Домофон заливался с минуту, и Маша нехотя взяла трубку.
-Это великая писательница современности Маша Петрова?
-Угу, что надо?
-Выяснить отношения.
Открывать двери не хотелось, но дурацкое воспитание, не позволяющее сказать "Нет", вынудило сказать "Да". Загудел лифт и в квартиру ввалили два огромных мужика в черных кожаных куртках, черных джинсах и в черных американских ботинках - почти как в униформе, только без опознавательных знаков.
-Маша-Мария, да ты у нас красавица! Хорошеешь с каждым днем! Или это весна так на тебя влияет?
-Зачем пришли? - спросила невежливо.
-Хотим знать, как живешь, все ли в порядке? Морально, так сказать, поддержать.
-Материально надежнее.
-Скажи, сколько тебе надо, Маша, и я сразу. Тыщу баксов хватит? В долг. Пожалуйста. - Юрик распахивает куртку и хлопает себя по внутреннему карману.
-Давай выйдем на минутку, - предлагает ему Маша. Они выходят в кухню.
-Я же просила, не приводи его ко мне! Зачем мне неприятности с его подругой?
-У него сейчас трудный творческий период. Ты должна его поддержать.
-А поддержать - это как?
-Пусть он у тебя останется на пару деньков, посмотрите видак, поможешь откорректировать ему сборник. Он ведь к тебе не пристает? Я спрашивал, спал он с тобой или нет, он говорит, ты на ключ от него в спальне закрылась. Смешная ты, Машка.
- Забери его к себе. Отведи к Таньке! Выше этажом! У них отношения!
- Они в ссоре. К себе не могу, мама приехала, она его не поймет.
- А я пойму? Вы взрослые люди, в конце концов. Ведите себя прилично.
- Машка! Ты что там бубнишь? Что сказал редактор по поводу моего сборника? - кричит из комнаты Герка. Спокойно разговаривать он не умеет. Вечно кричит и голос у него, как у Высоцкого и манеры не лучше.
-Сказал, опубликует. Но надо кое-что доработать.
-Да пошел он на...нанимался я ему текст корректировать?
-Не ему, а себе.
-Ну, так и корректируй, что ты меня учишь?
-Твой сборник, ты и корректируй, почему я должна тобой заниматься?
-А ты завидуешь, да? Скажи честно, завидуешь? Пишешь всякую хню и завидуешь. Меня публикуют, а тебя нет!
Он открыл холодильник, схватил полузамороженную сосиску и захрустел ей, как конь сеном:
-Вечно в холодильнике шаром покати. Деньги в кубышку собираешь? Скажи честно, собираешь? Я вот, думаю, ты за десять баксов удавишься.
-А ты хочешь, чтобы я тебе одолжила десять баксов?
-Задушишься.
-Юр, забери его и идите!
-Правильно, Юр, едем в кабак, а потом по бабам. А что, скажи, Танька прибегала? Честно скажи.
-Не впутывайте меня в ваши отношения.
-Понятно, получила от нее кренделей, потому такая злющая. Машка, ты почему такая злая? Юр, посмотри, вроде, нормальная с виду баба, а злая как сто чертей.
-Татьяна плакала.
-Да пошла она! Я ей кто? Щенок на привязи? Муж? Меня надо любить таким, какой я есть! Вот какой есть, таким и любите! Таким и принимайте, а не хотите, так пошли все на...!
-Скоро все тебя туда пошлют, понял?
-А я плевать хотел на всех! Идите к бениной матери!
-Юра, забери его отсюда! Уходите! Оба!
-Маш, он сам пришел. Шел, шел и свернул к тебе. Ну что я его за штаны держать буду? Я пойду. Гера, идёшь со мной? Хочешь, в кабак пойдем, только столы там не переворачивай, а то скажут, опять этот поэт нажрался!
-Да, пошел ты со своим кабаком. Вы лучше стихи мои новые послушайте, - и он начинает читать. Читает так, что дух захватывает, читает так, что слезы на глаза наворачиваются, читает так же гениально, как и пишет. - Ну, что, съели? Или не нравится? -он распахнул окно , задымил папиросой.
- Пишешь ты отлично, а ведешь себя безобразно.
- Гера, я пойду. Слышишь меня? - спросил Юрий. - Что молчишь? Все, я пошел, - он решительно шагнул за дверь.
Гера с силой захлопнул окно.
-Да пошли вы все!
-Не лязгай окнами, я за них еще кредит не выплатила, - возмутилась Маша.
-Я же говорил, за десять баксов удавишься.
-А я думаю, ты удавишься.
-Я?
-Угу.
-Танька так сказала? Жаловаться прибегала?
-Сказала, ей нужен мужчина, которому она могла бы доверять, у нее нет с тобой чувства защищенности.
-А я поэт! Понимаешь? Поэт! Это мне нужна защищенность! Меня нужно охранять, как редкое растение, а не душить своей посредственностью.
-Поэт обязан быть прежде всего человеком! Понимаешь, о чем говорю?
-Строить меня вздумала? Но меня построить нельзя!
-Цитирую великих.
-Ну ты же, вроде, сама что-то там пишешь, почему не понимаешь, что происходит? Вот так и Есенина задушили, такие же сволочи и задушили. Татьяна тоже меня гонит, а потом тебе сцены ревности закатывает. Что она про меня говорит?
-Говорит, что любит тебя и ненавидит. И себя ненавидит за то, что любит тебя.
-А как стать другим, научи! Что я должен делать?
-Изменись.
-Как? Я такой, какой есть. Помоги мне.
-Ну...приди, принеси одуванчик какой-нибудь. Скажи, что скучал и думал о ней...а лучше отдай ей двести баксов, которые ты взял у нее в долг.
-Танька так сказала?
-Я так говорю. Хочешь, чтобы тебя уважали, умей отдавать долги.
-И не подумаю!
-Ну вот. В этом весь ты.
-Я спросил, отдать ей деньги или не надо. Она сказала, сам решай.
-Кто хочет отдать долг - отдает, а не спрашивает, отдать или нет.
- Подумаешь, двести баксов. Разве это деньги? Я в день могу столько пропить.
-Это половина ее зарплаты.
-А твое какое дело? Ты то что лезешь во все это? - он начинает злиться и кричит, размахивая руками. - Что ты ко мне пристала? Иди учи детей в детсаде. Я ей ничего не должен - сама дала.
-Ты спросил, каким надо быть, чтобы Татьяна к тебе вернулась. Я ответила.
-Знаешь, почему ты не поэт, Машка? Потому что ты - мещанка! И вы все мещане!
-Все сказал? Теперь уходи.
-А знаешь, почему ты бездарь? Потому что ты - нормальная. Такие нормальные уничтожили всех поэтов России. Продали за понюшку табака.
-Все. Гера, уходи, - не сдержалась, крикнула. - Пошел вон!
-Гонишь меня, да? Гонишь поэта Солнцева?
-Я тебе не нянька. Уходи.
Он ушел, хлопнув дверью. А через двадцать минут позвонила Татьяна.
-Маша, я сорвалась утром на тебя. Прости. Он ко мне только что приходил.
-И что?
-Стоял, мычал что-то невразумительное. А потом ушел.
-Что ты ему сказала? - Татьяна помолчала минуту, потом выпалила. - Пусть долг сначала вернет, потом посмотрим. Но я не стану тонуть вместе с ним.
-Вот такие мы с тобой непоэтичные.
-Поеду на дачу к Максу. Отдамся ему. Пора рвать с Геркой. А хочешь, Макс друга пригласит?
-Нет. И тебе не советую.
-Это мне решать.
-Пока тогда.
-Пока.
Мария распахнула двери балкона и уставилась на распутную луну, на рассыпанные в небе звезды, а было их множество - больших и маленьких, и даже какой-то спутник мелькал между ними малюсенькой точкой. Вздохнув тяжело, она села за комп исправлять ошибки в стихах гениального поэта Герки Солнцева, и казалось ей, что кто-то диктовал ему эти стихи из Космоса, а Герка только записывал их на бумагу. И она теперь просто обязана разобрать его каракули, исправить ошибки и подготовить текст для печати. Короче, каждому свое.