В ОСЕННЮЮ НОЧЬ
Ревела буря! Гром гремел. Во мраке молнии сверкали. Свирепая ночь заливала безлюдные улицы плотными потоками холодного, осеннего дождя. Вспышки молний разрывали на мгновение жуткую темноту. В эти мгновения были видны две человеческие фигуры, которые, прижимаясь к стенам домов, уверенно продвигались к намеченной цели…Цель была близка…Вдруг молния ударила совсем рядом!..
Когда Толик Авивский пришёл в себя и открыл глаза, то увидел, что сидит на стуле; руки его были заведены за спинку стула и крепко связаны.
Рядом в такой же позе находился его верный соратник Давило-Ватсон.
Помещение, в котором они находились, было огромным, тёмным; стены и потолок терялись в темноте. Оно было набито какими-то людьми, которые смутно угадывались в полумраке, при свете чадящих факелов и свеч. В воздухе стоял смрад потных тел, мокрой одежды, вонючего табака и тлена…Кто-то бренчал на гитаре…
К ним подошёл человек – высокий, худой, в шинели, с бородкой, как у козла, словно приклеенной к длинному, узконосому лицу. Один глаз у него был закрыт чёрной повязкой. Он хромал. При каждом движении внутри у него словно громыхало ржавое железо. Запах тлена усилился.
- Авивский! Вы влипли! – сказал подошедший человек с польским акцентом.
«Ба! Неужто Феликс Эдмундович? - подумал Толик. – Но при чём здесь чёрная повязка? На Даяна не похож».
- Да это Джон Сильвер? – прошептал, подтверждая сомнения Толика, Давило. И, словно в подтверждение его слов, поблизости раздалась удалая, но приглушённая песня:
«Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-го-го и бутылка рому!».
- Эй, Бен Ган! – железный Феликс махнул куда-то в темноту рукой. – Поди ка сюда! Есть чем заняться!
- Я здесь, Долговязый Джон! - человек небольшого роста, крепко сбитый, вынырнул рядом. На голове его был платок, повязанный по-пиратски, узлом сзади. Вместо глаз были пустые глазницы.
Займись! Протокол составлять не надо! – сказал то ли Джон Сильвер, то ли Дзержинский и отошёл, слегка громыхая, унося запах махорки и тлена.
- В лучшем стиле! – отвечал Бен Ган и пощекотал Авивского по рёбрам кривой саблей.
- Я тебя буду питать, а ты мне будешь отвечать. Со мной шютить не надо! – Бен Ган вдруг заговорил по-одесски.
- Что вы хотите, что вам надо? Кто вы? Не имеете права! – завопил Толик Авивский и дёрнулся на своём стуле.
- Я тебя насквозь вижю, белогвардейская сволочь, - рассвирепел то ли Бен Ган, то ли Лёва Задов. – Спрячь зюби! Вирву! Отвечай, кто тебя подослал? На кого ты работаешь? На левых или на правых? Или тебя подослали пейсатые? Подожди, сейчас подойдёт Батько, он у вас из спин ремней нарежет!
- Эй, Толик! Давай всё расскажем. Они же нас сейчас пришьют! На хрена мне это нужно! – горячо зашептал Давило. От страха у него потекли слюни, и вдруг резко запахло мочой.
- Обосцался, слабак! – зло прошипел Толик и вдруг почувствовал, что и у него в штанах стало мокро и тепло.
«Близится час, слушай приказ, дьявол за нас», - раздался приглушённый хор неподалёку. Оттуда потянуло спиртным, каким-то чадом и мертвечиной.
«Слава нашим капита-а-а-нам, что подняли чёрный флаг, - затянул кто-то тонким, противным голосом. – Что нам унывать? Нам нечего терять!».
- Где это я? Что это за кодло?! – тоскливо подумал Толик Авивский. – Ну и влип. Давно пора было завязывать с этими пиратами и мертвецами. Похоже, они до меня добрались! Это Марк Азов втянул меня в это дело. Презентации себе устраивает, а мне расхлёбывать кашу, которую он заварил.
- Будет волна, крови полна, сполна! – снова зловеще и дружно пробасил хор пьяных, осипших, шамкающих голосов.
- Отдайте их мне! У меня давно руки чешутся! – из темноты шагнул человек небольшого роста, с ужасным блеском в глазах.
- А, Джек! – сказал Бен Ган Задов. – Лучше тебя никто не справится. Как это у тебя? «От уха до уха».
Джек Потрошитель вынул, тускло блеснувшую, опасную бритву и криво, хищно усмехнулся. Лезвие сверкнуло у горла Толика! И в этот же миг он проснулся.
За окном шёл дождь. Темноту ночи рассекали молнии. Он был весь в поту. В штанах пижамы было мокро.