9 мая. Посвящается моим дедам Степану и Николаю.
Сегодня стояла на Невском проспекте, на параде и плакала. Как давно это было, а сердце замирает до сих пор при звуке «Смуглянки». Невольно наворачиваются слезы.
Детские воспоминания нахлынули, глядя на ветеранов войны, которые идут по Невскому проспекту с гордо поднятыми, непокрытыми головами, несмотря на северный ветер и мелкий, мерзкий, моросящий дождь.
В детстве я всегда ходила с дедом на парад 9 мая. Я смотрела на него: высокого, статного, сильного, седовласого, вся грудь в орденах и думала, что так будет всегда. Он мой защитник! Он всегда рядом и, если вдруг случиться беда, он меня спасет, потому что он был разведчиком. Я любила его и гордилась им. Но вот недавно его не стало. Вместе с ним ушло чувство надежности и защищенности в этом мире. Раньше мне казалось, что дедуля — это моя крепость, которую нельзя взять даже штурмом, а вот смерть взяла его практически без боя, в одночасье и мой мир опустел. Мне так не хватает его!
В прошлом году мы с дочкой и подругой отдыхали на майские праздники в Турции. Такой праздник и на чужбине! Вечером, я предложила подруге пойти в бар помянуть моих дедов и всех, кто отдал свои жизни за наше светлое будущее. (Дед Николай пропал без вести, где–то под Питером, в 42 году. Я знала о нем только из рассказов бабушки Мани.)
Но Татьяна плохо себя чувствовала и отказалась пойти со мной. Я долго мучилась сомнениями идти одной или нет, но в итоге решила, что не имею права в такой день не почтить память моих героических предков.
В бар я зашла с гордо поднятой головой, полная патриотизма. Я подошла к стойке бара и твердо заявила на ломанном английском языке:
- Стакан русской водки, стакан колы и кусок черного хлеба. И еще ровно в 22-00 поставьте Гимн Советского Союза.
Турок с подозрением посмотрел на меня , но перечить не посмел.
Я огляделась вокруг. Знакомых русских лиц не обнаружила. За всеми столами звучала иностранная речь. Немцы, шведы, финны, итальянцы и ни одного родного человечка!
Я все так же гордо взяла свой стакан с водкой, второй с колой и кусок черного хлеба и направилась к единственному свободному столику. Села, посмотрела на часы. Они показывали 21-30.
- Так у меня еще есть полчаса. Господи, да где же все русские то?- подумала я.
Как-то не уютно и одиноко чувствовала я себя в этой чужой стране, среди чужих людей, чужой речи, которые разглядывали меня с любопытством ,даже не скрывая этого.
Я нервно закурила. Взяла телефон и стала отправлять смс друзьям в мой родной Питер. Все меня поддерживали. Писали:
- Лелька, держись! Мы с тобой! Покажи этим фрицам Кузькину мать! Ты можешь! Мы в тебя верим! В 22-00 будет салют. Мы откроем «Шампань» и тебе нальем стаканчик. Ты давай тоже там подними бокал и чокнемся вместе.
Я чувствовала себя блокадницей в 41 году в Ленинграде, окруженном неприятелем, но поддержка друзей и мой патриотизм подняли мой моральный дух.
Ровно в 22-00 я гордо встала. Подняла стакан с водкой в одной руке, с колой в другой руке. Мысленно сказала спасибо своим дедулям и всем, кто воевал, за наше счастливое детство и мирное небо над нашими головами. Цокнула два стакана между собой. Глубоко вздохнула, выдохнула, собралась с мужеством и залпом выпила водку до дна. Запила колой, понюхала черный хлеб, которым потом закрыла пустой стакан. В этот момент бармен- турок включил вместо Гимна Советского Союза «Катюшу» (для него видно это было одно и тоже). Он смотрел на меня выпученными от изумления глазами и ждал, что я буду делать дальше.
А я почему-то , сама не знаю почему, громко и надрывисто прокричала:
- Служу Советскому Союзу!
И потеряв равновесие, рухнула на стул, понимая, что могу упасть в бесчувствии от такого количества 40 градусного змея. Если учесть, что водку я практически никогда не пила, то можно себе представить, что со мной творилось. Но я не могла иначе. Мой дед Степан говорил, что они перед боем всегда так делали, а у меня можно сказать тоже был своего рода бой в тылу врага.
Алкоголь медленно распространялся внутри меня, затуманивая мое «бедное» сознание. Сквозь туман в голове я услышала сначала робкое похлопывание в ладоши за соседним столиком, а потом более громкие аплодисменты со всех сторон, которые отзывались в моих мозгах канонадой установки «Катюша».
Я оглянулась вокруг и увидела сцену, которая сразила меня на повал. Немцы, шведы, финны и даже итальянцы стоя хлопали в ладоши, восхищенно глядя на меня. Собрав волю в кулак, я медленно встала, приложила правую руку к груди и искренне поблагодарила публику за их поддержку. Мне казалось, что мои деды могли бы мною гордиться!
Дальше все было как во сне. Я понимала, что надо уйти и чем быстрее, тем лучше, а иначе я просто рухну здесь замертво, и мой неравный бой будет явно проигран и тогда моим дедулям будет за меня безумно стыдно, а этого я допустить не могла ни как!!!
Я жестом позвала официанта, т.к. говорить я уже практически не могла и попросила его проводить меня до номера. Он охотно согласился, но при этом спросил, почему я накрыла пустой стакан хлебом.
- Да, не порядок! Налей еще! – приказала я.
Он тут же побежал за водкой. Публика замерла в ожидании.
Стакан стоял на столе полный до краев. Я положила сверху хлеб и медленно, что бы не заплетались слова, сказала:
- Вот теперь все как положено!
Официант вопросительно посмотрел на меня. Публика тоже ничего не понимала.
- У нас обычай такой, понимаешь? Это тем, кто уже никогда не вернется, но мы помним о них и считаем их живыми!
Тут меня качнуло слегка. Официант протянул руку, что бы поддержать, но я резко отбросила его руку, желая продемонстрировать, что русские не сдаются!
Я медленно, очень медленно пошла мимо столиков, стараясь идти прямо, ничего не задевая на своем пути. Иностранцы и официант, замерли, наблюдая за мной. Они снова приветствовали мою победу стоя, бурными аплодисментами.
Я вспомнила фильм «Судьба человека», когда главный герой, русский солдат Соколов, в великолепном исполнении С. Бондарчука, выпил стакан водки не закусывая, потом еще и только после третьего закусил кусочком черного хлеба. Вот это Да! Вот это силища богатыря русского!
От мысли о водке меня передернуло и на выходе из бара, я не заметила ступеньки, потеряла равновесие и благополучно рухнула прямо в сильные мужские руки официанта, который так же благополучно доставил мое безжизненное тело в номер. Татьяна уже волновалась за меня.
Перепуганная до смерти она трясла меня как грушу, пытаясь понять, что со мной произошло. Удостоверившись, что я просто пьяна в «усмерть», оставила меня в покое до утра.
Как ни странно, но утром голова у меня не болела, только во рту пересохло так будь то, я только что пересекла пустыню. Я залпом выпила пол-литра минералки и теперь уже полная сил отправилась на завтрак.
Каково же было удивление девчонок, когда мы зашли в обеденный зал. Все иностранцы встали и снова захлопали в ладоши, а один немец произнес, когда мы проходили мимо:
-- Русиш мадам, гутен мадам! Бравоооооо!
- Да что такое происходит? Что ты вчера такого натворила?– удивленно спросила Татьяна.
-Да собственно ничего особенного, я просто показала им «Кузькину мать» по-русски, улыбаясь ответила я.
-Пусть знают наших! Нас не победить! Да, доченька?
-Да. Пусть знают! - заключила моя шестилетняя дочурка, гордо смотря на меня снизу-вверх.