Бабочка, летящая на свет.
1.
- Пять трупов за полгода. Молодые девушки без документов. Почему их никто не ищет? – молодой оперативник бросил папку на стол.
- Не знаю. Наверно у них нет родственников. Их некому искать, - тяжело вздохнул его собеседник. – Детдомовские или лимитчицы, которые давно порвали с родными. А как еще это объяснить?
- Не знаю, не знаю. Все молодые, симпатичные. Убивают, денег не берут, драгоценности не снимают. У всех одинаковые признаки и причины смерти - след от удара электрошоком и кухонный нож в шее. Я так понимаю, что их вырубают шокером, а потом, когда они падают, втыкают нож и уходят. По-моему, чисто женский способ убийства. Что это, месть отвергнутой невесты или мамочка убирает потенциальных охотниц за сыном?
- Ну, ты намудрил, дорогой. Ты хочешь сказать, что неизвестный герой-любовник пять раз за полгода собирался жениться, каждый раз на сироте. Причем их по очереди убивают, а он не заявляет в милицию, ничего не замечает и продолжает спокойно жить дальше?
- Ну или он сам их убивает, - оперативник с сомнением развел руками, - Не знаю. Ведь чтобы получать разряд от удара шокером, надо подпустить убийцу достаточно близко к себе. Получается, что все жертвы его знали.
- Получается так. Странно, что ими никто не интересуется. Я не понимаю, где искать концы – пять трупов, явная серия, а мы даже не можем их опознать. Я такого не помню.
- Да уж, ситуация тупиковая.
- Ладно, старший оперуполномоченный, пойдем, пообедаем. Одной работой сыт не будешь. Я сегодня без денег. Покормишь начальство в долг?
- Конечно, товарищ майор, о чем речь?
2.
Его звали Дима Вершинин, а ее Лена Давыдова. Он учился в одиннадцатом классе, она – в девятом. Она любила его, а он любил развлечения. Она страдала, а он не знал об этом. Или знал, но не придавал этому значения. У нее были ухажеры и воздыхатели, а у него – партнерши для секса. Они были очень разными. В жизни все непросто…
осень 1998
Она поймала его в раздевалке и, задыхаясь от животного страха, выпалила, что любит его и не может жить без него больше ни одного дня. Истерическим тоном она кричала о том, что покончит с собой, если он не заметит ее любви и страданий. Он молча стоял и смотрел на нее с неподдельным удивлением и чисто мужским выражением брезгливого равнодушия на лице, но она этого не замечала. Она все говорила и говорила ему о своей горячей четырнадцатилетней любви. Он выслушал ее, не произнеся ни слова, и когда она замолчала, стало так тихо, что слышно было, как потрескивают тусклые лампы дневного света на облупившемся потолке школьной раздевалки. Тишину прервал его негромкий, не до конца еще изменившийся, не то мужской, не то мальчишеский голос: «Если ты так любишь меня, я не заставлю тебя страдать. Конечно, ты мне нравишься, но я не буду встречаться с тобой. Просто потому я что слишком занят. Ты же знаешь, я хожу на теннис, на английский. Но я могу подарить тебе то, что ты так хочешь – если ты не девственница, я могу переспать с тобой. Извини, но делать из тебя женщину – не мой профиль. Так что решай сама». Он произнес это, и снова повисло тяжелое молчание. Он сказал, все, что хотел и не собирался больше напрягаться, а она не могла произнести ни слова, потому что у нее перехватило дыхание, и сердце билось часто-часто, казалось, что оно сейчас выпрыгнет. «Когда?», - только и смогла произнести она. «Да, когда угодно. Хочешь, в пятницу, у меня дома. Предки уедут на дачу. Приходи часов в семь. Где я живу-то, ты хоть знаешь?» - он спросил это таким тоном, что было ясно – ему все равно, кто именно придет к нему завтра в семь, когда предки уедут на дачу. Ему абсолютно не важно, будет это Лена или кто угодно другой, главное, чтобы не девственница. «Я приду», - она произнесла это каким-то чужим, глухим низким голосом. Она даже сама не поняла, сказала она это или только подумала. «Окей», - он подхватил свою спортивную сумку и легко выбежал из раздевалки. А Лена осталась стоять среди вешалок с вещами, пакетами, шапками и прочими шмотками, хранящими тайну их откровенного разговора.
3.
Очнувшись, она поняла, что простояла вот так около получаса. Урок вот-вот закончится. Не хотелось бы, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии. Она схватила портфель и выбежала из раздевалки. Дверь в школу оказалась закрытой. Обычно до конца четвертого урока ее не открывали. Сейчас заканчивался второй. Выйти из школы нереально. Лена понимала, что если сейчас не уйдет отсюда, то просто сойдет с ума. Она вспомнила, что в мужском туалете всегда открыто окно. Мальчишки уже давно сломали все замки и ручки, чтобы беспрепятственно курить на переменах. Окно уже несколько раз забивали гвоздями, но это не помогало. Если окно не могли открыть, его просто выбивали. Администрация школы уже давно прекратила эту бесполезную борьбу и пустила этот вопрос на самотек. Кроме того, через него всегда лазили на школьные дискотеки. Тот, кто стоял на стреме, получал с тех, кто залезал десятку с носа. Бизнес был выгоден всем – нелегальные любители дискотек экономили двадцать рублей, а впускающий – получал процент за помощь и за риск. Через это окно сбегали с уроков, через него лазили за сигаретами и пивом, через него передавали друг другу дежурную сменку или сданную уже раз пятнадцать пачку макулатуры. Лена только однажды вылезала из этого окна. В прошлом году. Тогда она еще училась в восьмом, на дискотеку пускали только с девятого, но она просочилась, незамеченная в толпе подвыпивших старшеклассников. Минут через сорок ее, раскрашенную, как на маскараде, с бутылкой пива и сигаретой в руках увидела завуч школы – седовласая Валентина Георгиевна, в простонародии Вагера. Ее боялась вся школа. Она была непредсказуема, неподкупна и неустрашима. Разжалобить, обмануть, провести или запугать ее было невозможно. Те, кто пытались подступиться к ней любым из перечисленных способов, по-разному, но вдвойне отвечали за все содеянное. Тогда Лена успела, она пулей влетела в туалет и заорала: «Вагера. Вагера». Все, кто там оказался в тот момент, свалили через окно. Не пойманный – не вор. Тогда Лену пронесло. На следующий день она «заболела». Высокая температура была быстренько состряпана старым способом – градусник над чайником, затем дежурное посещение участкового врача, стандартный диагноз «ОРЗ», (а разве участковые врачи знают другие названия болезней?), и Лена на законных основаниях провалялась неделю дома. Затем подвернулись осенние каникулы, и когда она пришла наконец-то в школу, Вагера уже и думать забыла о проблеме размалеванной малолетки месячной давности.
Сегодня Лене предстояло вылезать тем же путем. Одной ногой на батарею, затем немного подтянуться до подоконника, вылезти в окно и повиснуть с обратной стороны, а потом спрыгнуть. Высоковато. Хоть и первый этаж, а здание-то старое – потолки почти четыре метра. Лена спрыгнула. Конечно же, прыгать она не умела и при приземлении подвернула ногу. Боль прожгла весь организм, слезы брызнули из глаз. Она вскочила, и не разбирая дороги, побежала домой. «Только бы никого не было дома!» - стучало в мозгу, - « Ну, пожалуйста, только бы никого не было дома!» Ей повезло - дома действительно никого не было. Прямо с порога Лена кинулась в душ. Она стояла под струями горячей воды и слезы сами лились из глаз. Сколько она простояла, неизвестно. Она прокручивала в голове весь разговор с Димой. Казалось, что она до сих пор слышит его голос, настолько ясно и четко впечатались ей в мозг его жестокие слова. Лена понимала, что он не любит ее, но она ничего не могла поделать ни со своими чувствами, ни со своим желанием. Она не представляла, что такое секс. Она, конечно же, смотрела порно на видеокассетах в гостях у одноклассников, она разговаривала об этом с девчонками, в их классе было уже немало опытных в этом вопросе девушек, но знать и чувствовать – разные вещи. Как быть, ведь он не захочет быть с ней, если узнает, что она девственница. Мысли ползали в голове, как тараканы, казалось, что они копошатся, шевелятся, сталкиваются и мешают друг другу. Она уже ничего не понимала. Наконец, она решительно вылезла из ванны и открыла мамин шкафчик… Она никогда и никому не рассказывала потом, что в четырнадцать лет лишила себя девственности ручкой парикмахерской расчески.
4.
Лена не пошла в школу на следующий день. Утром она вышла из дома, как обычно, но потом, убедившись, что родители разбежались по работам, вернулась домой. Внутри все болело и жгло, но Лена не переживала из-за этого. Она боялась только одного – вдруг до пятницы рана не заживет, и у нее вновь пойдет кровь. Тогда он подумает, что она обманула его и не захочет вообще видеть ее.
В четверг в школе Дима вел себя так, как будто бы между ними ничего не произошло. Они сталкивались пару раз в коридоре не переменах, но, увидев ее, он бросил свое обычное: «Здорово», и больше ничего. Весь этот и весь следующий день Лена была ни в себе. В пятницу после уроков они вновь столкнулись в раздевалке.
- Слышь, так как насчет сегодня? Ты придешь или как?
- Приду.
- Ну Окей. До вечера. Код подъезда - 309. – Он развернулся и пошел, на ходу перекидываясь какими-то шутками с приятелями. Шутка, вероятно, удалась, потому что все громко заржали.
«Он только в школе такой. Он просто не хочет показать, что он добрый и ранимый. Он защищается от внешнего мира. Я приду сегодня к нему, мы будем только вдвоем. Он будут нежен и ласков. Я смогу его изменить. Он же сам сказал мне, что я нравлюсь ему», - Лена шла по улице и думала о том, что предстоит вечером. Каким он будет, этот первый раз с любимым мужчиной?
5.
1983 год
поселок «Звонкие ручьи»
Вологодская область
Одноэтажное полуразвалившееся здание гордо именовалось «Родильный дом № 3». Почему 3 и где было еще два родильных дома, никто не знал, но тем не менее сельчане гордились тем, что именно в их поселке находится этот остров медицины в океане беспомощности и нищеты. Главной на этом острове была Вера Александровна Кабанова, попросту Баба Вера. Она никак не похожа была на деревенскую бабулю в платочке. Высокая крупная женщина с прямой спиной и властным, умным лицом. Никто не знал, есть ли у нее медицинское образование, но достаточно было того, что роды она принимать умела и занималась этим на протяжении 20-ти лет. Родильный дом №3 был единственным на всю округу. Ближайший – в Вологде, но туда долго ехать. А уж как подопрет, так и не успеешь. Роды здесь случались не часто. Молодежь в близлежащих поселках не оставалась – работы не было, создать нормальную семью возможности не представлялось – мужики пили, бабы работали и пили, дети росли как трава в огороде. Школа была в соседнем селе. Детского сада не было. Полуразвалившаяся фабрика по производству марли и бинтов постепенно умирала, медленно, но верно затягивая в могилу и поселок «Звонкие ручьи», построенный когда-то при фабрике и считавшийся перспективным и процветающим.
В это утро Веру Александровну разбудили громкие удары. Кто-то ногой барабанил в дверь. Так бывало не часто, но, работая в роддоме, она готова была к таким неожиданным ситуациям. Кроме того, Вера Александровна была холоднокровна, сдержанна и молчалива. Она открыла дверь. На пороге стоял шатающийся мужик неопределенного возраста и вида. Вера Александровна взглянула на часы – было без пяти восемь.
- Скорее, эта… как это. Роды у нас, вот ведь как…скорее надо, баба Вер, - мужик пытался построить связную фразу.
- Миша, как ты умудрился так набраться с утра? Время восьми нет. Когда ж ты встал?
- Так я и не ложился. Мы эта, как его, отмечали.
- Понятно. У Кати роды начались?
-Наверно. Я ни хрена не понимаю в этом. Она орет как резанная. Надо эта, как его. В роддом наверно.
- Я поняла. Иди домой. Я сама разберусь, - Вера Александровна закрыла дверь и на минуту прислонилась к ней спиной – день предстоит тяжелый. Сорокалетняя алкоголичка Катя Назарова на два месяца раньше срока вдруг решила разродиться. Ничего хорошего от такого расклада Вера Александровна не ожидала.
6.
Всю дорогу до Диминого дома Лена представляла, как сейчас войдет в квартиру. Там будет играть тихая музыка, и гореть приглушенный свет ночника. Она рисовала в своем измученном любовью мозгу, как он откроет ей дверь, как она бросится ему на шею, обнимет, и как они сольются в горячем, страстном поцелуе, а потом он возьмет ее на руки, отнесет в комнату и положит на широкий мягкий диван. А после, когда произойдет то, чего она так нестерпимо хочет, они будут сидеть, обнявшись, на диване, шептаться и хихикать. Все было красиво и романтично, как в кино! У нее перехватывало дыхание от этих мыслей.
Она подошла к подъезду, нажала заветные 309 и открыла дверь. Одиннадцатый этаж, сорок третья квартира. До семи еще целых двадцать минут. Конечно же, она пришла раньше. Последний час тянулся, словно вечность. Лена так и не смогла вытерпеть и вышла из дома за полчаса. Она стояла на лестнице и думала о том, что обычно в таких местах подростки прячут сигареты. Она засунула руку за трубу мусоропровода, и начала шарить рукой. Ожидания оправдались – на пол упала грязная, мятая пачка «LM». Внутри было четыре сигареты и зажигалка. Лена не была заядлой курильщицей, так, баловалась иногда, вместе со всеми, боялась отстать от более продвинутых одноклассниц. Обычно взрослые курят, когда нервничают. Она достала сигарету и затянулась. Дым был ужасно едким и горьким, но Лена настойчиво продолжала курить. Через минуту перед глазами все поплыло, ее затошнило. Она бросила пачку и полузатушенный окурок в угол и решительно подошла к Диминой двери. Звонок показался слишком громким. Долго не открывали, из-за двери раздавались какие-то голоса, смех, музыка. «Наверно, телевизор работает»,- промелькнуло в голове. Дверь открылась, на пороге стоял неизвестный парень в мятой футболке, с бутылкой пива в руках.
- О, принцесса. Ты к кому? – вопрос поставил ее в тупик.
- А Дима Вершинин…- слова застряли в горле.
- А-а-а, понял. Димон, к тебе пришли, - парень повернулся и ушел вглубь квартиры. На пороге появился Дима.
- А, это ты. Здорово.
- Привет.
- Ну, заходи, - он сделал приглашающий жест рукой. Лена вошла в квартиру. В нос шибанул сигаретный дым, по ушам ударила громкая музыка. В квартире было несколько комнат, и отовсюду раздавались голоса и смех.
- А, что мы разве не останемся вдвоем? – Лена сама испугалась своего вопроса, вдруг он сейчас отправит ее домой, а пережить во второй раз все томления и ожидания сегодняшнего дня она вряд ли сможет.
- Конечно, останемся, а как же, - Дима усмехнулся, взял ее за подбородок и притянул к себе. – Сейчас все будет. Окей?
- Окей, - больше она не знала что сказать. Было ощущение, что она забыла все слова.
- Эй, Кирпич, освободите-ка нам помещение, по-быстренькому, - Дима потянул ее в одну из комнат, где в разных позах, тупо уставившись в телевизор, сидели и лежали ребята и девушки. Некоторых из них Лена знала по школе. Квартира была большая и хорошо обставлена. Судя по всему, Дима не был ребенком бедных родителей. Прямо на полу стояло штук пятнадцать пластиковых стаканчиков, две начатые бутылки водки «Флагман»,большая миска крупных розовых креветок, кругом валялись вперемежку пустые и полные пивные бутылки, посчитать их было невозможно.
-Че, Димон, а телек как же? - Тот, кого назвали Кирпичом, нехотя пошевелился.
- Давай, давай. Включи в той комнате. Видишь, ко мне девушка пришла.
-О-о-о, здрасссте, - Кирпич заинтересовался, но не надолго, - Как зовут?
- Лена ее зовут, тебе-то что?
-Ниче. Слышь, братва, валим в ту комнату. Димке траходром нужен, - Кирпич нехотя встал и вышел из комнаты, вслед за ним потянулся полусонный народ. Все они окидывали Лену безразличным, затуманенным взглядом, двое, без энтузиазма в голосе поздоровались. Она была для них чем-то непонятным, появившимся ниоткуда для того, чтобы помешать смотреть телек.
Когда все вышли, Дима сказал: - Ну, давай.
- Что? – не поняла Лена.
- Раздевайся. Как что?
- Сама? - Лена не верила в происходящее.
- А что, не умеешь? Я могу, конечно, помочь, но только надо побыстрее. А то ребята обидятся, неудобно.
- В смысле? А что они останутся здесь?
- Нет, блин. Я их на улицу выгоню.
- А как же я?
- Что как же ты? – Дима никак не мог понять, чего от него хотят?
- Я же хотела быть вдвоем с тобой, - Лена почувствовала, что в глазах появляются слезы.
- Короче, - Дима тяжело вздохнул, - Ты раздеваешься или нет?
- Да, - Лена уже ничего не понимала.
- Ну, так давай, - Он открыл дверь и выкрикнул, - Эй, народ, принесите мне пиво из холодильника и сигареты.
Все происходящее дальше было для Лены Давыдовой полным кошмаром. Ей было больно, страшно, противно и горько оттого, что она была готова на все, чтобы оказаться с ним вдвоем. Она не знала, что ТАК в жизни бывает. Ей никогда раньше не говорили о том, что любовь – это так мерзко. Когда все закончилось, Дима закурил сигарету и, допивая последние глотки пива, произнес: «Ну да, странно было ожидать чего-то от малолетки, но в принципе, ты ничего, хотя я так и не врубился, девственница ты или нет». После этого он оделся и, выходя из комнаты, сказал: «Если хочешь, пойди с народом пивка попей».
7.
декабрь 2004,
шесть лет спустя
- Давай, Вершинин, собирайся живее, - нереально красивая брюнетка в шикарном свадебном платье с интересом смотрела в огромное зеркало в массивной бронзовой оправе, - Ты так долго собираешься, как будто бы это ты невеста, а не я. Мужчины не должны постоянно любоваться собой, хотя ты заслуживаешь самых дорогих зеркал, - она вздохнула и поправила какой-то невидимый волосок в своей идеальной королевской прическе.
- Иду, моя девочка, не ругайся, - Дима вышел из комнаты, и легко повернув невесту к себе лицом, начал быстро и страстно целовать ее.
- Ну, Димка, - она пыталась увернуться от его страстных поцелуев.
- А еще я хочу поцеловать мою любимую бабочку-татушку, - И он стал осторожно стягивать платье с ее левого плеча.
- Отстань, противный. Ты сейчас порвешь мне платье, размажешь всю тушь, а ЗАГС закроют на обед, - она капризно сложила губки конвертиком, - И ты не сможешь тогда на мне жениться, вот.
- Что ты, моя радость, я обязательно женюсь на тебе, даже если мне придется открывать двери Загса с помощью автомата Калашникова.
- У меня такое ощущение, что ты не рад нашей свадьбе.
- Яночка, солнышко мое, не выдумывай. Я безумно рад. Сегодня наша свадьба, завтра мы улетим на Кипр. За это время нашу квартиру полностью закончат, и мы вернемся домой веселыми и счастливыми.
- Ты опять про свою квартиру. Не надо мне постоянно напоминать, что твои родители нас всем обеспечили. Ты как будто бы нарочно развиваешь у меня комплекс неполноценности. Я не виновата, что мои родители не такие богатые и не живут в центре Москвы.
- Янка, прекрати. Мне плевать сколько денег у твоих родителей. Я просто люблю тебя, - Дима опять сильно прижал невесту к себе. Она недовольно отстранила его и вновь принялась поправлять прическу.
- Пойдем. Нас уже заждались.
- А кстати, детка, во сколько приезжают твои родители?
- Они в ЗАГС не приедут. Они будут нас ждать в ресторане в четыре.
- Да, точно-точно. Так давай попросим шофера встретить их, - Дима взял в руки мобильник.
- Нет! – Яна выхватила трубку из его рук, - Не надо, милый. Они сами доберутся.
- Странная ты сегодня. Ну что ты так нервничаешь? – Он вновь попытался обнять ее. Но Яна как будто от удара током отпрыгнула от него.
- Все. Пойдем. Я надеюсь, ты готов.
Дима утвердительно кивнул и с сомнением развел руками…
8.
Роды, начавшиеся от избыточной доза алкоголя, были долгими и тяжелыми. Катя Назарова орала и материлась. Вера Александровна и две девушки-санитарки весь день не отходили от нее. К вечеру все произошло. Никто не ожидал, что у сорокалетней, насквозь пропитой женщины родятся две очаровательные девочки-близняшки. Спустя две недели Катя Назарова выписалась из больницы, неожиданно объявив о своем решении забрать только одного ребенка. Никто не настаивал на другом решении. Отец на радостях пил. Он с трудом вообще представлял, кто и зачем у него родился. Вера Александровна была одинокой женщиной, без семьи и перспектив в жизни. Так получилось…
Опустившаяся немолодая алкоголичка Катя Назарова назвала свою дочь Аня. А Вера Александровна, пятидесятитрехлетняя одинокая женщина, уже ничего не ожидающая от жизни и вдруг получившая такой подарок судьбы, словно вопреки сложившейся ситуации, дала своей дочери другое имя - Яна. Анна Михайловна Назарова осталась жить в поселке «Звонкие ручьи», а Яна Александровна Кабанова со своей новой законной мамой Верой уехала в неизвестном направлении. Так никто никогда в поселке и не узнал куда…
9.
декабрь 2004
Свадьба Дмитрия Вершинина и Яны Кабановой по размаху напоминала голливудский фильм. Шампанское, цветы, салют, живая музыка, конкурсы, подарки, деньги – все это мелькало как пестрое конфетти и казалось, что этот безумный день никогда не закончится. Родители Яны оказались очень интеллигентными людьми. Мама – врач. Папа – директор школы. Они очень понравились родителям Димы. Сразу после свадьбы они засобирались домой в Екатеринбург и никакие уговоры остаться еще на день на свадьбу дочери не могли остановить их. Яночка же, как раз не настаивала на продолжительности их визита, а казалось, как будто бы выпроваживала седовласого красавца-папу и моложавую, холеную маму. «Нам с Димочкой все равно завтра уезжать, а папа с мамой должны ехать домой. Мы лучше потом, когда приедем с Кипра, пригласим их в гости.» - говорила она всем.
И вот, наконец то, длинный день подошел к концу. Молодых оставили одних.
- Яночка, солнышко. Почему у тебя такой усталый вид? – Дима был расстроен и удивлен, - разве ты не рада, тебе не понравился сегодняшний день?
- Я рада, милый, ты даже не представляешь, как я рада, - она как-то странно задумчиво улыбнулась, а потом тряхнула головой, и неожиданно радостная улыбка заиграла на губах, - Иди ко мне, милый…
10.
Лена Давыдова бросила школу. Она еще месяц после визита к Диме каждое утро делала вид, что уходит в школу, а потом возвращалась домой, запиралась в ванной и стояла под горячим душем, неистово растирая все тело мочалкой. Ей все казалось, что она грязная и никак не может отмыться. Сложнее всего было в субботу – родители были дома, а в школу надо было идти. Она выходила из дома и шла в каком-нибудь направлении, заходила в первый попавшийся подъезд. Поднималась на лестницу между этажами, чтобы никто не видел ее и сидела, молча смотря в одну точку, а затем, около часа дня, шла домой. А потом позвонили из школы, чтобы узнать где Лена, когда придет, чем болеет. Дома был скандал. Родители кричали и угрожали домашним арестом на год. Они и не догадывались, что не только походы в школу, но даже все вечерние прогулки Лены «с друзьями» проходили вот так же в одиночестве в подъездах соседних высоток. Она не могла находиться дома и не желала никого ни видеть, ни слышать. Когда скандал начал затихать, она пошла в ванну, закрыла дверь, залезла в теплую пахнущую хлоркой воду и начала методично запихивать в рот таблетки снотворного, запивая их прямо из-под крана.
Ее спасли. Когда вся история с Димой Вершининым выяснилась, родители долго плакали у ее больничной кровати, просили прощения, умаляли не переживать и обещали сделать для нее все и наказать негодяя. А потом родители подали в суд. Они обвиняли Диму в развращении несовершеннолетней и доведении до самоубийства. Но потом в квартире Давыдовых неожиданно появился новенький цветной телевизор, дорогой импортный видеомагнитофон, стиральная машинка. Папа вдруг перестал ездить на метро и пересел на новую «Ладу», Лене купили компьютер и после ее выписки из больницы, вся семья отправилась в турне по странам Европы. Конечно же, после всего этого, суд Диме уже не угрожал. Заявление так и затерялось где-то, дело было замято и забыто. После возвращения из-за границы, семья Давыдовых переехала в другой район Москвы, жизнь постепенно стала налаживаться. И только чистая любовь, так безжалостно растоптанная циничным избалованным мальчиком и преданная собственными родителями за пачку денег и кучу шмоток, превратилась в банальную детскую ненависть, смешанную с обидой и чувством унижения. Так и продолжалась Ленина жизнь до тех пор, пока не встретила его. Случайно…
11.
Вера Александровна умерла, когда Яне было девятнадцать. Она уже закончила школу и училась на втором курсе медицинского колледжа. Незадолго до своей смерти мать рассказала дочери все об истории ее рождения, о ее настоящих родителях. О том, что мать отказалась от нее и о том, что в поселке «Звонкие ручьи» у нее осталась сестренка. Несколько дней Яна не могла придти в себя от услышанного от матери, но твердо решила найти свою сестру, и во что бы то ни стало остаться ней. Родных у Веры Александровны не было. Похоронив мать, Яна приехала в родной поселок. Сойдя с электрички, она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Руки вспотели, сердце забилось часто-часто, в горле пересохло. Она села на скамейку и просидела так около часа, то и дело повторяя: «Мамочка! Помоги мне еще раз. Пожалуйста, помоги мне!»
То, что увидела Яна, подходя к дому, где жила ее сестра, потрясло ее до глубины души. Она увидела полуразвалившийся дом с грязными окнами и покосившейся дверью. Забор в некоторых местах упал. Двор напоминал помойку, валялись какие-то тряпки, бумага, окурки. Возле дома были навалены сгнившие бревна. На них в непонятной позе полулежало-полусидело странное беззубое существо в грязном халате цвета земли и красном платке. Вероятно, это была женщина. Когда Яна подошла к калитке, женщина подняла на нее затуманенный взгляд и заорала: «Нюрка, сколько можно тебя ждать? Ты принесла мне поесть?» Яна остановилась и не могла сказать ни слова. В ответ на ее молчание вновь раздались пьяные крики: «Где ты взяла эти шмотки? Опять все деньги выкинула на тряпки? Мать болеет, а ты, стерва, опять?» И тут, как будто почувствовав что-то, Яна обернулась и увидела, как к калитке подходит девушка. Она была такая же, точь-в-точь такая же, как Яна, только бледная и волосы подлиннее. Казалось будто бы она шатается от ветра. Девушка остановилась и посмотрела на Яну. «Что тебе надо?» - она спросила это беззлобно, просто спросила.
- Ты Аня? – Янин голос дрожал, и ей казалось, что ее никто не слышит, - Ты Аня? – повторила она…
Всю ночь две сестры сидели на берегу реки, обнявшись, и наперебой рассказывали друг другу о своей жизни. Аня не могла похвастаться счастливым детством. Отец по пьяни замерз в лесу, когда ей было восемь лет. Нашли его только весной, когда сошел снег. Пока он был жив, Аня была накормлена и одета. Он даже сам водил ее в школу. Когда его не стало, она начала голодать. Мать постоянно водила к себе шумные компании или сама исчезала на несколько дней, даже не вспоминая о своей маленькой голодной дочери. Потом Аню взяли к себе сердобольные соседи. Несколько лет она жила у них, но потом они продали дом и уехали из поселка. Аня вынуждена была вернуться к матери. А мать все пила и пила. С Пятнадцати лет Аня работала продавщицей в поселковом магазине. Ее трижды насиловали пьяные мамины друзья, оба ее романа с местными парнями заканчивались абортами и пьяными слезами. Школу она так и не закончила, денег всегда не хватало. Мать пропивала все. Аня безумно ненавидела мать и хотела уехать из поселка, но не могла. Не на что и некуда. А Яна рассказала ей о не голодном, конечно, но очень скромном во всех отношениях детстве с мамой Верой, которая в одиночку растила, кормила и одевала ее как могла. На следующий же день сестрички вдвоем уехали из поселка «Звонкие ручьи», оставив на произвол судьбы и навсегда выкинув из сердца свою мать – женщину, которая бросила одну из них и испортила жизнь другой. Они никогда больше так и не вспоминали о ней…
12.
август 2004
Дима Вершинин познакомился с Яночкой на элитной дискотеке для золотой молодежи. Закрытый ночной клуб, фейс-контроль, дресс-код, клубная карта. Чашка кофе не дешевле пятисот рублей. Простые девчонки сюда не приходят. Только избранные. Яночка была умной и образованной, а самое главное, она была очень красивой.
После истории с Леной Давыдовой, Дима долго не появлялся на людях. Его, как и Лену, перевезли в другой район Москвы, отдали в другую школу. Родители запретили общаться с прежними друзьями и даже наняли частного детектива, который с семнадцати до двадцати лет постоянно отслеживал личную и прочие стороны жизни Димы. Еженедельно на письменном столе Диминого отца появлялись подробные отчеты о делах сына. Удовольствие было не из дешевых, но стоило того. Однажды Дима даже попытался подкупить сыщика, но тот рассмеялся в ответ и сказал: «Вы знаете, Дмитрий, я думаю, что на данный момент, Вы вряд ли сможете сделать мне предложение, которое меня заинтересует». Дима был взбешен, но история с судом не прошла для него даром, и, поразмыслив, он смирился с тем, что вынужден поменять свой привычный образ жизни.
Ныне он был новоиспеченным юристом – выпускником юридического факультета МГУ.
В тот вечер он увидел Яну. Она сидела за столиком и медленно потягивала из высокого стакана какой-то напиток. Тонкие пальцы с красивым маникюром манерно держали стандартную тонкую сигарету. Все как должно быть. Она была рассеяна и все время как будто бы кого-то искала взглядом. Он подошел к ней и подсел к ее столику.
- Вы не хотите спросить разрешения, а вдруг здесь занято, - она вопросительно посмотрела на него.
- Простите. Я думал Вы одна.
- Да, я одна. Пока одна, - поправилась она, - Я жду подругу.
- А мог бы я узнать, как Вас зовут?
Дальше все происходило стандартно. Мартини, кофе, номер телефона, затем его красивый «Ауди А6» довез ее до дома, по дороге был куплен большой букет бордовых роз. Она отказалась пригласить его в гости, поехать к нему и даже поцеловать его. Эффект недоступности был достигнут, и на прощанье Дима картинно и неожиданно страстно поцеловал ей руку.
13.
Приехав в Пермь, где всю жизнь прожили Вера Александровна и Яна, близняшки занялись продажей их маленькой однокомнатной квартирки. Через полгода все было сделано, но когда деньги были получены, выяснилось, что их хватит только на билеты и несколько месяцев жизни в Москве, если снимать там более-менее приличную квартиру. Все униженные и оскорбленные жизнью всегда едут в Москву. Это закон. План близняшек был до безобразия прост – две красавицы приезжают в Столицу, находят себе перспективных красавцев-мужей и всю жизнь живут богато и счастливо. Они считали, что как никто другой, заслужили это своим безрадостным детством. Жаль, что так не получилось.
Приехав в Москву, девчонки прям с вокзала попали в водоворот событий. Не успели они сойти с поезда, как к ним сразу же подошел симпатичный молодой человек и предложил снять квартиру. Они, конечно же, согласились. Он долго куда-то звонил по мобильному, потом дал им бумажку с адресом и взял задаток в сто долларов. Долго и безрезультатно искали близняшки в Москве Восемнадцатую Парковую улицу, а когда поняли, что их всего семнадцать, так же долго и безрезультатно искали на вокзале того симпатичного молодого человека. Так началось их знакомство с Гостеприимной Москвой. Первая ночь в столице прошла мучительно на жесткой лавочке в здании вокзала. На следующий день начались новые поиски жилья.
Поняв после определенной дозы мытарств, что Москва не любит лимитчиков, ищущих счастья, девушки решили пойти каждая своим путем – Яна устроилась работать медсестрой в больницу, а Аня начала с раздела «требуются девушки на высокооплачиваемую работу» в газете бесплатных объявлений. Яна тщетно пыталась отговорить Аню от этой идеи, но та только кричала на сестру: «Я как-то жила без тебя девятнадцать лет, и ничего, не умерла. Жива, как видишь. И не воспитывай меня. Я сама решу, как мне жить. Ты распоряжайся своей жизнью! Будешь продолжать, я уеду обратно, и ты останешься одна.» Больше всего на свете Яна боялась потерять свою любимую сестренку Аню, которая после смерти матери стала для нее единственным родным и любимым человеком. И она смирилась.
Внешне сестры были похожи как две капли воды. Различить их было практически невозможно. Они были зеркальным отражением друг друга. Приехав в Москву, они даже сделали себе одинаковые прически. Лишь только маленькая татуировка в виде бабочки на левом плече Яны да двадцать лет жизни в разлуке, напоминали о том, что они разные. А, может быть, не только это…
Время шло, вырученные от Яниной квартиры деньги подходили к концу, а перспектива стать богатыми и счастливыми с каждым днем казалась все менее реальной. Анины «гонорары» и Янина крошечная зарплата никак не соответствовали желаемому уровню дохода. Постоянная ночная работа выматывала обеих, сил не оставалось ни на что. Девушки понимали, что нужно каким-то образом менять свою жизнь. Особенно тяжело было Яне. Она прожила всю жизнь в любви и материнской ласке. И сейчас, приехав в огромный, жестокий город, никак не могла смириться с массой сложностей и проблем, свалившихся на нее. Она ощущала себя старшей сестрой и чувствовала ответственность за себя и непутевую Анютку, которой, как любимому ребенку, прощала все. Даже редкие случайные романы не скрашивали Яниного состояния уныния и бессилия.
14.
В этот день Яна должна была дежурить в больнице. Ее очередной вялотекущий роман находился в стадии завершения, но никак не заканчивался. Сегодняшний день был ей необходим для улаживания дел с навязчивым, опротивевшим поклонником. Вместо Яны на дежурство вышла Анечка. Она была девушкой легкой на подъем и не отягощенной умственной деятельностью, поэтому один раз подежурить в больнице ей было даже интересно. Проходя по больничному коридору, она заглянула в кабинет главного врача. Он поздоровался: «Здравствуй, Яночка». «А что, молодой, симпатичный мужик...,» - подумала Аня и решительно вошла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
Спустя две недели влюбленный врач был готов на все ради молодой страстной красавицы. По просьбе сестры, Яна в больнице больше не появлялась, зато Аня в одночасье бросив свою надоевшую «работу» на Ярославском шоссе, все свое время проводила в больнице с молодым перспективным доктором. Конечно же, горшки она не мыла…
Но все закончилось неожиданно и очень печально. Однажды в больницу привезли симпатичную молодую женщину, попавшую под машину. Возможно, ее и можно было бы спасти, если бы судьба не сыграла жестокую шутку. Аня выходила из кабинета своего воздыхателя, когда навстречу ей попался обезумевший мужчина с воспаленными глазами. Он бросился к ней и закричал: «Доктор, ну сделайте же хоть вы что-нибудь!» Она сначала ничего не поняла, но он настолько горячо просил ее помочь, что она не стала разубеждать его, что она не врач. В ее мозгу моментально созрел дерзкий план. Она спокойно отозвала одурманенного горем мужчину и сказала, что его жене надо делать сложную операцию, которая стоит десять тысяч долларов. Деньги нужны срочно. Он горячо благодарил ее и к вечеру принес обещанную сумму туда, где они договорились встретиться. На следующий день Аня собиралась убедить влюбленного доктора, сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь бедняжке. Разумеется, говорить про деньги она не собиралась. У нее имелись свои безошибочные способы убеждения. Но в эту ночь женщина неожиданно умерла. Больше Аня в больнице не появлялась. Влюбленный врач каким-то образом замял дело, но сам уволился с работы. Аню он больше не искал…
15.
осень 2003
Лене Давыдовой исполнилось двадцать. Она давно уже не была наивной и трепетной девчушкой. Она изменилась. Вот уже год она жила одна, в квартире, которую родители сняли для нее в качестве подарка на девятнадцатилетние. Работала Лена так называемой официанткой в ночном клубе «Падишах». Это был элитный закрытый клуб для состоятельных, сексуально озабоченных или желающих «оторваться по полной программе» мужчин.
Прочитав год назад в журнале объявление о наборе официанток, Лена позвонила по заветному номеру. Опыт работы не требовался. Девушка с милым голосом по телефону ни на какие вопросы не отвечала и пригласила Лену на собеседование. Внешность позволяла Лене быть уверенной в том, что дверь для нее будет открыта.
Клуб находился в самом центре Москвы. Вход, со двора, неброская реклама, металлическая дверь с глазком и звонок. Спускаясь по лестнице, Лена думала о том, что именно так наверно выглядит вход в Преисподнюю. Лестница привела ее в небольшое помещение. Здесь стоял мягкий диван и два столика, а напротив было несколько дверей. Все они были закрыты.
- Вам придется подождать. Марина еще не подъехала, - Симпатичная блондинка в деловом костюме придирчиво оглядело Лену, - Хотя я думаю, вы нам подойдете.
- А какая здесь зарплата?,- Лена решила перейти к делу, - А то, может, я и ждать-то ее не буду.
- Да, деловая вы девушка, - блондинка ухмыльнулась, - Думаю, что минимум шестьсот долларов в месяц. Это минимум,- подчеркнула она и исчезла в складках каких-то штор. У Лены появилось ощущение, что она растворилась в воздухе. Как только блондинка исчезла, из-за этой же шторы появился двухметровый охранник и застыл, как статуя. Лена молча закурила. То и дело мимо нее сновали туда-сюда молоденькие девушки в халатиках и тапках на босу ногу. Все это напоминало проснувшийся старший отряд в пионерском лагере – кто с зубной щеткой и полотенцем на плече, кто с йогуртом в руках. Лена никак не могла понять, что происходит.
Марина появилась через два часа. Это была высокая крупная женщина лет тридцати пяти в дорогом брючном костюме. Она вошла в помещение и сразу приступила к делу.
- Работа у нас ночная с шести до шести. Клиенты богатые, цены высокие. Вы получаете по тридцать долларов за смену в случае простоя и по сто, если забрали себе клиента. Два клиента за ночь это сто пятьдесят. Вы не имеете права отказаться, если вас купили. Все понятно?
- Да. – Лена ничего не понимала, но почему-то побоялась показаться неосведомленной. Она быстренько посчитала в уме, что при хорошем раскладе, если работать пять дней, вернее ночей в неделю, можно получать около двух штук в месяц. Ей даже не пришло в голову спросить, как все услышанное сочетается с профессией официантки.
- У вас жилье есть? – Марина прервала ее мысли.
- Да. Спасибо, я снимаю квартиру – Лена впервые за весь разговор с Мариной произнесла что-то более-менее связное.
- Хорошо. Если будут проблемы, скажете. Многие девочки живут здесь. Маленькая оплата за жилье и ездить на работу не нужно, экономия на транспорте, - Марина натянула губы. Вероятно, это была улыбка, - Я даже не спрашиваю Вас ни о чем, мы сейчас нуждаемся в девушках, как-то в последнее время они часто меняются. Да, забыла сказать, замужних и москвичек мы не берем.
- С этим у меня полный порядок, - соврала Лена и показала, что тоже умеет улыбаться.
- Тогда до свидания, жду Вас завтра в 12 дня.
- А зачем так рано?
- Визажист, хореограф, гинеколог, - бросила Марина и, резко повернувшись, вышла.
Когда Лена оказались на улице, она задумчиво покопалась в сумке, достала пачку сигарет и вслух спросила саму себя: «Давыдова, а ты вообще что-нибудь поняла?»
16.
Дима не видел Лену ни разу за все эти годы. С их последней встречи прошло больше пяти лет. История с судом и переездом всей семьи, с домашним арестом и тотальной слежкой на протяжении трех лет произвела на него сильное впечатление, но он никогда не задумывался о том, что же стало с Леной. Он злился на жизнь, сердился на родителей, но не очень переживал о том, что покалечил чью-то жизнь…
В этот день он с друзьями впервые пришел сюда. Друг отмечал день рождения. Уютное место, интимная обстановка, все виды услуг. Очаровательные официантки в кружевных трусиках, на нереально высоких каблуках выполняли любые пожелания клиентов. Все безумно дорого, но когда есть деньги, почему бы нет? Уютный клуб назывался «Падишах».
Изрядно выпив в компании трех любвеобильных фей, друзья стали поочередно уединяться с ними в специальных апартаментах с мягкими диванами, цепями, канатами и прочими атрибутами, необходимыми для качественного отдыха молодых богатых мужчин с деньгами и свободной фантазией. Трое друзей уже удалились вкушать радости жизни, а четверо, в том числе Дима, продолжали поглощать дорогой алкоголь. В этот момент она появилась в зале. Все было просто и обыденно. Она подошла к Диме, села на колени, и, обвив шею руками, произнесла тихо-тихо, одними губами: «Пойдем со мной». Он был изрядно пьян, но узнал ее сразу. Он отшатнулся от нее, как от прокаженной и почти закричал: «Нет. Нет. Нет.» Она пожала плечами, мол, как хочешь, и так же легко и спокойно пересела на колени к его другу. Он не стал отказываться, и они скрылись за занавеской, ведущей в театр сексуального действа.
- Это же Лена. Лена Давыдова. Лена,- Он пошатываясь встал и неуверенно двинулся к двери, за которой только что скрылась она и его друг. Но из темноты неожиданно вынырнул огромный охранник и легким движением руки посадил Диму на прежнее место. В голове помутилось, перед глазами стали расплываться круги, что было дальше, Дима не помнил.
На следующий день он проснулся у себя дома. За окном было темно. Он не понимал, что это, утро или вечер. Оказалось, что уже двенадцатый час ночи. Он проспал весь день. В голове гудело и пульсирующая боль не давала сосредоточиться. Было это или нет, он видел Лену или это совесть неожиданно проснулась спустя годы. Дима встал и поехал в клуб «Падишах», он просидел там один всю ночь, приглашая все новых и новых девушек, но едва они выходили, он говорил «не та». Лены в этот день на работе не оказалось. И он усталый и разбитый принял навязчивые ласки одной из «наложниц». Он приходил сюда еще четыре раза на протяжении полугода, но ее так больше и не встретил. А потом он быстро и стремительно, практически с первого взгляда влюбился в Яну, и Лена постепенно снова как-то вылетела из его головы, хотя он и не был уверен в том, что действительно видел ее.
17.
Она узнала его с первого взгляда. Он почти не изменился, только стал еще выше и еще красивее. Она стояла за темной шторой и смотрела на него. Всего два метра отделяли их. Она не видела его пять лет. Все эти годы она приезжала в свой старый район, где прошло ее детство, ходила по улицам, сидела на скамейках, гуляла вокруг школы и во дворе его дома. Она постоянно надеялась, что увидит его, но ни разу не увидела. Все эти годы она хранила ему верность. Она любила и ненавидела одновременно. С тех пор она так и не смогла позволить себе изменить ему. Она поклялась, что пять лет будет ждать его и если он не вернется, то она круто поменяет свою жизнь. Когда ей исполнилось девятнадцать, она перестала ждать и, преодолев себя, решила стать «жрицей любви» здесь, в этом клубе для случайных, праздных мужчин. Женская логика – загадочная вещь. Она не могла подарить себя кому-то одному, кроме него. Но он не вернулся, не захотел принять ее верность и любовь, поэтому назло ему и себе она подарила себя всем. Всем и никому. И вот сейчас она стояла за шторой и смотрела на него. Он был такой пьяный и жалкий. А она все стояла и смотрела. А потом подошла молча, села к нему на колени и, обвив шею руками, произнесла тихо-тихо, одними губами: «Пойдем со мной». Но он не захотел. Испугался. Он в очередной раз отверг ее любовь. Больше он никогда не получит ее любви. Он ей больше не нужен и никому не нужен. Любви больше нет. Есть ненависть. Только ненависть…
18.
Когда Яна работала в больнице, она познакомилась там с молоденькой девушкой, поступившей в отделение с серьезным переломом ноги. Звали ее Оля. Оля занималась очень модным и чисто женским бизнесом - профессиональной ловлей. Нет, конечно же, рыбу она не ловила. Она ловила мужчин. Но не простых, а, как говорится, золотых. Молодые перспективные и богатые просто так не попадаются, они не знакомятся на улицах, не ездят на метро и не ходят по ночным заведениям для простолюдинов. У них своя тусовка. Попасть туда можно, только если ты принадлежишь к этому кругу, атрибутами которого являются богатые родители, престижный институт, собственная фирма, подаренная заботливыми предками, дорогая машина, отдых во всех странах мира и так далее. Здесь же отрываются иногда известные люди из мира политики и шоу-бизнеса. Оля рассказала Яне, что прорваться на такие тусовки, что называется «на дурика» невозможно. Клубная карта, тройной контроль при входе, дресс-код. В шмотках с Черкизовской тебя и на порог не пустят. Здесь ежедневный показ мод и соревнования в толщине кошелька. Здесь никто не запрещает легкие наркотики, это даже считается признаком шарма и вообще можно все. Оля была доброй болтушкой и рассказала заинтересовавшейся Яне где продают фирменные шмотки, которые нужно носить, как их дешевле достать и как потом без проблем вернуть обратно в магазин. Оля просветила Яну как вести себя, чтобы тебя не заподозрили в корыстных целях, о чем приличествует разговаривать в «новом светском обществе», даже посоветовала прочесть несколько полезных книг. Почти год понадобился Яне на подготовку к первой охоте. Она хорошо запомнила все инструкции своей разговорчивой пациентки-подруги Оли, которая в красочных подробностях рассказывала обо всех своих «рыболовецких секретах» и даже подарила Яне клубную карту одной из элитных дискотек, так как с переломом ноги о рыбалке можно было забыть как минимум на полгода. Яна взяла ее телефон и дала клятвенное обещание вернуть карту, когда Олина нога окончательно заживет.
И вот, молодая преуспевающая красавица на сверкающей красной «Мазде» подъехала к зданию элитного ночного клуба «Кассиопея». Она медленно вышла из машины, гордый взгляд, шикарная одежда, безупречный внешний вид. Внутри все клокотало от напряжения. Главное – попасть внутрь. Дальше будет легче. Так учила ее Оля. Никто не знает, что машина, одежда и украшения взяты на прокат, на последние крохи Анькиного «докторского наследства». Яна до последнего момента не говорила сестре о том, что замышляет стать профессиональной охотницей за богатыми мужчинами. Этот бизнес был опасен и требовал больших вложений и мозгов, но зато в случае победы, сулил безбедную сытую и полную развлечений жизнь где-нибудь на Рублевке на долгие годы, а если будешь умной и терпеливой, то и на всю жизнь.
Когда все было решено, Яна рассказала обо всем сестре. Анютка была очень импульсивной. Кроме того, ей не хватало образования и воспитания, а учиться она не хотела, поэтому Яна пообещала в этой игре выполнять двойную роль – первый жених будет отдан Ане, а второго она возьмет себе. С этим условием она получила от сестры деньги, оставшиеся от кровавых десяти тысяч долларов, полученных Аней год назад в больнице от убитого горем мужчины.
Все произошло достаточно просто. Всего четыре месяца понадобились Яне, чтобы добиться ожидаемого результата – она познакомилась с Димой Вершининым. Янина красота, живой ум, тщательная подготовка в сочетании с простым человеческим везением принесли скороспелые плоды. Спустя два месяца после знакомства Дима Вершинин предложил Яне Кабановой стать его законной женой.
19.
Аня открыла глаза. Вокруг было темно и холодно. Откуда-то пробивалась тонкая полоска света. Она поняла, что лежит на бетонном полу в каком-то подвале. Аня попыталась встать, но в глазах потемнело, и резкая боль пронзила мозг. Сознание уплывало. Она не помнила, как оказалась здесь. Последним воспоминанием был двор своего дома, затем она почувствовала резкую боль как будто бы от ожога, в голове что-то лопнуло, и она провалилась в темноту. Когда она вновь открыла глаза, то увидела над собой симпатичное лицо молодой девушки.
- Помогите мне, - прошептала Аня.
- Очнулась? – девушка поднялась и отошла на несколько шагов. В руке у нее был фонарь.
- Помогите мне. Да помогите же, - Аня попыталась пошевелиться.
- Обычно я убиваю сразу, - Лена направила фонарь прямо в глаза беспомощной Ане, - Но я убиваю тех, кто просто спит с ним. А тебе повезло больше, ты – невеста. Кроме того, с ними я знакома – мы все работаем, вернее, работали, в одном клубе. А тебя я не знаю, вот и решила познакомиться.
- О чем вы говорите? Кто вы? – Аня не понимала что происходит.
- Я говорю о том, что пять девушек из нашего клуба спали с ним, когда он приходил к нам, поэтому я убила их. Мы же были подругами, почти год работали вместе, ублажали мужиков. Не понимаю, чего им не хватает, этим самцам? - Послышался щелчок зажигалки, и на мгновение Ленино бледное лицо осветило ее огнем, - Он каждый раз выбирал кого-то из них. Теперь они мертвы, и он уже не сможет любить их, как любил когда-то меня. Вернее, меня он никогда не любил.
- Кто он? – Аня попыталась встать, - Я не понимаю, о ком вы говорите.
- О твоем женихе. У вас же завтра свадьба с Дмитрием Вершининым. Разве нет?
- У меня нет никакой свадьбы. Свадьба у моей сестры, Янки. Отпусти меня, - Аня почти кричала.
- Ну да. Еще чего придумаешь? Молодец, находчивая девочка. Сестра. Додумалась же до такого.
- Да я правду говорю, - Аня безуспешно пыталась встать, по щекам лились обжигающие слезы.
- Тебя Яна зовут. Яна Кабанова. Правильно? Видишь, я все знаю. Не валяй дурочку, не поможет.
- Меня зовут Аня Назарова. В сумке паспорт, можешь посмотреть. А Яна – моя сестра, - Аня наконец-то смогла подняться и встала. Руки были перевязаны веревкой.
Лена молча бросила окурок на бетонный пол и подняла Анину сумку. Паспорт лежал на самом дне. Ане показалось, что прошла вечность.
- Да, действительно, - Лена задумчиво наклонилась над ней, и вновь свет фонаря ударил в лицо, - Где же я ошиблась? То есть, ты хочешь сказать, что Вершинин не твой жених?
- Нет. Не мой. Он жених моей сестры. Отпусти меня. Мне очень плохо, - Аню трясло, как в лихорадке.
- Да. Надо же, как получилось. Кто же мог предположить, что вас две одинаковых, - Лена села на какой-то ящик и снова закурила, - Но ведь я не могу тебя отпустить, ты же меня в ментовку сдашь.
- Нет. Нет. Я тебя даже не видела. Ты же светишь мне в лицо постоянно, - Аня почти кричала.
- Не ори. Дай подумать, - минут на десять Лена погрузилась в какие-то мысли, повисла страшная, гнетущая тишина, несущая неизвестность. Аня боялась пошевелиться. Она понимала, что в создавшейся ситуации, она не сможет ни бежать, ни сопротивляться. Больше всего ей хотелось превратиться в букашку и уползти куда-нибудь, забиться в щелочку и сидеть там, пока не закончится этот страшный сон.
- Я решила, - Ленин голос раздался неожиданно и прорезал тишину, так, что Аня вздрогнула, - у тебя есть выход…
20.
Яна никак не могла заснуть. Она лежала на широкой кровати и водила взглядом по комнате, заставленной цветами. Этот день собственной свадьбы она никогда не забудет. Завтра утром она выйдет из дома на утреннюю пробежку и станет Аней Назаровой, а сестра вернется вместо нее в дом своего нового красавца-мужа и начнет свою счастливую жизнь с человеком, за которого Яна сегодня вышла замуж. В это не хотелось верить, но таков был их договор.
Когда Яна начала заниматься охотой, ей казалось, что все получается гладко и красиво. Она – москвичка, красавица и умница, живет в двухкомнатной квартире в центре, учиться в престижном институте, ездит на машине. У нее есть интеллигентные родители, которые последние десять лет работают в Екатеринбурге. Она богата и независима. Потом, когда появился Дима все стало несколько сложнее. Студентке надо было учиться, приходилось каждое утро уезжать «в институт». Иногда Дима очень настойчиво предлагал встретить ее, и Яне приходилось придумывать новые легенды. Она даже изучила структуру факультетов Государственного Открытого Университета, выбрала номер группы, в которой она «учится» и вызубрила расписание занятий, чтобы не попасть впросак. Затем, Дима попросил Яну пригласить его в гости. Ей пришлось на ходу придумывать истории про ремонт, затем про подругу с глубокой психологической травмой, временно живущей у нее. Затем в кадре появилась больная мама неожиданно прилетевшая из Екатеринбурга. Дима очень хотел познакомиться с ней. Яне пришлось срочно нанимать профессиональных актеров, играющих роль интеллигентных, любящий родителей. Затем у нее «окончательно сломалась» машина и пришлось очень срочно продать ее. У Димы периодически возникали вопросы о Янином детстве, и тогда появлялись на свет красочные рассказы, о частной школе искусств, об играх с детьми из высшего света. Яна погрязла во вранье. Она безумно устала. Больше всего она боялась, что Дима случайно встретит их с Аней вместе, ведь он даже не предполагал, что у Яны есть сестра-близнец.
В последнее время она уже не могла больше терпеть, ей хотелось как можно быстрее закончить всю эту историю. Яна постоянно предлагала Ане прекратить это вранье, рассказать Диме всю правду, ведь она чувствовала, что он влюбился в нее, и надеялась, что он все поймет и останется с ней. Но Аня была непреклонна. Она кричала, билась в истерике и угрожала сестре каждый раз, как та заводила разговор о своих противоречивых чувствах, она обвиняла Яну в том, что та хочет бросить ее, выйдя замуж за своего Димочку. Яна вспоминала их недавний разговор, который, впрочем, повторялся на протяжении долгого времени изо дня в день.
- Мы же договорились, что первый пойманный мужик – мой. Ты обещала. Я не пожалела для тебя свои последние деньги. Ты должна отдать его мне, - Аня кричала и задыхалась от громкости собственного голоса.
- Ну, послушай, - Яна кричала в ответ, потому что она не могла достучаться до очерствевшего сердца не желающей слышать ее сестры, - Я же не брошу тебя. Я обещала тебе, мы всегда будем вместе. Ты для меня дороже всех на свете.
- Ты врешь, ты просто использовала меня, взяла мои деньги, нашла себе богатого мужика и хочешь выбросить меня, опять отправить на Ярославку, да?
- Анюта, ну послушай меня!
- Нет. Ты хочешь бросить меня. Я никому не нужна, ни собственной матери, ни сестре. Никому. Лучше бы я умерла при рождении, - Аня начинала биться в истерике.
Яна понимала, что продолжать бесполезно. Но она также понимала, что их вранье может открыться в любой момент, и тогда они обе потеряют Диму навсегда, а Яне этого совсем не хотелось. В последнее время она стала замечать, что причин к этому стало значительно больше. Она стала понимать, что с каждым днем все сильнее влюбляется в Диму. Ведь рядом с ней никогда не было любящего мужчины, даже отца.
Но Аня не переживала на эти темы. Она была уверена, что главное – поймать жемчужину, женить на себе богатого красавца, а потом будет видно. Всегда можно придумать красивую, трогательную историю, оправдывающую все. Она так настрадалась за все эти годы, что цель для нее оправдывала любые средства. Разве не это было ее мечтой, когда она приехала в Москву? Зачем сейчас думать о том, что будет завтра. Главное, чтобы свадьба состоялась.
Сегодняшний день был для Яны последним актом в грандиозном спектакле под названием «Муж для сестренки». Она блестяще сыграла свою роль. Все было так, как они решили. Но Яна думала о том, что уже давно не просто играет свою роль, она чувствовала, что не сможет завтра просто встать и уйти, навсегда потеряв этого человека, который стал для нее по настоящему родным и любимым. Она сама не заметила, когда это произошло, но сейчас она четко ощущала, что не может расстаться с ним. А завтра Дима и Аня должны улетать в свадебное путешествие на Кипр. Она будет свободна. Впереди у нее новая роль. Но как? Она не могла уйти и не могла предать свою Анютку, которой так много всего плохого досталось от жизни.
Вчера они опять поссорились. Яна рассказала сестре, что все эти годы посылала деньги их матери, старой алкоголичке Катерине. Аня была взбешена. Она кричала и топала ногами, ругая Яну и задыхаясь от ненависти. Она ненавидела мать, поселок «Звонкие ручьи», и все, что было связано с ее пьяным, нищим детством. Аня не могла смириться с тем, что ее деньги – эта маленькая частичка ее светлого будущего безвозвратно утекала в эту бездну. В результате она ушла и с силой захлопнула за собой дверь. Сегодня в день свадьбы Анюта даже не позвонила Яне и сама не отвечала на звонки.
Яна лежала в тишине и груз этих тягостных мыслей все сильнее давил на нее. Рядом зашевелился Дима. Она погладила его по щеке. Он зачмокал губами во сне, как ребенок и в этот момент она поняла, что никогда не уйдет от него. Она лучше будет содержать Анютку, кормить, одевать, она придумает очередную легенду о неожиданно нашедшейся сестре. Они разыграют ее как по нотам. Только бы Анютка завтра согласилась, только бы не повторился вчерашний разговор. Яна закрыла глаза. Надо спать. Завтра будет день и будет видно.
21.
Но заснуть она так и не смогла. Провалявшись до восьми утра, Яна встала с кровати и беззвучно выскользнув из-под одеяла и одевшись, вышла из дома. До десяти утра, когда они договорились встреться с сестрой, был еще целый час. Декабрьское утро было холодным и серым. Яна была разбита и подавлена. «Не так должна себя чувствовать женщина, у которой накануне была свадьба с любимым мужчиной», - подумала она.
Ровно в десять она стояла на условленном месте с твердой решимостью убедить сестру поменять свое решение относительно Димы. Если Аня не согласится, то Яна сама расскажет все мужу и будь что будет. Аня появилась неожиданно, как будто выросла из-под земли.
- Привет, - она просто кивнула головой, - Пойдем.
- Куда мы? – Яна с недоумением смотрела на сестру,- Анюта, постой, нам надо все решить.
- Сейчас мы все решим, Яночка, - Аня схватила ее за руку и ледяные пальцы, словно наручники, больно сжали ее запястье.
- Мне надо тебя кое-с-кем познакомить, - Аня тащила сестру к припаркованной недалеко машине.
- Аня, я решила. Мне надо ехать самой. Мы не можем дальше продолжать эту игру. Послушай меня, - Яне казалось, что она говорит в пустоту. И в этот момент она увидела девушку, которая вышла из машины и медленно двигалась навстречу к ней.
- Так вот ты какая, Яна Кабанова, - задумчиво произнесла она.
- Вы кто? – Яна в недоумении остановилась. Но девушка как будто не слышала ее.
- Аня, переоденешься в машине. Потом выйдешь. Все остальное я сделаю сама.
Это было последнее, что услышала Яна, а потом какой-то резкий обжигающий удар пронзил ее насквозь, и она отключилась.
22.
В аэропорту, как обычно, было людно и суетно. Они шли по залу отлета и молчали.
- Яночка, ты какая-то странная сегодня. Что случилась? Ты не выспалась? – он подмигнул и улыбнулся
- Да, солнышко, просто хочется спать.
- Сейчас поспишь в самолете. А потом я тебе спать не дам. Он засмеялся и подхватил ее на руки.
- Поставь меня, - почти закричала она.
- Да что случилось, малыш? Ты сегодня сама не своя. Ты даже пахнешь по-другому. Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что у тебя есть сестра-близнец и вы поменялись местами, - он поставил ее на пол и еще веселее рассмеялся.
- Тебе бы детективы писать, - Она грустно улыбнулась и, неожиданно резко тряхнув головой, весело произнесла: «Ну, что, Вершинин, вперед к новой жизни?» - и побежала вперед. Он засмеялся и бросился догонять свою взбалмошную молодую жену.
23.
- Ну что, товарищ майор, поздравляю вас - шестой труп, - Молодой оперативник подошел к лежащей на земле девушке.
- Да. Наверно, это никогда не закончится, - вздохнул тот и наклонился над телом.
Девушка лежала лицом вниз, неестественно запрокинув голову и поджав под себя руки. Она была почти раздета, в одном тоненьком халатике без рукава. Майор осторожно перевернул тело на спину, каштановые волосы упали, обнажая красивое бледное лицо. Халатик сполз, и на оголившемся побелевшем плече показалась маленькая татуировка в виде летящей бабочки. Бабочки, летящей на свет.
Весна-осень 2005