать, участливо спросила:
- Молодой человек, вам нехорошо?
Встряхнув головой, Антон негромко процедил сквозь зубы:
- Спасибо, все в порядке...
Если бы... Было бы и в самом деле все в порядке, не сидел бы сейчас
как пыльным мешком по голове трахнутый...
Пить пытался поначалу, и вертихвостку свою учить. Кулаками. Не вышло.
Раз ударил, так потом неделю сам не свой ходил. И водка не помогла.
Всегда спиртное было противно, не смог и тогда себя приучить. А может
так оно и лучше было бы, глядишь, и не было бы этих трех лет с
бесплодными попытками излечения и скитания по психушкам, где еще
скорее психом станешь, даже если и здоров был. Сначала проявился
острый невроз, потом... Потом даже вспоминать не хочется. А пока он
по больницам скитался, возвращаясь на короткие сроки к нормальной
жизни, Лана оформила развод и забрала у него Леночку. Навсегда...
Время Антон подгадал верно, во дворе было оживленно и он со своим
рюкзачком за плечами ничьего внимания как будто не привлекал. Леночка
играла с ребятишками в единственной песочнице, и подозвать ее через
бегающих по двору пацанов труда не составило. Увидев отца, она
вприпрыжку подбежала, радостная, сразу позабывшая про игры, и сходу
повисла на шее Антона, горячим шепотом бормоча ему на ухо:
- Папка, ну ты где так долго был? Я уж ждала, ждала, и ждать устала.
А мама вчера сказала, что ты снова заболел, и велела не подходить к
тебе если придешь. Но ты ведь выздоровел, правда? Я ей все равно не
верю, когда она говорит что ты плохой. Ты хороший...
Антон крепко зажмурился, и стиснул зубы, чтобы не разрыдаться. И даже
не знал, что отвечать ей, крохотной, ласковой, маленькой родной душе.
Единственной на всем белом свете кто его понимал, и кто верил...
* * *
Звонок в дверь был резким и по- хозяйски требовательным, так звонят
либо свои, либо люди, не привыкшие к долгому ожиданию и уверенные что
никто их за это не упрекнет. Свои все были дома. Только Леночки не
было, и оттого в квартире зависла гнетущая тишина. Вскинувшись Лана
выбежала в прихожую и резко спросила через дверь:
- Кто там?!
- Откройте, милиция.
- Ну, наконец то!!
Лана лихорадочно защелкала замками, и накинулась на двух вошедших
мужчин в штатском:
- Ну, где вы ходите! Ведь уже четыре часа прошло, как она пропала. Он
же черт знает что может...
Вошедший первым плотный мужик лет сорока с небольшим, видимо старший
и по возрасту и по званию, нелюбезно перебил:
- Старший оперуполномоченный майор Прохоров. Вы гражданка
Войцеховская? Где мы можем поговорить?
- Я, я Войцеховская. А почему вы со мной...
Прохоров снова жестко перебил:
- Где мы можем поговорить?
Скривившись, Лана махнула рукой в сторону кухни.
- Там... Слышала я, что в вашем ведомстве не слишком воспитанные люди
работают, но чтобы так...
Оскорблено вздернув подбородок, она пошла впереди, покачивая крутыми
бедрами, холеная самочка в самом расцвете женских прелестей.
Усмехнувшись, Прохоров кивнул головой напарнику, молодому
голубоглазому верзиле с роскошной белокурой шевелюрой, и, не снимая
ботинок, по-хозяйски прошел следом. Без приглашения сев за стол
отчеканил:
- Давайте, гражданочка, дискуссию на тему нашей повальной
невоспитанности оставим, и приступим к делу.
Прикурив и раздраженно бросив зажигалку на стол, Лана прервала майора:
- А я вам о чем?! Сначала меня в отделении мурыжили, не хотели
заявление принимать, хотя я русским языком объяснила, что ребенок не
пропал, а был похищен. Теперь вы... Ведь мой бывший псих, псих! Вы
понимаете это? Он же на все способен.
- Ну...- Прохоров уклончиво поправил.- Во-первых, из больницы он
выписан в связи с улучшением состояния здоровья, это мы проверили. А
во-вторых, соседи ваши говорят, что девочка с ним пошла добровольно,
без принуждения, и у нас нет оснований...
- Зато у меня они есть! Вы его даже в глаза никогда не видели, а я с
ним промучилась больше двух лет. Верно, девочку он любит... по
своему. Но где гарантия, что ему в больную голову не придет что нибудь
этакое...
Не подобрав нужного слова, Лана покрутила рукой в воздухе, и всхлипнула
- Я боюсь, честное слово. Бедная моя девочка.
- Вы не предполагаете, где он может быть?
- Да ну откуда же мне знать?! Может у матери? Но я туда даже звонить
боюсь.
- У матери его нет, мы проверили. Она говорит, что Антон на рыбалку
собирался. Куда он обычно ездил?
- Честное слово не знаю...
- А откуда же тебе знать? Ты когда нибудь его жизнью интересовалась?
Прохоров резко обернулся на голос. Мать Ланы стояла на пороге кухни,
с неприязнью глядя на дочь. Лана вскочила.
- Ну, спасибо, мама! Когда я больше всего нуждаюсь в поддержке...
- Пусть твои хахали тебя поддерживают, а моя поддержка тебе давно без
надобности.
Посмотрев на Прохорова, женщина мягче сказала:
- Я догадываюсь, где он может быть. Только давайте поговорим наедине,
без этой...
Лана, не дожидаясь откровенных слов, выскочила из кухни, ненавидяще
полоснув по матери взглядом. Дождавшись пока женщина тяжело опустится
на стул майор уточнил:
- Я так понимаю что с дочерью вы не в ладах? Простите, как вас...
- Елена Павловна... Правильно понимаете. Стыдно признаться, но это
действительно моя дочь. Хорошо хоть отец не дожил... Это ведь все
из-за нее и началось. Антон то парень славный, а она, вертихвостка,
вон до чего его довела. Измен ее не выдержал, и развестись не нашел
сил. Не из-за нее конечно, из-за Леночки. А потом заболел.
Сначала неврозы, потом клиника. В итоге диагноз параноидальная шизофрения.
По восемь месяцев в году из больницы не выходил. И при малейшем стрессе
снова обострение. Бедный парень...
- Однако этот бедный парень внучку вашу увел против воли матери, а это
уже...
- Да ничего он ей плохого не сделает.
- А вот скажите,- Прохоров вытянул из кармана блокнот, и пролистал
последние записи.- Ваша соседка из пятнадцатой квартиры сообщила что
вчера между вашей дочерью и бывшим зятем ссора была.
- К сожалению. Антон вчера из больницы выписался, пришел Леночку
навестить, а Ланка не позволила. Ну, и повздорили.
- Может быть, из-за ссоры он и того...- майор покрутил пальцем у
виска.- Вы уж простите. Но ведь могло быть, что у него случилось
обострение, и под влиянием, так сказать, он и замыслил похищение. А
больному человеку всякое может в голову прийти. Так что давайте как
можно скорее его искать, а там уж разберемся. Заявление от вашей
дочери имеется, проигнорировать его я никак не могу. Хорошо это или
плохо, но ваш бывший зять поступил незаконно. Так, где он может
находиться?
Помявшись, Елена Павловна попросила:
- Только обещайте, что вреда ему не причините. Несчастный он человек,
не злодей. Обещаете?
- Ну, если он болен, то бояться ему нечего, лишь бы не выбросил какой
нибудь фортель. Заберем у него девочку, этим все и кончится. Так где?
- В пятнадцати километрах от города озеро есть, он туда обычно с
ребятами ездил. Там у них избушка имеется и все что положено. Думаю
что он там, некуда ему больше податься...
* * *
Все было прекрасно в этот вечер, и Антон давно уже себя таким
счастливым не чувствовал. Впервые за последние годы на душе было
спокойно от присутствия дочери, которая щебетала без остановки,
рассказывая о своих наиважнейших делах, и Антон поневоле увлекался
девчоночьими проблемами. И чем больше вникал, тем лучше понимал что в
ее возрасте нет бед и радостей больших или маленьких. Для нее все
было одинаково важно. И ему, взрослому мужику, уже не казалось
мелочью что соседская кошка родила пятерых котят, трех из которых
бессердечный дядя Коля утопил, а пораненная в игре коленка неведомого
ему Сашки уже казалась мировой проблемой, столько серьезности и горя
было в Леночкиных словах. Все было хорошо... Вот только временами его
самого пугало гнетущее чувство тоски. Так всегда начинались
обострения, и Антон уже был не рад, что привез Леночку именно сюда, в
глухое место, где, случись что, и помочь то некому. Но он такие мысли
упорно гнал от себя, не хотелось о плохом думать. Два дня, как он
решил, все будет хорошо. Главное что он снова с дочкой и никто им не
может помешать быть вместе. Правда, крошку пришлось обмануть, сказав
что Лане он позвонил, и она позволила им побыть вместе. И даже по пути
в телефонную будку зашел, и сделал вид, что говорит с бывшей женой.
Плохо конечно лгать, очень плохо. Но ведь это же для них обоих. Зато
каким счастьем светятся у Леночки глаза, и как спокойно на душе от ее
присутствия...
Сидя у костра, и не спеша покуривая сигарету, Антон наблюдал за дочкой
неумело пытающейся очистить пойманного с час назад щуренка, и думал
что все могло бы быть прекрасно, не будь Ланка такой дрянью. Кем она
воспитает дочь, без него? Не дай Бог вырастит такой же стервой. Нет
уж, надо сразу же по возвращении подавать исковое заявление в суд и
добиваться своего. Не имеют права запретить встречаться с дочерью.
Доктор при выписке сказал, что надежда на улучшение есть, значит
недееспособным его не могут признать...
- Эй, землячок, огоньку не подкинешь?
Вздрогнув, Антон обернулся на голос. Плотный мужик лет сорока стоял в
нескольких шагах от костра и широко улыбался, покручивая между пальцев
сигарету.
- Понимаешь, прикуриватель в машине отказал и зажигалку как на грех
обронил где-то. А ребята мои все некурящие, так что даже и костерок
не разведешь. Не одолжишь спичек коробок? А то прямо беда.
Антон небрежно кивнул на костер.
- Прикуривай. А спичек лишних нет, извини. Что ж вы так? На рыбалку
собрались и без огня.
- Да понимаешь,- прикуривая от уголька, мужик подмигнул.- Рыбали мы те
еще. Так, выбрались водки попить от пуза, да за жизнь потрепаться. Дома сам
понимаешь, жены заедают. А ты что же, с семьей?
Нахмурившись, Антон нехотя ответил:
- С дочкой. Жена... не захотела. Ну, прикурил что ли? Так иди с Богом.
- Экий ты нелюбезный.- Мужик улыбнулся еще шире, и окликнул Леночку.-
Девочка, что же у тебя папка какой суровый?
Леночка, мусоля хвост щуренка пальчиками, охотно ответила:
- Он не суровый, у него голова болит.
- А- а- а... Ну, тогда понятно. А зовут то тебя как?
- Леночка Антоновна!
- Ну, и умничка, Леночка Антоновна. А можно мне попозже за угольками
подойти? А то папка твой еще не разрешит.
- Можно. А папка добрый.
Антон проводил взглядом словоохотливого мужика до стоящей метрах в
ста по берегу " Волге". Тот подошел к трем собутыльникам разного
возраста, что-то сказал им, и все четверо дружно загоготали на весь
берег. Антон неприязненно скривился: « Приезжают такие вахлаки...
Водку им попить негде. Веселятся, жируют. Лучше бы серьезным делом
занимались..."
Подошедший к трем сотрудникам Прохоров мыслей его прочитать не мог. А
если бы прочитал, в корне бы с Антоном не согласился. Потому что
именно делом и именно серьезным они приехали заниматься на озеро.
Стоя к балаганчику Антона спиной майор был уверен, что тот не может
видеть его лица, да и расстояние не позволяло, и потому хохоча вместе
со всеми говорил вещи совсем не смешные:
- Значит так, мужики. Он это, вне всяких сомнений. И по фотографиям
похожи, и имена сходятся. К тому же девочка говорит, что у папы голова
болит, и едва ли с похмелья. Не похоже, что он ее силой удерживает, но работаем на полном серьезе. Главное не насторожить его раньше времени. А то кто его знает, что ему на ум взбредет.
Блондин перебил вопросом:
- Товарищ майор, если будет сопротивляться оружие можно применять?
- Я тебе дам "оружие"! Совсем офонарел? У девочки на глазах? Ты,
Сергей, своей светлой во всех отношениях головой думай иногда.
- Так вы же сами говорили, что он бывший десантник. А ну как начнет
валять нас как котят?
- Вот именно - бывший. Бывший десантник, бывший муж, бывший специалист.
Жизнь у парня - не позавидуешь. Только что отец настоящий. Чего о
Войцеховской не скажешь... Ладно. Только в самом крайнем случае и
только в воздух. А вообще ерунда все это. Не бандит же он в самом
деле, и дочку не в заложницы взял. Короче, мужики, располагайтесь.
Мы же водки приехали попить. Пусть он поуспокоится, а то мне
показалось что в глазах у него что-то такое... нездоровое мелькнуло.
Как бы не заподозрил чего. Чуть погодя с тобой, Сергей, пойдем к нему
за угольками. Жаровенку прихвати. А вы, ребята, как его скрутим,
присоединяйтесь...
Уже почти стемнело, когда тот мужик с одним из парней снова подошел к
костру. Белокурый верзила нес металлический противень, видно для
углей. Чтобы побыстрее отделаться от визитеров Антон с ходу спросил:
- Ну что, угли нужны?
Крепыш добродушно усмехнулся.
- Верно. Отсыпь немного, а мы там у себя раздуем. А где твоя Леночка
Антоновна? Что-то не видать ее.
- Спать уложил. Вы набирайте да идите, а то разбудите. Дочка
набегалась за вечер, если проснется, капризничать начнет.
- Ага...- Сергей подошел к костру, слева от Антона. Прохоров, с виду
Беспечно, присел справа, будто намереваясь прикурить от огня. Во
всяком случае сигарету в пальцах покручивал вполне естественно. И все
же Антона что-то насторожило в их поведении. Слишком глаза у крепыша
серьезные, хоть и улыбается. И блондинистый верзила держит противень
голыми руками. Далеко он его унесет, раскаленный?..
Додумать Антон не успел. Блондин вдруг бросил противень в сторону и,
захватив левую руку Антона, резко заломил ее за спину. Пожилой крепыш
запоздал на долю секунды, и тут же отлетел в сторону, получив
щадящий удар по кадыку. Вскочив на ноги, Антон практически без
усилий стряхнул с себя блондина, даром, что ниже на целую голову.
Зарычав, он схватил головню из костра, и резко взмахнул ею, выкрикнув
что-то нечленораздельное. Мир как-то враз преобразился, все стало чужим
и ненавистным, и еще больше потемнело в глазах. Двоих набежавших со
стороны берега он встретил классической "вертушкой", разметав их
словно кегли. И тут же рухнул на горячий еще песок, упустив из виду
крепыша и пропустив с его стороны удар между лопаток чем-то тяжелым...
Тяжело дыша, Прохоров с трудом выдавил, потирая ушибленное горло:
- Вот зараза... Силен мужик. Думал концы отдам. Учат их там на нашу
голову, костоломов... Сергей, вызывай вторую машину. Пусть забирают
пока не очухался. Шамиль, а ты пойди нашу подгони, и девочку в нее
сажай. Успокой, скажи, что к маме поедем, ну и все такое.
Через минуту подлетел милицейский "УАЗ" расшвыривая песок из-под
колес. Два сержанта, выбравшихся из салона, без церемоний вздернули
за руки начинающего приходить в себя Антона и волоком потащили к
машине.
...Как все произошло, Прохоров даже спустя длительное время объяснить
себе не мог. Просто Антон, пришедший в себя, когда его запихивали в
"воронок", в три удара расшвырял сержантов и с совершенно диким криком
"Леночка!!!" бросился к девочке, которую Шамиль усаживал в "Волгу".
Очередь из "Калашникова" была хлесткой и короткой, но эхо от нее еще
долго скакало по берегам озера, отражаясь от плотной стены леса. Еще
дольше кричала Леночка, надрывно и тоскливо, хотя Шамиль как будто и
успел среагировать, и прижал голову девочки к груди. И еще дольше
молчали ошалевший Прохоров и его группа. И только сержант, машинально
выпустивший по бегущему Антону очередь, что-то растерянно бормотал
в свое оправдание. До тех пор, пока Прохоров не добил его простым,
но страшным вопросом:
- Что же ты наделал, земляк?..
И потом снова долго молчал, играя желваками, проводив долгим
взглядом "Волгу", увозившую девочку.
Подошедший сбоку Сергей осторожно спросил:
- Что делать будем, товарищ майор? Сержант на грани срыва, ему же теперь...
Фразу он не закончил, но смысл ее был слишком очевиден для
опытного опера. Закурив, Прохоров глухо спросил:
- Парня уже не вернешь, верно, Сережа?
- Верно.
Сергей выжидающе уставился на майора.
- Ладно... - Хлопнув по коленям, Прохоров поднялся с чурбака.- Возьму
грех на душу. Где у тебя выкидушка, которую ты утром у шпаненка на
вокзале отобрал?
- В кармане.
- Ты давай... это... - Прохоров отвел взгляд в сторону. - Вложи
ему в руку... Ну, в общем, сам поминаешь. Жалко парня до слез, но
ведь у сержанта тоже дочка есть, верно?
- Верно, - тихо ответил Сергей. - Но ведь это же...
Прохоров резко перебил.
- Все я знаю. Грехом больше, грехом меньше. И давай ребят
инструктируй, чтоб в рапортах не переврали. Напал с ножом, применение
оружия было обоснованным. И все, все. Не смотри на меня так, не надо.
И без того тошно...
Июль, 2000 год