Была пятница. Часы показывали пятнадцать ноль, ноль. Николай Михайлович Горелов, прозванный коллегами по работе, из-за горячей любви к зелёному змию, Бухалычем, начинал нервничать. Ведь до закрытия кассы выдававшей зарплату оставалось два часа. А этот вертолёт, который вёз на отдых в город, после трудовой вахты бригаду вышкомонтажников, по его мнению, двигался медленнее трамвая. Впереди были законные восемь дней выходных. И их нужно было достойно провести. А если он не получит сегодня зарплату, то до начала достойного отдыха придётся ждать целых два дня. В субботу и воскресенье управление не работает. Касса будет закрыта. Зарплату можно будет получить только в понедельник. И только от одной этой мысли, Бухалычу, становилось очень и очень плохо.
Ну что же этот вертолёт всё петляет да петляет, ворчал Бухалыч. Ну летел бы себе прямо. Не трамвай же. А он то в лево повернёт, то в право. Стажёр что ли за рулём, выматерился Бухалыч.
Опоздаем ведь. Шутейное ли дело, оставаться целых два дня, после месячного пребывания в тайге, в трезвом состоянии.
Наконец-то шасси вертолёта коснулись бетонного покрытия полосы.
Расталкивая коллег, Бухалыч, первым выскочил с вертолёта. Стрелки часов неумолимо крутились вокруг циферблата. Нужно было торопиться. Уже было пятнадцать тридцать. Путь до конторы займёт около получаса. Успею, подумал Бухалыч, и закинув на плечи рюкзак, рванул к автобусной остановке.
Какая несправедливая жизнь, думал таёжник, разглядывая вывески гастрономов с окна переполненного автобуса. Кто-то уже стоит в очереди вино-водочного отдела, а мне ещё нужно успеть получить зарплату. И только после этого…
Он закрыл глаза. По лицу отстоявшего вахту буровика, поплыла блаженная улыбка.
Следующая остановка его.
Бухалыч начал пробираться к выходу. Автобус остановился в двадцати метрах от управления геологии. Последний марш-бросок, и он в коридоре родной конторы.
Поправив шапку, Бухалыч, обомлел. Между ним и заветным окошком кассы, толкалась огромная очередь. А до закрытия заветного окошка, оставался ровно час. А до закрытия вино водочного магазина – два.
И народа собралось, как никогда.
Что же делать?
Всегда умевший найти выход из любой ситуации, Бухалыч, засуетился. Были бы в очереди мужики, они бы поняли. Пропустили бы. Но бабы… Эти, такой крик поднимут. Но отступать было некуда. Душа требовала праздника. И Бухалыч, натянув покрепче шапку, поправив на плечах ремни рюкзака, кинулся в гущу событий.
Очередь водило то в одну то в другую сторону. Она то отступала назад, то снова, под давлением задних рядов прижималась к кассе. Бухалыч, опустивши голову, начал пробиваться к заветному окошку.
- А ты куда прёшь? Раздался писклявый голос.
Бухалыч присел ниже, и ещё сильнее упёрся ногами.
- Да куда ж ты лезешь? Прокричала стоящая рядом толстая баба.
Бухалыч, подморгнув бабуле, прошептал:
- Я свой. Я тут стоял. Ещё с утра очередь занял.
Очередь, внезапно, резко повело влево. Пока кричавшая рядом соседка, отшатнувшись назад и махая руками искала что-нибудь такое за что можно было бы уцепиться, Бухалыч, мгновенно занял её место. Выброшенная с очереди бабуля кинулась было протолкнуться туда, где стояла ещё несколько секунд назад. Но теперь уже Бухалыч, с трудом удерживаясь на завоёванных позициях, голосом измученного очередника, прохрипел:
– Куда прёшь, корова ?
Пока бабуля от такой наглости Бухалыча приходила в себя, раздухарившийся Бухалыч уже начал потихоньку выталкивать из очереди впереди стоящего коллегу по несчастью.
- Зарплату выдаю до семнадцати ноль, ноль, раздался голос с окошка кассы.
Бухалыч, зажатый со всех сторон «коллегами», с трудом вытащил руку с часами.
До закрытия оставалось двадцать минут. До кассы – полметра.
Поднатужившись, подморгнув задним, со словами, подмогните братки, он, со всей силы толкнул очередь вперёд. Задние, с радостью откликнулись на такой призыв. И подхватив инициативу и почин Бухалыча, наполнив воздухом грудь, упираясь кто во что горазд, так давонули, что Бухалыч, не успев моргнуть глазом, пролетел мимо заветного окошка кассы.
- Хватит, закричал он. Хватит.
Но было поздно. Очередь, стоящая вдоль стены, резко продвинулась вперёд метра на полтора.
Теперь, касса оказалась уже сзади Бухалыча. И до неё снова было полметра.
Пролетевшая мимо кассы часть очереди - мгновенно развернулась. Ещё полминуты назад, стоящие сзади Бухалыча сограждане, в один миг, оказались впереди него. Но уже с другой стороны окошка.
С криком, ну шо за жизнь, Бухалыч, потянул к окошку немытые недели полторы, руки.
Вот сволочи, подумал он. Совсем нет совести у людей. Всё приходилось начинать сначала.
С трудом развернувшись, зацепив нескольких человек огромным рюкзаком на спине, Бухалыч, начал теперь подмаргивать тем, кого только что протолкнул мимо кассы, и кто оказался теперь сзади него.
- Вы видели, что творится? Поднажмём родненькие!
Очередь заходила ходуном. Бухалыч, понимая, что так он может не успеть добраться к заветной цели, решил идти ва-банк. Присев, он пропихнул вперёд плечё. Упёрся ногами во что-то мягкое сзади, и резко распрямился. В один миг его голова оказалась между чьими-то руками прямо перед окошком кассы. Он даже успел увидеть удивлённые глаза кассирши. Голова уже была там, куда он стремился. Осталось только подтянуть туловище. Но возле кассы народ так давил с разных сторон, что это сделать было не так-то просто. Притом, он был одет в толстый тулуп. И кроме этого, сильно мешал висевший на спине рюкзак.
Бухалыч, изо всех сил рванул вперёд. Уловив момент, он, освободившейся рукою потянулся к решётке на окошке кассы. Немытая рука бульдозериста, с закатанным на ней по самый локоть рукавом, не единожды стиранного в бочке с соляркой полушубка, железной хваткой уцепилась за ржавую арматуру решётки кассы. До закрытия которой оставалось десять минут.
Но Бухалыч уже знал: от этого окошка его уже хрен оторвут. Нужно теперь только второй рукой ещё уцепиться. И тогда, выходные пройдут достойно.
Очередь колыхалась.
Но Бухалыч, наполовину уже был возле цели. Кто-то сзади дёргал за рюкзак. Кто-то сбоку пытался выбросить его с очереди. Но, привыкшая к кувалде рука, прочно держалась за арматуру, которая, в виде ромашки, украшала решётку кассы.
Заслуженному трактористу, потихоньку, удалось выпрямиться. Следующей его задачей было зацепиться за решётку второй рукой. Но ему в этом мешал проклятый рюкзак. Но Бухалыч не сдавался. Цель была рядом. Сейчас получит деньги впереди стоящая знакомая ему вредная тётка, а потом уже - наверное и он.
Но тут его дёрнула за рукав, тоже державшаяся одной рукой за ту же решётку, здоровенная потная тётка.
- А ты откуда здесь взялся, касатик? Мы с обеда здесь стоим, а тебя здесь не видели.
- А я с утра очередь занимал, огрызнулся Бухалыч.
- Не видела я тебя, не унималась тётка.
Бухалыч, собирался уже последним рывком приблизиться к окошку кассы, а тут эта неугомонная толстуха прицепилась. Ухватила его за рукав, и тем самым, стала помехой на пути к приблизившейся цели.
Бухалыч решил успокоить нервную соседку:
- Тихо! А то сейчас как дыхну…
Тётка оторопела. Но быстро отойдя от такой наглости со стороны лезущего без очереди Бухалыча, достойно ответила:
- Не пугай, алкаш. Я со своим муженьком тридцать лет живу. И не умерла. Он тоже на меня разной гадостью дышал. И как видишь – живая.
Бухалыч, работая в тайге, вдали от вино водочных магазинов, лишённый возможности покупать чистый продукт, но имея большую тягу к зелёному змию, иногда баловался томатной брагой. Но после того, как бригада монтажников пожаловалась бригадиру на то, что на буровой в котлопункте, поварихи готовят борщ без томатной пасты, по причине её оптовой закупки Бухалычем, ему томатную пасту, продавать перестали. Но старый поклонник «увеселительного зелья» духом не падал. Он, узнав о том, что жидкость от комаров, антикомарин, настоянная на спирту, начал баловаться нею.
Не шампанское, но по меркам Бухалыча, пить можно. Вот только после неё, со рта, такая вонь разносилась, что аж самому бывало противно.
Бухалыч, посмотрев с сожалением на строптивую соседку по очереди, вдохнув на полную грудь, и со всей силы дыхнул на скандальную даму…
Барышня, округлив глаза, побелев, еле, еле удерживаясь на ногах, жадно хватая кислород, прохрипела:
- Ужас! Что ты пьёшь? Тридцать лет живу со своим алкоголиком, но такой гадости - не нюхала ни разу!
- Бухалыч, гордо подняв голову, ответил:
- Усё шо горить.
Тем временем, очередь задвигалась снова. Пользуясь замешательством отходящей от его выдоха дамы, Бухалыч извернулся и уцепился за решётку второй рукой. Очередь не успела опомниться, как вынырнувшая непонятно откуда, голова Бухалыча, прыльнула к решётке кассы. А над ней повис огромный рюкзак.
Несколько женских рук ухватились за этот рюкзак и пытались вытолкнуть с очереди наглеца.
Бухалыч, почувствовал, как какая-то сила резко потянула его назад. Закатившиеся выше локтей рукава засаленного полушубка, обнажили грязные локти рук, уцепившегося за решётку кассы Бухалыча.
Он понял, что если сейчас не удержится, то до понедельника, точно будет пить только воду из-под крана. Но такого, ветеран питейного дела, допустить не мог. Со всей силы он упёрся во что-то ногами, и резко рванул к кассе. Молодая кассирша увидела в маленьком окошке потную и красную физиономию держащегося за решётку кассы, Бухалыча. По размеру его глаз она поняла – ему, наверное, очень нужны деньги.
- Как ваша фамилия? Деликатно спросила девушка.
Только Бухалыч собрался её назвать, как кто-то сильно потянул сзади за рюкзак. Его ремни затянулись на шее у Бухалыча. Округлив глаза, он, глядя на кассиршу, резко заморгал. Но назвать свою фамилию, Бухалычу, мешали затянувшиеся на его шее ремни рюкзака. Пока кассирша, в ожидании фамилии, крутила крашенным ноготком карандашик над зарплатной ведомостью, Бухалыч, тратя последние резервы кислорода, пытался левой ногой отбиться от того, кто повис сзади на его рюкзаке.
- Так как же ваша фамилия, мужчина?
Третий удар Бухалыча оказался удачным. Тот, кто повис на рюкзаке, жалостно заскулил. И отпустил рюкзак. Но не успел Бухалыч отдышаться, как стоящая сзади него, толпа, оторвала его ноги от пола и подняла выше уровня головы, вдавив Бухалыча в отверстие окошка кассы. Прижавшись щеками к арматуре, лёжа на руках очереди, глядя в испуганные очи кассирши, Бухалыч промычал – Горелов.
Но в этот миг, очередь, на руках которой он лежал, внезапно колыхнулась и понесла его по коридору. Бухалыч почувствовал, как стукнулся ногами о противоположную от кассы стенку. Мгновенно сгруппировавшись, он, поддерживаемый десятками рук, со всей силы оттолкнулся ногами от стены. Очередь снова понесло к кассе. Через несколько секунд он снова крепко ухватился за решетку. А перед ним снова появилась лицо кассирши.
В это время очередь бросила ноги наглеца на пол. Рюкзак снова со всей силы затянул петлю на шее Бухалыча…
Как, как, не поняла? Переспросила кассирша.
Клацнув зубами и заскулив, Бухалыч, не отрывая рук от решётки прохрипел:
– Горелов я, Горелов.
Кассирша повела пальчиком по ведомости.
Так товарищ Горелов. Вам причитается к выдаче восемьсот рублей. Но дело в том, что бумажные деньги закончились, а остались одни железные рубли. Или же получайте зарплату такими деньгами, или же ждите до понедельника, когда мы получим дополнительные суммы в банке.
Бухалыч, отбиваясь ногами от напирающих сзади коллег, посмотрел квадратными глазами на кассиршу.
-Как это нет бумажных денег? Как же я понесу домой эти восемьсот железных рублей?
Кассирша, слегка смущаясь, ковыряя пальчиком ведомость, ответила:
- Я не знаю. Но нам дали железные рубли в банке. В нагрузку. Так что думайте, будете получать или будете ждать до понедельника?
Бухалыч, ощутив, что очередь снова подняла его за ноги и пытается выдернуть с окошка, закричал:
- А можно, я получу сегодня пятьдесят железными, а остальные в понедельник, бумажными?
Молоденькая кассирша, снова смущаясь, ответила:
- Нет, так нельзя. Нам ведь нужно ведомость закрывать.
Разъярённая очередь всё сильнее пыталась выдернуть Бухалыча с окошка кассы.
- Так что вы решили, товарищ Горелов? Спросила кассирша.
Бухалыч, чувствуя, что ещё чуть, чуть и его выкинут с очереди - закричал:
- Считай железными…!!!
***
Метель к вечеру усилилась.
Продавцы вино-водочного магазина готовились к закрытию. Рабочий день заканчивался.
Уже закрывая двери магазина, они увидели направляющегося в их сторону мужчину, с огромным рюкзаком на спине и отвисшими до колен карманами полушубка, оставляющего после себя в снегу огромную борозду.
Он, качаясь в разные стороны, с трудом передвигаясь, махал рукой продавцам и кричал:
- Не закрывайте! Я уже доползаю. Я зарплату получил.
И упавши в снег возле дверей магазина, добавил:
- Целое ведро !!!
1983 год