Вечер казался самым обычным... За окном маршрутки на фоне весеннего послезакатного времени со средней скоростью сменялись улицы, машины, фонари, люди... Настроение не плохое, но и оптимизма не чувствовалось. Потому что все было как обычно и слишком известно заранее. Усталость, рутина. Я выбрала песню наугад, и в наушниках зазвучала любимая грустная песня. Мое сознание зависло в состоянии, когда не хочется тревожить его никакими мыслями, остается просто довериться потоку образов, провоцируемых музыкой и меняющимися перед глазами картинами.
Маршрутка остановилась. На время в салоне загорелся тусклый, слишком искусcтвенный свет. И в течение этого времени картинки за окном заменило мое отражение в стекле. Кто-то считает меня красивой. Я внимательно посмотрела в свои глаза, потом попыталась улыбнуться сама себе. Это всегда приносит капельку позитива.
Несколько людей в маршрутке сменились. Краем глаза в отражении я заметила, что сменился и мой сосед. Но мне в этот момент было совершенно неинтересно, кто оказался в соседнем кресле. Неприятный свет погас, отражение исчезло, и снова начали меняться картинки города. Не большой и не маленький город. Не древний и не молодой. С красивыми местами и обширными мусорками. С новыми грандиозными зданиями и не менее впечатляющей многолетней архитектурой. Я, как и многие другие, в повседневной рутине крайне редко задумываюсь о любви к городу. Она ярче всего чувствуется, когда в него возвращаешься: вот он, родной мой, любимый вплоть до грязных переулков и серых домов с обшарпанными стенами! Я родилась в этом городе и прожила не один десяток лет, а даже не везде бывала... Очень люблю, нацепив наушники, бесцельно побродить по улицам. Но, к сожалению, времени на это занятие остается совсем немного, а даже когда остается, маршрут повторяется, дополняясь лишь незначительными вариациями. Может быть, вдвоем было бы иначе...
На душе появилось приятное беспокойство и нестерпимое желание обернуться. Я повернулась к человеку, сидящему в соседнем кресле. Меня встретили светлые добрые знакомые глаза...
- Константин, - почти по слогам сказала я, улыбаясь и все еще пребывая под влиянием музыки. Не отводя глаз, я медленно стянула одной рукой наушники и вернулась в реальность.
- Добрый вечер, - он тоже улыбнулся. - Искренне приятная встреча.
- Взаимно, - согласилась я.
- Как настроение?
- Да как тебе сказать, - чуть не сорвалось слово "хорошо", но я задумалась, это сразу отобразилось на моем лице, и образовалась пауза, потому что вопрос и правда оказался непростым.
Он внимательно посмотрел на меня из глубины своих светлых глаз. А чуть позже почему-то спросил:
- Работаешь?
- Да... Но меня это не напрягает. Иногда даже нравится. Как бы сказать... это мое второе призвание, - быстро проговорила я.
- Бывает второе?
Я повернулась к окну, раздумывая над всеми произнесенными словами, и теперь он наблюдал меня в профиль.
- Да нет, вряд ли. Но это хорошо получается. Я переводчик, и с детства дружу с языками.
- Но мечтаешь по-прежнему о другом.
Я опустила глаза.
- Да, ты знаешь, чего я всегда хотела...
- Почему же снова это стало лишь мечтой? Наше выступление тогда, на последнем вечере в институте, поразило даже меня.... Ты играла великолепно. Музыка - вот твое призвание. Единственное... Мы толком даже не виделись с тех пор, но я не сомневался, что ты пойдешь дальше.
Ну вот, я так хотела не допустить эти мысли, а они все-таки врываются. Я снова повернулась к нему, грустно улыбнулась и сказала:
- Спасибо. Я и сама не сомневалась. Мне просто нужно немно... - Я не смогла договорить, потому что целый вихрь слов и мыслей закрутился в моей голове. - Знаешь, я не уложусь даже в пару длинных предложений.
Я отвернулась.
- Вот и хорошо, - задумчиво произнес он.
Я снова стала смотреть в окно, и невеселые мысли увлекли меня. Как-то нехорошо это, разговор оборвался. Но он все понимает, я знаю.
Костя о чем-то попросил водителя. Я не расслышала слов. Наверное, сейчас он выйдет. А я останусь. И поеду дальше, только уже в другом настроении. Приятная встреча, а сколько нелегких мыслей навалилось... Как ему удалось?.. Прямо в точку, через столько месяцев...
Маршрутка действительно остановилась. Я повернулась к Косте, так и не успев придумать никаких слов, и увидела протянутую руку. Но не для пожатия на прощание, а приглашающую с собой. Давящие мысли немного приподнялись надо мной. Одной секунды хватило для того, чтобы понять, что я меньше всего хочу сейчас остаться здесь. Пока мысли зависли темной массой над моим сиденьем, нужно успеть вырваться, убежать и не дать им снова на меня опуститься. По крайней мере, не здесь. Я вложила свою руку в его, он улыбнулся, и мы вышли.
На улице я сразу почувствовала себя лучше. Вырвалась. Я глубоко и с удовольствием вздохнула, засунула руки в карманы легкой куртки и посмотрела на своего спутника. Его не менее музыкальные руки уже покоились в своих привычных карманах. Он спросил:
- Идем?
- Идем.
И мы пошли. На улице уже стемнело, дорогу нам освещали редкие тусклые фонари, потому что улица, на которой мы очутились, не отличалась активностью ни днем, ни ночью. Кажется, в маршрутке мы оставили не только мои гнетущие мысли, но и несколько последних месяцев жизни. Сейчас все было как раньше. Мы учились вместе, не были очень близкими друзьями, но с удовольствием общались, иногда прогуливались вдвоем, уходя со скучных занятий. Вот так, идя рядом, каждый находится в своем мирке, но в то же время нас что-то объединяет. И даже молчание не кажется неестественным. Оно тоже объединяет и совершенно не напрягает ни одного из нас. Так бывало раньше, так было и сейчас. И мне не хотелось спрашивать, куда мы идем.
Мы шли минут десять, изредка переговариваясь, пока не приблизились к старому зданию. В окнах практически не было стекол, внутри темнота, а вход завален мусором.
- Итааак, - протянула я.
- Нам сюда, - сказал Костя и подошел ко входу. Он в три движения отбросил мусор, мешающий войти, и сделал шаг внутрь. Мне оставалось лишь последовать за ним. У него с собой был маленький фонарик, но, даже имея этот неяркий лучик света, мне было немного не по себе. К тому же шорох, который издавала ветхая дверь, качаемая ветром, все время наводил на мысль о том, что мы здесь не одни. Сначала даже хотелось для уверенности покрепче ухватиться за руку Кости, но я сдержалась. Как-то между нами не принято было... "хвататься".
Здесь явно никто не жил и не бывал, причем уже очень давно. Внутри была полуразрушенная лестница. Мы начали подниматься, держась за стены. Не знаю, сколько мы прошли пролетов, наверное, шесть или семь. На самом верхнем этаже пробрались через несколько комнат с разрушенными стенами, аккуратно ступая по обломкам, иногда нагибаясь, чтобы не зацепить низкий провалившийся потолок, затем вскарабкались по очередной маленькой лестнице и вышли на крышу.
Эти предательские страхи и шорохи внутри, опасные лестницы и стены, норовившие обвалиться, - все это стоило пройти, чтобы попасть сюда. Ночной город, сверху. Я застыла, любуясь огромным множеством огоньков, движущихся и замерших, догоняющих и убегающих, сильных ярких и слабых бледных. Хаос, упорядоченный венами улиц, и объединенный в один организм - город. Стоя здесь, на крыше полуразрушенного кусочка истории, я видела сразу всех и никого конкретно. Казалось, что можно протянуть руки и обнять весь город. Грудь очень быстро наполнило сильное сияющее чувство, которое приятно давило изнутри и хотело вырваться. Я перевела восторженный взгляд на Костю. Он спокойно смотрел вдаль. В его глазах не было такого же сумасшедшего блеска, а было просто умиротворение.
Мне же сложно было унять свои эмоции, да и не хотелось вовсе. Радость. Счастье. Яркий шар, разрастающийся внутри, чувствовался все сильнее. В сердце царили приятный трепет и давление, и казалось, что вот-вот оно разорвется и зальет весь город теплым светом. Блеск огней отражался во мне и усиливался внутренним счастьем во много раз. Хотелось крикнуть, подпрыгнуть, раскинуть руки, полететь... С самого детства я хотела летать. И я не хотела верить в то, что это невозможно. Однажды в школе учительница спросила весь класс:
- Представьте, что у вас есть волшебная палочка. Что бы вы пожелали?
Наверное, этот вопрос задавали когда-нибудь каждому. И все в один голос начали выкрикивать о каких-то безмозглых игрушках, кто-то даже о машине и деньгах. Что можно придумать хуже? Если человек в семилетнем возрасте хочет машину и кучу денег, во что же может выродиться это существо?..
- Я бы научилась летать, - тихо, но уверенно сказала я. Все дружно посмеялись. Но мое желание не прошло и с годами, хоть я и перестала так сильно верить, как раньше.
Правда, сейчас желание и вера снова проснулись, и мне показалось, что если я сделаю шаг вперед, туда, где крыша переходит в воздух, я непременно удержусь.
- А что мне, собственно, терять? - я не заметила, как начала размышлять вслух. - Я счастлива сейчас. Я чувствую любовь. Ко всему миру, к себе и к стоящему рядом человеку. Где-то там среди огней меня ждет другой человек. Мы - ошибки друг друга. И если он до сих пор отказывается это осознать, хоть и не может не видеть, то я уже давно все поняла и просто ждала момента, чтобы безболезненно уйти. Я пропустила тебя когда-то, Костя. Нам дали несколько лет в институте, но я так и не разглядела. Я часто думала о тебе, вспоминала, но что-то затмевало мой разум. Как я могла ничего не замечать тогда?.. И вот сегодня, в этот важный вечер я снова вижу тебя. И я счастлива. Счастлива, что могу все тебе сказать, развернуть душу. И не хочу тебя терять. Не хочу терять этот момент.
Я резко повернулась к нему. Он уже смотрел на меня. И что-то изменилось в нем. Лишь на первый взгляд он был спокоен, на самом же деле в глазах можно было увидеть напряжение, переплетающееся с мучительной болью, которую он тщательно пытался скрыть. Я взяла его руки, крепко сдавила и прижала к своей груди. Я смотрела прямо в его глаза. На лице у меня была слабая улыбка, в глазах счастливый блеск и слезы.
- Я любила и люблю тебя. Мне не страшно сейчас. Я хочу сделать это именно сейчас. Ты поймешь, я знаю. Даже если после смерти мою душу кто-то встретит на развилке дорог и посмеет требовать отчета для того, чтобы определить, по какой из двух стрелок мне идти дальше, я найду достойный ответ. А потом сяду и буду ждать тебя. - Пауза. - До встречи.
Я отпустила его руки. Сделала шаг назад. Еще секунду посмотрела в его глаза. Не раздумывая больше, развернулась, оттолкнулась от края крыши и прыгнула...
Не раз я задумывалась о том, к чему же все-таки отнести самоубийство - слабости или сильному поступку? Однозначно определить мне так и не удалось. Некоторые действительно убегают. Некоторые уходят от скуки. Некоторые от безысходности. От непонимания. От ограниченности окружающих. От глупости людской уйти хотят. Но если человек осознает, что он делает, если он благодарен всем, кто дал ему жизнь и помог ее прожить, если он счастлив, любит, любим и хочет уйти в этот момент или же несчастлив, но все равно хочет уйти, он не имеет такого права? Эгоизм? А не эгоизм - думать, что другой человек тебе что-то должен?
Я также задумывалась конкретно о прыжке с высоты. Тело расстанется с душой наверняка еще в воздухе. Уже приближаясь к земле, почувствуется толчок, масса костей и мяса полетит дальше, а главная составляющая, которая есть в нас, останется, освободится от давящей оболочки, оборвет ниточку, связывающую ее с плотью, и полетит в противоположную сторону. Жаль только, тело обретет очень непривлекательный вид. И случайным прохожим будет неприятно. Им не понять, к сожалению, что не стоит жалеть то, что от меня там осталось. Это было лишнее. Это мне мешало. И я скинула это с большой высоты, чтобы разбить вдребезги.
Я будто попала в другое измерение. Этот стремительный полет продолжался очень долго, сердце замерло вместе с дыханием. Теперь все огоньки города были в движении, они смешивались в одно большое сияющее пятно, которое слепило глаза и наполняло душу светом. Потом я увидела, как мое тело летит вниз. Меня связывала с ним тонкая ниточка, она растягивалась все больше и больше. Оболочка летит все дальше в темноту и, наконец, безболезненно останавливается там. Я этого не вижу, но чувствую, что оно достигло нижней точки. Жду пока ниточка освободит меня. Она держится, и я успеваю взглянуть наверх. На крыше никого нет. "А где же Ко..." - успеваю подумать я, как вдруг мое тело, совершенно невредимое, на странно большом черном подносе плавно начинает приближаться ко мне снизу из тьмы. Ниточка вздрагивает, я перестаю видеть, чувствую сильный толчок. Чувствую! Как же я могу чувствовать? У меня же нет тела...
***
Я сижу. Глаза закрыты. Сижу на чем-то твердом и холодном, опираясь спиной на такое же твердое и холодное. В спине слабое неприятное ощущение, весь позвоночник ноет. Не открывая глаз, я по очереди сконцентрировалась на каждой части тела. Вроде бы все на месте и все цело. Голова в порядке. Ну... пора посмотреть. Медленно я открыла глаза. Вокруг был приятный полумрак. Я сидела на каменном полу. Не совсем на полу, а на Костиной куртке. Спиной опиралась на холодную каменную стену. Вокруг знакомые обломки камня, досок, полуразрушенные стены, провалившийся потолок... Я была в том непонятном заброшенном доме, с крыши которого прыгнула. А прыгала ли? Почему я здесь? Я повернула голову влево и увидела Костю. Он сидел на полу неподалеку, поджав ноги и задумчиво глядя перед собой. Я попыталась пошевелить рукой и поняла, что сжимаю что-то странное. Я разжала пальцы и увидела на ладони несколько больших черных перьев.
- Ничего себе. Что-то я много пропустила, - сказала я вслух.
Костя повернулся в мою сторону, внимательно посмотрел, улыбнулся и сказал:
- Думаю, нам обоим есть, что рассказать.
Он поднялся, подошел и сел рядом со мной.
- Как ты себя чувствуешь? - заботливо спросил Костя.
- По сравнению с тем, что должно было от меня остаться, отлично.
Костя рассмеялся.
- Знаешь, честно говоря, не ожидал. Я предполагал, что ты можешь выкинуть что угодно, но...
- Но выкинуть себя с крыши и в мои планы не входило до последнего момента. - Закончила я.
- Не делай так больше, хорошо? Может быть, ты и имеешь право уйти по своей воле, но это неразумно.
- Почему? Мне было очень хорошо. И хотелось закончить на хорошей ноте.
- Именно. Тебе нужно закончить на хорошей ноте. - Он сделал ударение на последнем слове. - Я ни одной не услышал.
- Давай гитару и я повторю, предварительно взяв душераздирающий аккорд.
Он снова засмеялся и посмотрел на меня:
- Неисправима. Действительно повторишь?
Я немного помолчала и тихо сказала:
- Нет.
- Вот и хорошо, - еще тише сказал Костя.
Я попыталась собрать вместе все мысли и охватить измучанным мозгом все, что произошло. Но мне плохо это удавалось и я совершенно не понимала, да и не хотела понимать, как мне быть дальше. Меня уже ничем нельзя было ни напугать, ни удивить. Я вспомнила о перьях, протянула раскрытую ладонь Косте и спросила:
- Твои?
- Да, - он забрал их и аккуратно сложил в карман рубашки.
- Ты становишься птицей и летаешь... И давно ты так научился?
- Не очень. Если честно, это только второй раз. Я даже не задумывался о том, получится ли у меня. Просто не мог тебя отпустить.
- Ты прыгнул за мной?
- Да. Я решил: либо мы пойдем, держась за руки, к развилке со стрелками, отвечать вместе за свои поступки, либо вместе вернемся сюда.
Мы посмотрели друг на друга и вместе рассмеялись.
Потом я снова погрузилась в свои мысли, и лицо мое стало серьезным.
- Никогда бы не подумала...
Я осторожно положила голову на Костино плечо. Не меняя положения, я подняла на него глаза и спросила:
- Можно?
Он посмотрел на меня, улыбнулся и нежно поцеловал в лоб. Я закрыла глаза и почувствовала себя счастливой.
- Знаешь, бывали моменты, когда я понимала, насколько ты дорог мне и близок. Но ты всегда был сам в себе. Один. И я понимала тебя. Мне точно также бывает скучно с кем-то, одной - никогда. Было несколько настоящих друзей, но все они повыходили замуж или переженились, и захлебнулись банальной семейной жизнью. Я не осмеливалась даже попытаться вторгнуться в твой мир. Наблюдала издалека. Бережно хранила две твои фотографии. И была уверена, что ты, живя в своем мире, не замечаешь меня.
- Замечал. Но ты тоже жила в своем мире. И тоже всегда была одна. Я видел, что ты не такая как все, но не хотел мешать. У меня совершенно другие ценности. Меня можно назвать странным среди большинства людей.
- Меня так и называли. Даже сумасшедшей. Те, кто пытались узнать поближе. - Я усмехнулась. - Таких было всего двое. Со мной очень сложно. Я слишком ценю свою свободу, и у меня абсолютно другие желания.
- Об этом несложно догадаться.
- Тебе несложно. Но таких единицы. Мне практически безразличны животные инстинкты. Мне не нужны кучи денег. Последний месяц я пыталась жить с одним человеком. Думала, что у нас действительно общие интересы и цели. Но его затянуло коварное болото высокооплачиваемой работы. Затянуло так, что его даже не видно в этой грязной гуще, не видно ничего, за что можно ухватиться и вытащить. Да и не хочется. Он утонул там навсегда. Чем дальше, тем яснее я понимала, что ошиблась. Машина, квартира, немалые деньги, и всегда мало, а главное - о музыке, которая нас и связала, он уже забыл. Шикарные рестораны, даже хотел купить машину мне, представляешь?... И совершенно не может уложить в голове, что мне это не нужно! Кстати, как ни парадоксально звучит, в той же маршутке больше свободы. Вот так, мне постепенно становилось противно. Я поняла, что не люблю его и не хочу с ним связывать свою дальнейшую жизнь. Найдется достаточно девушек, которые продадут ему душу за этот неестественный блеск. Это скучно и бессмысленно.
- Я знаю, что ты ответишь, но все же спрошу. Чего хочешь ты?
- Свобода. Творчество. Возможность побыть одной, без цивилизации. Нет, вовсе необязательно жить где-то в лесу. Я люблю свой город. И не против небольшой уютной квартирки. Но побыть наедине с природой, с собой хочется и довольно часто. Человек-единомышленник. Пусть он будет всего один, но родственная душа. Мне чужды это искусственное богатство и поддельная роскошь - машины, квартиры, одежды, украшения. Всего должно быть вмеру. Достаточно открыть глаза... И увидеть роскошный закат, в конце концов, богатую старую архитектуру. Как видишь, с этого дома мне необидно было бы прыгнуть. Точно так же необидно было бы умереть в горах. Среди красоты и величия природы.
- А семья?
- Честно говоря, мне все равно, выйду ли я замуж. Штамп - это неважно. Это искусственно и людьми придумано, но, видимо, неизбежно. А семью хотелось бы. Лишь бы не одна из классических семей современности. Так не хочу. Только не "бытовуха".
- Да... Наверное, раньше мы просто не были готовы друг к другу.
- Ага, не доросли. И нам нужно было почти умереть, чтобы понять такие простые вещи.
Мы еще какое-то время сидели так, молча, моя голова на его плече, его щека на моей голове. Потом Костя взял мою руку, мы поднялись. Уходить не хотелось. В душе было совершенно новое чувство. Что-то светлое, теплое. И ничего не осталось от прошлых проблем. Сквозь беззубое окно робко заглядывал первый лучик солнца. Начинался новый день. Новая жизнь.
- Идем?
- Идем.